Четырнадцать дней Святого Валентина/Fourteen Days of Valentine

      Маринетт чувствовала себя ужасно.       Она уже оставила попытки заснуть и проворочалась всю ночь, лишённая возможности забыть убитое горем лицо Кота Нуара, когда она оттолкнула его. Маринетт была ошеломлена мыслью о том, что Кот и она — родственные души, не потому, что она не любила его, не потому, что ей нравился кто-то другой, а потому, что ей нравился Кот Нуар. Он ей очень нравился…, но ей также нравился Адриан, даже больше, чем нравился: она любила его всем сердцем, но и Кота тоже любила. Не в романтическом ключе или, может быть… она больше не была так уверена, но знала, что любит его настолько, что не хочет причинять ему боль.       Это смущало её.       И пугало.       Она очень сильно боялась.       Боялась своих чувств, боялась новых чувств, которые вызывал в её душе Кот Нуар; боялась, что Кот прав и они оба действительно являлись родственными душами, что означало отсутствие у Маринетт выбора, означало, что она связана судьбой и чувствами с кем-то ещё. Что тогда она не сможет дать ему то, чего он хотел, и…       — Аргх! — Маринетт захлопала руками по щекам и быстро потрясла головой, пытаясь очистить ту от своих бесконечных мыслей. — Хватит!       — Эм, — нерешительно сказала Роуз, — всё в порядке, Маринетт?       Девушка тут же вспомнила, что сейчас находится на улице и вместе со своими друзьями смотрит, как Аликс и Ким снова соревнуются в скорости. На лицах её одноклассников отразились недоумение и интерес, и Маринетт мгновенно смутилась.       — Да, да, — поспешно сказала она, — я в порядке. Я просто думаю о… кое о чём, о весьма неловкой вещи, — выкрутилась Маринетт, прежде чем кто-либо смог о чём-то спросить её, — я в полном порядке.       Роуз кивнула с сострадательным пониманием и мягкой улыбкой, бросив попытки выведать побольше информации у Маринетт.       — Надеюсь, ты во всем разберёшься, — мягко сказала она, — чем бы ни было то, что тебя беспокоит.       Однако Алья и не думала о том, чтобы пощадить Маринетт. Она собиралась устроить подруге допрос с пристрастием, надавив на Маринетт, чтобы выведать подробности, и уже было открыла рот, как Аликс подбежала к ним и непреднамеренно спасла ситуацию.       — Как ты можешь думать о неловких вещах?! — возмущённо крикнула Кубдел. — Когда я снова надрала задницу Киму? Ты должна думать о том, насколько я крута!       — Ты не надирала мне задницу! — крикнул Ким ей в ответ. Его лицо было ярко-красным (это, видимо, было от недавнего унижения, так как Аликс утёрла ему нос в их последней гонке). — Я поскользнулся на ледяной дорожке!       — Сегодня солнечно, — категорически сказала Аликс.       — Все ещё холодно, — Ким сделал вид, будто бы он дрожит от холода, — и морозно.       — Пф! — фыркнула Аликс. — Можешь говорить все что угодно, если тебе от этого спокойнее*. Я знаю правду, как и все остальные. Ты проиграл.       — Но тут и правда холодно, — вмешался Макс, прежде чем Ким начал глупо возражать и лезть в драку, — и, в отличие от вас, мы, — он показал на всех остальных: Маринетт, Алью, Нино, Джулеку, Роуз, Милен, Ивана и Натаниэля (к счастью, Хлоя и Сабрина были слишком заняты спа-днём, чтобы выйти, и, к сожалению, у Адриана была фотосессия), — на самом деле замёрзли. Так почему бы нам не пойти в кафе и не выпить по кружке горячего шоколада?       Все с радостью согласились с этой идеей. Вскоре, приближаясь к кафе, они заметили несколько белых палаток в углу парка, где метались люди с камерами и вспышками и о чём-то яро спорили между собой. Среди этого хаоса сидел, терпеливо ожидая начала своей съёмки, абсолютно идеально выглядящий и скучающий Адриан.       — Эй! — громко воскликнул Нино. — Там Адриан! — он указал на парня, как будто никто другой его не видел.       — О да, — ухмыльнулась Алья, взглянув на Маринетт, — так и есть.       Маринетт подавила стон и попыталась улыбнуться как нормальный человек.       Не вышло.       Впрочем, никто и не заметил, потому что вся компания начала радостно махать Агресту. Адриан, который донельзя рад был их видеть, помахал в ответ. Его красивые зелёные глаза стали изучать лица всех одноклассников, прежде чем остановились на ней, и на мгновение Маринетт могла поклясться, что он выглядел расстроенным и обеспокоенным, прежде чем одарил её сладкой улыбкой.       Она улыбнулась в ответ (надеялась на это!) и на неё нахлынула лёгкая волна стеснения и неловкости, которая заставила расцвести красивую огромную ухмылку на его лице.       — Эй, — сказала Милен, — может, пригласим Адриана присоединиться к нам? Не похоже, что его фотосессия начнётся в ближайшее время.       Нино фыркнул.       — Ты думаешь, что его охранники, — кивнул он на гигантского телохранителя Адриана и на маленькую и суровую на вид женщину в костюме и очках, — отпустят его?       — Оу, — тихо пробормотала Милен.       — Ну, может быть, нам следует принести что-нибудь специально для него? — мило предложила Роуз. — Он, должно быть, замёрз и проголодался.       — Ты не захочешь это сделать, — покачал головой Нино, — поверь мне. Однажды я пытался дать ему чипсину, всего лишь чипсину, и мало того, что они сделали вид, будто бы я предложил ему яд, так они ещё и выкинули меня со съёмочной площадки! — воскликнул Ляиф со смесью неверия и возмущения. — Я не шучу, охранник буквально поднял и увёл меня, пока один из стилистов орал что есть мочи и наводил панику!       — Серьёзно? — сказала Алья со злым выражением на лице. — Ты уверен, что это не потому, что тебя там просто не должно было быть?       Нино только открыл рот, чтобы поспорить, как кто-то внезапно постучал по плечу Маринетт.       — Извините, — вежливо пробормотал тихий голос, — Вы мадемуазель Дюпэн-Чэн? — девушка обернулась и увидела молодого человека, которому на вид было не больше двадцати пяти лет, безупречно одетого в смокинг. Он не стал ждать подтверждения, так как на его лице загорелась приятная мягкая улыбкой. — Ах да, — пробормотал он, — да. Вы выглядите в точности как на фото.       Маринетт застыла на мгновение и почувствовала, что её друзья внезапно стали толпиться вокруг неё, защищая.       — Кто ты такой? — грубо поинтересовалась у незнакомца Алья.       Молодой человек моргнул.       — Ох! — выдохнул он с осознанием. — Ой, вы не то подумали. Меня наняли, чтобы отдать Вам подарок здесь, — поспешно объяснил он, передавая записку с напечатанным на ней именем Маринетт, — меня попросили отдать Вам это.       Маринетт неохотно приняла послание из рук мужчины, вновь почувствовав себя виноватой.       Она причинила ему боль, а он все ещё упорно ухаживал за ней.       Она его вообще не заслуживала.       — Кто мог нанять кого-то, чтобы передать Маринетт записку? — спросил Ким. — Почему бы просто не отдать ей её самому?       — У Маринетт есть тайный поклонник, — объяснил Нино, — по-видимому, он дарит ей подарки с записками в течение последних трёх дней.       — О Боже мой! — завизжала Роуз. — Это так романтично! Тебе так повезло, Маринетт!       — Да, — слабо рассмеялась Маринетт, — повезло.       — Открой записку! — умоляла Милен.       Она выглядела такой же очарованной и взволнованной от этой новости, как и Роуз.       — Да! — согласилась Алья. — Прочитай её!       — Хорошо, — пробормотала Маринетт, раскрывая записку, — на четвёртый день святого Валентина, — прочла она вслух, — моя настоящая любовь подарила мне четыре струнных квартета.       — ЧТО?!       Маринетт подпрыгнула, когда все её друзья закричали одновременно, и прижала записку к груди.       — Чувиха, — отрицательно покачал головой Нино, — как можно купить кому-то четыре струнных квартета?!       — Никак, — чуть весело сказал человек в смокинге, — но вы можете нанять четыре отдельных струнных квартета для исполнения песни, — он подставил локоть Маринетт. — Могу я сопроводить вас, мадемуазель Дюпэн-Чэн?       — Эм, — пробормотала Маринетт, бросая умоляющий взгляд на своих друзей, — конечно?       Ей не нужно было ничего говорить, так как мужчина увел её, а друзья, не спросив, последовали за ней.       Она хотела бы думать, что это из-за того, что они хотели убедиться в её целости и сохранности и в том, что её не похитят и не продадут в рабство, но Маринетт знала, что друзьям было просто любопытно узнать, как же её тайный поклонник подарит ей четыре струнных квартета.       Их привели в дальний угол парка, где было установлено несколько сидячих мест и где остальные пятнадцать классически подготовленных музыкантов, одетых в безупречные костюмы и платья, готовились к выступлению. Все они подняли глаза, улыбнулись и кивнули в знак приветствия, прежде чем расположились на своих позициях.       Маринетт была поражена огромному количеству альтистов, виолончелистов и скрипачей. Прекрасные инструменты, сделанные из различных древесных материалов, блеснули в свете зимнего солнца, когда музыканты приготовились начинать.       — Для Вашего удовольствия, мадемуазель Дюпэн-Чэн, — заговорил подошедший к ней мужчина, — Ваш поклонник просит, чтобы мы сыграли Вам эту композицию.       Они заиграли что-то мягкое, нежное и медленное, проникновенно звучащее, постепенно становящееся всё громче и смелее, и, когда музыканты внезапно усилили звук до крещендо, Маринетт едва могла слышать текст песни до тех пор, пока музыка не стала постепенно затихать и не свелась на нет.       Игра длилась всего пять минут, но это были самые волшебные пять минут, которые она испытывала. Если, знаете, не считать двойную супергеройскую жизнь.       Маринетт и её друзья сразу же зааплодировали, хотя когда она оглянулась назад, то увидела Кима, Аликс, Нино и Ивана, которые выглядели немного сконфуженными от выступления. Никто из них не любил классическую музыку.       Однако Милен и Роуз рыдали, глаза Альи выглядели подозрительно влажными, а Джулека сильно моргала.       — Спасибо, — прошептала Маринетт, — это было прекрасно.       Четыре струнных квартета выглядели довольными и поклонились, прежде чем отвернулись и убрали свои инструменты.       — Музыкальный вкус твоего поклонника — отстой, — сказал Нино Маринетт, — неужели кому-то нужна классическая музыка в качестве подарка?       — Это была не классическая музыка! — воскликнула Роуз в защиту музыки. Она поспешно вытерла слёзы и бросила раздражённый взгляд на Нино. — Это была одна из самых романтичных песен музыкального театра!       Судя по выражению лица Нино, Маринетт могла сказать, что это не изменило его мнения о выборе песни, но прежде чем он смог сказать это и расстроить Роуз ещё сильнее, Маринетт подпрыгнула.       — Так ты узнала эту песню? — спросила она. — Потому что я не смогла, и… — Маринетт осеклась и сделала неопределённый жест рукой.       — Она называется «Всё, что я у тебя прошу», — ответила Роуз, — из мюзикла «Призрак оперы». Это очень романтическая и трагическая история, разворачивающаяся между оперной певицей и, как все думали, привидением. Вот, — быстро стуча пальцами, она нашла текст песни и передала его Маринетт, чтобы та посмотрела, — к сожалению, эта песня не между Кристин — главной героиней — и Призраком, но между ней и другим её любовным увлечением, Раулем, — Роуз сморщила нос, что в полной мере говорило о том, что она не любит эту пару, — но это не меняет того факта, что это одна из самых романтичных песен когда-либо написанных. О Маринетт! — Роуз мечтательно вздохнула. — Ты такая счастливица!       Маринетт пробормотала что-то, соглашаясь, и приняла телефон Роуз, чтобы прочесть текст.       Роуз не лгала.       Это было невероятно романтично.       И… очень сильно.       Маринетт почувствовала, как её лицо наливается смущённым румянцем, когда она медленно прочитала текст. Это не помогло, ведь она могла поклясться, что чувствовала, как пара зелёных глаз прожигает взглядом её затылок.

***

      В тот вечер Кот Нуар немного более колебался, не решаясь постучать в люк Маринетт.       Он был не слишком уверен в том, что его радушно примут после предыдущей ночи и того, что он не остановился и решил продолжить всё грандиозным, большим и очень публичным жестом несколькими часами ранее. Тем не менее, он был полон решимости поговорить с Маринетт и, набравшись смелости, наконец постучал в её дверь.       Маринетт тихо открыла её и после очень долгого неловкого молчания, в течение которого они избегали зрительного контакта, заговорила:       — Ты хочешь войти?       — Пожалуйста.       Маринетт проскользнула обратно в свою комнату, и Кот, как любой другой кот, грациозно приземлился на ноги. Он мельком увидел её квами, которая скрылась, чтобы они могли поговорить, и захотел, чтобы Плагг был таким же тактичным. Он бы, скорее, кружил вокруг и подслушивал их разговор.       Однако без третьей стороны наступила очередная неловкая тишина: Маринетт смотрела на пол и нервно крутила руки, а горло Кота именно в этот момент пересохло, блокируя любые попытки сказать хоть что-нибудь.       — Итак… я… эм… мне понравилась песня, — наконец пробормотала Маринетт, — она была очень красивой. Струнные квартеты были замечательными.       — Я рад, — мягко сказал он.       — Тебе нравится музыкальный театр?       — Немного, — признался он. — Некоторые истории и песни могут рассказать о чем-то важном.       — О, — прошептала Маринетт, — я… предположим, я вижу историю любви в Париже, где один из главных мужских персонажей бегает в маске, сея хаос и разрушение, там где появляется, — задумчиво сказала она.       — Принцесса! — насмешливо воскликнул Кот. — Ты намекаешь, что я изуродованный убийца?       — Что?! Нет! — Маринетт взвизгнула. — Я-я-я имею в виду силу разрушения, и маску, и решимость добиться Кристин! Я не имею в виду убийство. Я знаю, что ты не убийца. Никогда бы не стал! И я не имела в виду, что ты изуродован или что-то в этом роде. В смысле, да брось! Это очевидно, что ты очень красивый с маской или без неё.       Кот Нуар ухмыльнулся. Это была полномасштабная, озорная, Чеширская усмешка. Его фирменная улыбка, и она была настолько велика, что он подумал, что его лицо расколется напополам.       — А что, Принцесса, — промурлыкал он, — ты провермяула?       — Мф!       Кот решил перестать дразнить её. Отчасти потому, что это на самом деле не помогло бы его делу с Маринетт, но также потому, что, если бы он продолжал делать это, они никогда не добрались бы до темы, которую он хотел обсудить. Вместо этого Кот вернулся к первоначальному разговору.       — Значит, тебе нравится песня?       — Да, — тихо сказала Маринетт, — но…       — Но? — подтолкнул Нуар.       — Говорить, что ты разделишь со мной одну любовь на всю жизнь, — медленно произнесла Маринетт, — это очень… сильно. Ты многого просишь.       — Я знаю, — проглотил подступивший к горлу ком Кот, — но дело в том, Принцесса, что я только прошу.       Маринетт моргнула.       — Что?       — Я не командую, не требую ответа, не приказываю, не диктую, не принуждаю тебя к этому, я не заставлю тебя делать что-то, чего ты не хочешь, — нервно говорил Кот, — я только прошу тебя. Всё это, — он начал сильно жестикулировать, — эти мои ухаживания… я только прошу тебя рассматривать меня, как вариант. Ты можешь сказать нет, Маринетт, у тебя есть выбор, — твёрдо сказал Нуар. — Я не буду обижаться на тебя за то или иное решение. В первую очередь я всегда буду твоим напарником и другом. Ты можешь сказать нет, если хочешь.       Глаза Маринетт расширились, когда она вникла в то, что он говорил.       Он надеялся, что успокоил её. Что ему удалось развеять её страхи, и она больше не будет так расстроена.       Маринетт громко сглотнула и облизала губы, постаравшись взять себя в руки, и, когда она открыла рот, он ожидал, что она тихо, но твёрдо ответит ему, что пока говорит «нет», или поблагодарит его и сменит тему разговора, или даже подразнит его, сказав, что он глупый, и они перейдут на флирт и подтрунивание, в которые они, как правило, возвращаются вновь и вновь.       Вместо этого, то, что вырвалось из её рта непроизвольным шёпотом, не только пронзило тишину так же громко, как крик, но и навсегда засело в его голову.       — Но я не хочу говорить «нет»…