Свет проклятых звёзд

Первым делом постучав в окно живущей неподалёку аданет, которую особенно сильно пугало поведение сына вождя, Берен, размахивая лютней, выбежал на середину перекрёстка дорог, чтобы раздражать возниц, и начал распевать: — Приснился ночью мне кошмар: Как не пугаясь тёмных чар, Шерстистый белый горностай, Задев свечу концом хвоста, Устроил в Ангбанде пожар! А что такое Ангбанд, други? Я, не таясь, вам расскажу! Вспомнив, что на солнце можно перегреться, юноша тронул раскалившиеся на макушке чёрные волосы, задумался. Осмотревшись, Берен нарвал у дороги лопухов, положил на голову, закрепил под подбородком ремнём, пожертвовав надёжностью штанов, и продолжил петь, только уже в безопасном месте, наслаждаясь собирающейся публикой. Особенно было приятно видеть слуг отца с их крайне недовольными рожами. — Вам здесь не дебри-чащи! Вытри гарь скорее с губ! Здесь ядовитый воздух, каждый здесь — живой труп, У всех здесь в лёгких мусор, наше дело здесь труба, Здесь воздух ядовитый забивается в зубах. На травах здесь роса покрыта пеплом угольным, Нет утренних туманов: здесь только смрадный дым, Здесь очень трудно жить, здесь трудно сделать вздох, И не поёт здесь соловей — он, задохнувшись, сдох. Взглянув на реакцию публики, сын вождя сделал знак, мол, ждёт аплодисментов. Получив похвалу, Берен решил, что такое одобрение отцу не предъявить, значит, снова начнутся нравоучения о смысле жизни и правилах поведения, соответственно, надо… — Благодарю вас! — юноша поклонился. — У меня вчера был день рождения, но атар был зол и ничего мне не подарил. А ещё он сказал, что песнями не заработать на жизнь. Давайте ему докажем обратное? Положив один из лопухов под ноги и намекнув, что награду надо класть именно туда, Берен подтянул сползшие почти донельзя штаны и запел дальше: — Что ж, снилась мне, врагу под стать, Резная чёрная кровать Под балдахином из цепей. И Моргот злобный спал на ней, Не прекращая бормотать: «Ничего не останется от них, Здесь останемся, может быть, только Мы, И багровое вьётся пламя, Будто знамя Беспощадной чёрной зимы». В его постели — серый лёд. Но почему так больно жжёт Ладонь, которой, что есть сил, В горящих пальцах Сильмарилл Сжимал он ночи напролёт? Его венец откован был Из песен рыб, медвежьих жил, Слюны павлина, слёз врагов, Отборных орочьих мозгов, И… — он сделал многозначительную паузу. — Горностаевых шагов! И бесшумно ступая как шпион, Белый зверь никого не разбудил, Подобрался в ночи к Морготу он, Цап за горло! И с собой унёс Сильмарилл! Думая, что бы ещё спеть, или повторить уже исполненное, Берен с радостью наблюдал, как безотказные подданные отца стали поздравлять его — несчастного, непонятого семьёй мальчика с прошедшим днём рождения. *** — К тебе Риндель приходила, — с укором сказала Эмельдир, встретив вернувшегося уже ближе к ночи сына. Она нарочно дождалась отпрыска в саду у самой калитки, чтобы первой поговорить с ним. — И вчера, и сегодня. — И? — Берен, снова нетрезвый, но слишком счастливый, чтобы быстро стать по-домашнему вечно недовольным и скучающим, снял с головы лопух, бросил под ноги и подтянул штаны. — Она — хорошая девушка. Понимаешь, супруга вождя должна быть из круга вождя. — Из Круга Рока! — юный адан потоптался на лопухе, поднял над головой чем-то набитую тряпку в виде мешка. — Сынок, — взяв отпрыска под руку, Эмельдир повела его к беседке, — да, вожди вершат судьбы народа, как и Валар — судьбу Арды. Валар женятся на Валиэр. Так правильно. Мы с твоим папой тоже из одного Круга Рока. — Я ей не нравлюсь! — Берен плюнул в клумбу с розами. — Риндель просто родители в мою постель кладут! — Знаешь, — мать сдержанно рассмеялась, — я понимаю, что ты ей не нравишься, и даже знаю причину этого. Поверь, если бы твой папа себя вёл, как ты, я бы ни за что с ним не связала жизнь. — Вот и живи, с кем хочешь, и мне не мешай, — бросив лютню на плечо, Берен гордо зашагал домой, споткнулся о порог и, ругаясь, скрылся за дверью. Эмельдир покачала головой. Веря, что сын перерастёт глупость, женщина пошла вдоль яблонь, любуясь нарождающимися плодами среди зелёных листьев. Днём пришло письмо, сильно расстроившее супруга: оказалось, несколько лет назад у наследника дор-ломинского вождя родился сын, и вот-вот должен появиться второй. Барахир всегда считал Галдора дураком и неудачником, это каким-то образом утешало его, но теперь не осталось последней отдушины, и Эмельдир подумала, что сегодня Берену точно не избежать наказания.