***
Когда Нино получил сообщение от Адриана, умоляющего о помощи, он подумал, что тот каким-то образом застрял в чём-то или нужен кто-то, чтобы прикрыть его, чтобы он мог улизнуть. Он и думать не мог, что ему придется помочь Адриану с выбором одежды. Потому что вообще-то Адриан — модель с безупречным гардеробом, а Нино — парень, который носит одну и ту же рубашку четыре дня подряд, если она прошла проверку на запах. Несмотря на это, Нино встретил неистово взвинченный Адриан, который в данный момент выбрасывал одежду из своего гигантского шкафа, проводя рукой по волосам… и это выглядело очень комично. — Нино! — закричал Адриан, обнимая Нино за шею. — Слава богу, ты здесь! У меня проблема! — Да, — сказал Ляиф, неловко похлопывая Адриана по спине. — Ты говорил. Что случилось? — МНЕНЕЧЕГОНАДЕТЬ! Нино взглянул на всю одежду, которую Адриан оставил разбросанной по всему полу (на некоторых вещах всё ещё висели ценники), и заглянул в стенной шкаф, который был до сих пор полон на девять десятых, невзирая на то, что Адриан и так выбросил большую часть на пол (серьёзно, на полу валялось больше вещей, чем было у Нино вообще!). — Чувак! — раздражённо сказал парень. — Я знаю, я знаю, — застонал Адриан, — у меня есть одежда, но, кажется, у меня нет нужной одежды. — Чувак, не хочу тебя расстраивать, — ухмыльнулся Нино, — но ты так напоминаешь девчонку. — Я просто хочу… знаешь, — лицо Адриана приняло ярко-розовый оттенок, — выглядеть привлекательно и достаточно шикарно, чтобы выбить из-под ног почву у Маринетт. — Чувак, поверь мне, — Нино утешительно похлопал Адриана по плечу, — ты уже это сделал. — Как её тайный поклонник, — тихо сказал Адриан, — но не как настоящий я. Она может отвергнуть меня. — Она не отвергнет тебя, — успокоил его Нино, — даже если ты наденешь мусорный мешок, Маринетт всё равно будет думать, что ты самый красивый и великолепный парень на этой планете. Адриан поднял глаза. — Правда? — спросил он. — Правда, — закатил глаза Нино, — теперь о том, что надеть. Просто надень то, что обычно надевают в ресторан. Куда ты там её ведёшь? Адриан назвал ресторан. Это был, вероятно, самый дорогой и романтичный ресторан во всём Париже, и Адриану каким-то образом удалось зарезервировать стол в самую романтическую ночь в году. Нино оценивающе присвистнул. — Чувак! — кисло сказал Ляиф. — Ты должен прекратить делать такие вещи, потому что выставляешь всех нас в плохом свете. Ты знаешь, куда я веду Алью? — …Ты говорил о кино? — Именно! — воскликнул Нино. — Где она сама должна будет купить себе попкорн, потому что я потратил последние деньги на конфеты, которые, по-видимому, не могут сравниться с поцелуем ЛедиНуара. Он снова закатил глаза. Его девушка была смешной. Но она ему всё равно нравилась. Адриан виновато переступил с ноги на ногу от его слов — Нино не знал, почему — и нервно улыбнулся, снова проводя рукой по волосам. Нино тяжело вздохнул и уступил сладкой невинности с именем его лучшего друга. — Хорошо, — пробормотал он, — покажи мне свои костюмы, и мы найдем тебе что-нибудь подходящее. Адриан загорелся от восторга. — В самом деле?! — радостно закричал он. Нино сухо глянул на него, но это не произвело никакого эффекта, поскольку Адриан продолжал излучать счастье. — Большое спасибо, Нино! Ты самый лучший! — Да, да, — пробормотал Нино, — но я лучше буду шафером на твоей свадьбе.***
После массовой паники и попыток Тикки, Альи и Сабин успокоить Маринетт, девушка самостоятельно поняла, что надеть, и была готова в кратчайшие сроки. После некоторых раздумий её выбор пал на ожерелье, которое подарил ей Кот Нуар в первый день, и это привело к тому, что она надела розовое вечернее платье с мерцающей сеткой сверху и соответствующими туфлями; в волосах были розовые ленты, а на губах — немного бледного, но подходящего блеска. В довершение ко всему она надела свой последний шедевр — чёрную кожаную куртку, которую она получила в благотворительном магазине за пять евро, а затем потратила недели, вышивая розовые и белые цветы на ней. Зелёные стебли оплетали её руки, закруглялись на её спине и заканчивались около её сердца, будто бы тонны маленьких розовых и белых цветов расцвели по всему телу. — Ох! — тихо ахнула Сабин, когда Маринетт спустилась по лестнице, не споткнувшись. — Маринетт! Ты такая красивая! Лицо Маринетт приобрело ярко-розовый оттенок, который превзошёл всё розовое, что было на ней надето. — Спасибо, мама, — пробормотала она. — Позволь мне сделать фотографию! — настаивала мать Маринетт. — Это ваше первое свидание, и я хочу, чтобы оно было запечатлено. — Мама! Это заняло достаточное количество времени, так как её родители хотели не только сфотографировать Маринетт, а ещё и сфотографироваться с ней позируя, а затем они прочли ей лекцию о том, что ей можно сказать «нет», как и ему, и что они всё-таки ещё школьники, так что она всё равно должна прийти рано. Смущённая и невероятно растерянная, Маринетт едва успела уйти вовремя. Потребовалось некоторое время, чтобы добраться до ресторана, и девушка беспокоилась, что пришла слишком поздно и Кот ушёл, подумав, что она бросила его. К счастью, всё было совершенно не так, как думала Маринетт. Она вошла в богато украшенный зал с изящными цветами и свечами на каждом столе и с прекрасными алыми шёлковыми жилетами на каждом официанте, и ей всего лишь нужно было сказать своё имя консьержу, и тот проводил её к нужному столику. — Сэр, — консьерж уважительно опустил голову, — ваша спутница прибыла на этот вечер. Затем он исчез из поля зрения Маринетт, и она увидела безупречно одетого парня в чёрном костюме и зелёной рубашке, которая подчеркивала красоту его ярко-зелёных глаз. Его лицо было так же красиво, как и всегда, но вместо обычной шаловливой усмешки на нём красовалась его обычная, но мягкая и застенчивая улыбка, которую она всегда обожала… …потому что перед ней сидел, выглядя совершенно взволнованным, сам Адриан Агрест. Адриан Агрест. Сам Адриан Агрест. Маринетт поняла, что она потратила две недели, чтобы забыть Адриана и выбрать Кота Нуара, только для того, чтобы узнать, что он и есть Кот Нуар. И тут что-то щёлкнуло в её мозгу. Она вспомнила, как Адриан интересовался её мнением о первом подарке Кота — она дотронулась до ожерелья, вспомнив об этом, — и что он был рядом каждый раз, когда она получала один из подарков от Нуара, и как он восторженно выглядел, стоя рядом с ней в тот момент, когда она на третий день призналась, что Кот — то есть он! — уже завладел её вниманием. Маринетт покраснела от смущения, когда поняла, насколько была глупа всё это время (конечно, её родители обожали его! Конечно же, Нино хорошо его знал! И, конечно же, Алья узнала его почерк! И теперь она поняла, что имела в виду Алья. Стихотворение! То самое подлое стихотворение, которое Маринетт украла! Алья, должно быть, думала, что Маринетт запомнила каждое слово и могла заметить почерк Адриана за милю. Она не могла знать того, что Маринетт проснулась ночью с ужасающим осознанием того, каким жутким сталкером она стала, и засунула стихотворение в свой ящик, чтобы больше никогда его не видеть? Маринетт не любила говорить о таком. Да даже думать!), и затем она покраснела ещё сильнее, когда поняла, что уже целых две минуты просто пялится на него и ещё не сказала ни слова, а Адриан начинал выглядеть всё более обеспокоенным и испуганным. Упс? — …Привет! — пискнула девушка. Адриан с облегчением посмотрел на Дюпен-Чен, прежде чем улыбнуться своей мягкой милой улыбкой, которая заставила её сердце трепетать. — Привет, — тепло сказал он. — Привет! — Привет. — Привет! — Привет. — Привет! — Пр… нет, — покачал он головой, — мы застрянем на весь вечер, если будем продолжать в том же духе, — Маринетт согласилась с Адрианом и внезапно стала нервничать ещё больше, чем раньше, и совершенно не знала, что сказать, кроме «Привет», что было, наверное, лучшей и самой связной вещью, на которую она сейчас была способна. Однако, продолжай они в таком духе, то никогда не смогли бы выйти из-за стола. Что было не очень хорошо, ведь у неё есть комендантский час. — К-к-как поживаешь? — запинаясь, спросил Адриан. — Хорошо! — с трудом произнесла она. — А ты?! — Я в порядке, — более уверенно улыбнулся Адриан, ещё не совсем на уровне Кота Нуара, но она увидела эту искру в его глазах и мерцание в уголке его губ и начала немного расслабляться. — Как поживаешь? — выпалил Адриан. Он остановился на мгновение, и Маринетт подняла бровь в ответ на его реплику, что заставило его смутиться более, чем слегка, и признать поражение. — Мы уже говорили об этом, не так ли? — Ага, — кивнула Маринетт. Повисло ещё одно нервирующее, бесконечное молчание, и Маринетт боялась, что они утонут в нём, поскольку ни один из них не мог сформировать целостную мысль, чтобы хоть о чём-то разговаривать. Маринетт нервно переступила с ноги на ногу, как вдруг лёгкий шорох в её руках напомнил ей о существовании кое-чего, и она внезапно ткнула Адриану в лицо подарком. — Это тебе! — пискнула Дюпен-Чен. Адриан ошарашенно моргнул, прежде чем медленная тёплая счастливая улыбка расцвела на его лице, и он принял свёрток. Маринетт воспользовалась тем, что он отвлекся, поспешив сесть напротив него, и, когда она расположилась на своём месте, он развернул открытку, обнаружив сделанную руками девушки валентинку с нарисованными чёрными котами и красными сердечками. Она не могла точно вспомнить, что написала на валентинке, но точно знала, что в ней столько раздражающе милых кошачьих каламбуров, что не могла об этом думать. А сверху Маринетт определённо написала большим смелым и объёмным почерком, чтобы надпись нельзя было не увидеть «ТЫ МУРСЕГДА ОСТАНЕШЬСЯ В МОЁМ СЕРДЦЕ». Она вложила в эту надпись всю свою любовь. Адриан светился от радости, читая её. — Похоже, я научил вас искусству каламбуров, Миледи, — сказал он самодовольно. Вернувшаяся уверенность Кота Нуара дала Маринетт самой влиться в своё нахальное и дерзкое поведение. — Не будь глупым, Котёнок, — фыркнула девушка, — я просто не могла найти открытку, которая действительно удовлетворяла бы твой ужасный вкус на шутки, поэтому мне пришлось сделать её самой. Это никак не уменьшило самодовольство Кота, что и не предполагалось. Затем он, осторожно положив открытку как можно дальше от свечи и стакана воды, медленно открыл подарок, обнаружив красную шёлковую рубашку во всей красе и чёрные бархатные отпечатки лап на ней. Его лицо приобрело выражение такого прекрасного трепета, что Маринетт изо всех сил пыталась не позволить своей собственной челюсти широко раскрыться при виде такого зрелища. — Принцесса, — выдохнул он, — ты не должна была этого делать. — Должна, — твёрдо сказала девушка, — это меньшее, что я могу сделать после всего, что ты сделал для меня, — и она не имела в виду только эти последние две недели беспрерывного ухаживания. Маринетт имела в виду все их дружеские взаимоотношения всё то время, что они знали друг друга, что он любил её, хотя она этого не заслуживала с её темпераментом и характером. Девушка с тревогой покусывала губу, в то время как Адриан молчал, оценивая качество её рукоделия. — Тебе нравится? — нервно спросила Маринетт. Адриан аккуратно сложил рубашку и положил обратно в обёртку, прежде чем со всей внимательностью и осторожностью, какой только возможно в этом мире, положить её на пол. Затем он самодовольно ухмыльнулся. — Это сомуршенно мяутрясающе, — сказал парень, из-за чего Маринетт закатила глаза. — Мне нравится. Наступила ещё одна долгая тишина, в течение которой Маринетт краснела от гордости, счастья и небольшого смущения. Она не знала, что сказать, и поэтому скромно смотрела на свои руки, внутренне танцуя от радости. — Ты… — застенчиво проговорил Адриан, неловко кашлянул и сделал глоток воды, прежде чем попытаться снова. — Ты хорошо чувствуешь себя в моей компании? — спросил парень с тревогой. — Конечно, я в порядке! — воскликнула Маринетт. — Более, чем нормально, — попыталась она успокоить его. — Просто… я чувствую себя невероятно глупо прямо сейчас, — призналась Маринетт, сфокусировав свой взгляд на своих руках, в то время как её глаза разглядывали мерцающее золотое кольцо, — я должна была знать. Я должна была догадаться раньше. Теперь это так очевидно, что я не могу не думать об этом! — Я знаю, что ты имеешь в виду, — ласково улыбнулся Адриан, — я чувствовал то же самое. Ты… ты разочарована, что это я? — Абсолютно нет! — воскликнула Маринетт, посмотрев на него. Как он мог так подумать?! Разве он не знал, как прекрасен был и в обличии Адриана Агреста, и в обличии Кота Нуара? Всё это время он успокаивал Маринетт, говорил, что и она, и Ледибаг — одна и та же личность для него, а теперь он сомневается, что она считает так же? — Я имею в виду, ты был разочарован, что Ледибаг оказалась я?! — спросила она. — Нет! — крикнул он. — Конечно, нет! Просто… был же ещё другой парень, — пробормотал он, — только потому, что ты любишь Кота Нуара больше, чем его, не значит, что ты любишь Адриана Агреста больше, чем его… у нас было не самое лучшее начало, как у Адриана и Маринетт, не так ли? — Адриан! — тихо воскликнула Маринетт. Она не могла поверить, что он мог быть таким невнимательным! Погоди, кого она разыгрывает? Она же могла! — Тот другой парень… он был милым, добрым, прекрасным, храбрым и умным, — Адриан вздрогнул, — но… Адриан, другим парнем был ты. Глаза Адриана расширились в осознании, и он внезапно сел прямо. — Ты… ты хочешь сказать, что всё это время я боролся за твоё сердце сам с собой? — спросил он тихо, веря и не веря. Она кивнула, и её щеки ярко запылали, а лицо Адриана осветил настоящий восторг, его зелёные глаза блестели от озорства, с которым она была до боли знакома, и маленький смешок триумфа вырвался из его рта, прежде чем он прикрыл его рукой. — Как неловко, — пробормотал он, в то время как его щёки стали светло-розовыми. Их глаза встретились, и они оба засмеялись. Всё это было так смешно. Количество раз, когда они влюблялись друг в друга, количество раз, когда они, должно быть, завидовали себе самим, и количество танцев вокруг друг друга, что они совершили, когда могли были быть просто самими собой — Адрианом и Маринетт, Ледибаг и Котом Нуаром — и быть вместе задолго до всего этого. Девушка наклонилась вперед и взяла его за руку. Их пальцы сплелись между собой так идеально, будто бы собранный пазл. — Я люблю тебя, — тихо, но твёрдо сказала она. Он лучезарно улыбнулся и крепко сжал её руку. — Я тоже тебя люблю. Они наклонились над столом для поцелуя, медленно, мучительно неторопливо, Маринетт медленно сомкнула веки, и только-только она почувствовала теплое дыхание Адриана на своём лице, как… — Хотите заказать напитки сейчас, сэр? Они отскочили на свои места, и Маринетт чуть не упала с сидения, своевременно схватившись за край стола и отправив в полёт вилку в попытках сохранить равновесие. Они оба запинались и заикались, заказывая напитки — простые газированные напитки, — и официант выглядел слегка смущённым, только запоздало поняв, что он прервал момент между ними, и, записав заказ, ушёл. Их глаза встретились снова, и они оба вновь головокружительно засмеялись, мгновенно вернувшись в удобную для них атмосферу, как будто находились на балконе Маринетт вместо жутко дорогого и шикарного ресторана. Они говорили и говорили обо всём и ни о чём, делились робкими и смущающими откровениями, много смеялись, и самое лучшее, что их руки были переплетены, пока нужда поужинать не разлучила их. Маринетт не могла вспомнить, что она ела, но это было очень вкусно. Но она ела с любовью всей её жизни, классическая музыка играла на заднем плане, свечи излучали тёплый свет, и изумрудно-зелёные глаза Адриана, казалось, были полны решимости изучить каждый аспект её лица, сделать этот вечер самым волшебным в её жизни. Адриан продолжал быть тем джентльменом, каким она его себе представляла: он помог ей выйти из-за своего места, держал куртку, чтобы она надела её (и восхищался её вышивкой), и открыл дверь для неё, в конце-концов проводив домой. Тем не менее он делал это в манере Кота Нуара, бросая каламбур за каламбуром, заставляя её стонать и закатывать глаза, чтобы скрыть, насколько ей хочется улыбнуться. Вечер был холодным и пасмурным, почти туманным, но уличные фонари добавляли атмосферности, и это дало такой замечательный повод прижаться близко к Адриану (он, казалось, не возражал, на самом деле, оказался даже совершенно рад обернуть руку вокруг её плеч), когда они вернулись к её дому. К сожалению, в отличие от поездки в ресторан, прогулка не была достаточно долгой, и они вернулись слишком рано по меркам Маринетт. — Ну, тогда, — нервно сказал Адриан, становясь рядом с девушкой, — мяучас или никогда, Принцесса, — Маринетт закатила глаза на каламбур, но не прокомментировала, ожидая, что скажет Адриан. — Тыбудешьмоейдевушкой? — выпалил он на одном дыхании. — Я думала, что ясно дала тебе понять это прошлой ночью, Котик, — сказала Маринетт, чрезвычайно довольная и польщённая, — ты успешно поухаживал за мной. Это означало «да», и ты это знаешь. — Я знаю, — прошептал Адриан, — просто хотел убедиться. — Угу, — мурлыкнула Маринетт, одновременно веря и не веря в происходящее. Она не успела даже и пискнуть, поскольку тёплые руки Адриана обвили её талию, и он медленно притянул её ближе. Её дыхание сбилось, когда девушка обернула руки вокруг его шеи и подошла впритык к нему, чтобы их носы почти соприкасались. Его блестящий озорной взгляд опустился на её губы, её глаза медленно закрылись, она подалась ближе… …и они поцеловались. Это был медленный, затяжной поцелуй, они наслаждались каждым движением, каждым прикосновением, их губы порхали друг против друга. В мучительно медленном темпе Адриан оттянул её нижнюю губу и слегка пососал. Она застонала в ответ и твёрже прижалась к нему губами, но это никак не ускорило процесс, потому что Адриан взял инициативу на себя и теперь тянул время, чтобы исследовать каждый участок её губ. Необходимость дыхания заставила их разлучиться, но Маринетт осталась довольной в руках Адриана, упершись головой в его плечо. Это был самый счастливый момент в её жизни… …до тех пор, пока её родители не открыли дверь и не напомнили ей, что комендантский час был пять минут назад.