***
В ту ночь Маринетт так и не смогла уснуть. Несмотря на изначальную уверенность в том, что Кот Нуар не знает её личность и что он не будет вытворять что-то романтическое на следующий день, сомнения мучили её всю ночь. Она не могла не задаваться вопросом, как Нуар собирался воплотить в жизнь свой план «четырнадцати дней святого Валентина», и отчаянно надеялась, что это не будет чем-то слишком грандиозным и публичным. Потом она задумалась: действительно ли Кот серьёзен насчет этого или просто шутит? Дошло до того, что в какой-то момент Маринетт начала беспокоиться, что он знает её личность. Холод также не помогал, поэтому девушка сильнее вжалась в пальто и жалобно застонала. Она просто хотела вернуться в постель и проспать следующие несколько дней. — Доброго утречка, Маринетт! — окликнула её Алья, подхватив подругу под руку. — Ты просматривала Ледиблог сегодня утром?! — с нетерпением спросила она. — Кто-то прислал мне потрясающую фотографию Ледибаг и Кота Нуара прошлой ночью. Он снова поцеловал её руку! — взволнованно визжала Сезер. Маринетт застонала. Она не хотела снова вспоминать о Коте Нуаре. Мало ей, что ли, ночи, которую она провела, думая об этом хвостатом оболтусе? — Они наверняка вместе! — продолжала тем временем Алья, пребывая в необычайно взволнованном состоянии, — или, если это не так, то должны быть вместе в ближайшее время! Платонические* партнёрские отношения не связаны с поцелуями рук, как думаешь? — Пфф, — пробормотала Маринетт. — С тобой всё в порядке? — с беспокойством спросила Алья, пытаясь заглянуть в лицо Маринетт. — Ты сама не своя. — Я не очень хорошо спала, — призналась Маринетт, — и устала. — Ты всегда уставшая, — сказала Алья сердито, — ты должна либо ложиться спать раньше, либо запастись кофеином. Маринетт что-то неразборчиво пробормотала в ответ. Она не была полностью уверена в сказанном, но это, очевидно, было что-то связное, так как Алья не стала давить на неё, вместо этого возобновив свои азартные рассуждения о том, почему Ледибаг и Кот Нуар стали бы хорошей парой. Слушая это в миллиардный раз, Маринетт могла просто кивать и мямлить что-то, пока шла в школу, а затем — к своему шкафчику. К большому облегчению Дюпен-Чен, тот не был заполнен любовными письмами или подарками от тайных поклонников, и её настроение внезапно поднялось; она вошла в класс, гораздо более уверенная в том, что Кот Нуар не мог узнать её личность. — Эй, — Алья остановилась около их парты, — что это? — спросила она, указывая на небольшой пакет и сложенную записку, которые были буквально приклеены к их парте. Хорошее настроение Маринетт исчезло так же быстро, как и появилось. — Я н-н-не знаю, — робко заикнулась девушка. — Ты уверена? — скептически спросила Алья. — Потому что это адресовано именно тебе. Поперхнувшись собственной слюной, Маринетт отшатнулась к своей парте. Отлепила скотч и подняла записку, а затем глубоко вздохнула, прежде чем развернуть её (имя было напечатано, а не написано от руки, что никак не помогло успокоиться и не уменьшило подозрения). Она почувствовала, как её глаза расширились, щёки вспыхнули, а в горле застыл ком, в то время как она читала записку. — Что? — толкнула ее локтем Алья. — Что это? — В первый день святого Валентина, — зачитала Маринетт слегка скрипучим голосом, — моя настоящая любовь дала мне одно чистое сердце. — Боже мой! — восторженно завизжала Алья. — У тебя есть тайный поклонник! Тайный поклонник! — повторяла Сезер, как мантру, одно и то же. — Тот, который дарит тебе подарки каждый день, и эти подарки ведут ко Дню святого Валентина. Как думаешь, он раскроется именно в этот день? — Я-я-я не з-знаю, — слегка запнулась Маринетт, — я… эм…не могу… Она не могла понять что-либо прямо сейчас. Её мозг умер, сердце учащённо забилось, и у Маринетт возникло внезапное желание убежать в туалет и прятаться там до конца своих дней. Этому не помог и тот факт, что Адриан сидел в классе еще до того, как девушки вошли, будучи полностью поглощённым беседой с Нино, и сейчас вдруг внезапно обернулся с заинтересованным взглядом к ней с Альей. Маринетт бросало в дрожь от мысли открыть подарок от тайного поклонника на глазах у парня, в которого она была безумно и преданно влюблена. Как это могло помочь её будущим отношениям, если Адриан думал, что она уже занята?! — Давай, девочка, — снова подтолкнула её Алья, — открой подарочек. Посмотрим, что тебе принес ухажёр. — Верно! — пискнула Маринетт. — Да! Открываю подарок… — она обречённо замолчала, уставившись на крошечный, красиво обернутый в сияющую розовую бумагу подарок. Девушка осторожно провела по скотчу кончиками пальцев и не могла не заметить, сколько заботы вложил в упаковку этого подарка Нуар. Дюпен-Чен сглотнула. Алья толкнула её в третий раз. — Открываю подарок! — выпалила на одном дыхании Маринетт, когда её снова вернули в реальность. Затем она сорвала обёрточную бумагу и увидела маленький белый кружевной мешочек с чем-то сверкающим внутри. Моргнула в недоумении, когда, развязав шнурки, положила содержимое подарка на ладонь. Это был розовый кварц, красиво вырезанный в форме сердца и закреплённый в симпатичной серебряной рамке с двумя удивительно детализированными крупными розами, которые прикрепляли камень к металлу. Украшение было подвешено на изысканную серебряную цепочку. Каждая деталь ожерелья была совершенно потрясающей. Это заставило Маринетт забыть, как дышать. Одно чистое сердце… — О, вау! — Алья ахнула в восхищении. — Это так великолепно! Ох, Маринетт! Тебе так повезло! — сказала она немного завистливо. — Вот бы и мой парень делал такие романтические жесты. — Ой, да ладно, детка! — запротестовал Нино. — Ни один нормальный парень не тратит четырнадцать дней, празднуя День святого Валентина! — Тратят, если хотят быть романтичными и дать своим возлюбленным почувствовать себя особенными, — угрюмо скрестила руки Алья, — ты считаешь, что я недостаточно особенная, чтобы купаться в подарках каждый день? Нино что-то бессвязно бормотал, пытаясь выбраться из ямы, которую сам себе вырыл. И эффектно потерпел неудачу, когда только начал спорить с Альей о том, был ли он на самом деле достаточно романтичным. — Маринетт? — мягко заговорил Адриан. — Да! — пропищала девушка. — Можно помочь тебе надеть ожерелье? Маринетт не поняла, как смогла подавить в себе желание выкрикнуть ещё одно «да», но она должна была, потому как Адриан внезапно шагнул к ней и осторожно взял ожерелье из её руки. Девушка закусила губу как можно сильнее, чтобы предотвратить громкие нечленораздельные звуки, так и норовившие вылететь из её рта, так как она почувствовала сзади, на шее, кончики пальцев Адриана, возившегося с застёжкой цепочки. Щёки девушки вспыхнули ярко-алым, когда она почувствовала, как тёплое дыхание Адриана обожгло её шею. Она чувствовала себя ужасно. По многим причинам Маринетт чувствовала себя разбитой. Во-первых, потому что Адриан был слишком близко к ней и полностью превратил её в желе, а во-вторых, она почувствовала вину, потому что он вызвал эти чувства, когда надевал на неё ожерелье от совершенно другого парня: и он, и Кот заслуживали гораздо большего. А затем в голову Маринетт постучало ужасающее осознание того, что Кот Нуар, по-видимому, и правда знал её личность. — Тебе идёт, — Адриан одарил Маринетт сладкой улыбкой, — нравится? — Да! — выпалила Маринетт с ещё одним писком. — Я очень его люблю, — её глаза расширились в абсолютном ужасе, когда она поняла, как искажённо и глупо прозвучала сказанная ею фраза. — Я имею в виду, что мне оно нравится, ах, нет, тьфу, мне нравится, — она сумела сказать это более твёрдо, — оно милое. После слов Маринетт глаза Адриана загорелись огнём. — Я рад, — пробормотал он. Маринетт однако была слишком занята мыслью о Коте Нуаре, который уже знал, кто она, чтобы подумать о том, что сказал Адриан.***
Кот Нуар приземлился на балкон Маринетт твёрдо на ноги в тот самый вечер. Маринетт ютилась под одеялом, попивая горячий шоколад. Она выглядела совершенно восхитительно, краснея по-обычному, когда игралась с ожерельем, которое он подарил ей сегодня. Нуар засиял при виде неё, прежде чем отвесить небольшой шутливый поклон. — Добрый вечер, Принцесса, — сказал бодро Кот, когда оттянул её руку от украшения и оставил нежный поцелуй поверх костяшек, — тебе понравился твой первый день святого Валентина? — спросил он настолько невинно, насколько это возможно. Что было очень-очень трудно, так как он изо всех сил пытался не смеяться от восторга и ликования. Ей понравилось ожерелье! Она сразу же захотела надеть его на себя, покраснела и призналась, что считает его красивым. Его план ухаживания за ней уже работал. — Ч-ч-что… К-как?! — требовательно спросила Маринетт. — И когда?! — Я случайно заметил твою детрансформацию в переулке, — признался он, — две недели назад. Ты сердишься, Багабу? — встревоженно спросил Нуар. — Я… нет, — Маринетт вздохнула, — я не сержусь из-за того, что ты знаешь. Раньше ты уважал моё решение сохранить наши личности в тайне, поэтому я верю, что ты не намеренно раскрыл мою личность и уж тем более не делал это за моей спиной, — Кот почувствовал, как его плечи расслабились от облегчения, поскольку бремя, что он нёс последние недели, было наконец снято с него. — Ты… — нерешительно сказала Маринетт, —…ты здесь, чтобы открыть мне свою личность? — Я откроюсь тебе, — пообещал он, — но не сегодня. Мне нужно время, чтобы для начала поухаживать за тобой. — У-у-ухаживать за мной?! Внезапно Нуар подскочил так близко, что Маринетт отпрыгнула назад в кресло. Он противился искушению наклониться и прижать губы к её губам, ведь ещё было не время, и вместо этого он постучал по розовому кварцевому сердцу, которое лежало на её ключицах. — Конечно, Принцесса, это ведь только первый день, — ухмыльнулся он, — у меня ещё тринадцать дней святого Валентина, чтобы осыпать тебя подарками. — Тебе не обязательно это делать, — мило пробормотала Маринет, сжимая в руках украшение, — этого более, чем достаточно. Этого было недостаточно для него. По его мнению, она заслуживала гораздо большего, он мог потратить всю свою жизнь, балуя её всевозможными драгоценностями, и этого никогда не было бы достаточно, чтобы сказать ей, сколько она значила для него. Никогда не будет достаточно, чтобы сказать Маринетт, насколько она драгоценна на самом деле. — Я хочу этого, — просто сказал он. — Ну, — нервно улыбнулась Маринетт, — спасибо. — Очень приятно, Миледи. — Я должна спросить, — Маринетт встала и потянула одеяло на себя, кутаясь с головой, чтобы посмотреть на свои ноги. Её щеки снова стали ярко-розовыми, и она начала нервно переминаться с ноги на ногу. — В твоей записке… ты назвал ожерелье одним чистым сердцем… почему? — Потому что, — тихо сказал он, — любовь к тебе делает моё сердце чистым. На этой заключительной ноте он оставил последний за вечер долгий поцелуй на руке Маринетт, наслаждаясь ощущением мягкой кожи под своими губами и удовольствием видеть её прекрасное лицо таким же красным, как и её супергеройский костюм. Он не мог дождаться завтрашнего дня.