Свет проклятых звёзд

— Слышите, братья и сёстры? — вдруг закричал глупый брат Халмира, когда слёзы и причетания о смерти Хириль остались далеко позади, за не слишком плотными стенами шалаша. — Этот человек идёт вождя свергать! А я с ним! — Ты совсем башкой ослаб?! — вполголоса выругался Галдор, схватив адана за то, что могло считаться одеждой весьма условно. — А что? Пусть все знают! Слышите? Он Халмира Робкого сверг уже! Идёт вождя свергать! А я не хочу по роже, поэтому помогаю. Судя по лицам немногих заинтересовавшихся, этот человек мог говорить что угодно, никто бы не принял всерьёз. — О, Халгор опять сказки лялякает! — подтвердил догадку марахлинга какой-то случайный прохожий с лопатой и вилами. — А чё сказки-то? Чё сказки? — брат Халмира обиделся. — Сами гляньте, какая рожа после его кулаков красивая становится! Несколько человек засмеялись, однако вдруг к идущим в сторону шалаша вождя людям начали присоединяться халадины, выходящие из домов с охотничьем оружием. — Так, стоять! — Галдор развернулся к внезапным помощникам. — Я не собираюсь никого свергать! Мне нужно только забрать мужа моей сестры! — Зато мы собираемся, — ответил немолодой адан с характерно опухшей шеей. — Старик это, — он постучал себя по голове, — того. — Погоди-ка! — Халгор вдруг чуть присел, руки сжались в кулаки. — То есть, ты моего брата и будущего вождя просто так избил? Марахлинг не успел ничего ответить — ему прилетел мощный удар в челюсть. Халадины остановились, наблюдая. Анализировать было некогда, Галдор только вспомнил, как его учили старшие соратники, что со зверями нельзя лукавить: говорить, думать и делать надо строго одно и то же, иначе растерзают. Устояв на ногах и не дав продолжить себя бить, сын вождя Хадора сделал обманное движение и применил приём рукопашного боя, о котором Халгору знать было неоткуда. Посмотрев на распластавшегося на земле человека, не понимающего, что с ним случилось, Галдор ощутил укол совести. Адан довольно быстро опомнился, встал и вздохнул: — Эх, ладно, меня ты тоже сверг, а я уже хотел себя вождём объявить, раз тебе не надо. Толпа рассмеялась. — Пошли к папаше, — погрустнел глупый брат Халмира. — Потом сам выберешь, кто править будет. *** — Знаешь, пока мы шли к твоему деду, — Галдор посмотрел на жену испытующе, вдруг осознав, что её слова о родичах не были чем-то внезапным — похоже, плоды зрели давно, — меня не покидало чувство, будто все вокруг уверены в моём намерении убить Халдана. Кажется, чем больше я это отрицал, тем сильнее убеждал в обратном. — Ха! — сквозь слёзы хмыкнула Харет. — А чего ты хотел? Этот дед похотливый молодух из семей забирал! Непонятно только, зачем. — Искажение, — задумался марахлинг, — непостижимая уму штука. *** На подходе к шалашу Халдана толпу халадинов встретили дориатские стражи. — Мы не допустим кровопролития, — спокойно сказал хорошо знакомый сыну Хадора эльф, вооруженный на все случаи жизни. — Да я сын его, ну! — выйдя вперёд, подбоченился Халгор. — Проверить надо, жив он там вообще? — К вождю никому нельзя, — Маблунг посмотрел выжидающе, будто надеялся, что ему дадут повод взяться за кинжал. — Даже мне что ль? — откуда-то взялся охранник с мешком. — Я ж ему травы нарвал и тряпок у соседки взял. Чистых! — Возможно, что и тебе, — эльф равнодуно пожал плечами. — Ладно! — легко согласился Халгор. — Эй! — заорал он, что было мочи. — Папаня! Тут все думают, что ты подох! Выйди, покажись! Руки пожми, докажи, что не дух это твой, а ты сам! Народ не верит, что ты ещё с ним! Не зная, как реагировать на такой призыв, Галдор просто покачал головой, но вдруг по толпе пробежал изумлённый вскрик-вздох, а глупый брат Халмира завопил громче прежнего: — Беги!!! *** — Чиво-о?! — вроде бы дремавший Халдан завозился. Шея вождя опухала на глазах, словно его покусали пчёлы, голос стал совсем хриплым, а дыхание — тяжёлым. Кабор чувствовал, как всё сильнее болит голова, появилось ощущение дурноты, которое только усиливал сухой кашель. Неужели зараза начала отравлять кровь? В это верить не хотелось. — Ну-ка, помоги мне встать! Выводи к народу! — приказал вождь лекарю, и тот подчинился, просто потому что спорить не осталось сил. Халдан был совсем слаб, повисал на руках, волочил ноги, но упорно шёл на улицу. Охрана расступилась, народ ахнул. — Беги!!! — прокричал кто-то, и Кабор понял: это ему. Растерявшись, знахарь начал озираться. Халдан вцепился крепче, но вдруг что-то словно отбросило лекаря в сторону, а вождь повалился на землю, хрипло проклиная Их и Их главаря. Кабор, стараясь отвлечься от головокружения и дурноты, отбежал на безопасное, как ему показалось, расстояние и понял — оттащил его от шалаша брат супруги. — Спасибо, — сказал знахарь. — Ты спас многих здесь. Охранник с мешком травы, опомнившись, бросился помогать поднимать вождя. — Сами его лечите! — закричала из толпы женщина. — Да! — подхватили ещё несколько голосов. — Сами давайте! Или мы поможем! Вдруг в сторону шалаша, где только что скрылся вождь и его защитники, полетел факел. Эльфы среагировали моментально, стрела вонзилась в ногу бросавшего, молодой адан с криком упал. — Так будет с каждым, посягнувшим на жизнь правителя! — громко проговорил Маблунг, тоже взявшись за лук. — Кому здесь нужен лекарь? — спросил Кабор у стоявших рядом людей. — Я возьму всё необходимое и приду. *** — Кабор болен, — отвёл взгляд Галдор. — Мне сложно судить, но выглядел он паршиво. — Отлежится, — Харет отмахнулась. — Сам себя вылечит, или жена. — Я тоже на это надеюсь, — марахлинг встал, взял себе новую бутылку вина и тоже принялся пить из горлышка, натирая переносицу, чтобы не чихать. — Знаешь, что в этом всём было самым… Смешным, пожалуй? — Ну? — Охрана вождя не дала мне отпор. Я просто повалил старика на землю, оттащил Кабора, и никто ничего не сделал. Похоже, женитьба на тебе дала мне здесь безграничную власть. — Теперь ты можешь бить, кого хочешь, — согласилась аданет, вытирая слёзы. — Безнаказанно. Здорово, правда? Сын дор-ломинского вождя не был абсолютно уверен в обоих утверждениях, однако мысль об этом его не отпускала. Неудачник дома и на войне, здесь Галдор чувствовал себя героем и лидером. Несмотря ни что, это было крайне приятно. — Вот закончим мы эту войну… — он подсел к снова заплакавшей о сестре супруге, обнял, погладил по плечу, и даже не оказался покусан в ответ. — Мы обязательно победим Моргота, и тогда не будет ничего плохого. Так говорят эльфы. Вот закончим войну мы, друзья, Соберёмся у рощи берёз, Вспомним тех, кто ушёл в небеса, И не будем жалеть своих слёз… Мы обязательно приедем сюда, — заверил Галдор Харет. — Просто здесь… Понимаешь, тот, кто не был за Железными Горами этими проклятыми, кто не был на грани гибели, кто не голодал и не мёрз в этой гиблой дыре, никогда не поймёт того, кто там был, не оценит, как прекрасна жизнь, как вкусен обыкновенный хлеб, и какое наслаждение дарит глоток чистой воды. Не оценит тепла. — Предлагаешь мне идти воевать? — буркнула, сморкаясь, аданет. — Чтоб понимать тебя. — Нет, глупая! — рассмеялся Галдор. — Просто… Я читал, что человек умрёт, но не его идеи. А какие бессмертные идеи оставлю после себя я? Харет была пьяна не меньше мужа, поэтому ей его слова казались более чем логичными, а сам он — почти не отвратительным. — Может, спать? — спросила она, зевнув, чихнув и высморкавшись одновременно. — Давай, — согласился Галдор и практически сразу громко захрапел на широком супружеском ложе. *** Девочка чувствовала себя лучше. Это радовало, особенно, на фоне семьи, к которой пришлось зайти ранее: там двое взрослых уже умерли, один из детей выглядел очень плохо, ещё двое только ощутили первые признаки хвори. Кабор провёл с ними столько времени, что совершенно потерял его счёт, а результата так и не увидел. Отчаяние отнимало последние силы. — Давайте все вместе прочистим горлышко, — говорил он, показывая на себе, как это делается. Надежда вылечиться заставляла снова и снова давиться и задыхаться от прута в глотке, понимание, что нужно поспать, отчаянно боролось с неспособностью бросить больных без помощи. «Хорошо, что Глорэдэль меня не видит», — думал знахарь, опять не возвращаясь к супруге. До одной из первых заболевших девочек Кабор дошёл с огромным трудом. Он догадывался, что ему не удаётся как следует чистить горло себе из-за усталости и переставшего спадать жара, от которого уже ничто не помогало, но развернуться и отправиться спать не мог. Успеется ещё. Потом. То, что служило здесь дверью, отодвинулось, и малышка улыбнулась. Эта усталая, вымученная радость на юном личике была лучшей наградой за всё пережитое. Знахарь увидел: аданет выздоравливает, и едва не расплакался. Стараясь не показывать, что задыхается, Кабор проверил состояние девочки, пообещал, что её бабушка обязательно скоро придёт, хоть и знал обратное, сел за стол и стал готовить полоскания. Руки слушались плохо, воздух втягивался с неимоверным трудом. Кабор понимал: придётся резать гортань, но кто умеет это делать? Может быть, всё-таки обойдётся лекарствами? Мучительная возня с обычно быстро завариваемыми травами злила, приводила в ещё большее отчаяние. В какой-то момент знахарь увидел, что девочка задремала, не дождавшись полосканий. Решив немного отдохнуть, раз спешить уже всё равно некуда, Кабор положил голову на руки и подумал, что сейчас как раз можно было бы сделать надрез самому себе, ведь дышать уже слишком тяжело, а веки такие неподъёмные! Встать получилось на удивление просто, не ощущалось жара и потери сил. На стене, почему-то из сруба, как дома, в Барад Эйтель, откуда-то взялось большое зеркало, а в руках оказался острый тонкий нож. Сталь легко и безболезненно вошла в горло, начался кашель, но Кабор понимал — это сейчас пройдёт. Главное — дышать. Дышать. Пока сложно, но скоро всё закончится. И всё действительно скоро закончилось.