Свет проклятых звёзд

Всё было зря. Раскаляя и без того перегретый летним солнцем воздух, с севера надвигалась стена горящей грязи. Она сминала любые преграды на пути: мосты и дороги над болотами, вековые сосны, каменные дома. Ничто не становилось помехой разрушительной мощи морготового пламени, от него вспыхивала, словно сухой хворост, даже сама земля. Зрелище ужасало и завораживало, заставляло замереть перед убийственной силой искажённого огня и, словно под гипнозом, наблюдать приближение собственной гибели. Айканаро постарался не думать об исчезающих в проклятом грязном потоке многолетних трудах, лорд отчаянно пытался понять, что теперь делать, но ничего не приходило в голову. А ещё — почва странно гудела изнутри. Фантазия, подкреплённая знаниями об изощрённом уме врага, рисовала страшные картины того, что может скрываться под землёй, поэтому приходилось собирать остатки сил, чтобы не представлять, как из недр вырываются полчища чудовищ. Всё было зря, всё пропадало в отвратительном вонючем огне, всё тонуло в смрадном дыму, от которого кружилась голова, и слезились глаза. Айканаро не помнил, что чувствовал, когда принял, возможно, последнее в жизни решение — идти навстречу врагу и прикрывать отступление Дортониона. Возможно, больше не будет шанса увидеть брата-близнеца, не придётся выслушивать упрёки венценосного кузена, не случится посмотреть на красоту спрятанных в лесу дворцов. Всё. Это конец. Всё было зря. Понимая: сам едва что-то видит в дыму, лорд прекрасно осознавал: людям ещё хуже. Они ослепли, их рвёт, и не спасают ни мокрые тряпки на лицах, ни травяные настои. Однако что-то заставляло немногих храбрых идти вместе с эльфами вперёд, пытаться тушить погибающий лес, рыть просеки и пробовать пустить воду навстречу морготовому огню. Похоже, всё-таки удалось объяснить смертным, что за грязным пламенем неминуемо придут войска. Возможно, орки, возможно, нет. Но разве это важно? Земля под ногами задрожала, Айканаро заметил это немного с запозданием. Странный гул донёсся с юга, что-то загрохотало, словно далёкий гром, дым над лесом окрасился оранжевым, повалил чёрный дым, поднявшийся одним огромным облаком. Так же с запозданием подумав, что где-то там расположены дворцы и поселения, лорд повторил приказ разведчикам проверять северные границы. Рассчитывать, что его кто-то понимает, Айканаро не мог, поскольку сам с трудом цеплялся за реальность. Казалось, дым действовал на разум, словно крепкое вино, оглушая, ослепляя, замедляя, затумания. — Оно встаёт! — прозвучал чей-то голос. — Твердеет! Там вон вообще стоит уже! Это ведь про лаву? Значит, дальше она не продвинется. Тщетно попытавшись понять и отметить на карте, где лес уничтожен, а где нет, как распространяется огонь, где исчезли водоёмы, лорд приказал отправить очередных разведчиков вперёд, а тех, кому совсем плохо — в ближайшие поселения вне леса. В те, что не сгорели. Смрадная темнота надвинулась поразительно быстро, либо так только показалось. Айканаро через силу выпил воды, приказал всем пополнить запасы, выдохнул. Лава остановилась, но лес по-прежнему горит, дым везде, и от него нет спасения. Есть невозможно, пить тоже, дышать… Трудно. Атани пытаются не унывать, жарят хлеб на морготовом огне, давятся, но хохочут и глотают вонючие угольки. Говорят, от них мерещится разное смешное. — Песни у людей разные, — вдруг зазвучал чей-то хриплый голос. Похоже, кто-то сошёл с ума от творящегося кошмара, вот и рифмоплётит. — А моя одна на века: Звёздочка моя ясная, Как ты от меня далека! Поздно мы с тобой поняли, Что вдвоём вдвойне веселей Даже проплывать по небу, А не то, что жить на земле. Айканаро вздохнул. Слова были простыми, наивными, но очень неприятно и опасно пробирались к сердцу, туда, где прятались самые отторгаемые разумом тайны. — Облако тебя трогает, Хочет от меня закрыть. Чистая моя, строгая, Как же я хочу рядом быть! Поздно мы с тобой поняли, Что вдвоём вдвойне веселей Даже проплывать по небу, А не то, что жить на земле. Знаю, для тебя я никто. Крылья, говорят, не те. Мне нельзя к тебе на небо Птицей вольной прилететь. Поздно мы с тобой поняли, Что вдвоём вдвойне веселей Даже проплывать по небу, А не то, что жить на земле! «Она, может, умерла уже», — неприятная мысль уколола в груди, Айканаро протёр глаза. Не до этого сейчас. Да и никогда не до этого. — Орки! — заорал кто-то издалека, голос разнёсся эхом среди дыма, тлеющих стволов и летающего пепла. — Орки! Лорд потряс головой. Как же хотелось верить, что человеку-разведчику просто померещилось! Но, увы, кричал не адан. — К бою! — закашлявшись, крикнул Айканаро. — Остановим морготовых рабов! Им не пройти на юг! Айя Дортонион! Айя Фиримар! *** Если около реки ещё было, чем дышать, то при продвижении к поселениям и дорогам, стало совсем тяжко. Болдог был, конечно, рад приказу начать разбой, то есть, не разбой — приказ был иным, но в его понимании означал именно это, однако вечно слезящиеся глаза и ощущение, будто вот-вот блеванёшь, радости не добавляли. Занявшие эльфью крепость господа сказали, что им позарез нужны пленные, причём любые и побольше, и что лучше их отлавливать на дорогах, ведущих к югу, но орочий командир решил всё же порезвиться как следует, поэтому, оставив у трактов засаду, двинулся сквозь лес. Он знал — с севера идут сородичи, которые ждали только когда лава затвердеет. Значит, нападение на эльфьи земли получится с двух сторон. Прекрасно! Чем дальше орки шли на восток, тем сильнее тряслась почва, а в какой-то момент и вовсе стало страшно наступать. Впереди что-то загрохотало, словно ещё одна гора взорвалась, дым повалил, но потом всё стихло, только местами трещины появились, угрожающе дымящиеся. Болдог скомандовал привал, присмотрелся, прислушался. Где-то шёл бой, но эхо мешало понять, с какой именно стороны. Может, с нескольких. Зато уже не первый раз встречалась вырубка, значит, рядом кто-то живёт. Принявшись жевать сосновые иглы, орочий командир вдруг услышал, как его окликнули. Обернувшись, Болдог увидел вышедших из дыма соратников, притащивших избитого человека. — Этот обещал нас провести, — хмыкнул один из воинов, кашляя и отплёвываясь. — Мы к нему домой пришли, значит, а он грит, а чё ко мне-то? Тут вон дальше богатые живут. К ним, значит, грит, идите. Я проведу, значит. Того-этого в ухо. — Ну пошли, — Болдог сделал жест своим, чтоб собирались. — Обманешь — станешь моей едой. Живьём тебя жрать буду. Приказав кивком держать пленного крепче, орочий командир порвал и так рваную рубаху человека, оголил грудь и впился зубами в мясо вокруг соска. Откусив внушительный кусок, Болдог напоказ прожевал его и проглотил, демонстрируя удовольствие. Орущий от боли и ужаса человек принялся нечленораздельно уверять в честности намерений помочь. — Там дети есть? — спросил командир, облизываясь. — Не знаю! — завопил мужчина. — Не зна-а-а-ю-у! Болдог сплюнул. Ладно, где-нибудь они точно есть. А пока надо поживиться чем получится и хозяев порадовать. — Слышь, — орочий командир обернулся к пленнику. — Ты жить будешь. В эльфей крепости. Мы её заняли, там как раз тебе место найдётся. Человек радостно закивал. Он плакал, трясся, судорожно дышал, дёргался и падал, а Болдогу было интересно, зачем на острове живые рабы. Очевидно же — не для помощи по хозяйству. *** Полчище тёмных мельтешащих фигур суетливо появилось из дыма, и Айканаро понял — с ними не справиться. Задержать — да, но не перебить. Это всего лишь орки, но их слишком много. Они, конечно, устанут, отступят, но им есть, куда отойти на отдых, а жителям Дортониона — нет. — Мы должны выжить, братья! — крикнул лорд воинам. — Бейтесь, но не ищите смерти! Отступать — только к болотам! Топить гадов! Над головами эльфов и людей в сторону врагов полетели стрелы — лучники с деревьев разили ближайших орков, замедляя атаку. Айканаро откашлялся. Внезапно пришло понимание, что затуманенный ядовитым дымом разум делает его храбрее, поскольку притупляет абсолютно всё, кроме желания выблевать немногое выпитое и съеденное. Пропустив момент, когда туча стрел над головой иссякла, лорд скомандовал бой. Вдруг земля под ногами загудела, задрожала, сзади послышался страшный скрежет, и, поднимая в воздух столпы раскалённых искр, не менее сотни деревьев погрузились в полыхающую расщелину позади дортонионского войска.