Четырнадцать дней Святого Валентина/Fourteen Days of Valentine

      Этой ночью Маринетт снова не спалось.       Ей не давал покоя тот факт, что Кот Нуар знал её личность, а также то, что он до сих пор любил её, любил настолько, что решил ухаживать за ней, оказывая до нелепого милые жесты и даря подарки, чтобы сочинить свою собственную песнь на день святого Валентина. Его прощальные слова кружились и кружились в её голове, и, даже засыпая на ходу, она всё время слышала его шёпот: «Потому что любовь к тебе делает моё сердце чистым». Девушка встряхнулась, просыпаясь ещё раз.       Маринетт не думала о том, как переживёт следующие две недели.       На самом деле, она была точно уверена в том, что умрёт от отсутствия сна до конца этой!       — С тобой всё в порядке? — встревоженно спросила Алья.— Ты ведь не сильно разочарована, так?       — Разочарована! — пискнула Маринетт, когда к ней вновь вернулась бдительность. Тёплый кабинет и мягкий бубнящий голос учителя во время очень скучной математики погрузили её в сонный ступор. — Почему я должна быть разочарована?!       — Ну, — сказала Алья, — сегодня утром не было второго подарка от твоего тайного поклонника.       — Точно! — Маринетт значительно повеселела от слов подруги. Возможно, Кот всё-таки был не настолько серьёзен, когда говорил об ухаживании. Она не знала, как справилась бы, если бы Нуар был серьёзен. — Возможно, он решил, что я не стою этого, — задумчиво сказала девушка, — и сдался.       — Если он сдался в начале игры, подумав, что ты этого не стоишь, — Алья нахмурилась при этих словах, как будто они были личным оскорблением для неё, — значит, он этого не стоит. И к тому же полный идиот, раз сдался и не понял, как ему повезло бы иметь такую девушку, как ты.       — Алья! — Маринетт покраснела от смущения. — Я не настолько хороша.       — Я не хочу, чтобы ты это делала, — тяжело вздохнула Алья.       — Делала что?       — Настолько принижала себя, — категорически ответила Сезер, — нет, — она подняла руку и направила на Маринетт суровый взгляд, когда та попыталась открыть рот, чтобы поспорить: — только попробуй! И ты не должна, потому что ты, Маринетт Дюпен-Чен, прекрасна.       — Ох, — пробормотала Маринетт, играясь с ремнём своей сумочки. Она знала, что не может спорить с Альей, но была определённо не согласна с ней и поэтому выбрала более-менее нейтральный ответ. — Если ты так говоришь.       — Утверждаю, — с большим удовлетворением отметила Алья, — теперь, возвращаясь к обсуждаемой теме, ты хоть представляешь, кто твой тайный поклонник?       — Не очень.       Маринетт была рада тому, что сказанное ею — не ложь. Она действительно понятия не имела, кто скрывался за маской Кота Нуара, и поэтому совершенно не знала, кем являлся её тайный поклонник. Было приятно для разнообразия не лгать хотя бы сегодня.       — Хм… — Алья задумчиво почесала подбородок, когда они остановились перед шкафчиком Маринетт, — как ты думаешь, может ли это быть Адриан?       Маринетт фыркнула.       — Это не Адриан, — твёрдо сказала она.       — Ты не знаешь наверняка! — воскликнула Алья. — Весь смысл тайного поклонника в том, что он тайный. Это значит, что им может быть кто угодно! И до сих пор только Адриан проявлял интерес к твоему ожерелью и, что более важно, к тому, что ты думаешь об украшении. Он на данный момент наш подозреваемый.       — Это определённо не Адриан, — сказала Маринетт, открывая дверь шкафчика, — я абсолютно уверена, что он даже не знает, что я существу-у-у-у! — она сразу же захлопнула дверцу и прижалась к ней, как будто защищала шкафчик от диких зверей.       Алья лишь недоумённо подняла свои брови на это.       — Что? — спросила Сезер. — Что это?! Не паук ли? Потому что я продолжаю говорить тебе, девочка: они боятся тебя больше, чем ты их.       Маринетт могла поклясться и была полностью убеждена в том, что пауки сговорились против неё. На этот раз, однако, вовсе не паук заставил её разволноваться, поэтому она решила (поскольку у них было не так много времени до следующего урока) промолчать и не начинать яро доказывать Алье, что её страх перед этими членистоногими был полностью обоснован.       — Нет, не то, — Маринетт быстро покачала головой. Затем на мгновение остановилась и начала нервно поглядывать на любого, кто мог бы подслушать их. Адриан был не слишком далеко, но он, казалось, был поглощён разговором с Максом и не видел её, поэтому она наклонилась к Алье и сказала как можно тише: — В моём шкафчике ещё одна записка! — отчаянно прошептала Маринетт.       — Внутри?! — восхищённо завизжала Алья. — Давай посмотрим!       — Что?! — крикнула Маринетт. — Алья! Нет!       Началась небольшая возня, напоминающая жалкое подобие драки, когда Маринетт пыталась помешать Алье открыть шкафчик (что, если бы Адриан проходил рядом, увидел записку и подумал, что Маринетт несомненно, определённо занята?) и потерпела неудачу, поскольку решимость и упрямство Альи, а также собственное нежелание по-настоящему навредить подруге всё-таки сработали в пользу самой Сезер.       Алья победоносно вытащила сложенную бумагу, на которой было написано имя Маринетт в маленьком аккуратном напечатанном окошке.       — Ага! — воскликнула она торжествующе. — Теперь давай посмотрим, что написал твой тайный поклонник, — сказала Алья радостно, когда развернула записку, — во второй день святого Валентина, — она зачитала вслух, — моя настоящая любовь подарила мне два сладких поцелуя.       Щёки Маринетт заалели на слове «поцелуи».       Её мысли невольно вернулись в прошлый год, когда она поцеловала Кота Нуара, чтобы сломать чары Купидона…       …его губы точно были сладкими. Нет! Молча ругая себя, девушка ещё раз махнула головой. Плохая Маринетт!       Она не должна думать о поцелуях со своим напарником по борьбе против зла.       — Там ещё маленькая коробочка! — взволнованно сказала Алья, вручая Маринетт крошечную белую картонную коробку с позолоченной рукописной надписью сверху. Это были сладости из одной из самых шикарных шоколадных кондитерских в Париже. Девушка могла честно сказать, что никогда раньше не пробовала ни единой шоколадной конфетки оттуда. — Открой её! Открой её! — побуждала Алья.       Маринетт так и сделала, вытащив дрожащими пальцами, которые совсем не помогали ей в этом деле, два идеально сформированных шоколадных трюфеля в виде Американских поцелуев Херши*.       Её сердце предательски затрепетало при виде конфет.

***

      На этот раз Маринетт не вышла на балкон, но Кот Нуар не обвинял её: в конце концов, сегодня было ужасно холодно, и его Леди не могла стоять снаружи слишком долго. Он предпочёл бы, чтобы Принцесса находилась в уюте и комфорте, а не сидела на балконе и дрожала, будучи несчастной в ожидании его.       Кот три раза легонько постучал по люку над её комнатой.       Маринетт, одетая в свой розовый пушистый халат, среагировала почти мгновенно. Кот наслаждался видом девушки: прежде он никогда не видел её такой. Одна прядь тёмных волос свободно спадала на плечи, а около миловидных розовых губ виднелись шоколадные пятна.       — Добрый вечер, Принцесса, — ухмыльнулся он, — я не вовремя?       — Я собиралась лечь спать, Котёнок, — вздохнула Маринетт, — чего ты хотел?       — Тогда я ненадолго, — пообещал Нуар, — мне завтра рано вставать.       — Да, — с сарказмом сказала Маринетт, — тебе же ещё надо успеть взломать и проникнуть в шкафчики других людей.       — Вы ранили меня, Миледи, — драматично произнёс Кот, театрально прижав руку к груди, — ваш шкафчик — единственный, в который я когда-либо вламывался, и это только для того, чтобы доставить Вам подарки, — он подошёл к ней так близко, что они почти коснулись носами; их лица были в паре миллиметров друг от друга, большим пальцем Нуар коснулся уголка её губ, вытирая шоколадное пятно, которое всё ещё было там, — которые, — мягко пробормотал он, — тебе, похоже, понравилось получать.       Лицо Маринетт приняло ярко-розовый оттенок.        — Я… ах… ты… я… аргх! — замялась девушка, в то время как Нуар продолжал стирать шоколад с её губ. — Спасибо тебе! — выдавила она из себя одновременно со вздохом.       Нуар едва смог подавить дрожь, которая пробежала по его позвоночнику, когда он почувствовал её теплое дыхание через ткань своей перчатки.       — Тебе понравились мои поцелуи, Принцесса? — в своей привычной манере нахально спросил Кот.       (Он просто не мог устоять. Он хотел спросить у неё об этом весь день с тех пор, как она открыла коробочку с шоколадом сегодня утром. Эта мысль снова и снова появлялась в его сознании во время занятий.)       — Да! — пискнула Маринетт, а её щёки снова заалели. — Точнее нет! — выпалила она, когда поняла, как именно прозвучало сказанное ею. — То есть да! Мне понравились конфеты, — подчеркнула она, в то время как её глаза метались вокруг, смотря куда угодно, кроме него. — Они были вкусными и очень сладкими.       — О, — промурлыкал блондин своим лучшим кокетливым голосом, — но я уверен, что они были не такими вкусными и сладкими, как твои поцелуи.       Рот Маринетт широко раскрылся.       Возникло ощущение, будто бы она полностью потеряла свой голос, и поэтому очередной смущённый писк просто исчез в воздухе. Девушка нервно сглотнула. Её румянец стал ещё на пару оттенков насыщеннее, а дыхание сбилось, когда Кот наклонился к ней.       — Я хотел бы узнать, насколько сладки твои поцелуи, — признался Нуар, его голос был едва выше шёпота, когда он погладил нижнюю пухлую губу Маринетт большим пальцем, а сердце пропустило удар от счастья, когда девушка наклонила свою голову в ответ на его прикосновение и слегка подалась вперёд в призывной манере. Кот так отчаянно хотел поцеловать её в это мгновение и прикоснуться своими губами к её, но ему предстоял ещё долгий путь, и он хотел, чтобы она знала это. — Но, — сказал он гораздо громче, неожиданно отстранившись, — не сегодня.       Маринетт моргнула, а затем внезапно покачала головой, выйдя из состояния транса.       — Н-н-нет? — удалось ей выдавить из себя.       — Нет, — твёрдо произнес Нуар, сделав несколько шагов назад. Его руки дрожали, когда он потянулся за шестом. Кот так сильно хотел вернуться к тому моменту, прикоснуться большим пальцем к её губе, но без кожаных перчаток, без необходимости сдерживать себя, он хотел нежно притянуть её к себе и целовать снова и снова, пока её губы не распухли бы и они оба не начали бы задыхаться. — Я ещё не закончил ухаживать за тобой, поэтому, пока не добьюсь успеха в этом, я буду ждать.       — Т-ты будешь?       — Конечно, — застенчиво сказал Кот, — я и так долго ждал. Могу подождать ещё двенадцать дней.       — Ты слишком самоуверенный, — Маринетт попыталась съязвить, но вышло не очень, — я всё ещё могу сказать нет.       — Два дня назад ты определённо сказала бы «нет», — отметил Кот, будучи невероятно довольным собой, — это означает, что мои ухаживания на самом деле работают. — Маринетт снова покраснела, возмущённо пробормотав что-то. — А до тех пор я просто буду представлять, какими твои губы будут на вкус.       «Пип!»       Кот усмехнулся и, наконец, удлинил свой шест, оперев его о тротуар под ними. — И, Принцесса, — позвал он Маринетт, не удержавшись от завершающего слова, — я не сомневаюсь, что они будут вкусными.       И с этими словами Нуар бросился на крышу через дорогу и уверенно отправился домой.       Он мечтал о её поцелуях той ночью.