***
— Дженсон, так что, собственно, Вы хотите мне показать? — Терпение, Мишель, все в свое время, — снисходительно ответил мужчина, идущий рядом. На вид ему около сорока-сорока пяти лет. В волосах появилась редкая седина, что явно выдавала его возраст. На губах мистера Дженсона играла легкая улыбка. — Фантастический прорыв в нашей работе. Конечно же, твое вмешательство также принесло нам огромную пользу. Чтоб мы делали без тебя… — Приятно слышать, — Мишель, гордо подняв голову, слегка улыбнулась, продолжая в ногу идти с одним из тех коллег, кто давно имел авторитет в ее глазах. Дженсон и Мишель отправились в Смотровую. На главный экран уже была выведена комната, где в самом углу стоял овальный контейнер, накрытый крышкой. С далека можно было сказать, что контейнер больше выглядит как гроб. Мужчина предложил Мишель место за столом управления. Она села, а Дженсон, нажав пару кнопок, с невозмутимым видом начал говорить. — Это кокон для биомеханического существа, которое ты с другими военными создавала на протяжении полутора лет. Мы назвали его «гривером». Жаль, что сейчас он еще разрабатывается, но эта модель — пример идеального робота. Еще несколько изменений, и мы, наконец, закончим работу над этим. После запустим этих монстров в Лабиринт. Это — главное достижение, как ни посмотри! Использование гриверов поможет нам лучше понять, как функционирует и реагирует мозг имунных. — Весьма интересный материал, — Мишель многозначительно кивнула, направляя взгляд на монитор. — Полностью согласен. Внезапно крышка контейнера начала открываться. Белая дымка тумана заполнила всю комнату. Гривер вылез из кокона. Мишель представляла себе выполненную работу гораздо иначе, но то, что она увидела, невероятно потрясло ее. Итог эксперимента — нечто, похожее на смесь робота и животного. Так как это что-то вроде «пробного» экземпляра, то гривер был не такой большой, размером он не превышал обычной коровы. Стоило гриверу выползти из своего убежища, как тот энергично заработал механическими лапками. Из тела гривера торчали конечности с всевозможными приспособлениями на концах: иглы, пилы, ножницы и множество других режущих, острых и колющих приспособлений. — Укол гривера вызывает сильнейшую реакцию у людей, которая зовется Метаморфозой, — начал говорить Дженсон. — Неважно, имунн тот или нет. Организм начинает бороться с введенным в тело препаратом. Конечно, исход от этого не из самых приятных: подопытный мучается в агонии, на теле вздуваются вены, в общем, выглядит это просто ужасно, если не успеть помочь, то укушенного ожидает летальный исход. Позже, на основе того, как мы изучим гриверов, мы создадим сыворотку, которая поможет подопытным излечиться от укуса монстра. — Но ведь на это нам тоже потребуется время, минимум полгода, учитывая время на сборы материалов и нужной нам информации, — задумчиво проговорила Мишель в ответ, наблюдая за гривером, который старательно пытался залезть на стену комнаты. — Когда мы собираемся начинать Переменную? — Да, ты права, с этим у нас трудности, — немного напряженно ответил мужчина, выключая мониторы. — Есть некоторые трудности, скоро придется начинать подготавливать первую группу испытуемых, после проводить эту подготовку ежедневно. Начало Переменной зависит от того, как быстро мы справимся. — Этим займусь я. Лучше поскорее избавиться от трудностей, которые могут появиться, пока вы работаете над гриверами и разработкой сыворотки. Увы, я не смогу предоставить помощи в дальнейшей работе. — Ты и так внесла достаточно своей помощи в работу. — Дженсон, это моя должность, — поднимаясь из-за стола, с неким удовлетворением напомнила Мишель. — Миру грозит опасность, и мы должны как можно быстрее начать первую фазу. Не зря мы доказывали и доказываем до сих пор, что ПОРОК — это хорошо.***
— Господи… Мишель подорвалась на кровати, провела ладонями по лицу, снимая всю сонливость. Ну и сны. Так и с катушек слететь недолго. Гриверы. Метаморфоза. Галли в Лабиринте. «Многого они мне не рассказали». А что дает эта Метаморфоза? В голове с каждой секундой появлялись новые вопросы, на которые Ньют, Минхо или кто-то другой из глэйдеров просто обязан был ответить. Мишель взглядом нашла свои штаны, которые так и остались висеть на стуле, натянула их и бегом выскочила с медпункта. — Привет, разговор важный и не требует «отставки», — чуть не на ходу жуя поджаренный бекон, Мишель подсела к Ньюту. — Привет, а что, собственно, случилось? — слегка опешил блондин. — Почему ты мне еще в первый день не рассказал о гриверах? Почему я узнаю о них только спустя… — девушка осеклась и даже перестала жевать, вспоминая, — четыре дня после моего прибытия, но не с твоих слов, а, мать твою, через свои воспоминания? Что за Метаморфоза такая? И через что прошел Галли, когда отправился в Лабиринт на верную гибель? Ты обязан ответить мне на все! — интонацией выделив слово «все», Мишель упрямо посмотрела на блондина, ожидая ответа. Тот закатил глаза, тяжело вздыхая. — Что ж за неуемная любопытность, — пробормотал он себе под нос, а после продолжил громче: — Рассказывать о гриверах я не стал, ибо не хотел тебя пугать. Любой новичок сдохнет от страха, узнай он в первый день о гриверах. Во-вторых, ответ на твой второй вопрос практически такой же, как и на первый. В-третьих, Метаморфоза — некое превращение, реакция человеческого организма на укус гривера. А вот про Галли я ничего не знаю! — Ньют скрестил руки на груди. — Не ври мне, Ньют. — А что врать-то, когда Галли решил найти острых ощущений и поцеловаться с гривером, я в Лабиринте мотался, — фыркнул блондин. — Я на все вопросы ответил? — Да… То есть, нет. Ты видел гривера? — Допустим. — Я могу его увидеть? — Совершенно исключено. Мишель закатила глаза и застонала от отчаянности. Никто не хотел доверять ей сложную работу, никто не решался отвечать на вопросы, у которых были страшные ответы, все считали ее маленькой беспомощной девочкой среди двадцати пяти парней. От этого уже начинало трясти. Стоило в лифте появиться девушке, как все вдруг стали ангелочками! — Мать Тереза хренова, — пробурчала девушка, мрачно косясь на Ньюта. — Очень приятно, принцесса, — ковыряясь вилкой в завтраке, усмехнулся глэйдер. — Может, расскажешь о том, что тебе снилось? Девушка дословно рассказала оба воспоминания, стараясь не упускать важных деталей. Ньют внимательно слушал, и, казалось, у него даже пропал аппетит доедать бекон Фрайпана, который, как рассказывали, в воскресенье был вкуснее, чем обычно. Уж слишком он увлекся рассказом Мишель. — В итоге, ПОРОК — это хорошо. — С каждым разом я все больше убеждаюсь, что к нам ты не просто так попала, — задумчиво произнес парень. — Созывать Совет из-за тебя совесть не позволяет, да и зачем? — Созывать Совет Кураторов из-за моих воспоминаний бессмысленно, — ответила девушка, больше боясь за себя, чем самого Совета. А вдруг они предпримут что-то против нее, и все единогласно согласятся? Нет, своей шкурой она никак рисковать не могла в этой ситуации. — Смотря по какой ситуации созывать Совет, — внезапно появившийся Алби заставил Мишель вскрикнуть от неожиданности. — Извини. — Идиот. — Будем считать, что я ничего не слышал. Мишель, твои воспоминания весьма ценны, но то, какими обрывками и ненужными нам частями ты их вспоминаешь, вводит в тупик. — Ты хочешь сказать, что я важна только из-за воспоминаний?! — волна возмущения накрыла с головой. Мишель ошалело уставилась на главу Глэйда. — Он такого не сказал, — поспешил вмешаться Ньют. — Но он намекнул! — Это ты приняла все в штыки, — слегка усмехнулся Алби. Мишель с досады ударила по столу, заставив обернуться других глэйдеров. — Так что, есть что-то новое? — поинтересовался, наконец, темнокожий. — Ничего особенного…— поспешил ответить Ньют, но Мишель одним резким словом не дала закончить ему предложения. — Гриверы. Оба глэйдера переглянулись: Алби с удивлением, а Ньют с позорным поражением от того, что его сдали. Мишель уже было безразлично, какие вопросы посыпятся далее, но она приятно удивилась, когда Алби, ничего не спрашивая, получил от Ньюта кивок и ушел. Для них это было, похоже, весьма многозначительно. — И что это было, извините меня? — Я пообещал ему, что расскажу о твоём воспоминании, — пояснил блондин. — Предатель, — сквозь зубы чуть с обидой прошипела она и встала из-за стола, убирая тарелки. — Ну извини, — парень мгновенно схватил Мишель за руку, потянув на место. — Вдруг, ты вправду знаешь то, чего не знаем мы? И я советуюсь с Алби. — Ньют, мне нужно работать, — кратко пояснила она в ответ и всё-таки ушла, оставляя парня сидеть в недоумении. Да, возможно, она погорячилась с «предателем», но, по сути, это была чистая правда. Ньют же продолжал сидеть, нервно кусая губы и смотря вслед Мишель. «Предатель», — отдавалось в голове гулким эхом. Парень считал, что она подобрала правильное слово. Ведь рассказывать воспоминания, о которых Ньют, безусловно, слышал самым первым, было гнусно и подло. Зачем он так поступал? Он не знал. Мысленно дав себе хлесткую пощечину за содеянное, Ньют покинул Кухню. Сегодня Фрайпан на Кухне на жалел, как бы странно это не звучало. Мало того, что холодильник был битком забит едой, так нет, Главному Повару этого мало! «Двумя кастрюлями рыбного и грибного супа, сковородкой макарон по-флотски и картофельным пюре с котлетами ты накормишь двадцаток глэйдеров за пару дней!» — разочарованно отвечал Фрай, искренне не понимая логики Мишель. — Да они мигом растолстеют, если будут такими темпами есть! — А вот и не растолстеют, ибо пашут из последних сил! Девушка ясно понимала, что работать придется до победного, и, как только завтрак глэйдеров был закончен, она приступила к работе. Время близилось к обеду. Зная, что вот-вот ее ожидает недолгий отдых, Мишель устало свалилась на скамью, сев за стол. На Кухню заявился Минхо и, поздоровавшись, устроился рядом. Уставшая от работы, девушка сначала ничего не сообразила, отдаленно ответив «Привет», а после подорвалась с места. — А ты че тут забыл? — Как, что? — бегун рассмеялся. — Сегодня я в Глэйде. — По поводу? — Выходной. — У бегунов бывают выходные? — Мишель удивленно вскинула брови, явно не ожидая такого ответа. «Кто вообще сказал, что бегуны не исключение, когда речь идет о выходных?» — Я сейчас немного не понял смысла твоего вопроса, — ответил он. — Забудь. Минхо, расскажи мне о гриверах. Парень на минуту замолчал, бездумно глядя вдаль, а потом перевел взгляд на Мишель, что сидела с самым серьезным видом. Значит, это не шутка. — Меня слух подводит? — Вовсе нет. — Зачем тебе знать о гриверах? — Для общего саморазвития, — съязвила Мишель. — Ну так не пойдет, — Минхо нагло откинулся назад, скрещивая руки за головой. — Расскажи. — Нет. — Тогда я сама узнаю, — незаметно бросив мимолетный взгляд на стены Глэйда, девушка заметила ветви плюща, тянущиеся к самому верху. — Вполне смогу сама, — более уверенно повторила она. — Ну-ну, — Минхо усмехнулся. — Гриверы — существа опасные. Не думаю, что ты сможешь что-то предпринять самостоятельно. День за работой прошел очень быстро. Мишель не заметила, как на улице стало темнеть. А ей как раз нужна была темнота, и ради этого она осталась на Кухне еще на два часа, превозмогая усталость и желание отделаться от работы. Вымыв руки, Мишель вышла из Кухни и направилась к Могильнику. Особого желания идти туда не было, потому что там она вспомнила смерть своей матери, но было нужно. Ежеминутно оглядываясь по сторонам, она, наверное, со стороны напоминала Галли, который шёл навстречу к самой смерти. Девушка не удивилась бы, если бы позади она заметила жука-стукача, нагло ее преследовавшего. Мишель пересекла речку, снова вспоминая детали той страшной картины, когда она, будучи ребёнком, еще не понимала, что такое смерть. Она направлялась к самому стыку стен, где густо росли деревья, и плющ тянулся до самого верха стены. Мишель было страшно? Определённо. Страшно от того, что ее заметят. Но был ли у нее другой выход, когда она просто сгорала от любопытства? Нет. Других выходов не было. Наконец, цель была достигнута, а коварный план наполовину выполнен. Мишель стояла лицом к стене Глэйда, бездействуя. В голову закрадывались странные мысли, которые словно специально старались отговорить девушку от ее задумки. «Ну уж нет, на это я не готова!». Мишель схватила стебель плюща, удостоверившись, что он достаточно крепкий, чтобы выдержать ее вес, нашла в стене будто специально подготовленное для нее углубление, потом схватилась второй рукой за стебель повыше и, с силой подтягивая себя, начала подниматься на стену. Было трудно. Руки адски болели, учитывая, что сама по себе Мишель не имела никакой нормальной физической подготовки. Но стремление и любопытство сделали свое дело, и за несколько минут девушка преодолела больше половины стены. Она остановилась и пару раз выдохнула. «Главное, не смотри вниз, сорвешься». Девушка продолжила подъем. Прошло еще около пяти минут, Мишель добралась до конца и, подтянувшись о край, забралась на стену. «Господи». То, что Мишель увидела, было невероятным. Заставляющим задержать дыхание. Ее взору открылся весь Лабиринт, каждый его поворот и коридор, теряющийся каждый раз, когда он уходил все дальше. А позади нее был Глэйд. Огромный квадрат, находившийся в самой середине. Мишель могла идти спокойно, будучи незамеченной, потому что уже практически стемнело. В Глэйде кое-где зажигали костры. Через пару минут закрываются Врата Лабиринта, Мишель села, поджимая под себя ноги. Она не могла не согласиться с тем, что все, что она проделала, было нереально опасным. И если ее увидят, то она уже не сможет избежать скандала. Но видя все то, что годами строили Создатели, было невозможно оторвать взгляд. Эксперимент с колоссальным результатом. Мишель до сих пор не верила, что вложила в это свою жизнь. Ворота начали свое движение, чему Мишель уже не удивлялась. Это было уже привычным делом. Как однажды сказал Ньют: «Завораживает, но быстро надоедает». И он был прав. Пока Ворота закрывались, Мишель заметила вдалеке движение. Один за другим оно появлялось, и девушка поняла, что это меняются стены Лабиринта. Это перехватывает дыхание. Это заставляет сердцебиение на мгновение остановиться. Поэтому никто не может найти выход уже около полутора лет. Создатели умны, что вызвало у Мишель усмешку. Но она не забывала, зачем вообще пришла. Она хотела увидеть гривера. И увидела. Совсем близко, буквально под ногами Мишель услышала леденящий душу визг и механический лязг. Не трудно было догадаться, что это и был гривер. Неподалеку, совсем рядом. Мишель встала на ноги. Сердце бешено заколотилось от страха, но отступать девушка не намерена. Она подошла к самому краю стены и взглянула вниз. Вот он. Гривер был нереальных размеров, раз в пять превышавших те, которых был гривер в воспоминании. Его тело чем-то напоминало паука с конечностью-хвостом скорпиона, на конце которого торчала игла. Просто представив, как гривер ловит бегуна и жалит его, девушка ужаснулась. Гривер продолжал сидеть тихо, потом пришел в движение и, тяжело перебирая ногами, поплелся за поворот, издавая неприятное железное стрекотание и лязг. Мишель села, вытирая проступивший холодный пот. Вот чего боятся глэйдеры. Вот что обитает в Лабиринте. «Они выходят ночью. А если и не только? А вдруг, гривер решит заглянуть в Глэйд? Что будет? Неужели, я правда создала это? Господи». Шок долго не собирался уходить, и, тяжело дыша, Мишель продолжала сидеть. Вскоре захотелось спуститься. Девушка ухватилась руками за стебли, спрыгнув, оперевшись на стену, и начала спускаться. Спуск не занял столько времени, сколько подъем, и Мишель спрыгнула на землю. Ощутив твердую опору под ногами, она облегченно выдохнула. Но не тут-то было. Из-за деревьев показался Минхо. По его лицу можно было сказать, что он не просто зол. Он был взбешен. «Твою мать». Под пристальным взором бегуна девушка начала отходить назад, пока не наткнулась на холодный камень. Тупик. — А теперь, мать твою, объясни мне, что это было?! — почти выкрикнул Минхо, поставив руки по обе стороны от ее лица. Мишель закрыла глаза. — На меня смотри! — Что мне оставалось делать? — прошипела она, направив взгляд прямо на бегуна. — Если вы какого-то хрена ничего не хотите мне рассказывать. Мне в неведении оставаться?! — Тебе раз десять говорили, чтобы ты вообще даже не дышала в сторону Лабиринта, а тут ты, осмелев, лазишь на стену, чтобы что? Взглянуть на гривера? Посмотрела? Мишель опустила взгляд. Теперь было страшно. И невероятно стыдно. На нее еще не кричали, память ясно говорила, что это впервые. Сердце пропускало бешеные удары. Минхо не собирался отстраняться, а эта близость сводила ее с ума. Сама Мишель не понимала, почему так реагирует, но надеялась, что этого не видно. Она почувствовала, как холодные пальцы Минхо грубо хватают ее за подбородок, поднимая голову вверх. — Я, блять, сказал, смотри мне в глаза, — грубый тон Минхо заставлял сжиматься от слабости и страха, но стоило Мишель вновь взглянуть в глаза бегуна, как на нее нахлынул прилив гордости и высокомерия. — Я не чувствую себя виноватой, — холодно ответила она, заставляя Минхо усмехнуться. Девушка не видела, что бегун с каждой минутой заводился больше, но не из-за того, что Мишель нарушила правила или из-за того, что она вечно сует нос не туда, куда нужно. Он сходил с ума от того, что дико переживал за нее, не понимая, откуда вообще взялось это чувство. Полтора года он провёл в Глэйде, не зная, что такое сожаление и забота, но вот в Лифте появляется Мишель, и все его напускное равнодушие растворяется. — Да мне не это нужно, — заливаясь истерическим смехом, Минхо ударил кулаком каменную стену, раздирая костяшки на руках в кровь. Он отошел, понимая, что перестаёт себя контролировать. — Тогда чего ты от меня хочешь? Перестань бегать за мной, словно ты нянька, — ответила Мишель. — Не могу, — разводя руками, Минхо отходил все дальше. — Я не знаю, какого хрена это происходит. Я боюсь за тебя, и с каждым твоим подобным поступком этот страх усиливается. Я все меньше себя контролирую. Бегун остановился, подняв голову в небо. Его лицо осветилось лунным светом, и Мишель заметила его взгляд, искаженный непонятной ей болью и переживанием. Она и представить себе не могла, что Минхо, один из самых лучших, бесстрашных и сильных парней в Глэйде, может быть настолько уязвим. Разум твердил, что нужно как-то помочь, но тело не поддавалось ни на один его сигнал. Мишель оставалась стоять на месте, нервно сглатывая каждые полминуты, и делала вид, что ей все равно. — Ты как Снежная Королева, — с усмешкой произнёс Минхо, смотря на Мишель. — В прошлом ты уже называл меня так, — ответила девушка, понимая, что когда они были еще в штабе, Минхо и вправду называл ее так. Азиат словно чувствовал, как внутри нее все разрывается, но строгое воспитание и чрезмерное желание показать себя с сильной стороны не позволяло ей сделать то, что приказывала мозг. — Я помню. Пообещай мне кое-что. Бегун вновь приблизился. Его руки легли на ее плечи и слегка сжали, девушка почувствовала, как у Минхо дрожат ладони. Мишель не отводила глаз от его, стараясь предугадать, что же может предложить Куратор. — Пообещай мне, что больше никогда ты не станешь рисковать своей жизнью ради любопытства. — Нет… — начала было Мишель, но Минхо резко встряхнул ее за плечи, перебивая. — Обещай. — Ты же понимаешь, я не могу. — Нет, я не понимаю. Твое любопытство приведёт тебя же к смерти! А если ты считаешь, что твоя смерть никак не повлияет на здешних, то ты глубоко ошибаешься. — Я не могу обещать, Минхо, — девушка повысила голос. Злость вновь начинала застилать глаза. — Пойми, я — как разгадка Лабиринта. Я вспоминаю прошлое каждый день, у меня какая-то татуировка на руке, и я уверена, что место, откуда прибыла я, Лабиринт, да и, черт возьми, я сама очень взаимосвязаны. Совпадений быть не может, и если я не буду рисковать своей жизнью, то вы так и проведете здесь всю свою оставшуюся жизнь! — А ты хотя бы за себя думаешь? Ты вообще знаешь, что ради всех погибнешь только ты одна? — Умру я одна, но спасу жизнь тебе, Ньюту и еще двадцати с лишним парням, которые застряли тут из-за меня, — прошипела Мишель, отталкивая бегуна. На глаза наворачивались слезы от злости, но Мишель не позволяла себе плакать, продолжая как можно быстрее покидать место встречи с Минхо. Почему он вечно лезет не в свое дело? Почему он не может оставить Мишель на произвол судьбы? Так уж важна она в Глэйде? Нет! Она — как каждый здесь, только помнит гораздо больше. Мишель не заметила, как вышла из леса. Глэйд спал, чего, собственно, следовало ожидать. После перепалки с бегуном сон как рукой сняло, и Мишель вновь прокляла тот день, когда попала в Глэйд, встретив его. Казалось, будто прошло уже много часов с того времени, как девушка ушла от Фрайпана. Вот уже второй или третий раз день начинается хорошо, а потом заканчивается как всегда. Это сводило с ума. Спустя время Мишель сидела у костра с чашкой горячего кофе. Одно только упоминание о том, что Создатели поставили на Кухне кофеварку, вызывало смех и удивление, но, признаться, такая деталь не была лишней. Наоборот. В далеке доносился храп. Странно, что Мишель никогда его не замечала. Да и вообще, сидя в одиночестве, она заметила гораздо больше вещей, нежели замечала, когда была в компаниях. Например, что ночи в Глэйде всегда холодные, поэтому девушка сидела под тёплым пледом, который она стащила со своего гамака. Или то, что по ночам глэйдеры жутко храпят. А еще территорию Глэйда местами освещают фонари на бамбуковых тростниках. Мишель понятия не имела, зачем они, но это создавало некий уют, что ли. Мишель думала на счет того, что случилось около часа назад. О гриверах, Создателях, ПОРОКе и Лабиринте. Конечно, нельзя отрицать, что Мишель появилась в Глэйде вовсе не случайно, как все. Возможно, Создателям надоело играть в игру про Испытание и бедных парней-подростков, которые должны найти выход из Лабиринта, и решили отправить Мишель. Конечно, не думая о том, насколько плохо, а, может, и хорошо это все обернётся. Хотя прошло уже четыре дня, но ни к чему путевому это не привело. Может быть пройдет еще время, и Мишель из собственных воспоминаний и догадок сможет составить какую-то картину, которая поможет привести к разгадке Лабиринта. Мысли о Кураторе бегунов заполняли голову даже больше, чем мысли о Испытании. Это было невыносимо. Стоило девушке куда-нибудь ступить, что-то сделать, как вдруг откуда ни возьмись появляется Минхо, гривер его побери, и портит все нахрен! Сидеть молча в Картохранилище он явно не может, раз постоянно печется за ее шкуру. А что значат его слова о том, что Мишель не дает ему покоя, не дает ему «перестать быть нянькой»? Он же не всерьез говорил о том, что всему виной она? Или всерьез? Мишель встряхнула головой. «Нет, все это полный бред, такого не может быть». Но его взгляд, искаженный непониманием и болью, не выходил из головы. Изнутри червячок совести буквально пожирал за то, что она не верит, рискует жизнью, плюет на чувства Минхо, нервируя его с каждым разом все больше. И обещать ему она тоже не могла. Это было выше. Но Мишель также не могла выкинуть из головы слова: «Гриверы — существа опасные». Может, Минхо прав, и стоит забросить свои «геройства»?