Бедный, бедный, бедный, каждый, Столько мерзкой мелкой лжи друг для друга, как грани круга (Anacondaz)
***
Северус Снейп сидел в купе вместе с другими слизеринцами, пропуская мимо ушей пустую болтовню, и думал о своём. Во-первых, Мальсибер догадался, кого благодарить за влюблённость в Слагхорна, и, конечно, немного обиделся. Пришлось с истинно слизеринской хитростью избегать его последнюю неделю. Ничего, за лето остынет, поймёт, что они квиты, и осенью можно будет спокойно возвращаться в Хоггвартс. Но пока следует остеречься. Во-вторых, экзамен по Зельеварению он точно сдал на "превосходно", благодаря обширности своих знаний, но Трансфигурация и Заклинания оказались куда сложнее. Эти предметы ему не давались — что и говорить. Оставалось надеяться хотя бы на «Удовлетворительно». В-третьих, домой не хотелось. Абсолютно. Ему всегда сложно обходиться без магии, да и родители... Не хотел Северус Снейп видеть ни отца, ни мать. До скрежета зубовного, до судорог и остановки дыхания. Но придётся. А, в-четвертых (хотя, если начистоту, это должно быть "во-первых"), Лили Эванс. Их было две. Они были похожи, как две капли воды, и разные, как огонь и лёд. Если он видел обеих сразу, то даже не задумывался, кто из них - кто. Но их так редко можно было увидеть вдвоём! А по отдельности он ни разу не угадал, кто из девушек Лили, а кто - Бриджет. Это разрывало его на части. И ещё одно странное чувство зарождалось в душе. Северус чувствовал себя так, словно махнул Амортенции (была и такая "шуточка" в арсенале сокурсников). Волнение, желание быть рядом и стремление сбежать, стоило им с Эванс оказаться недалеко друг от друга. Он везде наблюдал за Лили, и ему стало казаться, что девушка стала серьёзней, добрее, отзывчивей, мягче, но вместе с тем - строже. Он чувствовал себя так, словно... словно болван! Здравый смысл говорил, что он не может влюбиться в Лили. Она - друг его детства, веселая, недальновидная, солнечная, общительная... Он дорожил дружбой с нею, она была той отдушиной, что помогала держаться, когда ад разверзался на их маленькой кухне... или в гостинной... или... Усилием воли Северус прогнал видение пьяного Тобиаса Снейпа и плачущей Эйлин Снейп. Могла ли отсюда родиться любовь? И если могла, то кого любит он, Северус Снейп? Хохотушку Лили или незнакомку Бриджет? Почему он не может спокойно смотреть на обеих? Дверь купе распахнулась. "Мальсибер, сука," — пронеслось в голове Снейпа, и он поспешил выскочить в коридор. Драка среди студентов Слизерина - это не комильфо. Уж лучше с Поттером и его подхалимами пободаться, чтобы забыть обо всём, что творилось на душе. Как по заказу, навстречу Снейпу шёл "его величество Джейми Поттер, тупость и сосредоточение лени студентов Хога". Он был один. И выглядел так, словно его Конфундусом приложили. Причём, от души. Он прошёл мимо Снейпа, даже не взглянув на извечного противника. И выражение лица его было... Наследник Поттеров думал! Что же случилось? Неужто, кто-то рассказал этому дебилу, что означает название его банды? Или... О, Мерлин, сам добрался до словаря? Заинтригованный, Северус дошел до конца поезда и зашел в последнее купе. "Чтоб тебя, сегодня точно не мой день..." — промелькнуло в голове парня, когда он увидел, что в купе спит одинокая Лили Эванс. Ни других студентов, ни их вещей рядом не наблюдалось.***
Гермиона Грейнджер спала и видела во сне родителей. Внезапно вокруг нее все побелело, и девушка оказалась на вокзале Кинг-Кросс. Она огляделась и сделала несколько шагов в сторону одиноко стоявшей скамейки, на которой виднелся размытый силуэт "МакГонагалл". — Мне начинает казаться, что вам нравиться со мной общаться. — Окстись, дитя! Я лишь хочу, чтобы все было так, как нужно, — ответила женщина. — Интересно, но тогда зачем я говорю сейчас с вами? — промурлыкала девушка. — Отлично. Новое тело на тебя не повлияло. Ты такая же сообразительная, как и прежде, молодчина. Позволишь? Не спрашивая, она взяла её за руку и повела за собой. Грейнджер только сейчас обратила внимание на неестественный белый туман. Подойдя к нему, собеседница погрузила руку в стену тумана. Фигура женщины засветилась, она словно что-то схватила, и выдернула наружу небольшой свёрток в подарочной обёртке. Спустя несколько мгновений из него сформировалась тонкая блестящая веревочка. "МакГонагалл" с преувеличенным вниманием посмотрела на неё, затем перевела взгляд на Гермиону и тоном циркового клоуна проговорила: — Джеймс Поттер, твой жених! Он тебя люююююю-уууу... бит! Гермиона с большим сомнением посмотрела на собеседницу и в очередной раз решила, что слишком сильно ударилась головой. Такой сюр может привидеться лишь в состоянии изменённого сознания. Где-то Грейнжер об этом слышала. Психотропных средств она не принимала, остаётся травма головы. Пожалуй, даже жалко, что скоро всё закончится, и она очнётся в комнате с белым потолком. Мадам Помфри замучает своим вниманием... Но, пока театр абсурда продолжается, можно попробовать подыграть странной... странной женщине. Вдруг, доиграет до конца, - и всё закончится. — Жених? — приподняв брови, подражая клоунскому тону собеседницы, сказала Гермиона, а после этого покрутила пальцем у виска. — Ты не ударилась головой это не бред и не сюр. Это, - "МакГонагалл" тряхнула верёвочкой, - твой стимул. Да, именно как в древности - острая палка, чтобы скот погонять, а как же! - шутовской тон внезапно сменился деловым, сухим и резким. - А теперь слушай меня внимательно, — "МакГонагалл" взмахнула рукой, и перед ней появился силуэт молодой черноволосой женщины, — имя этой прелести Эйлин Принц. Та еще сука, опасайся ее как огня. Есть еще один мужичок, имя ему Тобиас Снейп, алкоголик, но безопасный. Всё не такое, каким кажется. Ты, наверное, уже поняла, сравнив настоящую Лили и ту, о которой рассказывали Дамблдор и остальные? — Информация принята, - откликнулась Гермиона. — Почему не сказала, что тебе всё понятно? — сурово спросила "МакГонагалл". — Потому что мне ничего не понятно, — отрезала Гермиона. — Ещё указания будут? — Я прошу, - внезапно смягчился голос "МакГонагалл", - подружись с Северусом и сделай так, чтобы он заглянул в дом родителей своей матери. Будь помягче с мальчиком, ему и так отовсюду прилетает. Я знаю, что он тебе нравится, так что это не должно быть слишком обременительно. Да, не обессудь, что я открыла дверь в твое купе, — "МакГонагалл" озорно улыбнулась и пропала. Гермиона Грейнджер открыла глаза и увидела перед собой черноволосого парня.***
Северус Снейп смотрел на спящую девушку. Он ещё ни разу не видел её настолько близко в таком беззащитном и уязвимом состоянии. Это завораживало. Возможно, он просто посмотрел бы и ушел, но внезапно девушка проснулась, посмотрела на него рассеянным взглядом, сонно моргая. И внезапно замерла напряжённо. Северус не хотел её пугать, но не знал, как себя повести, потому сделал то, что первым пришло в голову. — Привет, — сказал он, и тут же проклял свою тупость. Гермиона кивнула. — Привет! У меня всё в порядке, я хорошо себя чувствую, - забубнила девушка, давая понять, что этим вопросом её знатно задолбали. - Только у меня небольшие проблемы со знакомствами... У Северуса чуть глаз не начал дергаться от того, что его считают таким... Поттером, в общем. Неужели она думает, что он думает, будто она - Бриджет Эванс?! — Ты действительно считаешь меня таким идиотом, который способен поверить, будто у Лили есть сестра, которая была на домашнем обучении? - он вопросительно выгнул бровь. — Я знаком с нею с детства и знаю, что у нее нет близняшки. К тому же, я видел, как она варила зелье, после которого ты внезапно появилась в лаборатории Слагхорна! — Хорошо, ты раскусил меня, но тогда зачем ты со мной говоришь? — от полушутливого тона ничего не осталось, в голосе начали проскакивать нотки напряжения. — Не знаю, возможно, мне интересно. Еще я хочу узнать, кто ты? — Снейп напрягся, говоря это. — Ты - не копия Лили. У тебя другая походка, мимика, жесты, а главное - характер, — чувствуя свое превосходство, продекламировал парень. Гермиона помолчала, собираясь с мыслями. Северус Снейп - одинокий, запутавшийся, очень умный мальчишка, которому нужен друг. И она - одинокая умная девочка, которая час назад практически выла от одиночества. В своём мире она, не раздумывая, доверила бы профессору Снейпу свою жизнь. Почему не доверить Северусу Снейпу часть своей тайны? — Я знаю, что ты очень умный, Северус Снейп, - с неожиданной грустью и мягкостью сказала девушка. - Возможно, ты не поверишь, но меня зовут Бриджет Эванс. Когда мне было восемь, родители погибли, органы опеки не нашли даже дальних родственников, поэтому до одиннадцати я жила в приюте. А потом профессор МакГонагалл принесла письмо из Хогвартса... Я хотела поехать оказаться в волшебном замке, учиться в волшебной школе, но... я боялась оказаться в волшебной школе, где учатся одни волшебники из волшебных семей. В поезде мне посчастливилось познакомиться с очень умным мальчиком, который здорово поддержал меня. Он рассказал о Хогвартсе, его красотах и чудесах. И хоть я успела прочитать "Историю Хогвартса", но слушать его было здорово, - Гермиона слегка улыбнулась. - Он был полукровкой, рос в маггловском мире, был остёр на язык и не скупился на колкости. Странно, но в его подначках я не чувствовала злости, только дружеское участие. Наверное, он просто не умел по-другому. Снейп шумно вдохнул, понимая, что не дышал, пока она говорила, во все глаза глядя на девушку. Лицо Бриджет смягчилось, легкая грустная улыбка осветила его. Девушка говорила и говорила. О своей жизни, о друге - том самом мальчике, с которым они познакомились в поезде. Об их проделках и шалостях, о профессорах, особенно досталось какому-то Пустозвону Локонсу. Иногда это было глупо, иногда - смешно. Иногда она не договаривала, иногда в словах проскакивала фальшь. Но практически весь рассказ был правдивым. Северус чувствовал это. А потому не стал ловить её на оговорках. Он был слизеринцем, а слизеринцы уважают чужие тайны. Только один вопрос мучил его, и под конец рассказа Бриджет, он не выдержал и как можно небрежней спросил: - Я только не понял, кто же был твоим другом? - Ты, Северус, - мягко и грустно ответила девушка, касаясь его руки. - И я доверяла тебе там, у себя... Я знаю, что здесь ты - незнакомец, и я для тебя - никто, пустое место. Но я не могу перестать считать тебя своим другом... Ты позволишь иногда тебя навещать? Я не стану навязываться, я пойму, если... - Приходи! - вырвалось у парня. - Когда хочешь! Сейчас он был готов луну с неба достать, лишь бы она по-настоящему улыбнулась и перестала грустить. И лицо девушки действительно преобразилось. Улыбка Бриждет, казалось, осветила всё купе. Никто никогда не улыбался так Северусу Снейпу. Даже Лили... Лили! Сердце предательски ухнуло. Он ведь должен помириться с Лили! А если там будет Бриджет... Они же не ладят! Парень поднял глаза и встретился с грустным взглядом девушки. Неужели он снова так опозорился - не удержал лицо, и она прочитала его, как открытую книгу?! Неловкость момента сгладил Хогвартс-экспресс, прибывая к перрону. Северус стремительно вскочил с места и выбежал из купе, на ходу прокричав про багаж и "приходи!" Он проталкивался сквозь толпу детишек, которые радостно спешили покинуть поезд и броситься в объятия встречающих их близких. Парень с трудом сдерживал рычание, рвущееся из горла, хорошего настроения как не бывало! Маги в разноцветных мантиях мельтешащие по перрону, вызывали раздражение и головную боль. В отличие от остальных детей, он всегда чувствовал себя одиноким в толпе.***
Для большинства маглорожденных студентов Хогвартс-Экспресс делил мир на до и после. Чертов поезд был символом, который разграничивал жизни детей на маггловскую повседневную обыденность и мир волшебства, где они желали остаться. Казалось бы это понимают все, но так только казалось... Кристиан Эванс слишком поздно понял эту неписаную истину, за что себя винил. Сейчас стоя возле платформы 9 3/4 на центральном лондонском вокзале Кингс-Кросс, ожидая дочь из Хогвартса, он задумался, когда именно начал терять ее. Возможно, все началось, когда он сопровождая свою дочурку во время ее первого похода в Косой Переулок, ловил на себе странные взгляды прохожих, которые говорили о многом. Любопытство, интерес, пренебрежение и, в конце концов, презрение. Мужчина никак не мог понять, чем он мог вызвать подобные эмоции у людей? Быть может, все началось на третьем курсе его дочери, когда Кристиан с женой решили, что младшая дочь уже достаточно взрослая и ушли с головой в работу, тем самым отдаляясь от неё? Например, когда Лили окончила свой третий курс и приехала домой, забрать ее с вокзала было некому, все были заняты, поэтому ей самостоятельно пришлось добираться на рейсовых автобусах в городок, где жили Эвансы. Тот самый городок находился в доброй сотне миль от Лондона и был небольшим, захудалым и наполненным людьми с мрачными лицами. Или все же было что-то ещё? Может, это чертова школа волшебства ее изменила, а он с женой совсем не виноват? Подобные мысли посещали не только Кристиана Эванса, но и его жену. Они в последнее время часто говорили о том, что происходит с их семьей. К сожалению, в их доме, их уголке уюта, уютом и не пахло, отношения старшей дочери с младшей портились с каждым часом, который они проводили под одной крышей, проблемы на работе, о которых детям лучше не знать, добавляли головной боли. Ещё и Лили, становясь старше, отдалялась от семьи, складывалось впечатление, что родственные узы тяготят ее. Старшие Эвансы не представляли, что делать, как склеить отношения. Им оставалось надеяться только на чудо. И чудо произошло. Но измениться ли всё так, как они хотели? Или их семья, их маленький мир расколется вдребезги? Пару недель назад, когда Кристиан и Эмили Эвансы осталось одни дома, в дверь постучали. На пороге стоял - ни много, ни мало - сам директор Дамблдор. До этого они общались только с Минервой МакГонагалл. Несколько раз за эти годы она приходила сообщить, что Лили лежит в больничном крыле школы из-за глупой шутки неизвестных ему мальцов, всегда заверяла, что виновных накажут, а дальше подсовывала документ со слезной просьбой подписать его. И ни разу он не мог отказать пожилой волшебнице, хотя сначала порывался задушить этих детишек голыми руками. Увидев директора (Лили показывала его карточку-вкладыш из шоколадных лягушек), Кристиан настолько опешил, что первое время мог лишь удивлённо моргать. Директор говорил долго. В этот раз отчудила их Лили, мужчина так и не понял, но, кажется, у него теперь три дочери. Третью зовут Бриджет, и она сирота, потому что Кристиан и Эмили погибли, когда она была маленькой. И последняя, самая незначительная, по словам директора, деталь - она точная копия Лили. И теперь они будут жить все вместе - большой дружной семьёй! В тот же вечер Петуния Эванс, вернувшись домой, увидела, что её родители вместе уснули перед телевизором. Это порадовало девушку - в последнее время ей чудился холодок между мамой и папой, но, присмотревшись, она увидела распитую бутылку вина. Это глубоко шокировало Петунию. Родители пили очень редко, разве что бокал сухого вина в праздник. Но чтобы целую бутылку... Что на них нашло? Пребывая в своих тяжких думах, мистер Эванс чуть не пропустил момент, когда на платформе стали появляться дети. И родители других магглорожденных с радостными восклицаниями разбирали своих чад. Дети группками проходили сквозь волшебный барьер, умудряясь не привлекать внимание обычных людей, а Лили всё не было. Платформа пустела. Кристиан уже начал беспокоиться, все ли нормально. Вдруг дочь с той другой девушкой решили не приезжать к ним, а остаться в каких-то школьных друзей, как увидел что к нему идет его Лили и... еще одна Лили. Изначально мужчина со скепсисом отнесся к словам директора, но, увидев девушек, понял, что зря! Девушки были полностью идентичными. Глава семейства также двинулся к "дочерям", подойдя сказал, что подробней поговорят дома, помог дотащить и погрузить их багаж в машину, и они отправились в Коукворт.***
Джеймс Поттер вернулся домой лишь под вечер. Сразу с вокзала парень отправился на работу к отцу. Со смертью Дореи глава семейства сильно сдал, но до последнего старался удержать общественные позиции, пока сын занимается более важными для рода делами в Хогвартсе. После встречи с отцом, Джеймс пошел в Гринготс для беседы с личным поверенным и только под вечер отправился домой. Дом встретил его гробовой тишиной, которую нарушали лишь его шаги. Он не смотрел куда ступает, но здесь он просто не мог оступиться. Джеймс знал каждый закоулок, чувствовал каждый кирпич, каждую ступеньку, - здесь был его дом. Он ненадолго задержался возле огромного, во всю стену гобелена с древом семьи. Полотно в вечерней полутьме светилось слабым золотистым светом. Парень посмотрел на имя матери в траурной рамке... От большого рода остались только два человека - он сам и отец. Остальные ушли за грань... Посмотрев на гобелен, Поттер-младший вздохнул и направился в другое крыло, где находилась гостиная. Эльфы, чувствуя состояние хозяина, не попадались ему на глаза, но исполняли свою работу: на пути Джеймса зажигались свечи и открывались двери. Зайдя в гостиную, он увидел, как вспыхнул камин. Подошёл к нему, сел и долго смотрел в никуда. В этот момент никто не узнал бы в нем того "дурачка Мародера", которого он корчил в Хогвартсе. Сначала Поттер делал это чтобы, как и Сириус, позлить свою мать. Для чего, вряд ли смог бы внятно ответить. Шестнадцатилетний Джеймс считал себя-двенадцатилетку малолетним раздолбаем. Но глупцом он не был даже тогда. Парень быстро сообразил, что это очень удобно, когда тебя считают весёлым шалопаем без единой извилины. А потому в школе продолжал играть роль. Он думал о всем, что преподнесла ему судьба, и какие новые проблемы могут встать на его на пути. Первая проблема - родовое проклятие. Когда умерла мать, отец подвёл Джеймса к фамильному древу и приказал внимательно посмотреть на него. Джеймс, который за все свои годы ни разу не слышал, чтобы отец говорил с ним таким тоном - сухим, требовательным, но слегка отрешённым, повиновался. Он долго бродил взглядом по переплетениям родовых линий, из чистого озорства подмигнул фамилии "Блэк", когда та попалась ему на глаза, а затем внезапно ахнул. - Почему? - Что "почему"? - так же сухо осведомился отец. - Так странно чередуются дети. Один ребёнок - много детей, снова один мальчик, и опять... Вот тогда отец и огорошил паренька. Очень давно, чуть ли не во времена Основателей, их предок отказался жениться на девушке, с которой весело проводил время. Отказался легко, попросту отмахнулся. Мол, родители уже сосватали ему хорошую невесту с правильными родителями, а она, так, никто. Магглокровка. С ней хорошо веселиться, но ввести в семью - никогда. И ведьма прокляла весь род Поттеров. От брака с чистокровкой у всех потомков Поттеров, невзирая на пол и принадлежность к роду, будет рождаться только один ребёнок, мальчик. И уже этот наследник должен будет жениться на магглорожденной ведьме. Иначе на нём род прервётся. Около трехсот лет назад к родовому проклятию добавилась ещё одна проблема. Из-за слишком большой концентрации магии в крови, не каждая магглорожденная ведьма могла выносить детей Поттеров, тем более таких ведьм было не много. Поэтому, начиная с первого курса Хогвартса, отцы наследников стали проводить расчеты по крови. - Твоей женой станет Лили Эванс. Она родит здоровых, крепких наследников роду, - закончил отец. Тогда Джеймс даже обрадовался. Лили была симпатичной девочкой, доброй, весёлой. Он изо всех сил начал стараться понравиться ей, - и раз за разом терпел неудачу. Он знал, что нравиться ей, другие девушки, с которыми Лили общалась, передавали парню её слова (деньги, влияние и услуги могут многое). Только многие знания порождают печали. Джеймс понял, что Лили не уникальна. У неё высокое самомнение. За дружелюбием зачастую скрывалась выгода. С тем же Нюниусом Лили водилась, чтобы быть лучшей на зельях. Даже им пару интересных заклинаний показала. Неужели не понимала, что первым в подопытные пойдёт Снейп? Не самим же на себе неизвестные заклятия пробовать? Теперь Лили стала занозой. Джеймсу необходимо её добиться, чтобы род Поттеров не прервался на нём. Но она только носом воротит. Будь у него выбор, женился бы на более покладистой девушке, на той же Мэрри Макдональд. Она-то уж точно стала бы для Джеймса опорой: симпатичная, умная, по-настоящему добрая, - если бы не мордредово родовое проклятье! Думая о Лили, парень вспомнил о новой переменной - Бриджет Эванс. Поттер-младший точно знал, что "Бриджет" - сказка для простачков. За хорошую мзду Слагхорн выложил всё, что знал об этой истории. Потому появился еще один вопрос: можно ли использовать дубликат? Нужно проверить Бриджет Эванс на совместимость с родом Поттеров. Вдруг повезёт, и у него будет жена с внешностью Лили и характером Мэрри?.. Отсюда новая проблема - что делать с Дамблдором? Слагхорн заверил Джеймса, что директора чрезвычайно заинтересовало "зелье двойника", а так же история Бриджет. Поэтому он намеревается остаток лета посвятить этой загадке. Парень едва не пропустил намёк, но Слагхорн, памятуя, что говорит с гриффиндорцем, добавил: "Посвятить непосредственному решению загадки". Тут Джеймс встрепенулся, и горячо поблагодарил декана Слизеринцев. Если Директор намеревается целое лето ошиваться около Эвансов, не видать ему даже Лили, не говоря уже о Бриджет! Поэтому нужно... Нужно... Рассказать всё отцу! Он наверняка придумает, чем надавить на Дамблдора. Да хоть попустительством при исполнении обязанностей директора. Колония аккромантулов по лесу бегает, - раз. Девочка какая-то с седьмого курса забеременела в школе, чего не случалось с момента строительства Хога, - два. И, наверняка, найдётся ещё что-то со старых времён, о чём сам Джеймс не знает по малолетству и собственной глупости. Ведь отец пытался время от времени ввести наследника в курс подковёрных интриг, обучить, чтобы молодого оболтуса не сожрали опытные политики. Джеймс откинулся на спинку кресла. Да, на план это ещё не похоже, но хотя бы зачаток уже имеется. Главное, посоветоваться с отцом. И начинать вести себя, как подобает наследнику.