***
«Выходные» — думала про себя чейнджлинг, прикрывая глаза от непередаваемых ощущений свободы. И даже чувство собственной гордости, негодовавшее от того, что королева пала настолько низко, что радуется подобным мелочам, не могло заглушить счастливые мысли. Устраивать истерики, разрушать всё вокруг, выводя панические арии, конечно, весело, но вот только отбывать наказания за них вовсе не так задорно. Посему Кризалис и поставила перед собой цель стать «прилежной ученицей», но лишь до конца этой недели — чтобы, по словам самой королевы, им жизнь мёдом не казалась. И Твайлайт, как и остальные преподаватели, решила, что честно заработанные ею выходные лишними не станут. Её наставница даже расщедрилась настолько, что позволила чейнджлингу походить эти дни без блокатора, но, разумеется, под свою ответственность. — Кризалис! — до боли знакомый голос, чей тон констатировал о том, что до чейнджлинга пытались докричаться не раз, против воли вонзился в уши, словно его обладатель при помощи заклинания привлёк внимание королевы. Кризалис рефлекторно повернула голову и успела проклянуть всю Эквестрию, увидев позади пурпурную аликорншу. — Наслаждаешься выходным? — улыбнулась Твайлайт, и на её лице так и читалось «хочешь я его испорчу одним своим присутствием?». — Наслаждалась, — выдавила из себя чейнджлинг, не сбавляя шага. — В таком случае, у меня для тебя кое-что есть, — в воздухе, сопроводившись магическими искрами, материализовался бумажный конверт, и малиновый телекинез передал его в копыта Кризалис. Та удивленно вскинула брови и прежде, чем она что-либо успела понять, Твайлайт, пожелав удачных выходных, растворилась в темноте коридоров. Королева не спеша раскрыла конверт, вытащив из него бумажный лист, щедро украшенный блёстками и цветными камнями. — Петуния, — почти умилённо улыбнулась она, рассматривая знакомый почерк. Лист оказался приглашением на некую «годовщину дружбы», с указанным адресом и временем. Что именно это означало, Кризалис поняла не до конца, однако красовавшееся на бумажном листочке название «Призрачное Ущелье» не могло не заинтересовать чейнджлинга, и та без спешки направилась к выходу из замка.***
— …этого должно хватить. Бирюзовые копыта ловко подхватили переданный им стеклянный флакон, аккуратно расположив его на дне рюкзака. — Спасибо за помощь, — весело отозвалась Петуния, обвив шею пастельно-жёлтой пегаски копытами. Вторая ответила на объятия, крыльями накрыв спину жеребёнка. Покидая дом Флаттершай, любезно согласившейся помочь юной Палео в организации праздника, Петуния, не снимая восторженной улыбки, неспешными шагами отправилась по уже давно породнившейся тропинке, ведущей к ущелью. Призрачное Ущелье, сколько бы опасностей в нём ни таилось, давно стало для Петунии чем-то родным, и она, проведя столько времени там, смело могла назвать его вторым домом. Забавно, однако, вспоминать, какая нелепая случайность её туда завела, и то, что вскоре именно из-за неё жизнь маленькой кобылки приняла настолько кардинальный оборот. Петуния Палео никогда не была похожа на других кобылок, весело коротавших время за игрой в куклы, и этот факт был ясен её матери, когда она ещё в малые годы предпочла детским игрушкам обглоданную кость. А с получением своей кьютимарки, изображающей череп и пару костяшек, настороженность родителей по поводу странной судьбы их дочери возросла до предела. Однако с фактами не поспоришь, и Амелии Палео вскоре пришлось смириться с будущим дочери. Но, при всём при этом, она всё равно была бы не прочь совершить прыжок во времени, заменив кости на какую-нибудь пару дорогих жемчужин или любое другое дорогое украшение. Вот только в отличии от своей мамы, чья судьба была связана с ювелирным делом, драгоценные камушки никогда не интересовали Петунию, и большее предпочтение она отдавала поиску останков древних предков или давно вымерших диких животных. Палеонтология и археология были страстью юного жеребёнка, и довольно иронично, что именно они и свели судьбы маленькой земнопони и королевы чейнджлингов вместе. День, когда Петуния, прогуливаясь по окрестностям Вечнодикого леса в поисках маммалиолитов для будущего школьного проекта, случайно забрела в находившиеся рядом земли незнакомого ущелья, навсегда запомнится в памяти жеребёнка, как день, навсегда изменивший жизнь обеих кобыл, чьи судьбы по воле случая пересеклись тогда. Из-за одной случайной ошибки Петунии пришлось остаться в пещере с той, кого прежде страшилась вся Эквестрия. Но она, не имея понятия о том, с кем имеет дело, снова вернулась на следующий день. И снова, и снова. И даже ставшая явью тайна о прошлом королевы не смогла изменить её мнения, и она продолжала возвращаться туда вновь и вновь. И вот, сегодня, прошёл ровно год с того дня, когда по чистой случайности две совершено отличающиеся друг от друга, словно день и ночь, кобылки стали неразлучными друзьями. — Готово, — гордо выпрямилась земная пони, восторженным взглядом любуясь проделанной собственными копытами работой. И пусть конечности и спина гудели от непривычного напряжения, которого не случалось уже очень давно, и требовали немедленного отдыха, зато в душе царило приятное ощущение спокойного счастья и уверенность в том, что теперь всё будет хорошо. Всегда. На цветном покрывале возвышалось наполненное душистым шоколадом, окруженное чашками, графинами с сахаристым соком и даже тарелками с листьями и цветами, расписанное изображением различных цветов блюдо. А вокруг, разгоняя привычную для подобных пещер темноту, горело несколько тонких восковых свечей в серебристых шандалах. По бокам две подушки раскрывали свои мягкие объятия. Петуния с важным видом взглянула на несуществующие часы, поправила пару приборов и уселась на круп, дожидаясь уже опаздывавшую Кризалис. А вторая неторопливым шагом приближалась к пещере, и знакомый запах жеребёнка констатировал о том, что Ния уже здесь; беззаботным сладким сном задремавшая на каменном полу, явно устав от ожидания. Слабое торкание и едва слышный шёпот Кризалис разбудили кобылку. Та разлепила сонные глаза, лениво осмотрелась и моментально подскочила, увидев перед собой чейнджлинга. — Я хотела устроить сюрприз, — виновато пробормотала она, копытом потерев глазки, прогоняя дремотную дымку. — Я вижу, — улыбнулась королева, осматривая праздничный «стол». — Что за повод? Петуния стряхнула остатки сна и, гордо выпрямившись, радостно выдала: — Сегодня ровно год нашей дружбы. Кризалис расширила глаза от удивления. — Год? — изумленно повторила она. — Т-так быстро? — Вроде только вчера я забрела в это место, не так ли? Две кобылы уселись на мягкие подушки, выступавшие в этот вечер в роли стульев, чьи торчащие нитки и неаккуратные швы свидетельствовали о том, что они были сшиты копытами самой Петунии. — Мне хватило прошлого опыта, — чуть скривилась чейнджлинг, заметив, как Петуния наливает в один из стаканов сахаристый сок. — Это нектар, — пояснила она, протягивая напиток. — Принцесса Твайлайт любезно одолжила мне книги о питании — только не обижайся — насекомых. Я прочла, что этот богатый сахарами сок является пищей для многих насекомых, и попросила Флаттершай помочь добыть мне его. В нём нет крема или бисквита, не волнуйся. — Ты сделала это, — Кризалис подхватила переданный ей стакан и как-то виновато прижала уши, — для меня? — Неправильно, что тебе приходится утолять голод одной лишь любовью. Меня, например, тошнит, если я каждый день ем одно и тоже. — Спасибо, — вполголоса произнесла она, и длинный язык кончиком легко коснулся поверхности сока; не слишком сладко, слегка кисловато, а послевкусие остаётся с горчинкой. Во всяком случае, куда лучше кремовых капкейков. К счастью Кризалис, изображать радость на лице ей не пришлось — напиток, пусть со вкусом любви и не сравнится, но был довольно неплох. На краю неба проступал блеклый серпик луны. Природа, казалось, замерла, и почти не слышны были гомон обитавших в этих краях существ и щебетание птиц, и с каждым новым мгновением становилось всё тише и тише. И лишь хихикающие, эхом отдающиеся в пещере голоса двух кобылок прерывали тишину. И даже когда оранжевое солнце, прощально пылая, медленно скрылось из вида, а после — и вовсе нырнуло за горизонт, пылавшие спокойным огнём свечи не пропускали ночь в пещеру. — …не верю, — хихикнула Петуния, вертя в копытах уже опустевший стакан, когда из угощений на столе остались лишь подтаявшие кусочки шоколада и несъеденные лепестки цветов, окруженные пустыми чашками и тарелками. — Нельзя точно скопировать абсолютно любого пони. — Можно, — спокойно кивнула Кризалис, — ты сама это видела. — Одно дело превратиться в левого пегаса, а другое — в хорошо знакомого тебе пони. — Не веришь? — сверкнула клыками Кризалис, расплывшись в улыбке, и Петуния задумчиво наклонила голову набок, наблюдая за действиями королевы. Вторая с невозмутимым видом поднялась с места, похрустела конечностями, и с ехидным «смотри» зажгла рог; тёмное тело начало искажаться под напором бьющего прямо из-под кожи пламени, грязно-бирюзовая дырявая грива резко переменилась на аккуратно завязанную в бантик светло-синюю, ноги значительно укоротились, хищная пасть сменилась понячей мордашкой, от крыльев и клыков не осталось и следа, а тёмный хитин сменила нежно-бирюзовая шёрстка. — Это я! — ошеломленно выдала Петуния, когда превращение было завершено, и от Кризалис её отличало лишь наличие пустого стакана в копытах. — Неплохо, да? — жеребёнок даже слегка отшатнулась в сторону, когда чейнджлинг, точно сумев скопировать манеру кобылки, заговорила её голосом. — Потрясно. Увлечённая невероятной способностью Кризалис, которую прежде Петуния явно недооценивала, она, изумлённо выпучив глаза, с огромным интересом и любопытством наблюдала за тем, как королева по просьбе жеребёнка принимает облик существ всевозможных рас, будь это пони, дракон или даже як, и в который раз поражалась абсолютной схожести с ними. Темы менялись сами собой, а кобылки неустанно задавали друг другу вопросы, рассказывали весёлые, порой даже нелепые истории, и пещера непрерывно наполнялась звонким смехом и хохотом. Небо уже давно мерцало мириадами таинственных звёзд, а они всё ещё сидели, пока мысль о том, что принцесса наверняка будет недовольна поздним приходом чейнджлинга, как, впрочем, и родители маленькой Петунии, резко не ударила в голову Кризалис. — Уже поздно, — неохотно прервала она разговор, взглянув на тёмное небо. Ярко-зелёный телекинез растворил в воздухе посуду, а остальное Петуния положила обратно в рюкзак. Путь до выхода они прошли впритык друг к другу, и Кризалис даже успела расстроиться от того, что Понивилль находится настолько близко к ущелью. Она на прощание обволокла жеребёнка своими крыльями, и Петуния, улыбнувшись, уже собиралась уходить, как вдруг, остановившись, произнесла: — Если хочешь, можем ещё завтра придти. — Хочу, — не сдерживая улыбки, кивнула Кризалис.