Свет проклятых звёзд

— Есть только миг! Да чтоб тебя! Между прошлым… Да выправись уже! И будущим… Моргот сожри этот дрын! Именно он… Получай! Называется «Жизнь». Когда у Рога что-то не спорилась работа, он начинал страшно злиться, однако с безопасного расстояния наблюдать за этим было весьма забавно. Кроме того, Маэглин заметил, в это время появлялась возможность делать рядом что угодно — не обратит внимания. Долбанув по наковальне не слишком прицельно, глава Дома Гневного Молота выругался уже не по-эльфийски. Решив действовать быстрее, племянник короля поспешил подойти к Келебреху, который принёс из кладовки целую гору заготовок и что-то среди них искал. Подловить момент, когда Рог станет ругаться, и одновременно с этим его друг окажется в кузнице, было сложно. Ждать пришлось не один месяц, а беседовать с «кротом» где-то, кроме мастерской, Авар отказывался, не слишком вежливо давая понять, что тратить время можно с большей пользой: «Какой смысл беседовать здесь и сейчас, если мы снова увидимся за работой? Вне мастерских лучше уделить внимание тем, кто не любит жар горна и грохот молота». Возможно, Маэглин бы отказался от идеи совместных дел с Келебрехом, если бы не видел, как горели глаза этого эльфа, когда обнаруживались новые свойства какого-нибудь металла или раствора. А ещё имел место разговор, не предназначенный для посторонних ушей, однако племянник Турукано услышал всё, показавшееся достаточным для окончательного решения. Случилось это после выступления летописца, где речь шла о первых эльфах. «Родство Пробудившихся — сложная тема, спорная, — говорил Пенголод своим ученикам, которым предстояло обучать гондолинских детей истории. В тот день летописец собрал в библиотеке Столпа всех желающих, не только книжников, однако диалог вёл исключительно с исследователями и авторами текстов. — Мы знаем от Айнур, что для нас, Старших Детей Эру, как и для Творцов Арды, дух первичнее тела, феа практически всецело властвует над хроа, поэтому родство в нашем понимании, в первую очередь, это единство душ, схожесть талантов и суждений. Уверен, каждый из нас замечал, как сильно становятся похожи лицом те, у кого одинаково светятся сердца. Мы понимаем появление Пробудившихся так: были созданы несколько феар, которые потом разделились и облачились в хроар. Частички единого ощутили себя братьями и сёстрами, непохожие показались чужими, непонятными и интересными. Их захотелось познать, изучить. Может быть, желание познания неизведанного и есть любовь?» Вспомнив об Иттариэль, Маэглин едва не потерял тогда нить речи Пенголода, однако тема оказалась слишком интересной, чтобы надолго отвлечься. «Рождённые утратили изначальную близость феар, получив схожесть хроар взамен утерянного единства духа. Новые поколения Эльдар походят друг на друга телами, но договориться о чём-либо не могут, несмотря на целые библиотеки словарей. Мы знаем столько слов и фраз, что ни одно книгохранилище не способно вместить всего, однако понимания между нами нет. Пробудившиеся стали Квэнди не сразу, говорить научились спустя долгие годы жизни у Куивиэнэн, но все знали желания и нужды друг друга, чувствовали, когда и как помочь, смело пользовались осанвэ, не боясь быть услышанными Айнур, не опасаясь, что кто-либо из них вмешается в беседу, выдав себя за одного из общающихся, что подслушанное используют против говорящих. Пробудившиеся — или Пробуждённые? — как, вы считаете, правильнее говорить? — были наивны, поэтому столь многих мы не узнали лично». Началось долгое обсуждение «Пробудившихся» и «Пробуждённых». Маэглин пытался понять, проследить закономерность, разделить на группы тех, кто уверяли, будто правильнее «Пробуждённые», поскольку именно Эру Илуватар сам решил, когда его Дети должны начать жить, и открыл их глаза, и тех, что не скрывали — версия о «Пробудившихся» нравится им больше, поскольку в этом слове чувствуется свободная воля — главный дар Творца. Да, именно Эру определил время пробуждения, но команда «Подъём!» эльфам не требовалась, они просто ощутили, что готовы начать жить и начали. Сами. Попытка понять закономерность ничего не дала, зато Маэглин заметил реакцию Келебреха на речь летописца — Авар светился так, словно побывал в Валиноре в Эпоху Древ. Через несколько дней и состоялся разговор не для посторонних ушей, однако сын Эола привык, что любые беседы ведутся не для него, поэтому с детства научился слушать запретное. «Родство духа Пробуждённых важнее и сильнее родства тел родившихся!» — с жаром говорил Келебрех Салганту, когда тот пришёл к Рогу за очередной шкатулкой. Маэглин удивлялся, почему глава Дома Гневного Молота позволяет другу-арфисту быть нахлебником — брать его изделия по дешёвке, либо совсем даром, а потом перепродавать за золото, но в конце концов решил для себя, что для Рога дружба, пусть и ради выгоды, важнее награды за труды. Что ж, его дело. «Я понимаю это, — сдержанно кивал, отмахиваясь золотым веером, лорд Талаган. — Понимаю как неродной по крови отец». «Моё кровное родство с Феанаро Куруфинвэ можно оспорить, — всё быстрее говорил Келебрех, и всё больше утомлённости проявлялось во взгляде толстого лорда, — любой ведь может сказать, будто является потомком родичей Финвэ или Мириэль! И что вообще есть родство, когда речь о первых эльфах без отцов и матерей? Любой из сыновей Феанаро наречёт меня самозванцем, обвинит в попытке претендовать на земли и корону Первого Дома Нолдор!» «Можно подумать, что ты не хотел бы стать одним из королей-Феанорингов», — с едва заметным насмешливым неверием проговорил лорд Арфист, покосившись на друга. «Конечно, я бы этого хотел! — Авар подпрыгнул на стуле. — Ты не представляешь, насколько сильно я хочу знать устройство системы подачи воды в Химринге! Я хочу построить где-нибудь такую же или лучше! В собственном городе! Но я ведь умею отличать мечты от жизни, я знаю, что только мастерством смогу доказать…» «Или захватить силой, да?» «Нет!» «А Сильмарили?» — Талаган уже не скрывал издёвки. «Я никогда не видел их! Только на картинах. А нарисованные они не выглядят достаточно красивыми, чтобы ради них покрывать себя позором, прослыв наглым самозванцем». «Какой же ты ещё ребёнок…» Маэглин не сразу осознал услышанное, однако постепенно, за монотонной работой и во время неспешных прогулок в одиночестве, пришло понимание, на какое именно слабое место следует давить. — Келебрех, — тихо откашлявшись, произнёс сын тёмного эльфа, подходя к столу, за которым Авар разбирал заготовки. — У меня есть одна идея, но я не хотел бы, чтобы Рог надо мной смеялся, поэтому не показываю ему. Понимаешь, это ногродская разработка, но мастер, начавший её, погиб во время поисков митрила, а наследники лишь посмеялись над проектом. Как и над поисками. — Понимаю, — неохотно отозвался Келебрех, мельком взглянув на записи, — это ведь глупо — привлечёт врагов. Ты выдашь себя… — Нет, это не для нас. А чтобы подбросить врагам, и уже они выдадут себя нам. Ты ведь встречал орков, Серебряное Копьё? — Хочешь сказать, что они глупы, как дети? Авар спорил, старался насмехаться, но Маэглин видел — он согласен. Конечно, признает это не сразу, но сдастся обязательно, ведь… — Они будут светиться — такого ещё никто не делал, — выдал последний, вроде бы самый глупый аргумент племянник короля Турукано, но именно эти слова вызвали искреннюю восхищённую улыбку на лице родича Феанаро. — Не пригодятся в дело — поиграемся на турнирах. — Есть только миг, Моргот тебя поимей! — донёсся выкрик Рога. — И все его рабы и слуги! Между прошлым и будущим! Именно он называется, да чтоб тебя, а! Жизнь! Гнись уже давай! Как надо! Келебрех помолчал и неожиданно совершенно искренне рассмеялся. *** День был тёплый и практически безветренный, трава ярко зеленела, золотой дневной светоч делал оперение кружащих в небе орлов Манвэ ещё красивее. — Насколько хорошо здесь изучены горы? — спросил Маэглин, хотя и сам видел ответ — скалы и подступы к ним практически везде оставались нетронутыми. Разработки велись, однако, по мнению лорда Крота, недостаточно усердно. — С твоей точки зрения — плохо, — улыбаясь, произнёс Глорфиндел. Главный Орёл Гондолина, а заодно самый мирный лорд-цветочек, отправился вместе с решившими искать ресурсы мастерами, чтобы лично убедиться в безопасности разработок. — Но я считаю своим долгом повторить: лорд Майрил из Дома Крота, не привлекай раскопками внимание желающих найти минералы. Слетятся, словно голуби на брошенную крупу, не только шахтёры и ювелиры, но и те, кто волей или неволей способен навредить всем нам. Внешние горы должны остаться нетронутыми, а внутри долины можешь изучать, что угодно. Главное — осторожнее с добычей металла. Орлы Манвэ смотрят за нами, и если мы начнём всерьёз производить нечто похожее на оружие, нас могут оставить без защиты. Серьёзная золотоволосая дева, следовавшая за Глорфинделом, кивала каждому слову. Это выглядело так, словно именно Фумеллотэ написала Орлу речь и теперь проверяла, чтобы он ничего не забыл и не перепутал. — И ещё, — главный страж города остановился, осмотрелся критическим взглядом, — если придумаешь свой шифрованный масштаб для карт, я должен знать от него ключ. Мои карты в основном построены по принципу калейдоскопа из треугольников — от большего к меньшим по дуге слева направо. Есть шифры, которые понимаю только я, но ни у кого в Гондолине от меня секретов быть не должно! Я обязан уметь читать все составляемые здесь карты. Кивнув, Маэглин поймал себя на мысли, что отношение гондолиндрим к нему очень напоминало погоду в долине —вроде бы спокойная и тёплая, но стоит перемениться ветру, и тут же повеет холодом с ледника в горах так, что до костей проберёт. Одно неосторожное слово — и сын беглянки Ириссэ и пещерного чудовища снова в глазах всех становится опасным. Без причины, просто из-за отца. Маэглин понимал — быстро изменить ситуацию не удастся, поэтому придётся мириться и молча терпеть, стиснув зубы. Даже уже согласившийся на интересную работу, Келебрех внезапно сказал, что однажды встретил Эола в лесу, и тот очень хотел боя. Это был шанс предотвратить трагедию, только и сын бы его, возможно, никогда не родился. «Оправдана ли цена твоей жизни, Майрил?» — вопрос прозвучал вроде бы в шутку, но приятнее от этого не стал. «Мне придётся доказывать ценность своей жизни? — не смог промолчать Маэглин. — Как тебе — родство с Первым Домом Нолдор через единство талантов?» «Мириэль и Хириэль, — уклончиво ответил Авар, — вместе плели венки, верёвки и первые подобия ткани. Они БЫЛИ сёстрами. Чем больше работали, тем заметнее становилось сходство между ними. — Эльф сделал паузу. — Я знал, что ты подслушиваешь, что не надо». «А ты говоришь, что не надо и где не надо!» «Твоя правда, Майрил, Моргот тебя сожри! Но если бы я знал, что тот эльф с повадками орка — твой папаша, я бы тебя в Ондолиндэ не пустил! Не в обиду, хорошо?» — всё-таки решил не ссориться Келебрех, и лорд с кротом на гербе этому от всего сердца порадовался. — Везде, где измените пейзаж, — говорил Глорфиндел, а Фумеллотэ улыбалась довольная, — отмечайте на картах. Не начинайте искать залежи, заранее не сообщив Орлам. — В Валиноре было так же? — осторожно поинтересовался Маэглин. — Сомнительных эльфов туда не пускали, каждый шаг заранее запретен, если Валар добро не дали? — Всё несколько иначе, — недобро улыбнулся золотоволосый Орёл, — не считаю необходимым объяснять и рассказывать — для этого есть Дом Столпа. Скажу лишь — рад слышать твою речь. Уже успел подумать, что отец запретил учить тебя говорить. Маэглин поджал губы. — Ладно, копайте, — рассмеялся Глорфиндел. — Считайте, что Эонвэ вам разрешил. Это Слово Валар. Так как рядом не было ни одного бывшего аманэльда, шутку Лаурэфиндэ Тирионского никто не понял, но это и не требовалось — золотоволосый Орёл не стремился делить с кем-либо веселье. — Ройте, ройте, копайте! — напел Маэглин. — В руки лопаты и ройте! — Гномья? — спросил о музыке Келебрех. — Да, — получив одобрение работы, Ломион ощутил небывалое вдохновение и лёгкость, словно научился летать, даже не имея крыльев. — Когда наугрим начали искать митрил, бросив буквально все ресурсы на это, таргелионские Нолдор стали над ними подшучивать, а те Кхазад, которые сохранили разум и не полезли в опасные расщелины и топи, поддержали. Мы с… Однажды были в ногродской таверне, когда очередной поход собирался. И как раз приехал караван из Таргелиона. Главный гном был страшно зол, потому что с принцессой о чём-то не договорился, а тут ещё собратья глупости делают! И он с братом и сыном взял эля и давай орать: «Ройте! Ройте скорее! Копайте!» *** — Богатства земли, сокровища света — Мы завтра увидим, что мелочь всё это, Ведь злата у нас будет больше в сто раз! Так копай, позабыв про лень, всю ночь и целый день! Песня должна была звучать смешно, однако гном голосил с таким злым лицом, что абсолютно все посетители таверны напряглись, а оказавшиеся поблизости на всякий случай отодвинулись. Эол хмыкнул, потирая руки, чуть нагнулся к сыну: — Я хочу увидеть, что будет с пройдохами, которые попытаются подделать митрил и подсунуть его Кхазад. Это будет красочное зрелище! Не заслуживший имя юноша догадывался — ничего хорошего точно ждать не придётся, страх отразился на лице, и отец скривился, мол, трус. — Ройте, ройте скорее, копайте! В руки лопаты и ройте, ройте! Камни блестящие — все настоящие Цену дадут нам вдвойне. И всё это мне, мне, мне! Некоторые гости недовольно заёрзали. — Видишь, — Эол снова хмыкнул, — сейчас те, кто хотят копать истинное серебро, полезут в драку. На чьей стороне присоединимся? — Ох, какой случай! Как же я рад! — голосил и пил одновременно торговец. — Митрила куча! И там наверху буду я! Не зная, что делать, Майрил опустил голову. — Я знал, что ты испугаешься, служка, — с презрением произнёс отец, — но хотел убедиться. У тебя сегодня будет много работы. Исключительно увлекательной работы слуги. Юный эльф согласно закивал — лучше убираться в кузнице, чем оказаться сейчас в самом пекле — некоторые наугрим уже полезли за пазухи. За оружием? — У скольких врагов припадок случится, Когда моим блеском дворец озарится! Послушней котят станут эльфьи девицы, Король даст мне титул не лорда, но принца! Всё мне, мне, мне! Так и будет! Всё мне, мне, мне. Нужно рыть! И по праву славу даст мне открытие, Король от события пребудет доволен вполне. Достанется всё лишь мне. Ждёт нас успех! Ведь не врут приметы! Коль не хворал бы, То тоже копал бы Я с вами почти наравне! — А ну, пасть захлопнул, гад! *** — Потом была большая потасовка, — Маэглин старался говорить спокойно, хотя в душе ощущалось полнейшее смятение. — И мы ушли. — Что ж, — Келебрех хищно улыбнулся, — начинаем копать. Перероем это гнездо, и найдём всё, что нужно! Для нашего дела. Он подмигнул Ломиону, кивнул Глорфинделу. «Гнездо», — подумал лорд Дома Крота, невольно вспоминая, как ещё называют гондолиндрим долину, в которой поселились. Бутон, котлован, даже ловушка! И в таком различии именований тоже пока не прослеживалось закономерности, как и с Пробудившимися и Пробуждёнными.