Свет проклятых звёзд

Вечер был невыносимо душным, что не удивляло после жаркого дня, однако объяснение явления не делало его приятнее. Немного утешала мысль, что ночью, скорее всего, будет гроза, а свежесть после неё — истинное наслаждение. На столе громоздились таблички и листы. Изначально всё лежало ровно, но лишь до прихода помощника по обучению. Гельбор был человеком добрым, умным, но, несмотря на уже не юный возраст, наивным, словно ребёнок, поэтому мог схватиться за заинтересовавшие вещи и устроить хаос даже там, где это казалось невозможным. — Меня в твою честь родители назвали, — в сотый или больше раз повторил адан Гельмиру, заходя в кабинет так, будто делал это впервые. — Наша семья всегда тобой восхищалась! О! Вот они! Таблички с Квэнья! Раздался грохот. Эльф кивнул, привычно не обратив внимания на устроенный очередным человеком беспорядок. Сейчас его волновало другое: постоянно отвлекаясь на письма жены и ответы на них, он никак не мог сосредоточиться и доделать дела. И вот, не успел. Сам позвал помощника-учителя на закате, скоро Ненарион придёт, нужно многое обсудить. И когда теперь заниматься трудами учеников? А письма для Лайталиэль? Она ведь ждёт! Лайталиэль… — Когда я смогу вернуться в Ладрос? — Гельбор сложил таблички и листы почти как было. — Командир обещал мне грамоту, но я волнуюсь… Гельмир понимающе кивнул. Он и сам не любил периоды, когда в крепости командовал Элендил — Нолдо слишком много требовал. Атани и так не отличались любовью к обучению, а когда главный страж ещё и заставлял бесконечно готовиться к войне, у людей появлялись отговорки, мол, не приду на занятия и не буду дома доделывать недоделанное, потому что надо с утра и до ночи бегать в доспехах, мечом размахивая. Девочки и женщины тоже находили причины пропускать учёбу: пока мужья, отцы, сыновья и братья набираются боевого опыта, надо и отдохнуть, и красоту навести, и наготовить, и урожай со скотиной не забыть. Лето же! Зато малолетних детей на учёбу отдавали охотно, чтоб под ногами не мешались. Но толку с ними заниматься? Они ведь только играть хотят! — Я придумал, как поступить с историей народов Средиземья, — вздохнул Гельмир, покосившись на постучавшего в окно друга-менестреля, тоже спешившего на встречу. — Ты, Гельбор, вместе с Ненарионом напишете стихотворные легенды, никак не связанные между собой и просто воспевающие отдельные события и героев. — Я плохо пишу стихи, — вдруг покраснел и словно уменьшился в росте человек. Вошедший в кабинет менестрель беспечно отмахнулся: — Не думаю, что для обучения тех, кому это неинтересно, стоит стараться сочинять шедевры. Сдерживая смех и одновременно разозлившись, Гельмир пристально посмотрел на друга. — Я иногда боюсь твоего взгляда, — Ненарион отступил к двери. — Но разве я не прав? Красивые стихи надо женщинам писать, и то не всем, а лишь тем, которые готовы внимать твоим словам и душевным порывам. Учитель-человек совсем сник, едва слышно всхлипнул. — О! Прости, приятель! — искренне испугался Ненарион. — Хочешь, я тебе песню для твоей женщины напишу? Глаза адана выпучились так, что эльфы небоумённо переглянулись. — Почему мы не встретились раньше?! — воскликнул Гельбор. — Мне так нужна была… — Друзья мои, — в голосе Гельмира послышалось раздражение, и менестрель удивился, — я пока напишу план того, что нам нужно сделать, а вы вдвоём идите и обсудите песни для женщин. Я, между прочим, ради вас отложил написание письма жене! А должен был отправить завтра утром! — Позже отправишь, что такого? — потрясённый Ненарион посмотрел на друга, потом — на приближающуюся грозу. — Не знаю, — у Гельмира задрожали губы. — Что, если не отправлю?! — Хорошо, — осторожно сказал менестрель и поманил Гельбора за собой на улицу, к ажурной лавочке под окнами. Вдали полыхнуло. — Рассказывай, — словно отец, покровительственно заговорил Ненарион, и это выглядело забавно, поскольку эльф казался гораздо моложе человека. — Что за проблема с женщиной? Она — чья-то жена? Этот мужчина — твой друг? — Нет! — адан замотал головой, волосы с ранней сединой попали в глаза. — Проклятье! — выругался Гельбор. — Я пытался добиться любви полуэльфийки! Но зачем ей я? — Это неправильно — так рассуждать, — с умным видом произнёс Ненарион. — У вас, атани, плоть главенствует над духом, и с этим, увы, ничего не поделать, поэтому нельзя сдаваться, если плоть требует. — Это не плоть, господин эльф! — выпалил мужчина. — Это же… Любовь! — Ой, раб плоти! Не рассказывай мне о том, чего не знаешь, — вроде бы беззлобно, но высока заговорил менестрель. — Хроа управляет вами, Младшие, как ребёнок — куклами-марионетками. И так же глупо, понимаешь? Плоть заставляет вас выбирать не лучшее, а доступное. Разницу видишь, или затвердевшая хроа глаза ослепила? — Может, и ослепила, что с того? — Гельбор разозлился. — Не кипятись, друг, — Ненарион достал из сумки лютню, посмотрел словно с осуждением на струны и положил безмолвный инструмент на колени. — Я тоже испробовал такое на себе, так что, я ничем не лучше. Разве что, у меня есть время переосмыслить произошедшее, а у тебя — вряд ли. Но и на это не злись, просто добивайся. Затвердел на красотку — сделай её своей. — Это отвратительно — так говорить! — искренне возмутился Гельбор. — А думать? Нормально? — менестрель всё-таки начал что-то играть, и адан невольно заслушался, хотя уже собирался вернуться в дом Гельмира. — Ты не думай, друг, что эльфам на вас наплевать. Это неправда. Ты же видел, как много времени тратит наш друг на создание книг для слепых. Меня заставляет придумывать музыку для глухих. Лала мне в этом очень помогает, хотя иногда мне кажется, что эта милая старушка ничего на самом деле не слышит, просто меня не хочет расстроить, поэтому говорит, будто звуки моих песен различает. Танцы для безногих… — Я не принижаю ваши усилия, — устало выдохнул учитель-адан. — Просто ты обещал помочь, а в итоге… — Извини, друг. Расскажи, что случилось? Гроза приближалась. Молнии сверкали ярче, то и дело слышались раскаты грома. Пока тихие. — Мне почему-то очень тревожно, — ушёл от темы Гельбор. — Я тоже боюсь бурю, — заботливо улыбнулся Ненарион. — Не в буре дело, — учителя передёрнуло. — Наверное, в господине Элендиле дело. Я ведь скоро домой возвращаюсь, командир крепости мне должен написать грамоту по работе, по награде. Но моя работа мешает господину Элендилу тренировать подданных! Он не напишет ничего хорошего! — Гельмир напишет, — пообещал менестрель. — Рассказывай. — На родине у меня есть любимая женщина, — Гельбор тяжело вздохнул. — Она не замужем, богата и свободна нравом. Я понимаю, что не нужен ей, но люблю её очень давно! Только её! Я однажды попросил помощи эльфа, чтобы он мне песню придумал, но я всё испортил. Я стал посмешищем. Это конец. Белая вспышка озарила чёрный горизонт, гром долетел не сразу, но прозвучал впечатляюще. — Записывай песню, — Ненарион заиграл мелодию, — обещаю: моя музыка обязательно сделает тебя женатым. Течёт времён река, Растёт цветка побег, Проходит сквозь века Невечный человек. В нём сила есть одна, Способная во мгле Историю свою Творить назло судьбе. У жизни ярок флаг, Цветущие сады, Но неустанно мрак В них путает следы. И лишь одна она Спасёт от темноты, Укажет путь в обход Любой твоей беды — Бессмертная любовь! Сияющая нить Связала две души, И их не разлучить. Звездой в ночи она Тебя ко мне вела, Бессмертная любовь С собою позвала. — А как же хроа? — записав, вдруг начал язвить Гельбор. — Ты же сам не веришь в то, что сейчас спел. — Зато ты веришь, — не смутился Ненарион. — Но это же ложь! Или ложь была о затвердевании? — Хорошо, — на лице менестреля расцвело ехидство. Тогда так: Ты и я: мы — зверьё, Любо тело мне твоё. Так давай пойдём в кусты, Подолбёмся — я и ты! Эта плоть — наш король, Дырку подставлять изволь! Нарожаем детей Больше, чем в саду ветвей! — Фу-ты, какой кошмар! — то ли засмеялся, то ли чуть не заплакал от стыда учитель-адан. — Я не верю, что эльф такое мог придумать! — Не верь, — невинно улыбнулся Ненарион. — Он может, — выглянул в окно Гельмир. — И хуже может, поэтому лучше не проверяй, насколько глубоко дно этого омута. Заходите, я всё записал. И, Гельбор, ты уедешь домой, когда мы всё доделаем. Король Финдарато Артафиндэ Инголдо требовал единого обучения для Сторожевой крепости и Ладроса. Твои собратья не захотят менять содержание книг, по которым учат детей, и здесь не захотят тоже, но мы предложим то, что устроит всех. Если кто-то захочет знать историю глубже — есть дортонионские библиотеки. А для остальных будет достаточно песен и легенд. Молния сверкнула совсем близко, почти сразу оглушительно прогремел гром, на крыльцо упали первые капли дождя, поднялся ветер. Приближающиеся чёрные облака напоминали несущуюся в бой конницу, но лошади постепенно превращались в скелеты, а потом — в волков, а всадники корчились и истаивали. Эльфы и человек скрылись в доме, и в запертую дверь ударил с неистовой яростью порыв ураганного ветра. Начался шторм.