The changeling can change

Для понивилльских жителей приход зимы наступает со сменой облаков. Когда пегасы сменяют уже привычные за три месяца осени мрачные свинцовые тучи на белоснежные облака, которые вместо дождевых капель роняют робкие снежинки, ласково покрывающие всё блестящим белоснежным ковром. И именно тогда, когда напряжение достигает неведомой границы, приходит зима. В отличие от других городов Эквестрии, где белоснежное время года часто начинается с холодных ветров и солнечных морозных дней, Понивилльская зима всегда дарила жителям города незабываемые сказочные ощущения некого волшебства, благодаря чему, многие жеребята с нетерпением ждали её наступления. И Петуния Палео не была исключением. День Горящего Очага она, как и многие пони в её возрасте, проводила в скромной компании своей семьи и друзей. Скучный ужин, сопровождаемый не менее скучными обсуждениями родителей с их приятелями — весь день юная кобылка не сводила глаз с настенных часов, считая каждую минуту и ожидая, когда же эти нудные разговоры закончатся. А они всё продолжали говорить, и Петуния, уже не надеясь на окончание праздничного обеда, расстроено повалила голову на стол, изредка посматривая на часы. — Ния, тебе нехорошо? — вдруг послышался голос одной из её дальних тётушек, заставивший жеребёнка неохотно поднять голову. — Нет-нет, всё замечательно, — стараясь сохранять на лице радость и приветливость, ответила пони. — Думаю, ты наверно уже заскучала в нашей компании. Если хочешь, можешь пойти погулять с друзьями, — улыбнулась старшая кобыла. В глазах Петунии словно вспыхнули искры счастья. Она торопливо доела последний кусочек праздничного печенья и, пользуясь тем, что взрослые были заняты беседой, незаметно схватила со стола ещё штук пять таких угощений, аккуратно сложив всё в рюкзачок. Синегривая кобылка, попутно накинув на себя шапку и шарф, выпорхнула из дома, в три прыжка спустилась по обледеневшей лестнице, и мигом помчалась по уже давно знакомой дороге. — Все с нетерпеньем праздник ждут: Канун Дня очага снова тут! Где бросишь взгляд — Огни горят! И каждый рад! Канун Дня Очага снова тут! — весело подпевала про себя Петуния, оглядывая мелькавшие перед глазами дома, украшенные праздничными цветными огоньками. Петуния, то и дело краем глаза замечала радостных пони, что обменивались друг с другом небольшими коробочками, перевязанными атласными лентами. Она вдохнула приятный запах свежеиспеченных угощений, идущий прямо из «Сахарного Уголка», оглядела счастливые мордашки других пони и с улыбкой на лице продолжила путь к ущелью.

***

Кризалис, как и предполагала Петуния, спала беззаботным сном, удобно расположившись на кровати из сена. — Вот соня, она ведь так весь праздник проспит! — буркнула про себя кобылка, приблизившись к спящей королеве. Петуния, тараторя про праздник и печенье, принялась будить Кризалис, тряся её за плечи. Но вторая лишь промямлила что-то вопросительное, перевернувшись на другой бок. — Кризалис! Вставай! — Петуния отчаянно потянула её с кровати, схватившись за копыто. Чейнджлинг неохотно поддалась и, шёпотом проклиная всё на свете, последовала за жеребёнком, стараясь сквозь слипшиеся глаза глядеть себе под ноги. До боли яркий свет ударил Кризалис прямо в глаза, заставляя ту шипеть от резких ощущений. Она недовольно рычала что-то невнятное, пока не почувствовала густой морозный хруст и ощущение прессующегося под копытами вещества, которое тут же было счастливо названо Петунией: — Выпал первый снег! Стряхнув с себя остатки дрёмы, Кризалис огляделась — и вправду, привычные жёлто-оранжевые краски леса обрели белоснежный оттенок, а вся земля спряталась под снежным бархатным одеялом. — Классно, да? Мы теперь столько всего можем поделать: снежки, санки, лыжи, коньки или снежного ангела! А можно даже всё вместе! — Петуния щебетала и щебетала, радостно прыгая вокруг Кризалис, пока та с удивлением осматривала снежный лес. — Когда я упустила момент прихода зимы? — задала она вопрос, но радостные крики жеребёнка вмиг заглушили его. — Давай поиграем, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — не переставая энергично скакать по сугробам, обратилась Петуния к королеве. Но та лишь саркастично усмехнулась и под видом «Да чтобы я играла в снежки» направилась обратно в тёплую постель. Петуния, поймав себя на мысли, что Кризалис действительно может проспать весь праздник, отчаянно искала взглядом что-то, что могло привлечь внимание королевы. И она отыскала. Копытами слепив из липкого снега, легко принимавшего любые формы, небольшой снежок, Петуния безо всякого труда запустила его прямо Кризалис в спину. Она содрогнулась от острого холода, пробежавшего по её телу. Но когда резкие ощущения прошли, возмущенно ответила, развернувшись передом к жеребёнку: — Какого Дискорда ты твори… — Кризалис не успела закончить, как ещё один снежок, слепленный снежными комьями, прилетел ей в морду. Пока чейнджлинг, раздраженно шипя и бормоча что-то под нос, отряхивалась от снежной крошки, Петуния успела найти укрытие за одним из деревьев, и, хихикая, краем глаза поглядывала на раздраженную Кризалис. — Вызов принят, мелкая, — подобно хищнику, королева прищурила глаза, отыскивая «жертву». Что, в силу яркой расцветки жеребёнка, было очень легко сделать. Кризалис, почти бесшумно, приблизилась к Петунии. Её рог светился зелёным светом, магией создавая снежок. — Попалась! — вдруг выкрикнула королева, одним взмахом крыльев преодолев расстояние между ними. Петуния подпрыгнула от неожиданности, но холодный удар прямо в мордашку заставил её вернуться обратно на землю. — Сдаюсь! — пискнула пони, отряхиваясь от остатков снега. Но Кризалис не остановилась. Вошедшая во вкус, она продолжила создавать снежные комья, один за другим пуская их в жеребёнка. Снежные шары врезались в тело пони так быстро, что та даже не успевала от них защититься — лишь только выпустить писк, от пробежавших из-за мороза мурашек, и снова повстречать грудью, плечом или спиной снежный обстрел. Снежки летели в одном направлении до тех пор, пока последний волосок с кудрявой гривы кобылки не скрылся под большим сугробом, полностью завалившим всё тело пони. Кризалис гордо задрала голову, наслаждаясь победой в игре. — Знаешь, а понячьи игры не так уж плохи, да, Петуния? — она опустила взгляд, надеясь насладиться эмоциями «проигравшего», но вместо бирюзового жеребёнка, на Кризалис глядел сугроб. Осторожными шагами она приблизилась к не подававшей никаких признаков жизни снежной куче. Нагнувшись пониже к вороху, Кризалис навострила уши, стараясь уловить дыхание. — Петуния? Сквозь тяжёлое дыхание королевы, отчего-то вдруг ускорившийся стук сердца и едва слышный скрип снега слышится звонкий смех, и радостный жеребёнок выскакивает из сугроба, набрасываясь на шею Кризалис с энергичным «попалась!». Кризалис довольно улыбнулась, копытом подхватив Петунию и не дав ей упасть на землю. — Ты вся дрожишь, — заметила Петуния, плечом ощущая крупные мурашки на теле чейнджлинга. — Вовсе нет, — отрицательно покачала головой Кризалис, выпуская пони из согревающих объятий обратно на землю. Но меткий глаз жеребёнка уловил трясущиеся от холода клыки королевы. Петуния и Кризалис некоторое время обменивались молчаливым взглядом, пока одна мысль резко не ударила бирюзовой пони в голову. — Подарок! Кризи, у меня есть подарок для тебя! — слегка ударила себя копытом по лбу Петуния, забежав обратно в пещеру. До Кризалис отчётливо донёсся звук открывающийся молнии рюкзака и шуршание обёртки. Вернулась пони уже с «подарком» старательно пытаясь скрыть его от глаз чейнджлинга, спрятав за спиной. — День Горящего Очага принято проводить в компании семьи и друзей, — улыбнувшись, начала пони. Кризалис озадаченно моргнула в ответ, но Петуния незамедлительно продолжила: — А ты мой лучший друг, и я не могла оставить тебя в этот день без подарка. Подарочная коробка, украшенная атласной лентой показалась в передних копытах жеребёнка. Петуния смущенно улыбнулась, добавив: — С днём Горящего Очага. Кризалис, даже не пытаясь скрыть удивление, как это было раньше, телекинезом подняла коробку в воздух, аккуратно распутывая бант. «Хоть бы не капкейк, хоть бы не капкейк…» Сквозь зачем-то лежащую внутри цветную вату и яркие блёстки показались очертания тёмно-зелёного кашне. Оглядывая вязанную вещь, Кризалис и не пыталась опустить скептически приподнятую бровь. Петуния несколько секунд стояла на месте, нерешительно ковыряя передним копытом снег и наблюдая за реакцией чейнджлинга. Но когда на морде Кризалис ясно нарисовался вопрос «что это такое?», она, перемявшись с копыта на копыто, произнесла: — Это шарф, — еле слышно выдала кобылка, но осознав, что её слова заглушились скрипучим под ногами снегом, более уверенно добавила: — Я сама связала. Выражение лица Кризалис плавно переменилось, но точно прочесть какие-либо эмоции Петуния, увы, не смогла. — Я знаю, у тебя есть рог, магия и множество заклинаний, благодаря которым, ты можешь создать себе любую вещь… но я очень хотела сделать для тебя что-то особенное. С копытами я справляюсь плохо, и петли не везде ровные. Будь у меня рог или крылья, я бы лучше справилась с вязанием, но… я ведь просто обыкновенная земнопони, — Петуния подняла наполненный неисчерпаемой надежды взгляд на Кризалис, отчего у второй завязался тугой ком в горле. — Он прекрасен, — неожиданно ласковым и заботливым не только для Петунии, но и для себя голосом ответила Кризалис, обвивая мягкий шарф вокруг шеи. — С днём Горящего Очага.