POV.Мирослава.
— Мира, может хватит уже хандрить? — спросила у меня мама, заходя ко мне в комнату. — Пойдём завтракать. Уже всё готово. — Спасибо мам, но я не хочу, — в какой раз я отказываюсь от завтрака? Не знаю, не считала. Прошло уже около двух или трёх недель с того момента, как я прочитала то письмо, как я собрала вещи и уехала родителям. Три недели с того момента, как я перестала верить в людей и в то, что они способны на честные и искренние чувства и эмоции. — Мирослава, мне опять папу звать? — спросила мама, а я вздохнула. Два дня назад, когда я также отказалась завтракать, а также обедать и ужинать, он понёс меня на кухню и заставил впихнуть себя всю еду, которая была на столе. — Ладно, я сейчас приду. В душ только схожу, — сказала я, вставая с кровати. — Вот если бы ты ещё и улыбнулась, тебе бы цены не было, — улыбаясь, сказала мама, а я понимала, что у меня нет сил не то что на улыбку, я даже злиться не могу, хотя это в сто раз проще. В общем, опустошена я. — Мы подождём тебя, так что поторапливайся. Папа жуть как хочет есть. Пройдя в ванную комнату, я посмотрела в зеркало. Ничего хорошего я там не увидела, поэтому решила туда пока не смотреть. Умывшись, почистив зубы, я полезла под душ. Под холодный душ. Так легче хоть на половину придти в себя. Просто поверьте, я то уже как профессионал. Можно даже курсы открыть. Ага, а назвать «Как сойти с ума в депрессии». У меня столько крутых фишечек. Его песни, наши фотографии, его футболка, плед в конце концов. Кайф, а не жизнь в двадцать лет. Я именно об этом всегда и мечтала. — Доброе утро, Мирош, — улыбаясь, сказал папа, когда я только зашла на кухню. Впрочем, после его слов я сразу остановилась. Так меня называл только Егор. Он один. Обычно, если хотели назвать ласково, все называли Мирошкой. И лишь он называл меня так дома. — Ты можешь меня так больше не называть? — холодно попросила я, смотря на папу. — Да, конечно, прости, — сказал папа, а мне вмиг стало противно от самой себя. Они же хотят как лучше. И мама, и папа, они стараются как-то ободрить, развеселить, а я так себя веду, так с ними разговариваю. Мне стыдно. Но я не могу ничего с собой поделать. Правда. Вот как бы не хотела, не могу. Во мне не осталось никаких хороших эмоций. Да и плохие уже на исходе. Я сейчас серьёзно говорю. Пару дней и я сигану с моста. В дверной звонок кто-то позвонил и папа пошёл открывать дверь. Меня кстати не пускают открывать дверь. И этому есть простое объяснение. Папа боится, что в один прекрасный день за дверью окажется Егор. А вот я была бы рада. Да. Врезала бы ему пощёчину и сказала, как сильно я его ненавижу. — Всем доброе утро, — услышав знакомый голос, я поперхнулась своим бутербродом. Запив быстро чаем, я обернулась. Да, я не обозналась. Передо мной стояла Полина. — Полина? — Она самая. А ты, я смотрю, наслаждаешься всеми прелестями жизни в двадцать лет? Неплохо. Синяки под глазами, опухшее лицо и помятая одежда. Банальней некуда. Мирослава Тимуровна, не уж то вы сдружились с депрессией. Она как друг не очень. — Если ты решила вернуть меня к жизни, то это бессмысленно. Не ты первая, да и точно не последняя, — сказала я, отворачиваясь от девушки. — Тимур, вы не против, если мы с Мирославой полетим на пару недель ко мне в Лос-Анджелес? Отдохнём, наберёмся сил и вернёмся обновлёнными счастливыми людьми. — Нет, я не против, — сказал папа. А я, смотря на него, понимала, что они ещё раньше сговорились. Молодцы, ничего не скажешь. — Я никуда не поеду. — А ехать никуда и не надо. Мы же полетим. Ладно, ты пока завтракай, а я пойду вещи твои собирать. У нас через два часа вылет, — сказала Полина, а после стала подниматься по лестнице.***
— Мирослава, ты просто мстишь. В этом нет ничего запретного, — сказала Полина. В Лос-Анджелесе мы уже две недели. Я не знаю, как девушка это делает, но у неё всё получается. Сейчас мы в клубе, а пару минут назад нам какие-то русские парни предложили на берегу поиграть в бутылочку на поцелуи. И для меня это как-то неправильно. Такое ощущение, что это я сейчас предаю Егора, а не он меня полтора месяца назад. Хотя… а что меня останавливает? Он же смог. И я смогу. — Ладно, идём, — сказала я, а после мы пошли к парням, которые уже сидели на песке, что-то обсуждая. Посчастливилось же встретить именно русских. — Парни, мы к вам, — обворожительно улыбнувшись, сказала Полина, держа в руках полный бокал с красным виной. Впрочем, такой же как и у меня. — А мы вас уже заждались, присаживайтесь, — сказал какой-то парень. Парней было четверо. Из-за выпитого алкоголя это не так уж и сильно пугало. — Ну что, начнём? — Да, давайте, — сказала я, делая два больших глотка вина. И вправду пора уже начинать наслаждаться свободной жизнью. Парня нет, делай что хочешь, можешь даже переспать с кем-нибудь. Но на это я пока не готово. А на поцелуй…вполне. — Только девчат, поцелуй по-взрослому, — сказал парень, явно предупреждая. — А вы друг с другом тоже собираетесь целоваться? — спросила я, а Полина захихикала. У нас у всех горели глаза. И не потому что мы все тут счастливые собрались, мы просто были пьяны. Всё. — А ты думаешь до наших поцелуев дойдёт дело? — хитро улыбнувшись, сказал парень, смотря на меня. А он хорош. Слушайте, а может я и готова сейчас заняться сексом с незнакомым мне парнем. — Так давай проверим, — закусив губу, сказала я. Так круто делать то, что ты ещё никогда в жизни не делал. — Ну давай. Я кручу первый, — сказал он, а после положил на песок пустую бутылку из-под вина. Крутанув бутылку, он усмехнулся. Целоваться с ним не будет кто-то из парней. С ним целоваться буду я. — Вот, я же говорю. — Ты целовать будешь или нет? — сказала я. Он подполз ко мне, а после впился в мои губы страстным поцелуем. Ответила я моментально, получая неимоверное удовольствие. Боже мой, как же круто. Внизу живота моментально заныло и я поняла, как сильно я его хочу. Речь не пойдёт о каком-то романе. Нет. Просто секс. Дожилась, да? — Мне кажется, или нам всё же стоит уединиться? — тихо спросил он, отрываясь от моих губ, но его лицо было лишь в нескольких миллиметрах от моего. — Определённо стоит. — Ребят, мы скоро вернёмся, — сказал он через плечо остальным, а меня потащил куда-то по пляжу. Я только успела увидеть хитрый взгляд Полина, которая такому раскладу была рада больше, чем я сама. Вы бы знали, как я хочу сейчас секса! И да, мне даже не стыдно за такие мысли. Это нормально. У всех есть потребности. Мы же люди в конце концов.***
— Ну и как он? — спросила Полина, как только мы зашли к ней в дом. На душе было так легко. Я себя так никогда не чувствовала. Даже совесть не съедала за тот секс на пляже. Тогда мне было хорошо, поэтому причин осуждать саму себя у меня не было. — Хорош, но, к моему великому сожалению, не так хорош как Булаткин, — мне сейчас было не так трудно о нём говорить, так как во мне играло довольно большое количество вина. — Ничего, наши поиски только начались, — сказала Полина, хитро улыбаясь. Она не отрывала своего взгляда от телефона, постоянно что-то кому-то отправляя. — Ты кому там пишешь? — Ване. Друг того, с кем ты переспала. И мы вроде завтра идём на свидание, — улыбнувшись, сказала Полина. — А он как? — хитро улыбнувшись, спросила я. Господи, куда нас сегодня понесло! Мы переспали с незнакомцами. Нам понравилось. А Полина ещё с одним из них завтра пойдёт на свидание. Я буду долго смеяться, если у них получится что-то серьёзное. Но этот момент на их свадьбе упоминать, скорее всего, не буду. — Он был шикарен. — Ох, ладно, я пойду наверх, а то устала очень, — сказала я, а после поднялась на второй этаж. Уже лёжа в кровати, я листала ленту инстаграма. Егор с Аней, в особенности Аня, активно выкладывали совместные фотографии, подписывая их достаточно мило. Усмехнувшись, я тоже решила что-нибудь выложить. Взяв фото, где меня сфотографировала Полина в самолёте, когда я читала, я начала писать фразу, которая пришла мне в голову.Тебе, кстати, не идёт без меня.
Ну, а потом я решила пощекотать Булаткину нервы. Я же не дура, я знаю, что он следит за мной по социальным сетям. Я решила взять две фотки. Одну, где я в купальнике, а вторую, где я целую в щёку того самого парня. Заглавная была в купальнике. Довольно таки сексуально.Я проиграла битву, но не войну!
Да, Булаткин, может я и не прощу, но отомстить я точно должна. Не потому что характер такой, а просто, чтобы он понял, как плохо было мне. И чтобы ему было плохо также, может и сильнее. — Стерва ты конечно, Мирослава, — сказала я, положив телефон на тумбочку, а после зевая. — Но ты мне такая больше нравишься, — сказала я уже, засыпая. День получился насыщенным. Очень насыщенным.