Свет проклятых звёзд

Старик помнил себя молодым и совершенно не принимал таким, как есть. Горбатый, с трудом переставляющий ноги мужчина был уверен, что силён и красив, как десятки лет назад. — А ну, иди сюда! Ты! Чужак! Дуплом не хлюпай! А то сова влетит! — Пап, не надо, я сам разберусь, — сын, у которого уже давно половина волос поседела, осторожно встал между разъярённым родителем и прибывшими нежданными гостями. — Да что ты можешь, сопляк?! — уверенный, что старший сын всё ещё ребёнок, дедок замахал немощными непослушными руками с неразгибающимися пальцами. — Смилостивься, великий владыка! — сопровождавший чужаков эльф в маскировочном плаще вышел вперёд и крайне учтиво поклонился. — Я готов поручиться за них, ты ведь доверяешь мне? По старой дружбе. Тебе привезли дары! Если бы не привезли, я бы их на полёт стрелы не подпустил! Ты же знаешь меня, великий владыка! Сморщенное лицо старика просияло. — Ла-а-адно, — протянул он. — Но только если дар — она! Стоявшая около гружёной повозки женщина с длинной золотистой косой с проседью не сразу поняла, что речь о ней. — Ты, ты! — не оставил сомнений выживший из ума адан. — Чего глазами своими синими хлопаешь? Юбку задирай давай! И наклоняйся к земле. — У них так не принято, — вежливо пояснил эльф, косясь на сына старика. — А у меня принято! — Отец! — А ну пасть бревном заткнул, пока я не порвал! Из-за повозки вдруг возникла женская фигура, что-то звякнуло, и под ногами дедка среди чёрных осколков вспыхнуло зелёное пламя. *** В день отъезда из Барад Эйтель погода внезапно испортилась. Ещё вчера весна радовала тёплыми лучами солнца и ярко-голубым небом, а сегодня вдруг похолодало, и с самого утра из низких серых туч закапал мерзкий дождь. — Лягушачья погода! — улыбнулся супруг Глорэдэль, шутя про своё имя, данное ему любящей бабушкой. Как сам знахарь рассказывал, когда он только появился на свет, а этого очень не хотел никто в семье, в особенности родители его отца, то был весьма похож на самое мерзкое существо, которое можно встретить в огороде. Так и появилось его имя — Кабор. — Значит, на удачу, — дочь Хадора буркнула это совсем не радостно. Надвинув на глаза капюшон, закутавшись в плащ, она забралась в карету и многозначительно подняла флягу, мол, есть, чем заняться в пути. Галдор поначалу с некоторой долей радости принял приглашение сестры вместе выпить и поговорить о предстоящей поездке, но быстро понял — зря не остался в своей карете в одиночестве: Кабор, привыкший лечить в основном детей, со взрослыми вёл себя так же, как со своими пациентами, что раздражало старшего наследника Хадора несказанно. — Лягушка-лягушка! — сюсюкающимся голосом принялся напевать, чтобы всем стало весело, супруг Глорэдэль. — Ей на язык попала мошка. На мошке-на мошке сидела маленькая блошка, На блошке-на блошке надеты красные сапожки. Жалея, что нельзя выйти, не остановив карету, Галдор стал пить больше, надеясь заснуть. — Лягушка-лягушка не знает, что ей делать с мошкой, Лягушка-лягушка не знает, что ей делать с блошкой — Лягушка-лягушка думает только о красных сапожках! У блошки-у блошки есть красные сапожки! У мошки-у мошки есть маленькая блошка! А у лягушки есть мошка и блошка, Но она мечтает о красных сапожках! Глорэдэль, тоже уже не трезвая, поэтому раскрасневшаяся и больше не кутавшаяся в шерстяную шаль, рассмеялась: —Ты это поёшь-поёшь, а потом — хрясь! — и зуб малышу вырвал. Или руку вывихнутую вправил. Я это знаю, поэтому у меня от твоих песенок нервные мурашки по спине бегают. — А тебе чего бояться, сокровище моё? — знахарь потёр руки. — Ты сама себе можешь помочь. Тебе для этого необязательно петь весёлые песенки. На привале тема лягушек продолжилась. Когда путники, не добравшись до ближайшего поселения, решили отдохнуть прямо в лесу, с водоёма неподалёку начало доноситься кваканье. Радости Кабора не было предела, он снова принялся петь, и на этот раз гораздо более сюжетно: — Шёл парнишка по опушке, Сам не знал, куда. По пути поймал лягушку Около пруда. Та, закрыв глаза, Прошептала вдруг: «Отпусти меня На свободу, друг! Требуй, что тебе надо, Я помочь буду рада! И в награду исполню Три желания твоих». Почему-то Глорэдэль, до этого практически безучастно к веселью занимавшаяся палаткой, оживилась и подмигнула брату, мол, давай, тоже попытай счастья. Тут лягушек много! Галдор не ответил, продолжил начатое в дороге единственное развлечение, которое, хоть и не радовало, но, по крайней мере, не злило. — Три желания мучат парня, Выбрать он не смог! И на первый случай выбрал Золота мешок. Он теперь богат, Но судьбе не рад: Мирианы его жизнь, Эх, затолкали орку в зад. Больше всех засмеялась эльфийка — знахарка из Барад Эйтель, которую Галдор не хотел бы видеть никогда в жизни, а тут пришлось пересекаться постоянно. Хорошо, хоть у бессмертной хватило ума ни о чём сыну Хадора не напоминать. — «Требуй, что тебе надо — Я помочь буду рада И в награду исполню Два желания твоих». «Дай же мне добиться власти Во краю родном». День проходит — наш парнишка Ходит королём, Но не в этом суть — В сердце парня грусть. Снова через год К озеру идёт. «Требуй, что тебе надо. Я помочь буду рада И в награду исполню Одно желанье твоё». Охранники обоза, обходившие окрестности, приблизились к костру, заулыбались. Галдор не хотел знать, что именно им показалось забавным. — «Здравствуй, милая лягушка, Сердцу помоги! Вместо денег, вместо власти Я хочу любви». И лягушка вмиг Изменила лик: Перед королём Королева стоит: «Ой, какой любви надо? Я помочь буду рада И в награду исполню Все желания твои!» — Что за бред? — не выдержал всё-таки сын Хадора, попытался уйти, но встать не смог и едва не упал — всё-таки хмель сделал своё дело. — У меня есть средство, — зачем-то полезла в разговор зеленоглазая эльфийская травница, — от которого быстро протрезвеешь и сможешь напиться заново, почти без последствий. Хочешь? Галдор со злобой посмотрел в её сторону, пытаясь фокусировать зрение. Рядом с ненавистной знахаркой часто ошивался менестрель, которого почему-то все сторонились, и только эта бессмертная ластилась, словно кошка, выпрашивающая еду. А певец только нос воротил от неё, но и не отпускал от себя. Наблюдать за непонятными отношениями было мерзко и по трезвости, а на пьяную голову и вовсе оказалось невыносимо. — Да перепихнитесь уже где-нибудь в кустах! — выпалил сын Хадора, чем привёл в крайнее изумление всех на привале. — Задрали! — Спасибо за совет, господин, — заулыбалась Зеленоглазка. — Обязательно ему последую, правда, Риньо? Менестрель покраснел до корней волос и спешно ушёл в палатку. Снова раздалось задорное кваканье, и один из охранников обоза поддержал начатое Кабором веселье: — Как в домашнем огороде Стоит старое корыто. Никому оно не нужно вроде, Потому оно залито Дождевою водой, Мусором и разной ерундой, От такой вот жизни непростой Получился там застой. Но сейчас по вечерам Раздаются песни там, Во дворе и моём доме И в домашнем огороде. Часто слушал я их сам. Не вини, моя подружка, Поселилась там лягушка, И творятся чудеса — Раздаются голоса Из окрестных деревень Напролёт весь день. Сколько с бубном ни скакал, Сколько зелий ни вливал Я в лягушку ту, но не стала королевой И женой мне верной! Что же, думал, подожду. От учёных мужиков Услышал я рассказ таков: То, ища себе подружку, Распевал самец лягушки. И теперь мы с ним вдвоём Песенки поём. И сейчас по вечерам Раздаются песни там: Во дворе, и в моём доме, И в домашнем огороде. Их теперь пою я сам. Их теперь пою я сам! — Бедный лягух, — Кабор покачал головой, — поили какой-то дрянью! Хорошо, не умер. — Повезло хозяину дома, что он не превратился в здоровенного мужика и не врезал ему, — со знанием дела сказала Глорэдэль. — Только представьте: стал бы этот лягух человеком с разумом жабы. — Кошмар какой! — ужаснулись Зеленоглазка. — Я тоже песенку знаю. За лесом у болота легко и беззаботно В дождливую прохладу и ясную жару, Там жили две подружки — зелёные лягушки, На звёздочки смотрели, ловили мошкару. Однажды к ним без дела стрекозка прилетела, Она, как вольный ветер, летает тут и там. Спросить ей было нужно: «Да как же вам не скучно? Вам разве не хотелось попрыгать по горам? На западе там — море, за морем — горы, горы! Аман такой огромный, чудес так много в нём!» А что нам море-море? А что нам горы-горы? Ведь мы в своём болоте и дальше проживём. — Мне кажется, — дочь Хадора посерьёзнела, — именно так на нас отреагирует племя, к которому мы направляемся. Я не верю, что Арминас нарочно не привёл халадинов к королю. Я знаю его, он хороший эльф. Не предатель. Повисло молчание, в сумраке ночи среди кваканья лягушек прозвучал далёкий волчий вой, и костёр пришлось разжечь ярче. — Там кто-то прошёл, кажется, — защитники обоза переглянулись, взялись за оружие. — Трое, да? — Не знаю, — пожал плечами Кабор. — Мало ли, кто тут ходит. — Эльфы, наверно, — люди отмахнулись. — Захотят — подойдут. — Да, не наше это дело. — Мы в своём болоте и дальше проживём, — кивнула Зеленоглазка. — Вы, главное, волков не подпускайте. — Утром в путь, — зевнул Кабор, обнял жену. — Пойдём спать. Глорэдэль кивнула. Кваканье, стрёкот и щебетание смешались с шумом ветра в могучих кронах, звёзды замерцали ярче, над костром заплясали искры. И дорога впереди осветилась серебристым сиянием ночи.