Делириум

Около месяца спустя       Шли дни, и Всадники мало-помалу стали утопать в работе. Дэниел постоянно исчезал, как и предсказывала Хенли. Его новая операция отнимала много времени, и это позволяло ей чувствовать себя чуточку лучше, ведь поводов для самобичевания было меньше. «Тайные ночные встречи» заметно сократились. И хоть Ривз порой сама приходила к Атласу, она работала над тем, чтобы свести всё на нет. Встречи с Райаном помогали в этом. Он прилетал в Нью-Йорк по выходным, и они проводили это время вместе, что естественно освещалось в прессе.       Со дня премьеры Кемп не видел Атласа. Он был уверен, что фокусник намеренно его избегал. После всего, он потерял Ривз, думалось шахматисту. «Как в качестве напарницы, так и в качестве женщины в своей постели». Это должно быть здорово ударило по его эго. Но ведь он никогда не любил её… Только пользовался.       В один из вечеров, Райан заехал за Хенли. Они планировали поужинать в одном из её любимых ресторанов, однако, когда он появился, Всадница всё ещё приводила себя в порядок после плодотворного рабочего дня, и Кемпу пришлось ждать её в гостиной этажа. Перекинувшись парой фраз с Джеком и Мелани, он не стал отвлекать их от обсуждения статистики социальных сетей, которой они явно были заинтересованы больше. Вместо этого, шахматист нашёл себя задумчиво шагающим взад-вперёд, словно движение могло ускорить течение времени. На деле, оно привело его ко встрече, которой оба подсознательно пытались избежать. Райан услышал шаги Дэниела, когда тот уже входил в гостиную. Атлас тоже заметил Кемпа слишком поздно — когда они практически натолкнулись друг на друга. Бежать было некуда. Он встретились лицом к лицу. И ни на одном из них в первые пару секунд даже фальшивой учтивости не наблюдалось.       Райан смог взять себя в руки чуть раньше: он тряхнул головой, плохо сымитировал дружелюбную улыбку и протянул ладонь вслед за приветствием.       — Дэниел. Рад тебя видеть.       Только вот Атлас, как только заметил движение, отвернулся. Рука повисла в воздухе, Кемп сжал её в кулак и опустил, раздражённо сглатывая. Дэнни повернулся обратно с ленивой ухмылкой и «оправданием»:       — Мне показалось, кто-то позвал меня из холла. Кемп. Вот мы и встретились. Что привело?       — Мы с Хенли ужинаем в «Эстель». Я приехал её забрать.       Иллюзионист сжал губы, кивнул. Его ошибкой было то, что он слишком сильно старался выглядеть расслабленным. Недовольство сочилось изо всех щелей. И это прибавляло Райану сил. Он всё отчётливее видел неуверенность в том, как небрежно Атлас засунул руки в передние карманы джинсов, раздражение там, где иногда подрагивали уголки его губ. Всё это наполняло триумфом. Уверенностью.       — Ты… В последний раз, когда я видел тебя на премьере, ты, кажется, немного нервничал… Жаль, что нам так и не удалось пообщаться тогда.       Дэнни сжал челюсти, заставил себя разжать их и ответить вальяжно:       — Важный звонок по работе. Пришлось отвлечься от наслаждения вечером. Не знал, что ты искал встречи со мной. Хотел что-то сказать? — он приткнулся к спинке дивана, скрестил руки и ноги, уставился на соперника выжидающе.       Но те, кто выиграли, не видят смысла принимать вызов уже побеждённых. Кемп хмыкнул расслабленно:       — Нет, ничего особенного. Просто рад, что с тобой всё в порядке, после того, что произошло на корабле…       — Да ну?       — Хенли очень переживала.       — Я в этом не сомневаюсь.       Укол заставил Райана сглотнуть. Но он был выше метания копья злости, которым его протыкал взгляд фокусника.       — И я хотел сказать тебе «спасибо». Она наконец сделала свой выбор и, как ни странно, именно ты и твои действия помогли в этом. Так что… «Спасибо».       — Не утруждайся. Благотворительность не входила в мои планы.       Словесная пощёчина сделала своё дело. С Кемпа сошла фальшивая вежливость, и он гневно прошипел:       — Видит Бог, я старался быть дружелюбным.       — Он не видит.       — Ты сделал ей больно!       — Тебя волнует не это. Главное то, что я способен сделать ей больно.       — Это угроза?       — Это факт. Те, кто не способен причинить нам боль, — нам нет до них дела. Сложи два плюс два.       — Тебе нет до неё дела! Она была всего лишь игрушкой в твоих руках. Ты манипулировал, и самоутверждался за её счёт! Играл!       — Ты видимо много об этом думал.       — Ты не умеешь любить. И теперь она это видит! Поэтому ты и проиграл.       Дэнни злостно смотрел на него, и руки сами чесались набросится на шахматиста несмотря на то, что физическое насилие никогда не было его методом. «Ты не умеешь любить» резонировало в ушах, ноздри пылали от гнева. Он вовремя заметил появление Ривз в холле. Это остановило его от фатальной ошибки.

«Ты не умеешь любить».

«Ты не умеешь любить».

«Ты не умеешь любить».

      Он слышал, что Хенли прибавила шаг. Каблучки стали звучать чаще. Видеть его вместе с Райаном явно было для неё эквивалентом катастрофы. Атлас терял драгоценные секунды, оставаясь всего в паре мгновений от момента, когда она будет способна их слышать. Собрав всю свою волю в кулак, он всё же успел ответить:       — Ты прав. Не умею. Но ты — полный кретин, если считаешь, что я проиграл тебе.       — Что происходит?! — от волнения у Всадницы сбилось дыхание. Слова прозвучали слишком громко. Они привлекли внимание даже Хьюсак и Уайлдера, поглощённых собственной беседой так сильно, что те не заметили появления Дэнни. Ривз с трудом удерживала на плаву внешнюю иллюзию спокойствия:       — Атлас, что ты здесь делаешь? Ты разве не должен быть… где угодно. Работать?       Джек приподнялся, заметив, как тревожно Хенли переводила взгляд с одного на другого. Она уловила движение и видом дала понять, что может справиться с ситуацией самостоятельно.       Райан не был актёром, а Дэнни обессилел от борьбы с болезненной фразой. Они оба не могли напялить на себя даже жалкое подобие улыбки. Атлас решил сосредоточиться на Ривз, и его взору открылся искренний страх. Последний раз он видел его в родных чертах… Ни к чему хорошему это не вело.       — Дилан попросил меня вернуться раньше. И я ищу МакКинни, но его здесь нет. Ты выглядишь бесподобно, кстати.       Кемп прокашлялся. Хенли сделала вид, что не слышала комплимента.       — Он прав. Ты выглядишь сногсшибательно.       — Спасибо, — впервые чувствуя себя неловко от комплимента, она поправила светлый пиджак. Вместе с платьем глубокого синего цвета он создавал в меру романтичный образ, но только слепой бы не заметил, как тот подчёркивал каждое достоинство её фигуры. — Мы можем идти. Я хотела предупредить Джека, куда убрала последнюю версию плана проектировки, но могу написать ему сообщение.       — Ты можешь сказать ему прямо сейчас. Я подожду, — предложил Райан, отказываясь видеть в её спешке желание прервать их разговор с Атласом.       — Такую информацию лучше не передавать через телефон, — заметил Дэнни.       Хенли отпрянула. Неужели они предпочитали продолжить то подобие «общения», что по всем её представлениями и близко не могло быть терпимым?       — Ладно… Это на пару минут. Мы, наверное, уже опаздываем? — она вопросительно взглянула на Кемпа. Она умоляла его сказать «да».       — Нет, всё в порядке. Мы будем там вовремя.       На ватных ногах Всадница заставила себя сдвинуться с места. Количество того, что мог наговорить Райану Атлас… Боже, она боялась даже задумываться об этом. И каждый шаг будто усугублял ситуацию.       Кемп же терпеливо ждал, когда она отойдёт на достаточное расстояние, чтобы не слышать его слов. Дэниел провожал фокусницу взглядом. Он делал это намеренно, но Райан, видимо, решил не поддаваться и вместо этого взять первенство вежливостью.       — Послушай, я думаю, мы начали не с той ноги…       — Не о чем волноваться. И согласен… Выбор за Ривз, — сказал Дэнни, не отрывая от бывшей напарницы взгляда.       — Верно.       — Если она решила, что так для неё лучше… Я рад, — иллюзионист расцепил руки, поднялся. — У меня нет на неё никаких планов.       Он сделал несколько шагов в направлении холла, но остановился. Желчь разъедала изнутри. Дэниел повернулся:       — С другой стороны, если она вдруг захочет… — секунду он обдумывал как лучше описать спектр желаний Хенли, что способен исполнить только он. Побелевшее лицо Райана сказало всё за него, и Дэнни не стал заморачиваться, — я не стану отказывать. Слишком привык исполнять любой её каприз.       Он развёл руки и усмехнулся. У Кемпа под глазами, будто проступили синеющие вены, так сильно он побелел от злости и титанической выдержки, удерживающей его от того, чтобы броситься на нахального иллюзиониста, провозгласившего себя его противником за пределами привычной шахматной доски. Райан смотрел за тем, как Дэниел небрежной походкой удаляется в глубину холла, и до сих пор не мог разжать тот кулак, в который превратил своё несостоявшееся рукопожатие. Знак дружелюбия. Атлас послал его к чёрту.       От Ривз болезненная бледность тоже не скрылась. Она с трудом удерживала свой рот на замке, пока они вызывали лифт и спускались. В такси фокусница не выдержала:       — Что он тебе сказал?       Кемп предпочитал разглядывать улицы города в окне вместо ответа.       — Райан!       Без особого желания, он всё же повернулся.       — Что он тебе сказал?       — Ничего такого, о чём я не знал бы и без него.

***

      То, что Дэнни умел испортить вечер, на котором не присутствовал, подтверждалось на практике. Как бы фокусница не старалась, атмосфера за ужином особо не изменилась. Она рассказывала Райану о рабочих новостях и недавней встрече с Габом, шутила и рассуждала на отвлечённые темы, но Кемп всё равно был сам не свой. Он старался — всегда отвечал и имитировал улыбку для каждой шутки. Однако, его сознание по-прежнему оставалось в гостиной этажа Всадников. Он всё ещё смотрел Атласу вслед. Хенли не оставалось ничего, кроме как переносить это «двойное существование» весь вечер. За фасадом беспечности и хорошего настроения, она сканировала Кемпа вдоль и поперёк, мечтая найти чёртову иголку в стоге сена, которую Дэнни забросил с явным намерением ей насолить. Что ж, у него неплохо получалось. Она понятия не имела, что именно он рассказал Кемпу. Вариантов было слишком много.       Так время медленно двигалось вперёд, умножая злость Хенли на Атласа с каждым оборотом стрелки вокруг циферблата, пока прямо посреди одного из её отвлекающих рассказов Райан не заявил:       — Когда в прошлый раз Дэниел был частью твоей жизни, я дал тебе время и сказал, что ты должна решить, кто тебе нужен.       Ривз замерла с бокалом розового вина в руке. Всё, о чём она говорила в раз вылетело из её головы. Значит, Атлас рассказал о том, что после приезда у них была близость?! Он «упомянул» об одном разе или всех?! Всё было хуже, чем она ожидала.       Заставив себя кивнуть, фокусница прошептала:       — Знаю.       — Я не сражался.       — Райан…       — Нет, постой, — он прервал, поправляя ворот рубашки. — Я хочу, чтобы ты знала: в этот раз я не сдамся. Я буду бороться за тебя, Хенли. До последнего.       Решимость во взгляде вторила его словам. Это было не просто обещание. Он ставил её в известность и предупреждал. Два заключения Ривз вынесла с этого ужина: она гордилась своим молодым человеком больше, чем когда-либо, и Атласу грозила смерть от её рук.

***

      Попрощавшись с Райаном в лобби отеля, из светящейся влюблённостью фокусницы Хенли превратилась в посланника возмездия. Ей стало совершенно наплевать, даже если вся команда выстроится у двери Дэнни. Он обязан был получить по заслугам.       К её счастью, этаж выглядел пустынно, и, когда она отчаянно била кулачком по его двери, никто не успел появиться. Атлас довольно быстро открыл, смерил её недовольным взглядом, бросил «не хочу тебя видеть» и попробовал закрыть дверь. Но Ривз шла напролом.       — Что ты ему наговорил?! — она хлопнула дверью, оставляя ту позади. Дэнни по инерции стал отступать. Её сумасшедшая злость работала топливом — Всадница фактически бросилась на него, планируя раскорябать ненавистное лицо коротко подстриженными ноготками. — Какого чёрта, ты вообще возомнил, что можешь с ним разговаривать?!       — Я сказал, что не хочу тебя видеть.       — Не хочешь? Я уничтожу тебя! Ты рассказал ему!       Иллюзионист хватался за её запястья, что то и дело мечтали зарядить в него пощёчины и кулаки. Словно по воле невидимой магии, Хенли снова и снова находила способ вырвать руку, выскользнуть из захвата и в очередной раз бросить все силы на атаку. Реакция Дэнни испытывалась на прочность и быстроту. Он продолжал отступать, интуицией ощущая, что через пару шагов наткнётся на стену, и вот тогда, всё действительно закончится проблемно. Пришлось маневрировать. В борьбе с рыжей сиреной, голос которой дребезжал в его перепонках, он и сам чувствовал, как неизвестный источник наполняет его агрессией. Вливает её в каждую часть его существа словно горячий напиток. Он всё крепче хватал её, чтобы остановить нападение, и повышал голос в обратную, не замечая, что из гостиной они клубком злости перекатились в спальню.       — Отстань от меня! Сама решай проблемы со своим недоумком!       — Ты намеренно это сделал! Я сотру тебя в порошок! Ублюдок!       Ривз толкнула его со всей силы, приумноженной подожжённой злостью. Их инерция и без того сверкала брешами то там, то тут. Дэниел успел схватить её за локоть, прежде чем понял, что падает, утягивая Всадницу за собой. Но приземление оказалось неожиданно мягким. Его спасла кровать? Пока он пытался понять, что под ним мягкий матрас и синяков на спине не будет, фокусница времени не теряла. Она села на него и, схватившись за его челюсть, больно сдавила. Другую ладонь сжала в кулачок и полностью потеряла контроль.       Атлас перехватил летящее в него «пушечное ядро» за секунду до того, как оно врезалось в лицо. В этот раз он не потратил время на размышления вроде «она способна сломать нос?», в этот раз он заорал «отвали!» и перевернул мир с ног на голову, больно припечатав её к матрасу вместо себя. Она даже закричала от неожиданности и ещё сильнее начала брыкаться, словно кошка, выпустившая когти:       — Я разорву тебя!       Под рёбрами всё клокотало. Дэнни стал пропускать удары. Она что-то кричала. Он её не слышал. Как остановить этот взрыв? Иллюзионист понятия не имел, что было до, и что будет после. Но как только смог поймать обе её руки, столкнулся с выбивающимся из ухвата телом и впечатался в рот поцелуем. Так он мог её остановить. По крайней мере, считал, что может. В секунду Дэниел взвыл от боли и отпрянул, ругаясь:       — Охренела?! Ты меня укусила!       Хенли увидела кровь, ощутила на языке металлический привкус, воспользовалась моментом, вытянула руку, потащила за ворот футболки и снова начала царапаться. Руки и ноги, крики и ругательства. Пальцы, больно дерущие волосы. Двое перекатывались из одной стороны в другую, в беспорядочной борьбе, где на теле появлялось всё больше красных отпечатков и полос, а ярость не прекращалась даже тогда, когда Атласу удалось раздвинуть её ноги, а Ривз расстегнуть его джинсы. Они боролись до самого конца. Дэниел, забыв про пульсирующую болью губу. Хенли, не замечая слишком резких толчков. Не меняя позиции. С единственной целью — выплеснуть агрессию из адского клубка между ними. И лишь в последний момент, когда тела обоих конвульсивно сокращались, вместо борьбы они сдавили друг друга в объятии.       Чтобы прийти в себя и откатиться, дав Хенли способность дышать, Дэниелу понадобилась пара минут. Не то, чтобы она была против. В том, как он придавливал её собой, лишённый способности двигаться, побеждённый и уязвимый, лежало какое-то тёмное удовольствие. И она с ума сходила от пульсации его виска, прислонявшегося к шее. Всё ещё собирая себя по кусочкам, Хенли слепо смотрела в потолок. Слишком поглощённая удовольствием, чтобы чувствовать хоть тонкий намёк на вину. Атлас присоединился к занятию, лениво открыв глаза.       — Чёрт, — через некоторое время выругалась Всадница. Дэнни хмыкнул.       — Согласен.       А через несколько секунд его грудная клетка затряслась от смеха, что заставил Ривз повернуться. До абсурда редкое событие в последнее время — Атлас смеялся, адамово яблоко ходило туда-сюда, и он никогда ещё не выглядел привлекательнее в её глазах.       — Что смешного?       Он откинул волосы, прилипшие ко лбу, позволяя Хенли заметить красные полосы на руках. Результаты её беспорядочных царапаний. Дэнни повернул голову:       — Я тут подумал… Обожаю, когда ты злишься.       — У тебя кровь с губы идёт.       — Да и чёрт с ней, — он усмехнулся и снова уставился в потолок.       Всадница не сдержала улыбку. Её тело всё ещё в стонах от эмоциональной перегрузки и наслаждения.       — Мы… одновременно…       — Это потому, что я тоже на тебя зол.       — С чего вдруг?       — С того, что… — он запнулся, косо посмотрел на неё и передумал, — это неважно.       Решив сохранить мысли, посетившие его после встречи с Райаном, при себе, Дэниел положил ладонь на её бедро и постарался выкинуть всё из головы. Причины его раздражения могли оказаться лишь плодом воображения, которое в последнее время выходило за границы возможного всё чаще и чаще.       — Значит, не зол.       Время застыло. Его течение больше не ощущалось ни фокусниками, ни всем, что их окружало. Хенли осмысливала произошедшее.       — Боже, откуда это во мне? Я не понимаю, что со мной происходит.       — Поверь мне… ты не одна. И я говорил тебе, это зависимость.       — Может и так. Но я всё равно найду способ покончить с ней.       — Просто научись говорить мне «нет».       Что-то в его голосе заставило её повернуться. Но Дэнни, казалось, был поглощён своими собственными размышлениями. Ривз спрашивала себя, знает ли он, что со злосчастного трюка на лайнере она больше не могла ему отказывать? Теперь игры со временем казались ей слишком жестокими. И хоть она по-прежнему не могла его простить, на близость эта решительность не распространялась. Ничто и никогда не способно было удержать их друг от друга надолго. Пришлось согласиться. Это зависимость.       — Если ты рассказал ему о нас, я придушу тебя.       — Не раскрываю секретов, которые доставляют мне столько удовольствия. Я ничего ему не говорил.       Всадница приподнялась на локоть. Пальцы сами потянулись, чтобы провести по щетинистому подбородку и повернуть к себе. Губа припухла и кровь стала подсыхать, но зрелище по-прежнему оставалось дикостью. Со стороны можно было подумать, будто он ввязался в драку с кем-то вроде Джека или Дилана.       — Дэнни, я и правда сильно её поранила. Прости меня.       — Не переживай, я придумаю, как тебе отплатить.       Между ними снова поселилась тишина, пока Дэниел не предложил ей остаться на ночь.       — Ты фактически инвалид.       — Не списывай меня со счетов, и кто-то должен приложить лёд.Я не усну без тебя.       Хенли обняла его, поцеловала в шею, простонала:       — Атлас, мы — сумасшедшие.       — Определённо.

***

То же время, аэропорт «JFK»       Проходя регистрацию на ночной рейс до Лос-Анджелеса, Кемп рассматривал самолёты, словно птицы, парящие над погружённым во тьму полем аэродрома. Такие поездки стали входить для него в привычку. Обычно он возвращался с них окрылённый, и рабочие будни пролетали быстро в ожидании сокровенных выходных. Пять часов перелёта не были преградой, он пересекал Штаты так, часто, как только мог, но в этот вечер даже таких жертв ему казалось мало.       Перед глазами стояла самодовольная гримаса Дэниела, напрочь отметающая попытки Райана испытывать к нему уважение.       «Если она захочет, я не буду отказывать».       Он просто хотел добраться до него. Задеть и отравить. Это ведь тактика слабых. Но Кемп делал нервные вдохи и выдохи, борясь с раздражением даже к ни в чём не повинным людям впереди очереди. Если тактика слабых работала на нём, кем это делало его самого?       Кемп достал из кармана телефон, чтобы позвонить Нилу. После победы в мировом чемпионате, Райану пришлось нанять его для контроля над расписанием и помощи в мелких делах. Нил забирал на себя всё, что отвлекало Кемпа от дела. Шахматы оставались спортом, а он требует постоянных тренировок.       Нил взял трубку после трёх гудков:       — Райан. Уже сел на самолёт?       — Привет. Нет, застрял в очереди на регистрацию. Вылет немного задерживают.       — Окей, у нас есть ещё пара часов в запасе, так что ты никуда не опоздаешь, но тебе стоит поспать в самолёте. Завтра встреча с ассоциацией спорта в Ф-холле, ты должен выглядеть свежим.       — Да, как раз об этом я и хотел с тобой поговорить…       — Что-то случилось?       — Нет.       — Ты ведь завтра будешь на встрече?       — Да, не сомневайся. Но потом… я хочу вернуться в Нью-Йорк. Как минимум до чемпионата. В трубке повисла тишина. Кемп набрал в лёгкие воздуха. Очередь совсем не продвигалась вперёд.       — Нил?       — Я жду, когда ты назовёшь причину.       — Хенли, я хочу быть рядом с ней, а не на другом конце страны…       — Ты сошёл с ума? Нам с трудом удалось уломать всех на переезд в Лос-Анджелес, разорвать все контракты и планы из-за твоей девушки четыре месяца назад, а теперь ты снова хочешь всё бросить, потому что она предпочла жить и работать в Нью-Йорке?!       — Я не звоню, чтобы обсуждать это с тобой, я звоню, чтобы поставить в известность. Решение принято.       — Очнись! У тебя на носу национальный чемпионат! Я и так был против твоих разъездов по выходным! Тебе нужно готовиться…       — Я буду готовиться здесь.       — Где она будет отвлекать тебя или снова решит променять одну часть света на другую?! Это закончится тем, что ты проиграешь и потеряешь свой титул!       — Ну и плевать! — раздражённо поднял голос Кемп. Стоящая впереди пожилая дама повернулась с укором на лице.       — Простите, — он неохотно извинился, а потом продолжил телефонный разговор, снова обретая контроль над своим тоном, — я переезжаю в Нью-Йорк, Нил. Независимо от того, как это повлияет на моё будущее.       — Знаешь, я думаю, тебе надо выспаться, а потом возвращаться к этому разговору, но пока ты будешь уверять себя в правильности решения высоко над землёй, подумай вот над чем — это уже второй раз, когда ты собираешься поставить свою карьеру на кон ради неё. Что со своей стороны сделала она? Удачного полёта, приятель!       Не дожидаясь ответа, Нил бросил трубку. Райан, подавляя злость, уставился в темноту за окном.

***

      В отличие от самой Хенли, Джек следовал её советам и отчаянно пытался выполнить данное напарнице обещание. Поглощённый работой, лишь вечерами он ловил себя на мыслях о бывшей возлюбленной, с которой изредка пересекался в холле и общих встречах команды.       Изоляция приносила боль. Просыпаясь посреди ночи рядом с холодной подушкой, от которой не пахло её шампунем, Всадник проводил оставшееся время без сна, а на утро появлялся в номере, где Всадники развернули «мини-штаб-квартиру», с мешками под глазами.       Мелани иногда спасала ситуацию. Его смешило, что теперь, каждый раз, когда ей нужно было идти к Дэнни или доносить что-то до Лулы, первым она находила его. В случае с Атласом, он держал её оборону, в случае с Мэй, давал дельный совет. Но помогать Мелани приносило фокуснику удовольствие, и он узнавал многое о её работе, о чём прежде и не догадывался.       Так шли дни и недели, каждое утро Джек просыпался, шёл умываться, бриться, одеваться и спускаться к завтраку. Это была его рутина, доведённая до автоматизма. Однако, однажды утром её ход был нарушен. Джек тогда заканчивал бриться. Он отключил бритву и расслышал непонятные голоса, которые сначала принял за ребят. Но, когда вышел из ванной в спальню, кардистри-мастер обнаружил, что голоса принадлежали репортёрам, улыбающимся с экрана плазменного телевизора.       По новостям передавали очередную сплетню о Всадниках. Выходку Лулы после кинопремьеры перемалывали снова и снова. Возможно, она опять натворила что-то бездумное, но Уайлдера это волновало чуть меньше. Сбавив громкость, он с пультом в руках обошёл весь номер и не нашёл никого. Это означало, что телевизор включился сам. Таймер на нём выставлен не был.       Весь тот день кардистри-мастер провёл в плохом настроении, позволяя всё ещё не зажившему сердцу снова биться по Мэй. Он даже не слышал, что именно о ней говорили, но видеть на экране снимки из небезызвестной газеты — от этого было не легче. К ночи он убедил себя, что с техникой произошёл сбой. К утру, даже уснул.       Но через три дня инцидент снова повторился. А потом ещё раз и ещё. Дошло до того, что каждое утро, чистя себе зубы, он маниакально озирался на спальню, ожидая, вот-вот включится телевизор. Когда тот начинал говорить, Уайлдер плевался и бежал отключать его, злостно нажимая на кнопку. Когда он оставался молчать, Всадник нервно высиживал минуты ожидания, и даже на пустом экране умудрялся увидеть Мэй.

***

7 июня, отель «Баккарат»       Дэниелу же всё больше и больше не везло со стихийными бедствиями. В один из вечеров близившейся к концу недели, Атлас, без особого расположения духа, отужинал в ресторане отеля. Хенли пропадала на свидании с Кемпом и не планировала возвращаться в отель до понедельника. Отказываясь признавать, что именно этот фактор определял его грозовое настроение, Дэнни заходил в лифт, пока его мысли сластили пилюлю:       «Она хотя бы не привела его сюда».       Особой радости фокусник тем не менее не испытывал. Как и обещала, Ривз искала способ прекратить…       Единение было прервано резким вторжением — двери лифта почти закрылись, когда кто-то прошмыгнул внутрь и прежде, чем Всадник успел определить кто, его лопатки глухо ударились о каменную панель внутренней отделки лифта, а губы закололо от резкого поцелуя.       Затуманенный разум в момент растерялся. Слишком быстрая смена спокойных размышлений на дерзкие прикосновения. Он не успел осознать, что происходит. Ладонь фокусника положили на припечатывающую его к стене ногу, губы развязно продолжали втягивать его в интенсивный поцелуй.       Инстинкты взяли своё. Дэниел сам не заметил, как ответил на «негласные требования», по привычке притянул тонкое тело к себе, повёл ладонью выше, под подол короткого платья, чьи пайетки корябали кожу. Как он ни старался, ему не удавалось остановиться, сладко-горький вкус чужих губ напомнил о «наркотике», с которого иллюзионист пытался слезть последние месяцы. И поцелуй был заветным прекращением многодневной ломки. Она спешно дышала, будто оторвалась от пробежки. «Специфичный» слух Дэниела отбирал часть удовольствия. Он хотел перетянуть на себя контроль за поцелуем, ведь так было гораздо привычнее, и ему удалось, но ощущение контроля безвозвратно потерялось всего через три секунды. К этому моменту, её пальцы уже развязали тонкий галстук и резко потянув за него сделали поцелуй ещё более тесным.       Только тогда бурбон, как показалось Дэнни на вкус, перестал поглощать все его мысли, чувства, желания. Внутренний эгоист громко запротестовал кричащим о «форс-мажоре» вниманием. Он разжал глаза, в попытках хоть как-то сфокусировать зрение уловил тёмные волосы. В секунду произошли сразу две вещи: он вспомнил эти губы, и его инстинктивный импульс сработал — резким толчком он отпихнул её.       — Мэй?!       Лула, пребывая явно в приподнятом если не настроении, то точно уровне эстрогена, оказалась относительно ловкой. Ей всё равно удалось удержать в руке ленту его галстука, за которую она и продолжила тянуть его к себе:       — Ну, чего ты? Давай, будет весело!       На лице Атласа, однако, никакого «весело» не намечалось. Сведённые брови и раздражение в сжатых зубах почти напоминали отвращение, пока она приставала к нему.       — Прекрати!       Остановить её цивилизованными способами не выходило. Лула сменив тактику, решила «наступать» на фокусника, повисла на шее, душа его пропитанным алкоголем дыханием.       — Не строй из себя девчонку…       Кабина слегка пошатнулась, продолжая движение вверх. И тут Дэнни вспомнил, что они в лифте, а это значит в любой момент они могут остановиться на одном из этажей, чтобы представить эту яркую сцену зрителям!       «Только не это!»       Иллюзионист с лапающей его Мэй рывком дотянулся до кнопки «экстренной остановки». Лифт тряхнуло сильнее. Дёрнув Атласа за волосы, Лула полетела назад, и лишь стенка кабины спасла её от падения. Галстук влепил фокуснику пощёчину, уносясь вслед за сжимающими его пальцами Всадницы. Дэниел выругался, ни столько от боли, сколько от неожиданности. Только для того, чтобы поверить в происходящее, ему нужен был стакан дорогого виски. Как минимум.       Только вот, алкоголь зашкаливал в крови Мэй. Как и адреналин. До неё дошло, что лифт больше не движется:       — Точняк! А ты молодец! — Расплываясь в пьяной улыбке, Лула двинулась к Всаднику, споткнулась и полетела прямо в его руки.       — Твою мать, Мэй! Что за хрень с тобой творится?!       — Записывай. Этот день наступил. Я хочу тебя, Атлас!       — Ты с катушек съехала!       Когда она обняла его за талию, Дэнни действительно решил, что этим всё и закончится. Лулу мотало из стороны в сторону. Он взял её за плечи и начал поднимать. Тогда-то новая атака и взорвала его терпение. Ощутив её пальцы на своём ремне, он прорычал ругательство, грубо её тряхнул, придавил лицом к стене кабины и вырвал из рук тонкий галстук.       — Ай-ау-ай! Ты что делаешь?! — ничего не понимая, Мэй боролась с тем, как больно он схватил её за руки, завёл их за спину и туго связывал чем-то не у самых запястий, а выше, что было странным даже для её затуманенного разума.       — Да, больно же! Я думала, хоть ты понимаешь концепцию секса без обязательств, придурок!       — Поздравляю Мэй, ты наконец-то употребила сложное слово верно. Это всё алкоголь?       — Иди к чёрту!       — Как только ты заткнёшься.       Несколько раз, он будто намеренно дёрнул галстук, принося ей ещё больше дискомфорта. На самом деле, Атлас от души благодарил аксессуар за то, что тот достаточно длинный и крепкий. Минутного нападения Лулы хватило, она основательно помяла своего друга — ворот рубашки перекосило в другую сторону, волосы пришли в полный хаос, а возле недавно затянувшейся губы краснела кожа от её слишком резвых поцелуев.       — Я так понимаю, ты не в состоянии объяснять, что это сейчас было? — Дэнни отошёл от неё, сразу же ощущая облегчение. Противник был нейтрализован: выворачивал туда-сюда запястья, но так и не мог дотянуться до ленты галстука, потому что та стягивала руки почти у локтей. Дэнни наконец вздохнул спокойно, а вот Лула негодовала, выплёвывая ругательства:       — Ты что натворил?! Я ведь теперь не смогу развязать этот чёртов узел!       — Это и было моим намерением, Мэй.       — Как ты вообще додумался до такого?       Связывать руки там куда не дотянутся запястья? Атлас представил себе «альтернативную Вселенную», в которой смакуя рассказывал бы ей историю красной ленты и эскейполога, что способна развязать любой узел с закрытыми глазами… Он даже еле-заметно усмехнулся, вспомнив, что Ривз ненавидит его тонкие галстуки. Интересно, чтобы она сказала вот такому их применению?       — Не хочу снова оттягивать тебя от своих брюк. Ты совсем с ума сошла?       — Я хотя бы не записала себя в монахи, после того как мне отказала Хенли! Ты ей-то об этом рассказал?       — То, что я не собираюсь спать с тобой, не означает, что у меня скудная сексуальная жизнь. Но я тронут твоим беспокойством. Благодарю, я ещё способен найти более подходящие варианты для временных утех.       — Да мне вообще плевать на тебя! — она рявкнула и откинула голову, глухо ударяясь о стену кабинки. — Ай!       Дэнни устроился поудобнее в противоположном углу лифта, скрестил на груди руки. Косо посматривая на фокусницу, он наслаждался тишиной, пока её не прервали:       — А чего мы ждём?       — Твоего прихода в себя. Я не собираюсь рисковать репутацией из-за твоих пьяных выходок.       — И как же я, по-твоему, могу запятнать твою… репутацию?       — Не только мою. Серьёзно, что с тобой творится? Ты ведёшь себя, как последняя… Я не уверен, что могу сказать это женщине, даже если ею являешься ты. Подшофе.       — Мы проторчим в этом гробу до завтрашнего утра…       — Когда ты набрасывалась на меня, эта перспектива никого не смущала.       Мэй пробурчала что-то нечленораздельное, а потом, устав сопротивляться, сползла по стене и уселась на пол. Ступни болели от высоких шпилек, она скинула их и вытянула ноги. Мечты о том, чтобы расслабиться канули в лету. Её руки по-прежнему оставались связанными.       — Нажми на кнопку, Атлас.       — Я всё ещё жду ответа на свой вопрос. Что с тобой происходит?       — Ничего… Просто скучно.       — Скучно? — свёл брови Атлас. — Ты выпила годовой импорт алкоголя в Монако и переспала с половиной Нью-Йорка за три недели, и тебе «скучно»?!       — Подумай сам! Мы на вершине мира! На вершине, Атлас! Он наш! Полностью! И что нам можно? Только улыбаться и сидеть в отеле? Прошёл месяц, а мы до сих пор не можем выйти на улицу! И здесь нечем заняться! Все только следят за нами!       — Может если бы не твоё поведение, выход на улицу был бы свободен, — сказал он, отчётливо вспоминая момент, когда отправлял злосчастное сообщение Таддеушу с координатами клуба. Да, он был ещё тем лицемером, но разве мог поступить по-другому? В десятый раз ложь звучала уже не так криво, хоть Дэнни по-прежнему чувствовал себя подонком. — Журналисты переехали сюда после твоего реалити-шоу.       — Иди к чёрту!       — Я просто напоминаю.       — Какая разница. Ничего всё равно не изменишь. Ничего нельзя поменять. Так лучше наслаждаться! — последняя фраза прозвучала как хмельной тост в сравнении с предыдущими размышлениями. На лице Мэй появилось странное выражение. Атлас не мог интерпретировать его сходу, потому что никогда прежде не видел.       — Ты ведёшь себя, как Лорган, — он выдавил из себя, и будь Лула хоть чуточку потрезвее она непременно отметила бы, как тяжко ему далось произнести эту фамилию. Колючие слова ущипнули опьяняющий кокон.       — Атлас…       Дэниел поднял голову и посмотрел на Всадницу.       — Ты когда-нибудь… Чувствовал себя живым? — она покачала головой, будто прогоняя назойливые мысли. — Не в смысле «живым», а живым.       Фокусник нахмурился. Она ведь понимала, какую бессмыслицу говорит? Или нет?       — Когда в последний раз ты ощущал страх?       По спине Всадника пробежала дрожь, и его передёрнуло. Признаться означало рассказать о том, что мучило его днями и ночами. Дэнни отвернулся. Одно дело, когда он казался слабым самому себе, но рассказывать об этом другим…       — А, помню. Перед выстрелом на корабле, верно? — Лула опередила его мысли на целый порядок. — Помнишь это чувство? Готова поспорить, в тот момент ты ощущал себя как никогда живым. Уязвимым. Чёрт, это хренова удача для таких, как мы с тобой!       — О чём ты? — Дэнни подошёл к ней и присел на корточки, вслушиваясь в каждое слово. На Всадницу напала пора воспоминаний       — Я ничего не боюсь с семи лет, представляешь?! Мой братишка тогда хотел отрезать мои ресницы.       Прежде чем Атлас успел возмутиться, Лула закатила глаза:       — Не спрашивай, он придурок. Мама всегда говорила, что у меня пушистые ресницы, и его это бесило. Но ничего не вышло, потому что от страха я прокусила ему ухо, и больше ножниц в его руках не бывало.       «Ну и семейка», — подумал про себя фокусник.       — Ты уловил суть, амиго?       — Я не хочу знакомиться с твоими родными.       — Нет, я не об этом. Атлас, с этого всё началось. Чёртовы ножницы! Они так скрежетали в его руках! И эти огромные лезвия! Развяжи, я покажу! — она завозилась на месте.       — Спокойно. Они тебя напугали.       Её широко распахнутые глаза с, и правда, довольно пушистыми ресницами поглощали Всадника своим внезапным вниманием. Но в итоге, из горла Лулы вырвался сдавленный смех, и Дэнни отпрянул, сомневаясь во всех своих умственных заключениях.       — А, ты бы видел себя сейчас! Такой бледный! Мне больше нравятся загорелые парни.       — Ты отвлекаешься. Что было дальше? С ножницами?       — Ничего, — Мэй принялась жевать щеку. — Я научилась метать ножи, как хренов мясник. Это было просто шикарно! Мамин дар.       — И почему я не удивлён…       — Я пытаюсь донести до тебя, амиго, что это был последний раз. Последний раз, когда сердце стучало так, будто выпрыгнет из-под рёбер в любую секунду! И в ушах звенело, и всё это… Боже, мы стали чёртовыми супергероями! Это круто!       Дэниел пытался собрать картину воедино. С каждой секундой Лулу развозило всё сильнее и сильнее. И это лишь усложняло его работу.       — Вот ты, например, можешь выкинуть любой трюк! Как ты додумался о коде для того сейфа? Был бы гением, если бы не твой видок.       Оставив в стороне эгоистичное возмущение «что не так с моим видом?», иллюзионист надавил:       — Мэй! Что не так со страхом?!       Лула посмотрела на него вопросительно. Она вообще помнила, что говорила полминуты назад?       — Со страхом?       — Да, — у Атласа сдавало терпение.       — Я больше не чувствую его.       — И в этом твоя проблема?! — замечание прозвучало возмущённо. Для Дэнни, кому каждодневно приходилось бороться с прогрессирующими паническими атаками, пьяные размышления в таком ключе были всё равно, что насмешкой!       — Да, ты только подумай! Мы же все мертвы!       В последнее время Атлас задавался вопросом «не мёртв ли он», но совсем по другим причинам! Буквально, по им противоположным!       — Мы не мертвы. Ты-то уж точно.       — Уверен? Я так не думаю.       — Ты пьяна. Это редко сочетается с понятием «думать». Хей, посмотри на меня, — он поднял её лицо, мимолётно касаясь подбородка, попытался прочесть правду на её утомлённом личике, но то ли у него плохо это получалось, то ли читать в данный момент было по истине нечего. Мэй выглядела отрешённой, она вряд ли понимала, что только что засыпала Атласа сотней беззвучных вопросов, ни на один из которых, ему не посчастливилось найти ответа. С его губ сорвались мысли вслух, — Я понятия не имею, что с тобой происходит. Что-то случилось, но что именно?       Лула устало закрыла глаза:       — Фатальная ошибка… Я слишком много выпила, — её повело вперёд, словно она собиралась опорожнить желудок на его начищенные туфли. Дэнни моментально схватил её за плечи.       — Стой-стой-стой!       — У меня руки затекли…       — Тебя тошнит?       Мэй, мыча, завертела головой.       — Ладно, давай, — он помог ей подняться, — я развяжу, но пообещай, что больше не станешь домогаться меня.       Лула фыркнула и повернула к нему голову:       — Боишься?       В ответ она получила от него коронную гримасу «слушай, что говоришь».       Она что-то мурлыкала, он возился с туго затянутым узлом, и в его голове хоровод мыслей не давал покоя! Он столько мог узнать у неё в таком состоянии! Сейчас можно было взять быка за рога, допытаться до правды, найти, что произошло между Мэй и Уайлдером, но она словно запутала его. И в конце концов, галстук, который он развязывал, казалось, опутывал его. Не получалось выдавить из себя ни капли привычного мастерства допроса и давления. Как только он освободил её от самодельных оков, она сразу же повернулась и обвила его руками.       — Ну я же просил! — простонал Атлас, на мгновение позже понимая, что она не пристаёт, а крепко его обнимает, и её голова лежит у него на плече.       — Спасибо, Дэнни.       Опешив и от её действий, и от слов, Всадник совсем растерялся. Руки повисли в воздухе, не имея понятия, обнять её в ответ или отстранить от себя.       — За что?       — За то, что не переспал со мной. Мне было бы стыдно с утра.       — И мы плавно перешли к оскорблениям.       — Нет, не перед тобой. Перед Хенли. От тебя всегда очень классно пахнет, — она сделала глубокий вдох совсем расслабляясь в его руках. Пришлось положить ладони на талию, чтобы Лулу случайно не унесло куда-нибудь в сторону. — Она тебя любит.       Дэниел вздрогнул:       — Ривз тебе это сказала?       — Я просто знаю.       «Значит, она не сказала».       — А что насчёт Джека?       — Он тебя тоже любит. Тебя вообще все любят, и это странно! Ведь ты всегда всем недоволен!       Атлас закатил глаза.       — Я про тебя. Тебе было бы стыдно перед Джеком, если бы мы…       Мэй отпрянула назад, хмуро всматриваясь в фокусника:       — Ты что затеваешь?       Дэниел чертыхнулся, потянулся к панели с кнопками и пустил лифт на подъём. Ему пришлось привести обоих в порядок, заставить её держать туфли в руках и не падать на него каждый раз, когда кабину слегка встряхивало. К их общему счастью, до места назначения они доехали без остановок на других этажах. Атлас собирался проводить её до номера, но Мэй отказалась.       — Сама дойду!       — Тебя шатает из стороны в сторону.       — Это потому, что мы всё ещё едем.       — Уже минута, как приехали. Выходи.       Отдавая ей должное, Атлас смотрел за тем, как уверенно она маршировала по холлу. С его губ самовольно сорвалась тихая усмешка.       — Ты жалеешь, что отказал мне, амиго! — она повернулась, размахивая шпильками в руках.       — Сделай одолжение, Мэй, не домогайся хотя бы МакКинни. Говорят, в его возрасте сердце уже не то.       Она показала язык и, гримасничая, направилась прямиком к апартаментам менталиста.

***

      Последнее, что было необходимо Мерритту в тот вечер, это появление Лулы. Пользуясь несколькими часами свободного времени, он пытался разгадать всё более занимавший его ребус, в котором Мэй была одним из ключевых кусочков.       Когда он пообещал себе, что попробует помирить её с Джеком, он и не предполагал — выполнение обещания затянется надолго. Потому что за целый месяц ему так и не удалось найти причину их разлада. Уайлдер держал свою голову на замке. Впервые за всё время. А Мэй с особой тщательностью затуманивала свой разум. И всё это совсем ему не помогало.       Вечерами, он доставал из дорожной сумки свои «тетради размышлений», в которых с помощью заметок и соединяющих их линий, надеялся найти то, что всё время ускользало от него. Только вот маленькая тайна с каждым днём всё разрасталась. Согласно его хаотичным записям в неё была вовлечена Хенли — то «психологическое воздействие», оказанное ею на Лулу в утро интервью, добавляло вопросов.       «Что она знает?» — красовалась приписка под её именем.       Для Джека у него было несколько версий. Как минимум от одной он избавился, перечеркнув.       «Измена»       «Агрессия»       «Жертва».       Дэниел оставлял перед собой только вопросы. И хотя МакКинни не считал, что тот даже отдалённо причастен к драме Мэй и Уайлдера, он всё равно вписал его имя, поставив рядом знак вопроса.       Теперь, эта маленькая паутина на страницах его журнала разрасталась. И когда в дверь усиленно затарабанили, Мерритт отложил тетрадь в сторону, поднялся с дивана в гостиной, и пошёл открывать, зная, что точно никого не желает сейчас видеть. В планах было закрыть дверь перед носом. Он практически не сомневался, что за ней стоит Дэнни.       Но в номер ввалилась Мэй. Да ещё и со словами:       — В общем, мой план провалился. Я хотела переспать с Атласом, но он мне отказал.       — Ты… Что? — может ему просто послышалось? Он думал об Атласе прежде, чем открыть дверь, и это могло привести к слуховой галлю…       — Я думала, что нашла идеальное решение проблемы! Никаких папарацци. Только веселье. Но он не хочет, и это паршиво.       Она упала на диван, закрыла глаза ладошкой. МакКинни с потерянной по дороге челюстью, развернулся и слепо уставился на напарницу. Журнал, раскрытый прямо на развороте, посвящённом её резкому изменению поведения, лежал ни то что рядом, его уголок впивался в её бедро со вздёрнутым подолом юбки. В любое другое время этого было бы достаточно для менталиста, чтобы запаниковать. Эксперименты-наблюдения редко включали в себя осведомлённость «подопытных». В этот раз он даже вспомнить о тетради не мог, потому что «я хотела переспать с Атласом» от Мэй переплёвывало любой форс-мажор.       — Ты ведь… Я надеюсь, ты напрямую ему ничего не предлагала?       Мэй поморщилась, забурчала что-то из серии вольного жаргона и вытянула журнал, чуть не вырвав из него пару страниц слишком резким движением. Тетрадь в кожаном переплёте шлёпнулась на пол. МакКинни подошёл и сел в кресло напротив.       — Почти дошла до второй базы. Он даже не понял, когда я успела накинуться на него. Я была как Флеш! Супергероиня!       — Господи Иисусе!       — Он тоже так подумал.       — И что… Что было дальше? Вы…       — Он связал меня, — брови Мерритта взлетели вверх. Дальнейшие подробности ему слушать уже не хотелось, но Всадницу это не остановило, и она продолжила, — а потом мы болтали, и он отправил меня к тебе.       «Зачем?»       Лулу качнуло в сторону. Она съехала по спинке дивана принимая «псевдолежачее» состояние. Нужно было ещё закинуть ноги на диван, а это ещё та задача!       МакКинни похлопал себя по карманам, лишь потом вспоминая, что оставил телефон в спальне. С тем, что Мэй останется ночевать у него в гостиной, ему ещё предстояло смириться, сперва он решил написать Атласу. Часть менталиста хотела верить, что рассказ Мэй — это плод её опьянённого воображения. Другую часть интересовало зачем Дэниел послал её к нему? Он встал и сделал два шага, а потом чуть не подпрыгнул на месте. Лула, казавшаяся ему задремавшей, спросила:       — Думаешь, он страдает?       — Атлас?       — За то, через что заставил пройти Хенли и нас? Мне кажется, да, — ей удалось закинуть одну ногу на мягкий диван. Второй пока не везло. — Тяжело знать, что ты виноват. Я не хочу, чтобы он страдал…       Мерритт ждал, что Мэй скажет что-то ещё, но ничего не последовало. Он бесшумно подошёл к ней, помог второй ноге устроиться на диване и поправил волосы, которые упали ей на лицо. Теперь уже точно, она отключилась.       Накрывая её пледом, принесённым из спальни, он крутил в голове слова Мэй о Дэнни. Возможно, его интуиция оказалась на десять шагов впереди размышлений, когда он вписал его в «уравнение» ребуса. Возможно, он не только имел к нему отношение… Её появление в этот вечер тоже было посланием. Чтобы не разгадывать ещё и эту загадку, МакКинни взял телефон и отправил Атласу сообщение:       «Почему я должен был увидеть её в таком состоянии?»       Не успел он положить телефон в карман, вибрация оповестила об ответе:

«Потому что она — твоя напарница, ты за неё отвечаешь. Исправь эту хрень. Если понадобится помощь, я в деле».

      Мерритт нахмурился, снова взглянул на спящую Мэй: беззащитную и слишком сильно старающуюся быть взрослой. Вся сложность заключалась в том, что для «исправления» нужно было знать, что именно с ней не так. Причина порождает лекарства. МакКинни поднял с пола журнал открыл его на покинутой им ранее странице, сел в кресло и написал под долгим списком предположений в колонке «Лула»:       «Страдания»       А потом провёл тонкую линию, соединяющую написанное с другим именем:       «Дэниел»       Вопросов стало ещё больше.

***

14 июня       Спустя неделю Мерритт ещё сильнее погрузился в поиски «святого грааля». Чтобы вернуть Мэй в относительно трезвый образ жизни он заваливал её работой. Дэниел стал объектом его тайных наблюдений. И хотя изначально МакКинни не планировал прибегать к его помощи с Мэй, в последние дни менталист всё больше задумывался над тем, что вклад Атласа может быть полезным. Тот давал ему возможность проверить несколько возникших теорий, потенциально разгадать злосчастную загадку и помочь Джеку. Рабочий подход облегчал его взгляды и совесть.       Проблемой оказалось поймать иллюзиониста. Работая «в одиночку», Дэнни практически не появлялся в отеле до самого вечера, а караулить у номера, словно часовой, было ниже достоинства Мерритта. Поэтому в итоге, они пересеклись в городе, в одном из невзрачных кафе, куда Атлас явился, естественно, с опозданием. МакКинни фыркнул, мысленно обзывая коллегу позёром, а Дэнни пришлось «исправляться», заказывая для обоих кофе. И это тоже не прибавило очков их и без того странной «недодружбе».       Дэниел подумывал заказать менталисту Лос-Хумерос, чтобы не только насолить, но и «наперчить», но зная МакКинни, эта маленькая шутка могла не сработать, поэтому Всадник лениво перекидывал эту идею из стороны в сторону, словно мячик. Именно тогда, стоя у бара-кассы миниатюрного кафе, он услышал щелчок и поймал в тусклом проходе к служебным комнатам знакомый силуэт. Тот практически сразу исчез. Атлас косо посмотрел на Мерритта: тот удобно раскинулся на плетеном стуле, рассматривая прохожих через листья фикуса у окна. Забавно было видеть его в скрывающих личность бейсболке и очках. Он ничего не заметил. Бариста неторопливо помешивал кофе в турке, и иллюзионист, не теряя ни секунды, незаметно прошмыгнул в служебную зону, следуя за своим склонным к визуальным галлюцинациям зрением и никогда не предающей интуицией.       Он прошёл мимо двери, ведущей в кухню, оглянулся, проверить не следует ли за ним менталист. Именно тогда из подсобки раздался ещё один щелчок. Атлас, не раздумывая, юркнул внутрь, и фактически врезался в помощника Таддеуша.       — Ли, какого хрена?       — Мне надо поговорить с тобой. Это срочно, — обеспокоенно выглянув за дверь, помощник повернулся обратно. — Брэдли что-то задумал.       Дэнни прищурился. Это была проверка или тайный сигнал? На то, чтобы выбрать модель поведения у него были секунды. План, который и без этого висел на хлипких тросах, мог рухнуть из-за его ошибки. Он сделал вид, что не понял. Последний, кому бы он стал верить, был посредник Таддеуша.       — Новое задание?       — Нет. Дэниел, он снял с тебя слежку. Это ненормально. Сначала я подумал, что он решил просто перебросить меня, заменив на кого-то другого. Потом выяснил, что отчётов на тебя действительно больше нет.       — Ты следил за мной? — новость не то, чтобы повергла кого-то в шок. Атлас знал, что за ним, как и всеми остальными «присматривали», более того, он сделал всё возможное, чтобы манипулировать этим «большим братом» на столько, на сколько это было возможно, но то, что за ним следил именно Ли… Это был новый кусок информации.       — Чёрт, Атлас! На чистоту. Ты знал это. Ведь ты стоял за провалом Фрэнка из-за двойников Уайлдера и Мэй. Таддеуш снял его, как только понял, что команда Аллена по двадцать четыре часа караулит актёров в Чикаго! Это твоя работа и твой почерк.       — Я понятия не имею, о чём ты говоришь.       Ли дотронулся до его плеча:       — Февраль. Париж. Ты и Хенли. Двенадцать дней. Мне рассказать о Лувре и маршрутах прогулок?       Даже если бы Дэнни попытался, он не смог бы избавиться от мелового оттенка кожи, возникшего на лице. Как это могло произойти?! Как? Он ведь всё продумал!       — Спокойно, Брэдли ничего этого не знает. Я держу язык за зубами, когда этого требует ситуация, и с твоего «воскрешения» много изменилось.       Ли продолжал говорить, но Атлас не слышал его, потому что не мог собраться. Во рту всё пересохло. Как он не увидел хвоста в те двенадцать дней?! Как?!       «Это твоя работа и твой почерк».       Значит, Ли раскрыл его подмену. Но как? Где он нашёл лазейку?       — Дэниел! Ты слышишь меня?       — Как ты узнал?       Помощник Брэдли плотно сжал губы и наклонил голову. Он сомневался говорить ему или нет. Откровенность всё же победила. Кто-то действительно пытался заработать доверие Всадника.       — Хенли, Лула и Джек.       — Что с ними?       — Хенли летела не по твоему билету.       — Она не взяла бы новый на своё имя.       Ли покачал головой.       — Нет. Но она изменила имя, оставив ту же фамилию. Если бы не дополнительная шифровка, след бы затерялся, и я не нашёл вас. Твой план был хорош.       — А причём здесь Лула и Джек?       — После твоего трюка, мою команду поставили и на них. Я вёл их от Австрии. Они приехали в Париж на два дня позже вас.       — Что? Мэй и Уайлдер тоже были во Франции?       — Честно сказать, я думал, ты знал об этом…       — Я… Постой, значит Брэдли знал о них до того, как я рассказал?       Ли пожал плечами:       — Возможно, я слегка изменил свой отчёт.       — Ты не сказал ему?       — Он думает, что я смог поймать их только в середине марта. Всё шло гладко, пока ты не променял его операцию на Всадников! Меня сняли со слежки. Я думал он поставит Аллена, или тех, кто ниже. Предполагал, что меня раскрыли. Но он не получает отчётов на тебя. Только Ривз, МакКинни, Уайлдер и Мэй, при том только внешние. Всё, что происходит внутри отеля, этого нет в отчётах!       Дэнни тряхнул головой.       — Потому что эту информацию поставляю я.       Ли отвёл голову назад и нахмурился:       — Ты шпионишь за своими?       Атлас лишь смерил его нечитаемым взглядом. Он не мог ответить. Чёрт подери, он не мог доверять Ли! Глаза помощника забегали, будто читая невидимые строки. Он о чём-то бегло размышлял.       — Но даже если так, неужели ты думаешь, что он так просто на тебя положится?       — Разве я не доказал, что пойду на всё ради выполнения его работы?       Ли столкнулся с каменным выражением на лице Всадника. Пусть бледность и выдавала панику иллюзиониста, он не спешил раскрывать карты.       — Ладно. Не знаю, где ты стоишь, и подставляю ли я под удар самого себя в данный момент, но Атлас… Не доверяй Брэдли. Потому что он точно не будет так просто верить тебе.       Будто бы Дэнни об этом не догадывался.       — Думаю, он что-то готовит и скорее всего привлёк кого-то стороннего, потому что для «Ока» ты будто сквозь землю провалился. Это слишком подозрительно. Особенно, когда ты вернулся к тем, от кого он так долго пытался тебя оторвать. Как по мне, Хенли и Дилан ходят с мишенями на лбу, — он достал из кармана клочок бумаги и карандаш, черканул что-то и передал Всаднику, — если вдруг решишь поверить мне, отправь письмо на этот адрес. Я отвечу в течение трёх дней. Обычная почта, никаких телефонов.       Ли протиснулся к выходу. Атлас держал в руках листок, метаясь между выбором, в котором оба варианта были не подходящими. Как Ли мог предать Таддеуша? Да и с чего вдруг? Всё больше походило на тест от Брэдли, проверку, чтобы выяснить «кому теперь принадлежит его лояльность». В секундах от исчезновения Ли, Дэнни спросил:       — Почему ты не рассказал ему про меня и Хенли?       Фокусник замер, посмотрел на Всадника и смело пошёл на огромный риск:       — Потому что в последний раз он перешёл границы. Можно испытывать веру и преданность сколько угодно, но этот трюк… Твой помощник и доктор — он не имел права втягивать их в наши дела против воли. Я не одобряю таких методов, даже если это делает меня слабым.       Он растворился в проходе за секунду. Когда Дэниел выглянул из подсобки, Ли будто бы никогда и не было в радиусе мили. Только клочок бумаги с адресом предлагал обратное. Атлас, как никогда обуреваемый сотней сомнений, вернулся к кассе. Вроде бы незаметно. Однако, когда он подошёл к столику с ароматным кофе в руках, МакКинни, не отрываясь от окна, прокомментировал:       — Что искал в служебке?       Дэниел прочистил горло, сел за столик и проверил, что бумажка с адресом не выпала из кармана джинсов.       — Туалет.       Поверил ему Мерритт или нет, осталось загадкой.

***

Несколько часов спустя       К вечеру Нью-Йорк превращался в поле сражения. Живительная прохлада, опускающаяся с сизого неба, боролась с духотой накалившегося за день металла и асфальта. Скорость определяла на чьей стороне стоял человек.       Скутер Дэнни маневрировал по забитым машинами улицам. Движение словно передавалось иллюзионисту через руки, крепко сжимающие рукоятки руля, и циркулировало по всему телу, но его разум оставался пленён разговором с Ли.       «Как по мне, Хенли и Дилан ходят с мишенями на лбу».       С точки зрения убеждения, это был великолепный ход, размышлял фокусник. Прямой и элегантный. Но он совсем не помогал в том, чтобы понять, с кем Дэнни приходится иметь дело. Если Ли говорил правду, он мог стать ключом от всех дверей в борьбе с Брэдли, если врал, его главным оружием.       Вспоминалось видение. Бледное лицо и кровоточащая дыра от пули в груди. Атлас до боли сжимал челюсти, чтобы выметать из головы этот кошмар.       Парижский провал здорово подкосил его уверенность в собственных силах. Если он не заметил хвоста, не додумался перепроверить безопасность после приезда Ривз, в чём вообще он мог быть уверен на сто процентов? По словам Ли Таддеуш должен быть где-то рядом, присматривать за ним. Каждую секунду, днём и ночью. Не то, что бы он не ожидал этого. Но теперь, ещё больше сомневался в своей способности быть на несколько шагов впереди. Теперь, он казался себе ослепшим.       Вывернув из очередной линии автомобилей, Атлас перестроился и остановил скутер у светофора. На широком перекрёстке машины сновали, дождавшись своей очереди на поворот, огни фар мелькали, а решётки на асфальте дребезжали от нескончаемого движения.       Дэниел смотрел вперёд сквозь стекло шлема. Полы ветровки время от времени пытался увлечь за собой ветер. Без движения ему становилось жарко, и, держа пальцы на сцеплении, Всадник нетерпеливо ждал зелёного света.       «Что, если Ли и правда хотел предупредить его и помочь?»       Он теряет сторонника или ходит по краю разоблачения? Вопросы сдавливали уши сильнее городского шума, когда в стекле задвижки отразился разрешающий свет, он надавил на газ и с боку раздался истошный крик, который он ни с кем бы не спутал:       «Нет!»       Дэнни резко повернул голову.       Визг тормозов взревел словно раненое животное, когда водитель грузового автомобиля увидел летящий ему наперерез скутер, но даже будь машина легче, он не успел бы избежать столкновения. Мотороллер влетел в грузовик, ударной волной выбрасывая парня.       Автомобили за грузовиком резко повело в разные стороны. Мать, возвращавшаяся с детьми домой после долгого рабочего дня, вдавливала педаль тормозов, словно в замедленной съёмке смотрела, как водитель скутера, будто марионетка отлетал в другую сторону от самого мотороллера. Дети завизжали. Она выкрутила руль, не осознавая теряет ли контроль над управлением сама.       У неё перед глазами тело ударилось о землю. Прямо по курсу движения её автомобиля. До окончательной остановки парня ещё несколько футов провезло по асфальту. Только потом до женщины дошло, что её машина уже несколько секунд стоит на месте.       — Мамочка, мамочка! — младшая дочь звала её в слезах и паническом страхе.       — Всё нормально? С вами всё в порядке? — она повернулась, просканировала своих детей с ног до головы на наличие ран и ушибов.       Сын испуганно указывал на водителя скутера:       — Он жив?       — Не выходите из машины.       Отстегнув ремень безопасности, она открыла дверь. Запах горелых шин ударил в нос. Со стороны грузовика шёл дым. Его водитель в возбуждённом состоянии выскочил наружу, крича:       — Самоубийца! Он летел на красный!       Движение встало. Напуганные и любопытные водители стали выходить из машин.       Сердце билось в бешенном темпе. Она уже видела кровь, когда, срываясь на бег, приближалась к телу. За три с небольшим десятка её жизни, никогда она не встречалась со смертью так близко. В пару секунд этому предстояло навсегда поменяться. От ветровки на спине не осталось ничего. Кровавое месиво вместо тёмной ткани, защищающей от дождя и ветра. Он лежал на боку, почти ничком. Без каких-либо признаков жизни. Правая рука была в крови.       Она опустилась на колени. Пальцы похолодели от страха.       Водитель грузовика схватился за голову и, пнув вымышленную преграду, закричал:       — Чёрт!       Женщина проглотила комок в горле. Боясь прикасаться, она всё же поднесла руку к шее бедняги, просунула два пальца под расцарапанный асфальтом шлем и попыталась найти пульс.       — Звоните 9-1-1! Кто-нибудь!