Об истинной победе над искажением
12 мая 2023 г. в 07:33
Белое на белом. Маскировка ли? Привычка ли прятаться даже у себя дома?
Белое на белом. Может быть, это стремление к гармонии с природой? Лес оделся в снежную шубу, и эльфийка, чьи волосы повторяли цвет метели, поступила так же?
Аклариквет невольно залюбовался. Дориатская дева, назвавшаяся Нимродель, смотрела с кокетливым прищуром, словно думая лишь о соблазнении всех мужчин поблизости, а те, что далеко, должны — нет, обязаны! — влюбиться в рассказы о ней. Однако, несмотря на столь очаровательный образ, создавалось ощущение, будто под пушистым мехом прелестница прячет отравленный кинжал. Это будоражило. Нет, Нимродель не хотелось назвать королевой зимы, как Ириссэ, но возникало желание о ней спеть. Что именно? Менестрель короля Нолофинвэ пока не понимал. Может быть, если узнать дориатскую деву ближе, разбросанные в хаосе ноты первого впечатления сложатся в единую мелодию? В такое развитие событий с надеждой верилось.
— Это не северная лиса, — погладила белой варежкой рукав шубы Нимродель, — я бы не оделась ни во что, бегавшее рядом с морготовыми землями. Это лисы нашего леса, только редкие — без окраса. Их ловили специально для меня.
Нолдор Хитлума с сомнением переглянулись.
— Я тоже не поверила торгашам-гномам, — сказала стоявшая рядом с подругой Неллас. На ней была волчья шуба, украшенная речным жемчугом. Дикое сочетание, однако смотрелось на удивление гармонично.
— Гномам? — заулыбался Аклариквет, присмотревшись к облачению третьей эльфийки из Дориата — похоже, соболь.
— Я знаю мнение о ногродских торговцах, — ничуть не смутилась Нимродель, тронула такую же белоснежную, как шуба, шапку. — Но у меня нет причин им не верить, поскольку наугрим слишком дорожат дружбой с моими владыками, чтобы подсовывать подделку их приближённым.
— Почему вы до сих пор не восхитились шубой моей подруги? — сделав грозный вид, с нажимом спросила эльфийка, представившаяся Митреллас. Эта дева не гнушалась северных мехов, в отличие от белого облачка — Нимродель. — Почему не восхищаетесь ей самой? Она обидится и споёт о вас королю Тинголу что-нибудь плохое.
Неллас, фыркнув, закатила глаза.
— Что-то не так? — мило поинтересовалась Нимродель.
— Я уже говорила — мне не нравятся эти игры, — черноглазая эльфийка в волчьих мехах скрестила на груди руки. — Нельзя соблазнять всех подряд и не отвечать взаимностью! Любовь бывает жестокой! Что, если из-за тебя погибнет какой-нибудь принц? Тебе ведь придётся вечно скрываться от его родни, желающей отомстить! А с твоей внешностью это ой как непросто!
— Я справлюсь, — просияла румяным яблочком на белом снегу посланница. Она села у большого костра, за которым внимательно следил Маблунг, осмотрелась. — Что же до любви… Любовь бывает невзаимной ещё и потому, что для женщины может оказаться что-то важнее, чем мужчина. И это необязательно дети от него. Кстати, — Нимродель указала белой рукавичкой за спину, — в Королевстве под Завесой Мелиан очень не любят сорняки, и неважно, что за прекрасная диковинка прилетела с ветром в сад владыки Тингола.
— Но ведь ветром управляет Вала Манвэ, — почувствовал неладное Аклариквет и попытался защищаться.
— Ничто не мешает Морготу подбросить на благословенную небесную волну какой-нибудь мусор, — ничуть не смутилась Нимродель. — Однако, Дети Эру приспособились. Сорняки прекрасно подходят для разжигания печи, особенно, если успеть срубить их до того, как разбросают семена.
— Все приспособились, — снова фыркнула Неллас, — халадины утепляют дома волчьими шкурами. Как известно, волки — искажённые Морготом псы Вала Оромэ. Этих тварей убивать можно и нужно. Но если истребить слишком много волков, придётся переходить на творений Валиэ Йаванны, которые, вроде как, добро.
— Нам говорили, что всё в Арде делалось для Детей Эру, — Аклариквет помрачнел, чувствуя, что разговор ему уже совсем не нравится.
— Это ещё хуже, — отмахнулась черноглазая эльфийка и начала пить из припрятанной в потайном кармане фляги. — Без Моргота вы не сможете оставаться добром, истребляющим зло. Вы превратитесь в дармоедов.
— Так аманэльдар ещё не называли! — рассмеялась от души Зеленоглазка.
— Сестра, — Неллас подошла к одиноко сидевшей у костра знахарке, — давай поговорим вдвоём. Думаю, нам есть, что рассказать друг другу, а у меня есть кое-что вкусное. Но с дармоедами заморскими я делиться не буду!
Колдунья встала, радостно обняла тёмную эльфийку и вместе с ней удалилась в заснеженный лес. Маблунг заметно напрягся, свистнул, ему издалека ответили.
— Всё хорошо, — мило произнесла Нимродель, кутаясь в шарф, — Неллас и с морготовой тварью подружится. И с самым последним искаженцем. С кем угодно. Так что, защищать её не нужно.
— Разумеется, — учтиво поклонился страж, — менестрели и летописцы всегда лучше воинов знают о битвах, врагах и опасностях.
— Разумеется, — не отступила племянница Саэроса.
Несмотря на то, что новый вождь халадинов разрешил эльфам пройти в Бретиль, временный лагерь так и не переместили, считая подобные хлопоты бессмысленными — со дня на день всё равно уезжать. Митреллас быстым движением прошмыгнула за спину Аклариквета, подпрыгнула и качнула заснеженную ветку ели над ним.
— Вы, словно белые нежные розы, — вздохнул менестрель, отряхивая снег с шапки и плеч, — прекрасные, но предательски колючие.
— Почему Нолдор так любят это сравнение? — серьёзно поинтересовалась Нимродель с видом исследовательницы. — Только ты ошибся: розы — это вы, а мы — яблони, среди которых так и норовят вырасти опасные, способные на кровавые предательства цветы.
Аклариквет посмотрел на посланницу Дориата, и в голове начала складываться песня.
— Король Тингол сказал: он хочет понимания, что происходит в Бретиле, и я вызвалась помочь, так как уже бывала здесь, — облачко белого меха снова мелодично заговорило о делах. — Я могла бы выслушать тебя или иного летописца, но хотела бы поговорить с эдайн. Однако, если ты составишь мне компанию в пути до поселения, мы смогли бы прийти к некоему соглашению.
Менестрель короля кивнул, пошёл вперёд. Свежевыпавший снег хрустел под ногами, ясный день неспеша сменял облачное морозное утро.
— Маблунг говорил странные вещи, — отдалившись от лагеря, начала беседу Нимродель. — Вроде бы кто-то из семьи вождя вредил вашему народу, а ещё — вам нужна помощь, но просить её у Дориата вы не хотите.
— Дориат откажет в помощи, — пожал плечами Аклариквет, смотря на выдыхаемый пар.
— Разумеется, — улыбнулась посланница. — Однако, попросить всё же стоило. Не всегда помощь выражается в присланном войске, особенно, если речь идёт о поддержке Айну. Королева Мелиан способна на многое.
— Но примирить наши народы, увы, нет.
— Это правда, — согласилась Нимродель.
Розовые солнечные блики на снегу стали золотыми, потом рассеялись, превратившись в россыпь белых искр.
— Чары королевы Мелиан странно действуют, — задумчиво заговорил Аклариквет, помолчав. — Вроде бы Песня Творения, неважно, что именно ей создаётся, должна вдохновлять, подталкивать к созиданию, а меня, наоборот, сбивает с толку. Наверное, поэтому меня здесь никто не слушает. Мне кажется, я запутался в чарах и упустил нечто важное, словно заблудился в зачарованном лесу и потерял спасительную тропу.
— Завеса не должна вдохновлять недругов, — просто пояснила Нимродель.
— Ветер меняет своё направление, — неожиданно тепло улыбнулся менестрель, начал тихо напевать. Впереди уже виднелось людское поселение, кто-то спешил по делам, кто-то бурно ссорился. — Что здесь? Поверить глазам не могу!
День зимний украсился дивным цветением —
Белые розы на белом снегу.
Цветущее древо на лютом морозе,
И лепестки облетают на снег.
Предвестник плодов эти дивные розы,
И бурь не страшится здесь юный побег.
Мой сад пышных яблонь я вырастил песней,
Наполненной силой любви и мечтой
Об Арде без боли, об Арде чудесной,
Где роза и яблоня — древо одно.
Дориатская посланница внимательно слушала, кокетливо прищурив глаза.
— Мои песни никогда не нравились тем эльфийкам, для кого сочинялись, — отмахнулся менестрель, — Уже не расстраиваюсь. Я лишь подумал, что хотел бы вырастить сад из яблонь, цветущих розами, и это была бы истинная победа над искажением, символ мира между эльфами.
— Знаешь, — Нимродель хитро улыбнулась, — в таком случае, Тэлери и Нолдор нашли бы иные слова и сравнения для описания взаимной неприязни. Однако, певец, ты должен знать — в некоторых вопросах я на твоей стороне. Почти. И это для тебя очень хорошие новости.
Голоса из Бретиля донеслись громче, слова стали разборчивее.
— Не ори на меня! — кричал какой-то мужчина.
— Сам не ори! — не оставалась в долгу женщина.
— А я буду!
— Вон, эльфы идут! Не позорься!
— А… Ну, потом поговорим.
Два силуэта разошлись в разные стороны.
— Мы для них, как строгие родители, — рассмеялась Нимродель. — Пример для подражания.
— Возможно, однажды они станут похожими на нас, — с каплей надежды произнёс Аклариквет.
— Возможно, — отозвалась посланница. — Главное, чтобы не мы — на них.