Свет проклятых звёзд

— Наше королевство — не проходной двор! — грубее, чем хотел, высказался Туркафинвэ Тьелкормо, глубоко вонзив в дубовый стол кинжал с костяной рукоятью. — Вы понимаете, во что превратили королевство в ущелье Аглон? Моё королевство! Мой Химлад! Куруфинвэ Атаринкэ покосился на старшего брата, осторожно перевёл взгляд на гномов и строителей-Нолдор — своих подданных, посланников Химринга и Таргелиона. Было забавно наблюдать, как сын Морифинвэ, разумеется, не приехавшего лично, упорно доказывает, что представляет интересы лорда Маэдроса, а не отца. Самому же Куруфинвэ всё больше казалось, что Тьелко в целом прав: на затянувшемся совете учитывали позицию всех королевств и земель, кроме Химлада. Стратегический рубеж совсем не имеет права голоса? — Я всё прекрасно понимаю, — Туркафинвэ привстал, пристально посмотрел на наугрим небесно-голубыми глазами в обрамлении белоснежных ресниц. По реакции на этот взгляд, становилось видно, гном сидит напротив или гномиха, даже если по фигуре и украшениям отличить сразу не удалось: женщины невольно таяли, мужчины напрягались. — Я понимаю, что мои земли воспринимаются ничем иным, как пробкой в бочке ресурсов Белерианда. — Феанарион покосился на Алмарила. — А мой старший брат считает меня и Куруфинвэ только преградой на пути морготовых рабов, но мои земли — это мои земли, и я не позволю превратить их в паутину дорог, сковать реки бесконечными каменными набережными и мостами, не оставить широких лесных территорий, где я, в конце концов, люблю охотиться! Я понимаю, вы все считаете мои интересы блажью и мелочью в сравнении со всеобщей борьбой, но вам ведь вполне хватает уже имеющихся путей для перевозки дортонионского леса и торфа! И не надо рассказывать, что обозы с провизией не могут разъехаться с везущими меха и удобрения! Я готов пояснить свою позицию, — видя молчаливое недоверие и тень насмешки, Туркафинвэ Тьелкормо сменил тактику, однако, его речь менее агрессивной не стала, — удобство для честных торговцев и помощников осадного лагеря — это в то же время удобство для лиходеев, которых, к моему великому сожалению, с годами меньше не становится. Они множатся вместе с населением Белерианда. Да, есть неудобства для всех, но имеет место и контроль. Для всех. С нашей с Куруфинвэ стороны. А контроль, друзья мои и подруги, это безопасность. Алмарил то краснел, то бледнел, то багровел. По всему было похоже, что у посланника Химринга есть совершенно определённая цель, за достижение которой он в ответе. — Возможно, — решил всё-таки попробовать договориться мирно Куруфинвэ Атаринкэ, — всем здесь есть, что сказать нам. За дни рассмотрения проектов мы ни к чему не пришли, поскольку ходим по кругу, оставаясь при своём мнении, ни в чём не уступая друг другу. — Конечно, есть, что сказать! — вспыхнул Алмарил. — Мне был дан план ещё одной дороги через ваши земли, которая ведёт от юга Дортониона в осадный лагерь, минуя основные пути! Это не блажь, в отличие от уже названного здесь. Разного. Мы имеем право надеяться на лучшее, но готовиться всегда необходимо к самому тяжёлому развитию событий, поэтому нужен запасной путь, которого нет ни на одной карте! — Так переделайте карты! — воткнул в стол ещё один кинжал Туркафинвэ. Наугрим вздрогнули и нахмурились. — Это дешевле и проще, не находите? — беловолосый Феаноринг громко выдохнул, вскинув голову. Алая рубашка с золотой звездой на груди слева начала намокать. — Хватит считать себя хозяевами моей земли! Здесь распоряжается кто хочет, а мне почему-то с некоторых пор запрещено иметь собственное мнение! — Мы правим вдвоём, — осторожно напомнил младший брат. — И ты знаешь, что я всегда за помощь осадному лагерю. В разумных пределах. Моё мнение: те, кто видят земли Моргота слишком близко, начинают видеть угрозу везде. Это, безусловно, полезно во многих случаях, но, когда речь заходит о вложениях, бережливость ещё никому не вредила. — Невозможно изъять все имеющиеся карты, — спокойно пояснил гном из таргелионского торгового союза. — Если мы дадим добро на строительство запасного тракта, — жестом показав Тьелко, чтобы тот пока молчал, Куруфинвэ продолжил говорить, — где гарантия, что он не появится на картах? — Он появится, дядя, — не выдержал Алмарил, — но таких карт будет мало, а, значит, изъять их проще, чем выискивать все нарисованные планы местности за ближайшие сто лет! Туркафинвэ вытащил первый кинжал из стола, крутанул его в правой руке, перебросил в левую, потом — снова в правую. Младший брат, похожий на отца всем, кроме взгляда, покачал головой. — Я знаю, как будет, — Тьелкормо развалился на стуле, всё ещё играя с оружием, — первыми тайный путь разнюхают лиходеи, начнут под прикрытием благих целей возить свои товары или похищенных врагов, а мы даже не сможем об этом объявить — тракта же нет! Нам придётся строить ещё один. И для кого мы, получается, стараемся?! Разговор шёл по уже неизвестно какому кругу, аргументы кончались, повторялись, в ответ звучали уже не раз сказанные слова, но никто не мог прекратить бесполезную беседу, поскольку у каждого участника была цель. — Строить будем мы, — напомнил эльф из Торгового Союза. — Но на моей территории! — беловолосый Феаноринг убрал кинжал за пояс, сжал кулаки. — Эта дорога будет носить моё имя! Она должна быть моей, и строительство будет под моим руководством! — Нашей, Тьелко, — ещё раз напомнил брату о себе Куруфинвэ-младший. — Курво, я всё понимаю, повторю, — Туркафинвэ начал говорить, но вдруг с улицы донёсся пугающе-тревожный лай Хуана, ему начали вторить другие псы. Поблизости, а потом и вдали закричали птицы, в небо поднялись мельтешащие стаи, устремились мерцающей пёстрой ваулью к югу. — Что?! — беловолосый Феаноринг бросился к окну, посмотрел на север. — Я не вижу того, о чём говорит мой пёс, а теперь вторит ему и весь лес, но нам надо убираться отсюда, взяв лишь необходимое. — Он прислушался. Лай Хуана тонул во множестве голосов, становился плохо различим. — Пламя недр уже не спит, — начал переводить на понятный собравшимся язык речь пса Туркафинвэ, — скоро оно будет здесь, и падёт каждое дерево на его пути. Всё сгорит. Надо уходить. — Мы рубеж бросим?! — теперь подскочил уже Куруфинвэ. — Всё сгорит, а потом сюда придут орки! — Самые отважные могут вернуться, когда огонь погаснет, — отрешённо пояснил беловолосый Феаноринг. — Уходим! Времени нет! Бейте тревогу! Против морготова огня мы бессильны, поймите это! — Я сообщу Нельо, — мрачно заявил Куруфинвэ-младший. — Чтобы уходил на юг, — кивнул Тьелкормо. — Что мы оставляем пост, — серые глаза Атаринкэ злобно вспыхнули, однако брат прекрасно видел: Курво тоже помнит, как пал духом во время Битвы-под-Звёздами, и понимает, что Тьелко не хочет снова испытать лишающую сознания боль и долго хромать, когда уже давно всё закончилось, и, вроде бы, можно радоваться жизни, а не получается. Он понимал и помнил, просто не хотел признать слабость или слишком боялся гнева Май… Лорда Маэдроса. — Мы не успеем собраться, — уже на бегу сообщил Туркафинвэ. — Возьмём с собой лишь мечи? — горько усмехнулся Атаринкэ. — Нет, брат мой, — беловолосый Феаноринг скривился. — Только золото. *** Химлад покинули не все. И те, кто решили остаться, встретили неспешную раскалённую волну, высотой с молодое дерево, которая неумолимо надвигалась, сминая и медленно сжигая вековые сосны и стены домов, словно всё это было из бумаги. Небо заполнилось удушающей смрадной мглой, изрыгаемой Железным Хребтом, алыми отсветами пожаров и едким дымом, который поднимался над погибающим в пламени Утумно королевством.