The changeling can change

Последним воспоминанием Кризалис стала маленькая, но яркая вспышка в очертании скрывшейся за пожирающим свет пологом Спитфаер, сопроводившаяся испуганным криком Петунии, отчаянно звавшей королеву по имени. После чего для неё наступила немая темнота. Последним воспоминанием Флаттершай стала боль. Жгучая, непередаваемая боль, что ощущалась от копыт до самого последнего кончика розовой гривы. Однако долго её терпеть не пришлось — неожиданно затуманившая глаза чернота смогла заглушить страдания пегаски, и это было последнее, что она сумела запомнить. И обе они очнулись в одном месте. Вот только первая, в отличие от Флаттершай, облегченно вздохнувшей при осознании того, где она оказалась, предпочла бы продолжить своё пребывание в бесконечной мгле — всё лучше, чем оказаться здесь, в королевском замке Кэнтерлота. Кризалис осторожно распахнула заспанные глаза и невольно скривилась от лившегося сквозь окно утреннего света. Первые пару минут, вяло перевернувшись на спину и уставившись в потолок, она пыталась по кусочкам восстановить вчерашние события. Однако превратившийся в жидкий кисель мозг предательски отказывался что-либо делать. Она медленно изучила комнату взглядом, щурясь и вглядываясь в мельчайшие детали, но, даже несмотря на странное чувство дежавю внутри, вспомнить это место, увы, никак не получалось. До тех пор, пока Кризалис не решилась подойти к единственному естественному источнику света, и перед её глазами не открылся вид, заставивший что-то внутри неё неприятно ёкнуть. — Кэнтерлот, — прошептала она себе под нос, когда её взору открылся вид на столицу. В этом городе Кризалис появлялась лишь раз, и он, по понятным причинам, на всю её бессмертную жизнь оставил после себя лишь неприятные, постылые воспоминания. И как бы она хотела, чтобы эти воспоминания забылись, словно ночной кошмар. Тёмная кобыла ещё пару минут в немом ступоре глядела в окно, пока окончательно не решила, что оставаться здесь не намеревается. Собрав последние силы в копыто, она сосредоточилась на создании заклинания; рог объяла зелёная аура, готовясь к телепортации, глаза зажмурились, а мысли в голове заглушались стремлением поскорее вернуться домой. Но рог, слабо вспыхнув, тут же погас. — Мы экранировали замок, — внезапно раздавшийся голос стоявшей в дверном проходе Твайлайт заставил Кризалис резко вздрогнуть от неожиданности. — Как ты себя чувствуешь? Голос принцессы, к удивлению, звучал мягко, даже с нотками некой заботы, а сама она либо хорошо изображала беспокойство за Кризалис, либо ей и вправду было не безразлично самочувствие королевы. И от этого чейнджлингу стало не по себе. А вошедшая в комнату Спитфаер лишь заставила Кризалис насторожиться ещё больше. — Как я здесь оказалась? — прохрипела она, наконец вернув самообладание, взглядом пронзая двух кобыл. — Мы дотащили, — невозмутимо ответила пегаска. — Когда ты совсем вышла из-под контроля, я решила прибегнуть к более недружелюбным методам, поскольку по-хорошему до вас, ваше злодейшество, не доходило. — Я уснула, — начала вспоминать королева. — Почему я уснула? — Усыпляющее заклинание. Надо сказать «спасибо» принцессе Твайлайт, сотворившей его, и её приятельнице Трикси, которая любезно одолжила нам свои взрывающиеся бомбочки. Кто знает, что бы ты ещё натворила, не используй я их. Кризалис пару секунд сверлила взглядом пол, пока память окончательно не вернулась к ней, и она с ужасом не вспомнила, что вчера произошло. — Флаттершай… — нервно сглотнула она, стараясь скрыть дрожь в голосе. — С ней всё в порядке, — ответила Твайлайт. — Твоё заклинание было сильным, однако магия принцесс сильнее. Она сейчас отходит от случившегося. Чейнджлинг смогла сдержать облегченный вздох. — А Петуния? — Она с Флаттершай. Теперь беспокойство внутри королевы за кобылок сменилось другим волнением: испугом за свою дальнейшую судьбу. Она, искусно спрятав свои эмоции под маской полного безразличия, тонко намекнула, что хотела бы поговорить с принцессой наедине. Спитфаер лишь пожала плечами, послушно выйдя за пределы комнаты — ей и самой особо не хотелось находиться в компании чейнджлинга. — Что со мной будет? — сухо спросила Кризалис, когда дверь захлопнулась. — Мы долго спорили на эту тему, — начала аликорнша. — Сколько было пони, столько было мнений; кто-то горел желанием отправить тебя в Тартар, кто-то даже просил смертную казнь, одни просили оставить тебя в покое, другие хотели твоего перевоспитания, остальные были за изгнание. — И к чему же Вы в итоге пришли? Принцесса, заметив слабый испуг от сказанного на лице королевы, решила дать ей пару секунд для успокоения, после чего спокойно закончила: — Твою судьбу решит суд.

***

Проходя мимо рельефных колонн, богато украшенных орнаментом копытной работы, панелей, сделанных из цветного мрамора, и высоких стен, аккуратно расписаных портретами принцесс, Петуния ни разу не замедлила шаг для того, чтобы с присущим ей любопытством разглядеть всё это получше. И даже царивший в воздухе приятный запах лаванды, манивший подольше задержаться здесь и насладиться своим прекрасным ароматом, не смог остановить жеребёнка. Она, переваливаясь с одной ноги на другую, шагала за идущим впереди королевским стражником, стараясь при этом держаться подле Кризалис. Их сопровождало молчание. Терзающее, надоедливое и нестерпимое молчание. Неизменно возившееся беспокойство внутри постоянно повторяло королеве, что всё уже не будет хорошо. И последние минуты до своего приговора ей хотелось провести в общении с единственным, кто был ей дорог. Однако Петуния, даже не подымая взгляда, молчала. А Кризалис нарушать тишину первой не осмеливалась. Так они и провели путь до главного зала, пока встретившие их стражники не разделили кобылок, отправив Петунию в одну сторону, а чейнджлинга — в другую. «Всё будет хорошо» — стало последним, что Кризалис успела сказать Петунии прежде, чем их отвели по разным направлениям. И пусть сама она в этом не была уверена, но видеть расстроенного жеребёнка королева никак не могла себе позволить. Белый жеребец привёл её в почти пустую комнату, где находилась одна лишь кобылка-единорог, одетая в королевскую форму. Её рог зажёгся светло-голубым свечением, подхватив лежащее рядом с ней магическое кольцо, подходившее по размеру на рог простых пони, но никак не на кривой длинный рог чейнджлинга. Однако, к удивлению королевы, этот прибор с лёгкостью принял подходящую для рога Кризалис форму. «Блокатор магии» — сразу же догадалась она, осознав, что кольцо препятствовало созданию заклинаний. Пони распахнул двери, ведущие, по видимому, в зал, где должен проходить суд. Кивнув головой, он сделал пригласительный жест копытом, который, впрочем, прошёл мимо Кризалис. По словам Твайлайт Спаркл, на расправе чейнджлинга должны были присутствовать лишь те, кто близко знаком с ситуацией. Но, приближаясь к положенному ей месту, она успела хорошо рассмотреть присутствующих и пришла к выводу, что пони здесь куда больше, чем нужно: четверо «Вондерболтов», шестеро элементов, включая одну ученицу принцессы, дракон, родители Петунии, трое принцесс, капитан королевской гвардии и даже нынешний король чейнджлингов. Но двух самых важных пони, чей голос в суде будет решающим, не было. — Её высочества задерживаются? — смогла выдать слабую усмешку Кризалис, но её вопрос был благополучно проигнорирован. Несколько минут она бегала глазами по залу, в надежде найти Петунию, пока её мысли не заглушились захлопнувшейся дверью и цоканьем копыт вошедших в зал принцесс. Тогда шумный гомон прекратился, и обе правительницы заняли свои места. — Если позволите, — кашлянула Твайлайт, решившись начать первой. — Ни для кого не секрет, сколько было споров и обсуждений по поводу дальнейшей судьбы Кризалис. И для начала я хочу выразить благодарность тем, кто поддержал идею честного суда. И пусть я, принцесса Кейденс, принцесса Селестия и принцесса Луна присутствуем тут, этот суд всё же сложно назвать официальным. Поэтому, раз уж здесь собрались лишь самые близкие, знакомые с ситуацией пони, можете свободно высказывать своё мнение и свои предложения. Мы всех вас выслушаем. Спитфаер, обычно не лезущая за словом в карман, рискнула первой высказаться: — Я не верю в то, что её можно перевоспитать. При всём моём уважении к вам, принцессы, так же, как и в случае с Дискордом, вы очень рискуете ошибиться, подвергнув Эквестрию новой опасности. Вы говорите, что Кризалис изменилась, но её нападение на Флаттершай говорит об обратном. — Я не собиралась нападать на Флаттершай, — рявкнула в свою защиту чейнджлинг. — Это заклинание предназначалось другой пегаске. — Какая от этого разница? — вмешалась Флитфут. — Ты навредила живому существу, и неважно, в какого пони ты целилась. — Я прошу прощения, — неуверенно вставила Флаттершай. — Но я в порядке. К тому же, я считаю, что Кризалис вовсе не хотела делать это нарочно. Спитфаер, извините меня, но Вы сами довели её. — Довела?! — захлебнувшись, повторила пегаска. — Она ослушалась приказа! — Флаттершай, что ты делаешь? — озадаченно спросила Рэйнбоу. — Этот приказ, — прохладно обратилась Кризалис к Спитфаер, — был отдан Вондерболтам, но не мне. — Приказ доставить тебя в Кэнтерлот был выдан принцессой Селестией, и раз уж ты находишься на территории Эквестрии, ты была обязана послушать меня и отправиться со мной в столицу! — рыкнула в ответ Спитфаер, копытом ударив по столу, за которым сидела чейнджлинг. — А не нападать со своими заклинаниями. — Я бы послушала, — окончательно похолодела королева. — Объясни Вы мне ситуацию нормально, как это сделала Флаттершай. Однако с твоей стороны не было ничего, кроме неоправданной агрессии. Прямо как сейчас. — Что? — ошарашенно взлетела в воздух Дэш. — Это даже не оправдание! — Значит моя вина в том, что я, видите ли, не так ей всё объяснила?! — Спитфаер, яростно фыркнув, собиралась повторить за Рэйнбоу, однако была остановлена отрицательно покачавшим головой Соарином. — Вы обе одинаково виноваты, — веско вставила Эпплджек. — Но не надо устраивать здесь жеребячьи разборки. — Тише, пони, тише, — вмешалась Твайлайт. — Кризалис, ты осознано хотела напасть на Спитфаер? — Естественно, — фыркнула она. — И я сделала бы это снова. Если вы ждёте от меня извинений, то извиниться я могу лишь перед Флаттершай. — То есть, — подытожила принцесса Луна, — ты совсем не чувствуешь вину за случившееся? — Я чувствую вину лишь за то, что попала не в ту пони. Слова Кризалис заглушились поднявшимся гомоном присутствующих, выражавших своё недовольство и негодование из-за поведения чейнджлинга. Однако к осуждающему тону и укоризненным взглядам она давно привыкла, и они её не слишком волновали. Её больше заботило то, что Петуния всё ещё не появилась. — Я попрошу тишины, — спокойно произнесла поднявшаяся с места белоснежная аликорнша, и этого хватило, чтобы успокоить разговорившихся пони. — У кого-нибудь ещё есть что сказать? — У меня есть, — вдруг подала голос принцесса Кейденс, заставив Кризалис насторожиться. Она передала малышку Шайнинг Армору и, выдохнув для успокоения, вышла на середину зала, не разрывая с королевой зрительного контакта. — В первую нашу встречу, — ровно начала она, — ты загипнотизировала моего супруга, сорвала мою свадьбу, заточила Твайлайт в заброшенные пещеры под городом, захватила столицу, заточила Селестию и других пони в коконы, и разрушила большую часть Кэнтерлота. Во второй раз твоя армия напала на Кристальную Империю, Понивилль и Кэнтерлот, взяв в плен меня, мою семью, моих друзей. Тебе хватило жестокости заточить мою дочь в кокон, подвергнув её жизнь опасности. А сейчас, в третью нашу встречу, ты стоишь здесь, совершенно беспомощна, без магии, без своей армии, и ждёшь того, что я просто прощу тебе всё вышеупомянутое, дав второй шанс? — Кейденс, — сглотнула Кризалис, осознав, как чувство вины впилось в самую глубину её черноты, что звалась сердцем. — Я знаю, что натворила много глупостей. И мне не хватит слов для того, чтобы передать насколько мне жаль. — Если бы Старлайт и её друзья не спасли нас, — продолжила аликорнша. — Флёрри могла погибнуть там, в твоём улье. — Мне очень… очень жаль. Кейденс ещё пару секунд пронзала чейнджлинга лавандовым взглядом, пока не решилась произнести: — Я за изгнание в Тартар. Топот копыт пегасов, согласных с решением принцессы, послужил ей поддержкой. И Кризалис, не в силах как-либо возразить, лишь безнадежно выдохнула, опустив веки. — Ваше высочество, — ухо чейнджлинга рефлекторно шевельнулось, услышав знакомый голос, и все присутствующие синхронно повернули головы к вошедшей в зал Петунии. — М-можно я тоже выскажусь? Не зная, кому именно были обращены эти слова, четверо принцесс одновременно ответили отрывистым кивком. — Я знаю, что я просто жеребёнок, — неуверенно начала Петуния. — Я многого не понимаю, во многом не разбираюсь, и не все пони принимают меня всерьёз. Вы думаете, что я наивна и глупа, и… возможно это так. Да, я достаточно доверчивая и наивная, порой даже чересчур. Но знаете, в чём я разбираюсь лучше, чем любой другой взрослый пони? В сочувствии. Я умею не зацикливаться на неприятностях, не жить обидами, не упиваться раздражением, и не таить злобу, — кобылка замешкалась, заметив, что все глаза устремлены на неё, но всё же продолжила: — Да, может быть ваше прощение не сможет изменить прошлого, но оно… оно может освободить будущее. Принцесса Кейденс, — обратилась она к аликорнше. — Я понимаю Ваши чувства, но как бы Вы себя чувствовали, обвини Вашего близкого друга в том, о чём он жалеет уже на протяжении многих месяцев? Зная, какой он на самом деле хороший и добрый внутри, смогли бы Вы так просто согласиться изгнать его в тюрьму лишь за то, что он совершил очень много лет назад? Вот в чём Ваша ошибка: Вы живёте прошлым. Но при этом даже не осознаёте, что держа обиду внутри, делаете хуже лишь себе. Да, я не видела и не знала Кризалис, совершившую эти страшные вещи, но… разве это так важно? Ведь гораздо важней увидеть то, насколько она смогла измениться за эти годы, разве нет? Не мне решать её судьбу, но если есть хоть маленький шанс того, что я смогу хоть как-то изменить Ваше мнение… я не упущу возможности им воспользоваться. Пони, озадаченно распахнув рты, продолжали глядеть на Петунию даже после окончания её речи. Слов не нашлось даже у принцессы Селестии и принцессы Луны, чьё привычное спокойствие сменилось непривычным удивлением. Несколько минут тишины разорвались посыпавшимися на Петунию вопросами, от которых ей пришлось нырнуть под распахнутые крылья Флаттершай. — Принцесса Селестия, — наконец решилась спросить розовогривая пегаска, накрыв спину жеребёнка крылом в слабом объятии. — Могу я спросить кое-что у Кризалис? Кивок со стороны белоснежной аликорнши послужил ей ответом, и Флаттершай, оставив Петунию наедине с остальными элементами, неуверенным шагом приблизилась к чейнджлингу. — Кризалис, я задам лишь один вопрос. Но очень прошу ответить на него честно, — королева насторожилась, но виду подавать не стала. — Вы… ты сожалеешь о содеянном? Чейнджлинг вздохнула. Уголки её губ, слегка приподнятые, опустились вниз, взгляд, наполовину скрывшись под съехавшими веками, потух и остановился на взирающей на неё с неисчерпаемой надеждой Петунии. Когда молчание затянулось, бирюзовая кобылка почувствовала, как сердце её от волнения забилось сильнее. — Нет, — мрачно озвучила свой ответ Кризалис.