Тихоня, любовь моя!

      Все, ребята. Этот день все-таки настал. Сегодня, я окончательно решил пойти к Розочке и во всем ей признаться. Сколько уже можно ждать и откладывать, всё. Хватит! Мужчина я в конце концов или нет? Сегодня, ребята, я наконец получу ответ на свой давно интересующий меня вопрос — Да или Нет? И честно вам признаюсь, я очень хочу, чтобы она сказала - Да. Ну, не может же Розочка вообще ничего ко мне не испытывать после всего, что мы с нею пережили? Ведь промелькнуло же тогда что-то между нами в тот день, когда нас всех хотели съесть? Или вы хотите мне сказать, что мне тогда это только показалось?       Да, я все понимаю, за этот год многое изменилось, нам всем многое пришлось пережить и многое испытать, но ведь чувства… Они ведь всегда остаются в нашем сердце, несмотря ни на что, и эта искра, что промелькнула в тот день между нами, она все еще горит в моей душе! И сейчас, решительно шагая к дому Розочки, я очень хотел верить в то, что эта искра еще не потухла и в её душе.       И вот он, её дом. Такой же красивый, как и она сама, весь розовый, с ярко-красной черепичной крышей, с уютным садиком во дворе. Я подхожу к её двери, выкрашенной в нежно-голубой цвет, и останавливаюсь, пытаясь унять гулко колотящееся в груди сердце. Все! Плавный вдох... Выдох... Ты сможешь это, Цветан! Сейчас или никогда. Я поднимаю внезапно вдруг отяжелевшую руку и три раза стучу в дверь, с замиранием ожидая ответа.       И вот, в прихожей за дверью слышны такие знакомые до боли легкие шаги, дверь открывается, и появляется Она, как всегда в своем неизменном голубом платье. Волосы у Розочки сейчас не собраны в большой пучок над головой, а распущены, и огромным розовым водопадом струятся по плечам, большие глаза с длинными ресницами с нескрываемым удивлением смотрят на меня, и она в этот момент вся такая… Такая… Красивая. Настолько, что у меня, ребята, все сжимается внутри, и все слова, которые я хотел ей сказать, сразу куда-то улетучиваются, пропадают, словно их никогда и не было.       — Цветан? — в ее голосе звучит неподдельное изумление. Ну, это и понятно, вряд ли она сегодня ждала меня в гости.       — Привет, Розочка… — мямлю я себе под нос.       — Привет! — она улыбается. — Ты, как всегда, в своем репертуаре, приходишь без предупреждения! Ну, раз пришел, заходи. — она приоткрывает пошире дверь, и я неловко протискиваюсь в нее, попутно прижимая к себе очередной недавно купленный букет цветов.       — Вот. Это тебе! — я протягиваю ей подарок, внутренне готовясь произнести заветные слова. Розочка, как и всегда с благодарностью принимает цветы и ставит их в большую розовую вазу, стоящую на столе.       — Красивые! — хвалит она мой подарок. — Спасибо, Цветан. Ты всегда знаешь, чем меня порадовать! Присаживайся пока, а я пойду заварю нам кофе.       Пока Розочка гремела чашками на кухне, я тем временем воспользовался её щедрым предложением и с наслаждением плюхнулся на небольшой диванчик рядом с журнальным столиком. Вытянув ноги во всю длину, я уже в который раз с увлечением разглядывал её милую комнатку. Вот красивый столик с розовой вазой, в которой уже стоят только что подаренные мною цветы. Вот белоснежный шкаф, в котором хранятся всякие разнообразные женские прикиды, которых у Розочки хоть пруд пруди. Вот еще один огромный, широченный диван, стоящий у противоположной стены и предназначенный для отдыха гостей. Вот красивый конверт, лежащий на журнальном столике, весь расписанный бордовыми сердечками и надписью «Моей прекрасной принцессе от принца Пеона».       Стоп! Что?! Конверт?! С сердечками?! Да еще и с такой «запоминающийся» надписью на нем? И от кого там этот конверт? От принца Пеона? А это-то еще "кто", стесняюсь вас спросить?! Что за фрукт такой? И я о нем ничего не знаю? Вот так дела…       У меня, ребята, в этот момент словно что-то оборвалось в душе, с громким звоном разбившись на тысячу мелких осколков, не оставив взамен ничего, кроме щемящей пустоты. Мысли в голове остановились, дыхание сперло, и я ошеломленно сидел, уставившись неподвижным взглядом куда-то в стену, ничего не видя перед собой. Так вот, оно, значит, как… Принц Пеон. И судя по имени, он даже не из нашего королевства.       Теперь мне все сразу стало понятно, почему Розочка так себя вела. Дело-то, ребята, оказалось вовсе даже не в том, что она считала меня своим другом, а в том, что у нее, оказывается, уже есть парень! И этот парень такого же королевского рода, как и она сама. Принц, одним словом, чтоб его. А я ведь до этого момента даже и не догадывался, что у нее уже кто-то есть. Ну… Что ж. Теперь, по крайней мере, я это знаю. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Я судорожно вздохнул, изо всех сил пытаясь сдержать рвущиеся из глаз слезы.       — А вот и кофе! — послышался рядом веселый голос, и я сквозь застилающую глаза пелену увидел подходящую к столику красивую розовую фигурку с дымящимся подносом в руках. Поставив поднос со стоящими на нем кофейными чашками и небольшой тарелочкой с печеньем на стол, Розочка, заметив мое состояние, удивленно подняла голову.       — Цветан? С тобою все в порядке? — слегка встревоженным голосом спросила она меня.       — Эээ… Да… — я, гигантским усилием воли взяв себя в руки, вновь принимаю непринужденную позу и даже умудряюсь при этом ей улыбнуться. — Все нормально, Розочка, просто… Что-то немного устал сегодня. Ну, сама знаешь... Всякие там дела и тому подобное.       — Ааа! Понятно. — лицо принцессы озаряет понимающая улыбка, и она, сев напротив меня, пододвигает мне одну из чашек, наполненных ароматным кофе. — Тогда в таком случае тебе просто необходимо выпить чашечку горячего, крепкого кофе. Попробуй! Это мое, фирменное!       — Спасибо, Розочка. — я осторожно беру чашу в руки и делаю небольшой глоток. Что ж, надо было признать, кофе и в самом деле оказался отменным, но боюсь, сейчас мне это не очень поможет. Никакому кофе не заглушить ту щемящую боль, что гложет меня сейчас, ребята. Это совсем не то средство, да, если честно, я и не знаю, есть ли оно вообще от подобных недугов.       — Ну, рассказывай, какими судьбами ко мне зашел. — прихлебывая кофе, приветливо спрашивает меня Розочка. — Какие-то проблемы? — тут ее взгляд падает на лежащий на журнальном столике конверт с сердечками, и я краем глаза замечаю, как сразу же при этом испуганно вытягивается ее лицо. Рука, держащая чашечку с кофе, начинает едва заметно дрожать, и это обстоятельство тоже не ускальзывает от моего внимательного взгляда.       — Да нет. — стараясь выглядеть спокойным, отвечаю я. — У меня все в порядке. Просто зашел проведать тебя. Ты же знаешь, я всегда о тебе беспокоюсь.       — Да, да, Цветан, спасибо! Ты такой внимательный! — розоволосая заметно нервничала, то и дело искоса поглядывая на злосчастный конверт, видимо, боясь, что я его увижу. Не бойся, моя прекрасная принцесса. Я его уже увидел, так что, комментарии здесь, как говорится, излишни. Тебе совершенно нечего больше бояться. Я уже большой мальчик, все понимаю. Принц, он ведь, конечно же лучше, чем такой простой парень, как я. Кто бы в этом сомневался.       В этот момент в дверях послышался деликатный стук, и веселый, громкий голос звонко проорал снаружи: — "Письмо её королевскому величеству принцессе Розочке!".       А, ну все теперь понятно. Это наш городской почтальон, Нарцисс. И, по всей видимости, он принес очередное письмо моей принцессе.       — О… Письмо… Мне… Так неожиданно… — Розочка, торопливо поставив чашечку с недопитым кофе на стол, почти бегом бросается к двери. — Я сейчас открою! Цветан, пожалуйста, подожди пока немного, я только заберу у почтальона письмо и вернусь!       Открыв двери, Розочка быстро берет протянутое почтальоном письмо и, пройдя после этого в комнату, машинально пытается засунуть его в волосы. Разумеется, этот трюк у нее не выходит, и письмо белоснежной птицей падает на пол, являя моему взору знакомый узор из бордовых сердечек.       — Блин, вот ведь гадство! — в сердцах ругается она. — Все время забываю, что сейчас это уже не работает! — она нагибается, и шустро поднимает письмо с пола, при этом подозрительно скосив на меня глаза, а не заметил ли я? Я, конечно же, делаю убедительный вид, что якобы не заметил сердечек на конверте, и продолжаю с улыбкой потягивать свой кофе. Но это был только вид, ребята, на самом деле внутри у меня все словно омертвело, и мне с большим трудом удавалось держать на себе эту лживую маску.       — Ладно, Розочка, мне пора. — я поднимаюсь с дивана и при этом смотрю в её прекрасные глаза. И, знаете, что я в них там увидел? В них, ребята, не было даже ни капли грусти, в этих красивых глазах я прочитал только облегчение и радость от того, что я наконец-то ухожу.       — Спасибо тебе за прекрасный кофе. — я еще нахожу в себе силы напоследок изобразить дружескую улыбку. — Он и в самом деле был очень вкусный.       — Пожалуйста, Цветан! — Розочка на прощание протягивает мне руку. — Ты же знаешь, я всегда рада угостить хорошего друга.       И только уже уходя от её дома, я наконец-то позволил своим давно накопившимся чувствам вырваться наружу. Я словно в горячем бреду шел по дороге, не видя ничего из-за града слез, сплошным потоком катившихся из моих глаз. Сейчас, наверное, кто-нибудь скажет, а как же всем известные «скупые» мужские слезы? Где они? Ну, что вам на это сказать, ребята. Их не было. Да, если честно, у меня и не получалось в этот момент плакать «скупо», уж очень была сильна боль на сердце. Одно вам скажу, все, кто хоть раз испытывал что-то подобное, что испытывал сейчас я, без слов поймут меня. И, возможно, не будут осуждать за эти невольные слезы, мокрыми дорожками избороздившие мои щеки.       Я снова, как и в тот раз, бездумно брел куда-то, полностью погруженный в свою боль, и, наверное, для меня не стало большим удивлением, когда перед моими глазами внезапно вырос такой до боли знакомый город, город, в котором когда-то все это началось, город, носивший простое, но звучное название Бергентаун.