Songfic challenge

      Продался с потрохами? Наверное, этот вопрос каждый слышал хотя бы раз в жизни, брошенный ли в сердцах обиженным оппонентом спора, в шутку высказанный пьяненьким другом во время душевных посиделок в баре. Или хотя бы в шёпоте собственного подсознания.       Те, кто знаком с дип технологией, давно привыкли к этому шёпоту. Не вздрагивают, почти наяву услышав его где-нибудь перед рассветом, когда невыносимая усталость заставляет оторваться от компьютера.       Продался?       Дип, глу-би-на, как говорит русский дайвер Леонид, способна почти любому человеку подарить то единственное, что ему нужно. Самые высокие горы, самое синее небо. Исполнение безумных желаний, в которых даже самому себе неудобно признаться. Бегать от неё — это почти то же самое, что бегать от своего отражения. Пусть и чуточку искажённого.       «Ты бегал долго, старик Крейзи, — шепчет подсознание, — настоящий марафонец. Но никогда не сходил с дистанции. Фатальная ошибка».       Говорят, что дайверы не тонут. Это не так. Умение выбраться из водоворота полезно, но по-настоящему победить глубину — это значит, навсегда отказаться от моря, опираясь на голословное утверждение, что настоящая жизнь возможна только на берегу.       В самом деле, если бы история с Тёмным Дайвером разрешилась иначе, остальной мир бы разве что вздрогнул, но устоял. Потому что его держат люди, которые прокладывают железнодорожные пути, сеют хлеб, набивают жестяные баночки с надписью «килька» глазастыми рыбьими головками. Не программисты, не хакеры и уж тем более — не дайверы.       Можно долго бродить по песку или гальке в ожидании прилива, думать о том, что здесь, рядом, семья (или то, что от неё осталось), приятели, которые потом притащатся на настоящую могилу с букетом искусственных цветов. Там, в морской глубине, на самом дне, совсем другие памятники. Не безликая строчка имя — фамилия — дата, выбитая в граните, а логи, хранящие слово и дело, и ещё картинка в Храме. Как у любого другого дайвера, единственная, выбранная метко и отчасти зло.       Когда глубина была совсем юной, она стала всемирным синонимом свободы. Виртуальные бордели, ограбление швейцарского банка в костюме Вильгельма Телля и много что ещё — осознав свои силы, молодые дайверы внутри столь же молодой глубины навели много шороха. Мечтатели, фрики, расчетливые умницы и хитрые змеюки — все они почувствовали себя богами нового мира. Нахлебались силы, которой не обладали в реальном мире, и… утонули.       Те, кто способен выныривать из водоворота, никогда не останутся на берегу, потому что там вновь станут просто людьми, — так рассуждал дайвер Леонид. Мальчишка, уставший быть одним из многих под серым питерским небом! Потом он, конечно, понял. Все понимают рано или поздно, если успевают дожить.       У глубины для каждого находится подходящий, уникальный поводок. Не потому, что она плохая, или хорошая, или равнодушная. Всего лишь живая, тонким слоем размазанная по сознаниям своих обитателей, как дайверский Храм размазан по ней. Стоит нырнуть лишь однажды, и что-то, крошечный осколок, останется внутри до самой смерти.       «Удача улыбается тем, кто смеётся, Крейзи, — говорит бледное отражение в витрине, — ты сам выбрал это имя — живой смех, так дерзай. Точно так, как раньше, позвали — и ты встал в строй, чтобы любопытные чёрные глазёнки внука однажды увидели самые высокие горы и самые яркие звёзды, которых не бывает в реальном мире».       В первый раз это было горечью и сладостью: не поддавшись на неоновую приманку под названием свобода, доказать всем вокруг, что она не абсолютна, не существует в сети системы, поддерживающей абсолютную конфиденциальность. Так запомнил Крейзи Тоссера Храм Дайвера-в-Глубине: за установку почтового фильтра и создание прецедента.       В последний раз это было морской солью на помертвевших губах и рассеянным удивлением во взгляде. Глубина позвала на свою защиту лучших, худших, комиссованных по болезни, завернувшихся в белый флаг, — и колющее чувство в груди отступило. До тех пор, пока не обернулось экстренной госпитализацией, но от первого инфаркта не умирают, правда?       Крейзи Тоссер — весёлый пожилой толстяк, шагающий по улицам Диптауна легко и весело, почти вприпрыжку; и худощавый невысокий мужчина средних лет, получивший от кого-то из русских поклонников «Лабиринта Смерти» говорящее прозвище Иван Сусанин; и много ещё кто. Не молодится, как большинство людей старше пятидесяти, которые оказываются в глубине, но всё-таки оказывается моложе: в его теле сила и гибкость, которые доступны только в ней.       Зеркала смеются над ним, они смеются всегда и надо всеми.       «Сказал, что сначала уйдёшь в отпуск по болезни, а потом просто уйдёшь, Крейзи, старик, — мол, только по работе будешь изредка появляться. Какая восхитительная ложь!»       Врачи говорят, что у него ещё года два впереди, может, меньше, если продолжит ночами вариться в виртуальном костюме. Два года спокойной, безбедной жизни с чисто символическим пособием по инвалидности и неизбежной перспективой забвения, которое придёт ещё до того, как его похолодевшее тело опустят в могилу и засыплют землёй. В сети каждую минуту происходит столько событий, что месяц, три, шесть — и никто уже не вспомнит о Ричарде Паркере, работнике «Лабиринта Смерти».       Отпуск подходит к концу, а непривычная физическая слабость начинает всерьёз раздражать. Глубина не отпускает, зовёт, вплетается в сны, звенят невидимые ниточки старых контактов. Леонид пишет сообщение, любопытствуя о здоровье и возможном сотрудничестве. Хакер Маньяк пересылает копию нового договора по «проверке системы безопасности».       «Глубина — зеркало человечества, — думает дайвер Крейзи Тоссер, улыбаясь, — но она способна на большее. В перспективе».       Он ломается на восьмой день. Посылает к чёрту кропотливо составленный режим сна и питания, сохраняя лишь самые необходимые его части, и ныряет, как в первый раз — или как в последний. Год, даже полгода полноценной жизни без оглядки на новоприобретённую инвалидность — против двух лет существования в виде старой развалины.       Выбор неочевиден. Но он был сделан в тот момент, когда бездарный кодер Дмитрий Дибенко в случайном припадке вдохновения подбирал переходы цвета в программе медитации.       Крейзи Тоссер улыбается, глядя на невозможно яркое небо ночного Диптауна. Ему легко и радостно, как было в самое первое знакомство с глубиной. Впереди новый проект по реорганизации финального уровня «Лабиринта» и подпольная встреча с беглым Императором, которого, о ужас, почти можно назвать личностью — или искусственным интеллектом. А что до зеркал, на их смех можно отвечать только собственной улыбкой.       Всё ещё впереди. Целая жизнь.