Свет проклятых звёзд

Когда стало ясно, что ни казни, ни даже какого-либо серьёзного разбирательства из-за убийства командира-соперника не случится, Болдог окончательно воспрял духом. Его отряд увеличился в разы, подчинённые хоть и косились с подозрением, но слушались, а что ещё надо для стояка? Путь на юг под падающим с неба редким пеплом не омрачало даже странное ощущение на коже лица и рук: её словно стягивало, появлялась краснота, чесалось сильнее обычного. Ещё очень неприятно от дневного света уставали глаза. Некоторые алкарим и вовсе орали, что видят совсем хреново, тёрли морды и требовали объяснений у всех подряд, что нередко приводило к дракам. Однако постепенно удалось прийти к общему решению, что дело в пердящих горах. Скоро пердеть перестанут, и всё опять наладится, а пока нечего по сторонам пялиться — командира надо слушать и смотреть под ноги! Болдог радовался. Он решил для себя, что Горящие Дрочи на его стороне, поскольку все видели, как долбаный Член его пинал и в грязь втаптывал. Как тут не мстить? Ну вот как? Только говно растоптанное такое стерпит! Член сам напросился! Ну и получил. Кого судить? Его! Ну вот и всё. Новый объединённый отряд был по-настоящему огромным, откуда-то пришла ещё толпа вислых с унылыми красными мордами, и их оказалось особенно приятно пинать: они так ржачно трясутся от злости! Кажущиеся близкими горы, которые на самом деле торчали далеко, бесили страшно! Накрылись бы уже щелью вонючей и кончали туда! Задрал пепел! Сколько ещё идти?! Тащишься, тащишься, запасы сожрёшь, а всё не дойдёшь! И не живёт вблизи никто! А пошлёшь какого вислого обратно за жрачкой, так ведь не вернётся, ссыкло! Те, у кого морды совсем покраснели за дневные переходы, начали облезать, кожа отваливалась кусками. Под ней оставалось розовое тонкое подобие шкуры, будто у младенцев. Это стало новым поводом для ржача, а Болдог подумал, что можно девок днём на свет выгонять, потом сдирать с них старушачью мерзость и трахать снова молоденькими. От подобных мыслей настроение улучшилось, отобранная у вояк еда показалась вкуснее, а горы — ближе, но вдруг впереди открылось огромное плато, полностью занятое армией. От количества воинов-алкарим Болдог потерял дар речи и желание сношать всё по дороге: его собственный, казавшийся огромным отряд сейчас выглядел в сравнении с увиденным кишащим месивом жалкой кучкой детей во дворе брошенного дома. И ведь этим… этой… Вот всеми ими кто-то командует! Кто?! Как его убить и занять место?! — Вон те, — Горящий Дроч, сопровождавший ничтожно маленький отрядец к горам, указал направо, — будут рубеж сторожить, их немного поэтому. Можете с ними остаться. Средние, — огненный бич направился на невероятно огромную толпу, — в леса идут. Там наживы больше, но и на кол сесть легко. А вот те, — он махнул в сторону просто… Болдог не знал, как описать то, что видел, мог лишь понять, как сильно опечалил его факт сравнения своего войска с этим живым морем, — зайдут с востока. Там будет горячо, но и награда соответственная. Орочий командир задумался. Не, рубеж охранять неинтересно. Он же за бабами шёл, а какие бабы на рубеже? Сбегут на юг, и всё. А ждать, что кто-то притащит… Не, во-первых, притащат себе, а во-вторых, старых. Не, такие дела никому доверять нельзя. Заход с востока за большую награду — это поднимает, но… Болдог прекрасно понимал: те, кто командуют вот этими всеми личинками висячими, всеми этими отрядами, они ж с кучкой северных вояк считаться не станут — вперёд пошлют и по трупам за добром пойдут. Ну не. Не надо этого. Остаётся лес. Болдог помнил, что вроде туда один из владыкиных дружков собрался, а владыкины дружки абы куда не пойдут. Значит, в лесу вкуснее и безопаснее. — В лес идём, — сказал Дрочу орочий командир, совсем сникнув от понимания: его отряд настолько мал, что его даже заранее не распределили — либо нигде не отметили, либо вообще не знали о существовании. И на результат похода кучка бойцов Болдога повлиять не может, поэтому всем срать, к кому эти несколько обвисших приткнутся. И стоило ради этого рисковать?! Вдруг от расстройства больше никогда и ни на кого не встанет?! *** Звук хлопающих крыльев был привычным в последнее время, Даритель даже перестал его замечать, поскольку вести всегда были одни и те же: такой-то вулкан затих, лава застыла, но пока идти рано. Однако, в этот раз прилетела не просто посланница, а давняя знакомая. Прислужники владыки Алкара поняли друг друга без слов: да, Турингветиль не хотела покидать север, когда в прошлый раз заходил об этом разговор, но сейчас кое-что изменилось. Кое-что. — Эльфы не способны даже придумать новое название для крепости-маяка, — усмехнулась мышь, нарочито медленно принимая облик женщины. Она знала, какие темы любит обсуждать Даритель, чем его можно заинтересовать. — Тащут в Средиземье валинорские словечки и коверкают. Они недостойны жить, да? Глаза прислужника Мелькора зло сверкнули, Майя посмотрел на посланницу. — Минас-Тирит скоро будет называться иначе, — сказал он нарочито медленно. — И я готов поспорить на Палантир, что боевых потерь при захвате острова не будет. — Не спорю, — рассмеялась вампирша. — А небоевые потери… Что ж, алкарим есть алкарим. — Сияющий народ, — с крайним презрением произнёс Даритель. — Сияют так, что за лигу вонь стоит, и уши заткнуть хочется. — Но ведь лучше они, чем эльфы, правда? — Турингветиль взглянула с проницательным ожиданием. — Бесспорно. Протрубили рога, послышался бой в барабаны и разные железные вещи, заменявшие оркам гонг. Передовые войска отправлялись в путь по обновлённой владыкой Алкаром земле, и верили, что их ждёт лучшая жизнь.