Свет проклятых звёзд

Над серо-красными крепостными стенами с тревожными криками взвились стаи птиц. Пернатые закружили вокруг исполинского знамени на главной башне Химринга, и Маэдрос, спокойно сидевший у окна, подскочил и перегнулся через подоконник. — Что случилось? — до этого задумчиво листавший письма Канафинвэ Макалаурэ побледнел. — Не понимаю, — старший Феанарион сел на место. — Ничего. Нет ничего, что могло их напугать. Хеправион поставил новую тарелку с мясом, сел рядом с картой. Азагхал надул щёки, пшикнул: — Мы часть воды на Ард-Гален в трубы уберём. Нет, не потому, что она копать этот морготов митрил мешает! Король-менестрель заулыбался. — Мне тоже было бы весело, — белегостский правитель опёрся лбом на руку, — если бы речь шла не о моих подданных. И вообще, — хмыкнул он, — я провожу с эльфами больше времени, чем со своими. Как бы меня мой народ не забыл и не решил, что правит ими мой братюня. — Я тоже здесь больше времени нахожусь, чем в своих владениях, — Макалаурэ пожал плечами. — Недавно супруга с детьми ездила в Поющую Долину, не взяв меня, мол, это визит исключительно по важным делам, и я только мешать буду. А когда вернулась, перестала со мной говорить. Сначала совсем, а потом — только по душам. — Эльфандис недовольна тем, что в твоих с ней землях моих воинов больше, чем ваших, — серьёзно произнёс Маэдрос. — Но я не позволю ничего менять — мне так спокойнее. — Мы уберём часть воды в трубы, — продолжил говорить по делу Азагхал, — потому что некоторые источники тащут в общий поток всякую дрянь. Избавимся от грязных вливаний — канал станет чистым. — Надолго ли, — напряжённо проговорил Маэдрос, всматриваясь в одну точку вдали. — Пока Моргот делает в Арде что хочет, любое наше благое начинание обернётся лихом. И сейчас это на руку Нолофинвэ. Ему есть, что нам предъявить, если он захочет перетянуть командование на себя. — А что мы можем сделать? — с вызовом спросил Хеправион, засмотревшийся на стаи птиц. — Наша стратегия — взять Моргота измором. Мы это успешно делаем. — Успешно ли? — поинтересовался Макалаурэ. Увидев удивление и осуждение собравшихся, король-менестрель пояснил: — Я говорю с точки зрения Нолофинвэ. Наши успехи безусловно есть, но они не видны верховному уз… Нолдорану, — второй сын Феанаро Куруфинвэ покосился на Азагхала. — Наши разговоры с ним всегда заходят в тупик, — не отводя взгляд от Тангородрима, Маэдрос произнёс напряжённо, одними губами. — Он предоставил нам легко восполняемый ресурс, и думает, будто имеет право… Глаза старшего Феанариона, прозрачно-стальные, словно капли на клинке, вдруг расширились. На неподвижном до этого лице отразилось непонимание, граничащее с безумием, так напугавшим Канафинвэ Макалаурэ в начале Славной Битвы. Все разом посмотрели в окно и ахнули. На башнях Химринга тревожно забили колокола, стража начала отдавать приказы готовиться к обороне города или атаке. — Они не должны узнать, что ты, — Азагхал, обращаясь к Маэдросу, тщетно попытался откашляться, чтобы голос не дрожал, — не знаешь, что делать. — Ждать, — выдохнул химрингский лорд, и его голос прозвучал скрежетом железа на фоне медного звона. — Должно быть понимание. Из северного окна зала открывался прекрасный вид на Железный Хребет, Ард-Гален, и начинающуюся катастрофу. — Хеправион! — старший Феаноринг выкрикнул имя оруженосца под колокольный аккомпанемент. — Быстро к воинам! Передай, чтобы были готовы, но не сходили с места. Стражей на башни, заприте ворота и не допускайте паники. — Он бросил короткий взгляд на Азагхала: — Я знаю, что делать. — Отец… — выдохнул в ужасе Хеправион, но быстро справился с собой и побежал за дверь. Поваливший из вершин Тангородрима чёрный дым стремительно расползался во все стороны, пики Трёхглавой Горы начали извергать огонь. Потом пламя вырвалось из соседних вершин, и весь северный хребет превратился в огнедышащее чудовище. По склонам полетели камни, клубы дыма над Ард-Гален оскалились волчьими пастями. На столе зазвенела посуда, в окнах — стёкла. — На улицу! — скомандовал Маэдрос в один голос с Азагхалом. — Спускайтесь с башен! — крикнул химрингский лорд в сторону ближайшей смотровой вышки. В зал вбежала белая, словно полотно, Туивьель, старший сын Феанаро Куруфинвэ сгрёб её в охапку и буквально поволок из крепости на площадь. Землетрясение усилилось, однако Химринг строился с расчётом на возможные подземные толчки, поэтому Маэдрос понимал — стены рухнуть не должны. По крайней мере, он на это надеялся. Жители крепости покинули дома и спокойно стояли среди ходящих ходуном зданий, держали рядом детей и собак, некоторые даже шутили. Дым на севере поднялся так высоко, что стал виден не с башен, а с окружённой со всех сторон высокими стенами площади. — У Моргота зад горит от отчаяния! — смеялись горожане. — Я хочу что-то ответить, — вполголоса произнёс Макалаурэ, озираясь и останавливая взгляд на самовольно открывающихся и закрывающихся дверях. — Но не буду. — Не надо, — поддакнул Азагхал. Маэдрос, крепко обнимая Туивьель, смотрел вверх. Уродливые звериные пасти, искажаясь и превращаясь в месиво, пожирали друг друга и бесформенные клубы дыма, начал ощущаться отвратительный запах, привычный в осадном лагере, но чуждый здесь. — Я должен знать, что происходит, — разомкнув объятия, химрингский лорд поспешил к башне. Несколько стражей не покинули посты, несмотря на опасность, и старший Феаноринг гордился их отвагой. Скала вздрагивали под ногами небольшие колокола звонили сами собой, с некоторых крыш посыпались черепки. Взлетев по ходящей ходуном лестнице, Маэдрос поднялся на смотровую площадку главной башни и едва сдержал отчаянную ругань: на Ард-Гален происходило то, о чём родившийся в Светлом Амане Эльда не слышал ни от Вала Ауле, ни от средиземских жителей. Да, горы-кузницы могли порой истекать лавой, даря Детям Эру новые материалы для строительства и даже новые виды драгоценных камней, в такие моменты земля подрагивала, и все знали — живущие рядом с кузницами Ауле должны строить дома не так, как остальные, но всё это не представляло опасности! Только Моргот исказил и столь прекрасное и чудотворное создание Песни брата. Горный хребет на севере, оказавшийся цепью вулканов, не создавал, но уничтожал, превратившись в ряд огнедышащих катапульт. Чудовищный камнепад рушил постройки, давил всё живое, не успевшее убежать, от подземного пламени поднимался дым, быстро заполняющий равнину. — Воины отойдут на безопасное расстояние, — сказал Маэдросу ближайший страж. — Извержение рано или поздно иссякнет. Химрингский лорд кивнул. Землетрясение постепенно стихало, однако возвращаться в дома пока никто не спешил. Некоторые горожане вытащили на улицу лежанки и одеяла, принесли еду, поделились друг с другом вином, а детям раздали игры и игрушки. Летняя жара даже здесь, на скрытой от ледяных ветров высоте, позволяла какое-то время жить вне зданий, не ставя даже палатки, однако нашлись эльфы, которые принесли камни и сложили очаги. Чёрная пелена закрыла дневной светоч Анар, понеслась дальше, будто штормовая волна, затапливающая берег. Пасти устремились к Химрингу, от пышущих огнём вершин полетела серая пелена. Происходящее на Ард-Гален стало видно плохо, однако Маэдрос смог различить сорвавшиеся с гор потоки. И это была не лава.