The changeling can change

— Это моя вина, не стоило на неё давить, — тяжело вздохнула Селестия, усевшись на трон подле сестры. — Мы все виноваты, ваше высочество, — Эпплджек сняла с себя шляпу, мрачным видом окинув присутствующих в зале пони. — Она ведь просто доверчивый жеребёнок, потому и поддалась на уловки Кризалис. — Насколько же нужно быть прогнившей внутри, чтобы использовать маленькую девочку ради собственной выгоды? — скривилась Рэрити. — Думаете, она хочет побыть сейчас одна и осмыслить всё? — Навряд ли. Я пойду отыщу её, — пурпурная аликорнша развернулась к дверям, но переднее копыто пастельно-жёлтой пегаски одним движением загородило ей путь, не дав пройти. — М-может лучше я? — робко поинтересовалась Флаттершай, откинув копыто и извинившись перед подругой за неудобства. Твайлайт озадаченно подняла брови, но, зная прекрасный подход и бесконечную любовь Флаттершай к жеребятам, возражать не стала. Лишь на всякий случай уточнила, не потребуется ли той помощь, и пегаска в ответ отрицательно покачала головой, направившись к выходу из зала. В надежде самостоятельно отыскать жеребёнка, она залетала в каждую находившуюся в длинном коридоре замка комнату, отчаянно оглядывая её бирюзовым взглядом. Шепотом, боясь разбудить спящих пони, Флаттершай звала Петунию по имени, и каждый раз, когда до неё доносился малейший шорох, пегаска вздрагивала, навострив ушки, в надежде услышать голос кобылки. Но источником звука оказывалось то распахнутое окно, то скрипучие двери, то тяжёлое дыхание самой пони. Пастельно-жёлтая пегаска безнадежно выдохнула, усевшись на круп. Она, закрывшись крыльями, мысленно умоляла вселенную подать ей хоть какой-нибудь знак. И вселенная ей ответила. Сквозь открытое окно послышалось слабое всхлипывание. Слегка заострённые уши пегаски шевельнулись, когда рефлекторный импульс дошёл до мозга, и она, резко расправив крылья, вылетела через него, направившись к источнику звука. — Петуния! — облегченно вздохнула пони, увидев перед собой сидящую в кустах бирюзовую кобылку. — Я облетела весь замок, отыскивая тебя! — Я была здесь, — прошептала себе под нос жеребёнок, не обращая внимания на затекавшие в рот солёные капли. — Ты в порядке? — Я хочу побыть одна, — холодно произнесенные жеребёнком слова ранили робкую пегаску не хуже любого оружия. Но отступать Флаттершай не намеревалась, точно зная, что единственное, в чём сейчас нуждается расстроенный жеребёнок — это сочувствие и поддержка. Одним неуверенным шагом она сократила расстояние между собой и Петунией, тихо произнеся в ответ: — Можешь мне рассказать. Петуния трусливо сгорбилась. Она несколько секунд жмурилась и ёжилась, скрывая заплаканное лицо за кудрявой гривой, пока не решилась ответить: — Вы тоже считаете Кризалис монстром? Флаттершай озадаченно моргнула, явно не ожидая такого вопроса. — Так и знала, — расстроенно вздохнула кобылка. — Она была права, когда говорила, что пони не любят других существ лишь за то, что те отличаются от них. — Дело вовсе не во внешности Кризалис, а в её поступках, — осторожно начала пегаска. — Петуния, принцесса Селестия не стала бы тебе лгать. Я понимаю, это тяжело принять, но всё сказанное ей — чистая правда. Я была там, я видела это своими глазами и… увидеть снова не хотела бы. — Я знаю, что принцесса не лжёт. В дрожащем голосе Петунии слышался отзвук предвещающего новый поток слёз писка. Желая успокоить земную пони, Флаттершай накрыла её спину своим крылом в ласковом объятии и неуверенно поинтересовалась:  — Но почему тогда ты так её защищаешь? — Она мой друг, — несмотря на дрожь в голосе и всхлипывания от слёз, слова Петунии прозвучали на удивление уверенно. И Флаттершай даже пришлось сделать паузу, перед тем как продолжить. — Но ты сказала, что веришь словам Селестии. — Верю. Верю её рассказам о прежней Кризалис, но не верю в то, что новая Кризалис поступила бы так со мной. Но Вам-то откуда это знать, для Вас она всё равно была и останется «монстром»! Жёлтая пони в ответ лишь тихо хихикнула, отчего брови Петунии озадаченно вскинулись вверх. Она непонимающе наклонила голову на один бок, но, совершенно сбитая с толку, всё же спросила: — Почему Вы смеётесь? Флаттершай тепло улыбнулась в ответ и, поднявшись на ноги, поманила жеребёнка копытом за собой. Петуния послушно последовала за кобылой, но внутри негодовала от её странного поведения. Шли они недолго, но всё время бирюзовая пони не сводила глаз с невозмутимого выражения лица молчаливой Флаттершай, явно не намеревавшейся осведомлять жеребёнка о том, куда она держит путь. И пронзать её взглядом она могла ещё долго, но пегаска вдруг резко затормозила возле королевского лабиринта, наконец подав голос: — Вот. — Что «вот»? Где мы? Розовогривая пони взглядом указала на каменный постамент. Но статуи, на удивление, на нём не оказалось — лишь пустой круг из необработанного камня. Вид пустого постамента заставил внутри Петунии что-то резко щёлкнуть, словно напоминая, что она здесь уже бывала. — Раньше здесь была статуя, — уточнила пегаска, загадочным взглядом окидывая пьедестал. — Что с ней случилось? — ненавязчиво поинтересовалась пони. — Мы её освободили, — улыбнулась Флаттершай. — Его, если быть точней. Это была статуя Дискорда. — Повелителя Хаоса и Раздора? — глаза жеребёнка расширились от удивления, и трудно было сказать, что несколько минут назад они были наполнены слезами. Флаттершай согласно кивнула, продолжив: — Его, как и Кризалис, тоже считали монстром. Страшным монстром, способным нести лишь хаос и разрушения. Он мог уничтожить город одним щелчком пальцев, подчинить себе всех жителей Эквестрии и стать её вечным правителем. Петуния, разинув рот, с интересом слушала рассказ о драконикусе, о его правлении в Понивилле и о поражении против элементов. — … и когда принцесса Селестия отдала мне его на перевоспитание, пони не верили в то, что Дискорд может исправиться. В голове Твайлайт даже проскакивали мысли перевоспитать его с помощью заклинания — настолько они не доверяли моим методам. — Каким методам? — Доброте и заботе, — ласково улыбнулась пегаска. — Я не хотела давить на Дискорда, прекрасно понимая, каково ему жить несколько тысячелетий без единого друга. — Значит, Дискорд стал хорошим… только лишь благодаря Вашей доброте? Одной лишь доброте? Но… как это возможно? — Никого не напоминает? — сквозь прикрытый копытом смешок спросила пегаска. — Это… похоже на Кризалис, — от смешанных чувств внутри Петуния обессиленно осела на круп. — Петуния, я не считаю её монстром. Ни одно живое создание не заслуживает так называться, каким бы злым оно ни было, — Флаттершай уселась подле жеребёнка и вновь обволокла её своими крыльями. — Все эти страшные вещи Кризалис делала задолго до знакомства с тобой. И если всё, что ты говоришь правда, то я считаю, что она заслуживает второго шанса. — П-правда? — слабо улыбнулась пони, не сдержав слёзы. — Правда, — пегаска прижала её к себе, тихо воркуя. — Вы… Вы такая добрая, — всхлипнула Петуния, мордашкой зарывшись в пуховое оперение на крыльях пегаски. — Мы ведь почти не знакомы, но Вы так добры ко мне. — Элемент доброты, — хихикнула Флаттершай, неохотно разорвав объятия, чтобы крылом вытереть набежавшие слёзы на лице жеребёнка. — А другие пони? Они тоже дадут ей шанс? Розовогривая пони замялась, прикусив губу и отведя взгляд от взирающей на неё с неисчерпаемой надеждой земной кобылки. — Петуния, — стараясь сохранять улыбку на лице, деликатно ответила Флаттершай. — Я не могу отвечать за них, но буду только рада, если мои друзья поддержат моё мнение. Это обнадеживало, но Петуния старалась скрыть обиду внутри, и в ответ согласно кивнула, натянув слабую улыбку. — Думаю, нам лучше вернуться, — Флаттершай помогла жеребёнку подняться на ноги, и обе направились обратно в сторону замка. Пытаясь узнать пегаску получше и заслужить её дружбу, Петуния рассказывала элементу доброты свои жеребячьи истории: о получении кьютимарки, о знакомстве с Меткоискателями, о первом проведенном дне Горящего Очага и другие, не слишком интересные, но и не слишком скудные моменты из жизни. Флаттершай, однако, с интересом слушала каждое слово, а когда Петуния просила — сама рассказывала о своих приключениях, которые, как ни странно, оказывались намного интересней и захватывающей, нежели детские истории Петунии. И она, распахнув рот, внимательно слушала рассказы пегаски, поражаясь тому, сколько интересного происходило в её жизни. Увлеченная историями о приключениях, юная кобылка сама не заметила, как они приблизились к главному входу. И только вид королевской стражи, стоявшей возле дверей, заставил Петунию спуститься на землю и вспомнить, из-за чего она вообще здесь находится. Единороги магией распахнули дверь для двух кобылок. Флаттершай, улыбчиво кивнув им в ответ, собиралась зайти внутрь, но стоявшая в немом ступоре возле входа Петуния заставила её остановиться. — Что мне делать? — вдруг спросила бирюзовая пони, и её голос неожиданно вздрогнул. — А чтобы ты хотела? — спокойно ответила Флаттершай вопросом на вопрос. — Чтобы всё было как раньше, — вздохнула Петуния. — Но я не хочу, чтобы Кризалис пряталась. Что это за жизнь, когда тебе приходится прятаться ото всех, бояться выходить наружу и каждый день терпеть голод? И лишь потому что другие пони не принимают тебя и видят в тебе лишь зло. Это не жизнь, это… это существование! — ударила она передним копытом по земле и резко впала в ступор от стукнувшего в голову дежавю. И внутри вдруг что-то ёкнуло, отчего Петуния на шатающихся ногах отшагнула назад. — Что случилось? — сквозь пучину собственных мыслей прорвался ласковый голос обеспокоенной Флаттершай. — Я… я не знаю, — Петуния отшатнулась в сторону и наверняка упала бы, но пегаска вовремя поймала её крылом. — Флаттершай, мне нужно идти. Розовогривая пони удивленно распахнула рот, чтобы возразить, но жеребёнок к этому времени успела выскочить из крылатых объятий и галопом броситься в сторону станции. — Передайте мои извинения принцессе Селестии! — крикнула ей Петуния, прежде чем расстояние, на которое она успела ускакать, окончательно заглушило её голос.