Свет проклятых звёзд

Белоснежные легконогие скакуны, украшенные золотом и дорогими зелёными тканями, ворвались в предрассветный сумрак на опушке соснового леса, и стражи, охранявшие дорогу на дортонионской границе, сразу же учтиво поприветствовали высоких гостей. Король Финдарато Инголдо, гордо восседая в седле, блистая украшениями и делая вид, будто занят исключительно поддержанием красоты причёски и мантии, внимательно посмотрел на воинов, от которых зависела безопасность не столько владений Ангарато и Айканаро, сколько Нарготронда. Впечатления остались спорные: двое эльфов, узнав владыку, обрадовались встрече и начали короткими командами объяснять троим сразу же насторожившимся смертным, что перед ними тот самый Ном. Фирьяр фальшиво заулыбались, пригляделись и только потом заулыбались искренне. Успели забыть? Так быстро? Финдарато хорошо помнил этих воинов сидевшими у костра охотниками в шкурах, это было совсем… Недавно? Да, для эльфа — мгновение назад, а у Младших прошла целая вечность — вон, один из мужчин уже совсем седой… Оглянувшись на гордо гарцевавшего рядом Беора, всё ещё молодого и весёлого, такого же восхищённого и счастливого быть слугой великого Солнечного Короля, владыка Нарготронда, Дортониона, Тол-Сириона и многих окрестных земель поймал себя на мысли, что не хочет видеть верного дикаря старым, больным, а потом — мёртвым. Конечно, пока он ещё юн… Или уже не юн, а давно взрослый мужчина? Когда успело пройти столько времени? Вымощенная бело-серым камнем дорога повернула, огибая прекрасное лесное озеро, из одной из повозок раздался восхищённый хриплый голос: — Красиво как! Теперь и помереть не жалко! Финдарато решил для себя, что этого не слышал: маленький уродец Огогом, умнейший из всех встреченных дикарей, и так вечно хворавший, после смерти матери совсем сдал, а когда — вечность назад — нарготрондский правитель приехал в поселение Беорингов и после длительного пребывания среди защитников своих границ предложил Беору поехать в Дортонион, чтобы впоследствии выделить часть грамотных и порядочных собратьев для помощи войску лорда Айканаро, Огогом потребовал взять его в путешествие, утверждая, что лучше умереть в дороге, любуясь красотами родной земли, чем подохнуть взаперти. Пообещав не доставлять много хлопот и обходиться помощью только одного знахаря, а лучше даже не лекаря, а собутыльника, маленький мудрец взял самое необходимое — в основном книги — и присоединился к поездке. — Зарисуйте это озеро! — приказал Беор своим собратьям, которых взял исключительно для создания летописи в пути. Финдарато никак не прокомментировал поведение верного подданного, однако решил для себя, что при случае расскажет и нарисует для него валинорские дороги и лесные водоёмы Эпохи Древ. — Эдрахиль, — обернулся король к юному лорду, которого гордо именовал оруженосцем владыки величайшего королевства, и порой заставлял оказывать себе совсем не требовавшуюся помощь, — скажи, не прицепился ли к моим волосам или мантии какой-нибудь сухой листок? — Беспокоиться не о чем — лес хвойный, — всё-таки проверив, поклонился в седле средний сын лорда Орикона, — мой король. Финдарато весело рассмеялся. Догадываясь, что смертные скоро устанут в дороге, Инголдо отправил гонцов вперёд, а сам принялся размышлять, как объяснит кузену опоздание на несколько лет. Разумеется, виноват Моргот, но Айканаро может потребовать более подробного описания злодеяний врага, задержавших великого короля в дороге. Может, поручить Беору придумать сказочную историю о приключениях эльфийского владыки по пути из тайной пещеры в сосновый лес? У него точно получится захватывающий рассказ! А главное, этот смертный будет счастлив. *** Музыка звенела на площади со всех сторон, всюду пели и танцевали весёлые эльфы, кое-где попадались группы наугрим, присоединившиеся к гуляниям в основном с одной целью — продать свой товар, однако то и дело бородачи с радостью восклицали одно и то же имя, прославляя вовсе не дортонионских владык. — Фелагунд, — улыбнулась леди Эльдалотэ своему королю, повторив дарованный подгорным народом титул, — все знают, кому нужно поклоняться. — Увы, моя дорогая, — мечтательно подняв глаза к потолку обеденного зала, вздохнул Финдарато, — этого знать не может совершенно никто. Вдруг по воле Рока, — король перевёл взгляд на мрачного сына лорда Ангарато, неподвижно сидевшего около нетронутого вина и угощения, — однажды всеми Нолдор станет править поистине достойный владыка, равного которому не было никогда в истории. Может быть, это будешь ты, Арагарон Артахэру. Ты станешь новым Светом Звёзд для эльфов, уставших от тьмы и жгучего пламени Анар. Может быть. — Боюсь, для этого должно произойти слишком много плохого, — отозвался Ангарато, поднимая бокал. — За будущую славную победу! Лорд Халиндвэ, вместе с женой и сыном сопровождавшие в Дортонион короля Финдарато и сидевшие за столом с владыками, поддержали тост. Эдрахиль, воспользовавшись тем, что его господин занялся беседой, просто молчал и слушал. После того, как у отца родился ещё один сын, юный лорд-оруженосец всё чаще стал замечать в свой адрес обращение «средний», будто это его новое второе имя. Эдрахиль Энедрион, Эдрахиль Энедрион! С другой стороны, в подобной ситуации оказалось немало плюсов: на старшем в семье Миньятолосе всегда было слишком много ответственности, и порой казалось, будто ему приходится играть роль и главы семьи, и лорда Нарготронда, и советника короля. Быть младшим ребёнком Эдрахилю не нравилось из-за бесконечного повышенного внимания: другие дети что-то сделают — родители не заметят, но если это самый маленький… Теперь ноша упала с плеч, маминой игрушкой стал недавно родившийся братик, и юный лорд вздохнул свободно: теперь можно тихо сидеть и наблюдать, быть Эдрахилем Энедрионом, а значит, не выделяться ни в лучшую, ни в худшую или неудобную сторону. Осталось разгадать лишь одну загадку, и это загадкой был сам король Финдарато Инголдо. Юный лорд-оруженосец никак не мог понять, что хочет от него владыка. Было очевидно, что в голове Мудрого Фелагунда родился некий образ идеального слуги, вероятно, где-то увиденный или полностью выдуманный, и Эдрахиль осознавал, что каждый раз разочаровывает своего господина, не соответствуя совершенной модели. Однажды осмелившись уточнить, что сделал не так, лорд-слуга-оруженосец-средний-сын услышал новую загадку: «А если бы у меня была одна рука? Или вовсе я был бы без рук?» Эдрахиль уверился — именно в этом вопросе и крылся исчерпывающий ответ, только узнать его не представлялось возможным. Может быть, со временем… Когда подняли новый тост за будущее Дортониона, лорд-слуга подлил королю вина, добавил угощения в тарелку, положил ещё одну салфетку и продолжил наблюдать и слушать, однако в этом момент в зале появился владыка Айканаро. Для полноты картины не хватило только раската грома и удара молнии. — Фелагунд, значит, — угрожающе сверкнул сияющими валинорским светом глазами лорд. — Гномий друг. Речь шла о визите эпоху назад, однако ты не соизволил исполнить собственное обещание! И оправдания твоих смертных, картаво и шепеляво вякавших, будто именно их беды задержали тебя, со мной не сработают! «Воистину Злой Огонь», — подумал Эдрахиль, смотря на готового броситься в бой эльфа с буйными золотыми кудрями. — Беор не врал, — улыбнулся Финдарато, поднимая бокал. — Даже о том, что по дороге на вас напали тролли, размером со скалу, а потом из озера вылез змей, толщиной с бревно, которому надо было на другую сторону леса, и вы три года ждали, когда тело гада, бесконечно длинное, наконец, переползёт тропу?! Засмеялся даже мрачный молчаливый Арагарон. — Да, — невозмутимо согласился король, — всё именно так и было. — Прекрасно, — Айканаро выпил вина, хлопнул племянника по плечу и, сверкнув украшениями на зелёном платье, скрестил руки на груди. — Я буду ждать у себя, Фелагунд. Вижу, ты прибыл с подмогой, и это хорошо, но для разговора ты нужен мне один. — Тогда зачем откладывать? — Финдарато встал из-за стола. — Я скоро вернусь, друзья мои, — блистательно и крайне мило улыбнулся король. — Веселитесь и мечтайте о будущем смелее. Эдрахиль молча поклонился. Да, у лорда-слуги тоже была мечта, но он бы никогда её не озвучил. *** В кабинете лорда Айканаро, как и во всём его крыле дворца, одного из многих, выстроенных в разных частях Дортониона, ощущался аромат хвои из-за всюду расставленных в горшках сосновых саженцев. Финдарато засмотрелся на юные растения, и из размышлений вернул в реальность только громкий голос родича: — Ты их мне подсунул, ты и помогай! — За этим я и приехал, — пожал плечами Финдарато, вспоминая случившееся в Хэлкараксэ и пытаясь понять, станет ли Айканаро пробовать отомстить. Или побоится? — Тогда слушай о моих проблемах. Можешь присесть, можешь ходить, как пожелаешь, король, потому что это надолго. Главная, пожалуй, беда в том, что даже выучив язык, эти существа постоянно всё забывают, а что помнят, то понимают неправильно! И не говори мне, что я и мои верные плохо объясняем! Мне нужна конкретика, Фелагунд! И ещё. Айканаро бросил на стол перед родичем смятый листок. — Ты знаешь, что я публично изгнал из своей земли того гада, который оскорбил меня, — прорычал лорд, — я думал, этого достаточно, но недавно получил письмо. Да, оно без подписи, но его прислали из Барад Эйтель, а оттуда больше некому отправлять мне такое. Посмотри и скажи, как я должен поступать с подобными искаженцами? Казнить на площади своими руками? Как мне заставить их уважать моё мнение?! Финдарато взял листок. — Да, — прочитав текст, покачал головой Инголдо, — задумка хороша, но рифма отвратительно хромает. Хотя, брат мой, я знаю, как это исправить. Слушай: «Снова от меня ветер злых перемен тебя уносит, Не оставив мне даже тени взамен, И он не спросит, Может быть, хочу улететь я с тобой Жёлтой осенней листвой, Птицей за синей мечтой. Каждый раз, как только спускается ночь На спящий город, Я бегу из дома бессонного прочь  В тоску и холод, Я ищу среди снов безликих тебя, Но в двери нового дня, Я вновь иду без тебя. Позови меня с собой, Я приду сквозь злые ночи, Я отправлюсь за тобой, Что бы путь мне ни пророчил, Я приду туда, где ты Нарисуешь в небе солнце, Где разбитые мечты Обретают снова силу высоты». Теперь нравится? Айканаро побагровел. — Ладно, ладно, — почти не смеясь, отложил листок Финдарато и снова залюбовался саженцем. — Думаю, проблема в тебе, Нарьо. Пока ты не женат, смертные как-то неправильно тебя воспринимают. — Я устал слышать, что дело во мне, — процедил сквозь стиснутые зубы лорд. — Мы с верными по-разному пытались найти подход к Фирьяр, но это какой-то мрак! Они ничего не помнят, им приходится повторять одно и то же по сотне раз, прежде, чем в их головах появится смутное понимание ситуации! Слушай, Фелагунд, если это Дети Эру, я отказываюсь верить в Великий Замысел. Покачав головой, Финдарато стал серьёзным: — Опасные речи ты произносишь, кузен. Не могу сказать, что не согласен с тобой, однако, как я уже говорил, Младшие созданы не для того, чтобы быть умными. Они живут мало, и из этого короткого срока здоровье позволяет им полноценно существовать всего две-три дюжины лет. Зато агрессии в них сколько! Эру создал Младших в помощь нам. Это наше войско, которое не жалко отправить на передовую, только его надо обучить. Смертные должны знать, кто враг, а кто нет, и не забыть об этом даже в момент отчаяния и страха. Скажи мне, Нарьо, какая тебе разница, что пишет какой-то сумасшедший, если всего через пару дюжин лет его не станет? Веди себя достойно, и новые поколения не посмеют смотреть на тебя косо. Айканаро вздохнул, смял листок и выбросил в камин.  — Я не просто так привёз Беора, — сказал Финдарато, залюбовавшись саженцами, — этот муж именно тот, кто на понятном смертным языке способен объяснить, как правильно любить эльфов и ненавидеть Моргота. Увы, Нарьо, таких, как Беор либо очень мало, либо нет вовсе. Со вздохом кивнув, дортонионский лорд пододвинул к краю стола стопку бумаг, давая понять, что королю необходимо с ними ознакомиться. Обречённо кивнув, владыка оторвался от созерцания сосенок и взялся за записи. Очень хотелось сказать, что сам давно жалеет о знакомстве с Младшими, однако Финдарато понимал: это именно то, что никто и никогда не должен от него услышать. *** — Я расскажу вам про Храбреца Однорукого и про прекрасную Чаровницу — любовь его пылкую! — развлекал запавшей в душу историей толпу собратьев Беор. — И про то, как светлое чувство сильнее оружия, и как оковы любые разбить способно! Соплеменника узнавали немногие. Да, то и дело звучали слова: «О, так это тот самый Жуух!», однако большинство не помнили юношу дикарём или не хотели помнить. Жизнь Фирьяр круто изменилась, и никто не хотел бы вернуться в лес к кострам и холодному жилью даже мысленно. Кто-то стал подыгрывать Беору на гуслях, кто-то хлопать в ладоши, а сам верный слуга эльфийского короля любовался только одной юной девой, румяной и пышногрудой, с длинными тёмными косами. Молодому мужчине хотелось представлять её и себя частью дивной эльфийской легенды, и мечта казалась вполне осуществимой, если, конечно, эта красавица умеет читать.