Чарли Бон и пустынный волк

      Два чужака вошли в город холодным субботним утром. Они приплыли по реке.       Оставив лодку привязанной под мостом, они поднялись на крутой берег к дороге. Они двигались странно, слегка покачиваясь, будто балансировали на палубе корабля. Туман сопровождал их, клубящийся, солёный туман, от которого замолкали птицы, а у прохожих он вызывал неожиданный грудной кашель.       Младший из незнакомцев был мальчик лет одиннадцати с ярко-синими глазами цвета подводного айсберга. У него были тусклые, слегка волнистые волосы зеленовато-коричневого цвета. Он был высоким для своего возраста и слегка бледным, его губы были почти бескровны. Он шагал по тротуару с выражением мрачной решимости на худом лице. У отца мальчика были такие же холодные глаза, но волосы уже отдавали сединой. Его звали Лорд Грюмвальд.       Когда они дошли до Академии Блура, мальчик остановился. Его глаза забегали по массивным серым стенам и поднялись на две башни по обе стороны от входа.       — Это далеко от моря, — сказал он неожиданно мелодичным голосом.       — Тебе придётся научиться жить без моря. Какое-то время. — Голос мужчины прозвучал как эхо во влажной пустой пещере.       — Да, — мальчик засунул руку в карман. На его лице отразилось спокойствие благодаря утешительному прикосновению к морскому золоту. В кармане он носил золотую рыбку, морского ежа и несколько золотых крабов. Это был подарок от его покойной матери, которая сделала его из золота, найденного в затонувших на дне моря кораблях.       — Эти морские дары из золота помогут тебе выжить, — сказала она.       Когда мальчик начал подниматься по ступенькам, его отец сказал:       — Дагберт, помни, что я сказал. Постарайся сдерживать себя.       Дагберт остановился и оглянулся на отца:       — Что, если я не смогу?       — Ты должен. Мы здесь, чтобы нам помогли.       — Ты здесь, чтобы тебе помогли. Я здесь, чтобы учиться. — Дагберт отвернулся и поднялся по оставшимся ступенькам. Его длинные ноги перенесли его через двор слегка качающимися шагами, и он потянул цепь, висевшую рядом с высокими дубовыми дверями. Где-то в глубине здания зазвенел колокол. Дагберт посмотрел на бронзовые фигуры, которыми была усыпана дверь. <      -Они старше, чем само здание, — Лорд Грюмвальд провёл пальцами по фигуре человека, державшего что-то вроде молнии. — Наш предок, Дагберт. Помни, мы происходим от Петрелло, пятого ребёнка Алого Короля.       Одна из створок дверей со скрипом отворилась, и в проёме показался мужчина. Он был грузного телосложения, совершенно лысый, с квадратным лицом и маленькими невыразительными глазками.       — Да? — сказал он.       — Нас ждут, — властно объявил Лорд Грюмвальд.       — Вы — Грюмвальд? — сощурился мужчина       — А вы видите здесь кого-то ещё?       Человек пробормотал «Ай!» и открыл дверь пошире.       — Входите тогда. Кабинет доктора Блура второй слева, — сказал лысый швейцар, — Как вы сказали, он ждёт вас. Блуры здесь. Все трое.       — Твоё имя? — потребовал Лорд Грюмвальд, — Я люблю знать всё в деталях.       — Уидон — швейцар, шофёр, садовник. Этого для вас достаточно? — Он потопал вниз по лестнице, — Наглый тип.       Зеленоватое лицо Лорда Грюмвальда приобрело неприятный терракотовый оттенок.       Когда он добрался до двери кабинета, то несколько раз тяжело ударил в дверь кулаком, вместо того, чтобы вежливо постучать.       — Да! — отозвалось два глосса сразу, один — глубокий и надменный, другой — срывающийся на визг.       Лорд Грюмвальд с сыном вошли. Они оказались в мрачной, заставленной книжными шкафами комнате, где сидел за столом крупный мужчина. С одной стороны стола сидело древнее существо в инвалидном кресле. Оно было укутано в шерстяное одеяло и носило чёрную круглую шапочку на костлявой голове. Несколько седых прядей волос свисали до плеч как восковые струйки. Позади стола камин обогревал комнату, придавая ей оттенок приветливости.       — Лорд Грюмвальд, — доктор Блур обошёл стол и пожал посетителю руку. — Рад познакомиться с вами. Я доктор Блур, директор. Надеюсь, эта поездка не доставила вам хлопот?       — Мы пришли с моря.       — Это невозможно. Мы за много миль от моря, — сказало существо в инвалидной коляске.       — Мы пришли так быстро, как смогли, взяв лодку, шли вверх по реке. — Лорд Грюмвальд потряс когтистую руку, высунувшуюся из-под одеяла.       — Я мистер Иезекииль, — сказал древний старик, — Мне сто два. Что вы думаете об этом? Не похоже, правда? — он издал трескучий смешок и, не дожидаясь ответа, продолжил,       — А этот мальчик, — он попытался схватить Дагберта за руку.       — Его зовут Дагберт, — ответил Лорд Грюмвальд старику. У него много имён, поэтому мы остановились на фамилии Эндлесс.       — Потому что моё имя бесконечно, как океан. — Дагберт даже не вздрогнул, когда костлявая рука сжала его пальцы. На самом деле, он едва взглянул на Иезекииля. Его взгляд был обращён на мужскую фигуру в углу, сгорбившуюся и тёмную, его лицо было отвернуто от посетителей, хотя создавалось впечатление, что он внимательно прислушивается к каждому слову. Дагберт был так поглощён этой зловещей фигурой, что перестал держать себя в руках.       Пламя в камине мелькнуло и погасло. Влажный туман заполнил комнату, и старые книги, выстроившиеся вдоль стен в шкафах, поплыли в жутком морском свете.       — Что за чёрт? — проскрипел Иезекииль, поплотнее подтыкая одеяло.       — Это то, что он умеет, — бесстрастно сказал Лорд Грюмвальд, — Скоро Дагберт достигнет своей полной мощи и станет сильнее меня.       — В самом деле? — доктор Блур рассматривал мальчика, — Неприятная мысль для вас, Лорд Грюмвальд.       — Ничуть. Дагберт будет послушным. Если нет, он умрёт. Он прекрасно знает об этом. — Лорд Грюмвальд говорил так, будто его сына в комнате не было. — Я не хотел ребёнка, — продолжал он, — но это произошло, — он кивнул в сторону Дагберта, — И я обнаружил, что не могу с ним расстаться. Как вам известно, наша семья проклята. Каждый раз, когда мальчик достигает полной мощи, он направляет свою силу против отца, и один из них умирает. Но мы заключили договор, Дагберт и я работаем вместе. Не так ли, Дагберт?       Дагберт коротко кивнул отцу.       — ДАГБЕРТ, ДЕРЖИ СЕБЯ В РУКАХ!       Дагберт улыбнулся. Морское свечение исчезло, и дрова в камине, издав влажное шипение, вспыхнули пламенем.       — Интересно… — доктор Блур нахмурился, — Пока он использует свой дар в нужных целях.       — Приглядите за ним, ряди меня, — сказал Лорд Грюмвальд, — и я сделаю для вас всё, что захотите.       — Мы поселим его в одной комнате с Чарли Боном, — радостно сказал Иезекииль.       — Пожалуйста, садитесь, оба, — сказал доктор Блур, — Дагберт, принеси те стулья, возле книжной полки.       Мальчик подставил два стула к столу, пока доктор Блур продолжал:       — Чарли Бон становится слишком силён. Его необходимо обуздать.       — Я могу сделать это, сэр. — Дагберт подле отца. Впервые с того момента, как посетители вошли, фигура в тени повернулась лицом к свету. Лорд Грюмвальд невольно ахнул, но его сын смотрел на изуродованное лицо Манфреда Блура со смесью благоговения и восхищения. Четыре длинных шрама шли от линии роста волос юноши до его подбородка. Его веки были сморщены из-за шрамов, а верхняя губа приподнята в двух местах, придавая лицу выражения постоянной гримасы.       — Ужасно, правда? — Иезекииль посмотрел на своего правнука. — Но они за это ещё поплатятся, Манфред.       — Как это случилось? — спросил Лорд Грюмвальд.       — Коты, — ответил доктор Блур.       — Коты? — недоуменно переспросил Лорд Грюмвальд.       — Леопарды, — раздалось хриплое карканье из угла.       — Они разодрали ему горло, — сказал доктор Блур вполголоса, — Каждое произнесённое слово причиняет ему боль.       — Леопарды, — глаза Дагберта не покидали израненное лицо Манфреда.       — Леопарды Алого Короля, — снова раздалось жуткое карканье.       Дагберт повернулся к отцу:       — Мы происходим от Алого Короля.       Его отец кивнул.       — Вот почему мы здесь.       — Так ты знаешь историю об Алом Короле? — Иезекииль подкатил коляску поближе к Дагберту. — Ты знаешь, что когда его жена умерла, Король ушёл в леса лишь в сопровождении трёх своих леопардов? Но ты не знал, что он обратил этих леопардов в котов? Бессмертных котов. Их шерсть яркая, как пламя. Это коты, которые в каждом поколении объединяют детей Алого Короля, которые отказываются слушаться. — Голос Иезекииля поднялся до бешеного скрежета. — Они сделали это. Эти коты изуродовали моего внука.       — Почему? — осторожно спросил Дагберт, опасаясь гнева старика.       — Чарли Бон, — ответил скрипучий голос в тени.       — Да. Это случилось по вине Чарли Бона, — сказал доктор Блур, — Он пытался спасти своего отца. Это замечательно, но чтобы сделать такое… — Директор вытянул руку в сторону сына.       — И вы нашли способ наказать Чарли Бона? — спросил Лорд Грюмвальд.       — Мы надеялись, что вы нам поможете. — Доктор Блур раздражённо вздохнул. — У Чарли есть друзья, понимаете, друзья с сильными способностями. Они держатся вместе, как склеенные.       — Клей можно растворить, — спокойно заметил Дагберт.       Удивлённое молчание последовало за этим высказыванием. Блуры рассматривали Дагберта с возобновлённым интересом. Но взгляд мальчика был прикован к исцарапанным глазам, которые наблюдали за ним из тени, и всё в комнате почувствовали невидимую связь, мгновенно образовавшуюся между Дагбертом Эндлессом и Манфредом Блуром.        Иезекииль довольно улыбнулся. Много одарённых детей училось в Академии Блура, некоторые из них потакали злу, но он был уверен, что никто из них не был так опасен, как этот северный мальчик с ледяными глазами.       Лорд Грюмвальд склонил голову, продолжая расхаживать по комнате. Доктор Блур сказал:       — Отец Чарли, Лайелл Бон, сейчас на моря. Он отмечает второй медовый месяц со своей женой Эмми. Они решили понаблюдать за дельфинами.       — Наблюдение за дельфинами, — хихикнул Иезекииль, — Глупые дураки. Они поплывут на небольшой лодочке. Волны раскачают её из стороны в сторону, а затем гигантская, высокая, широкая волна, какая только может быть, отправит небольшую лодочку на дно океана, где Лайелл и Эмми будут отдыхать вечно. Что вы думаете об этом, Лорд Грюмвальд?       — Я могу сделать это для вас. — Лорд Грюмвальд перестал ходить и сел. — Но я хотел бы спросить, помимо наказания Чарли Бона, есть ещё какая-нибудь причина, почему вы хотите утопить Лайелла Бона?       — Завещание! — хором воскликнули Иезекииль и доктор Блура.       — Завещание? — удивился Лорд Грюмвальд.       — Оно очень старое, но наверняка всё ещё существует, — сказал Иезекииль, — Оно было написано моим прадедом, Септимусом Блуром в 1865 году, незадолго до его смерти. Он оставил всё: дом, сад, разрушенный замок в саду, бесценные сокровища — всё… всё своей дочери Мейбэл и её наследникам. Но моя тётушка, Беатрис, была ведьмой, и она ненавидела Мейбэл так, что отравила её и подделала завещание. Это ложное завещание оставляло всё моему отцу, а потом всё перешло мне. Беатрис ничего не хотела для себя, она была довольна видеть Мейбэл мертвой, а её детей нищими.       — Простите мне моё любопытство, мистер Блур, но в чём проблема? — Грюмвальд развел руками. — Вполне возможно, что оригинала больше нет.       — Но он есть, есть! — возразил Иезекииль, — Кое-кто нашёл его, знаете, Руфус Гриф, правнук Мейбэл. Он подарил его своей жене Эллен в день свадьбы.       — Завещание? — спросил Лорд Грюмвальд.       — Нет, нет, не завещание, разумеется. Она получила шкатулку, в которой оно находилось, — объяснил доктор Блур, — Ключ был потерян, и она не могла открыть её, но Эллен была наделена даром чувствовать некоторые… вещи. Она догадалась, что шкатулка содержит нечто очень важное.       — Мы думаем, что Руфус отдал его Лайеллу Бону на сохранение, — сказал Иезекииль, — Они были лучшими друзьями, Лайелл и Руфус. Мы пытались торговаться, мы угрожали. Отдай нам шкатулку, говорили мы, и получишь половину нашего состояния. Конечно, мы не собирались делиться. — Губы Иезекииля зазмеились лукавой улыбкой. — Но Руфус не захотел отдать его. Тогда мы были вынуждены избавиться от него и его глупой жены. Ужасная авария, организованная автомехаником с моей подачи. Их сын выжил, но он ничего не помнит.       — Его зовут Билли, — продолжил доктор Блур, — Мы держим его здесь. Ему восемь, и он умеет общаться с животными.       — Это может быть полезно, — сказал Дагберт с интересом.       Иезекииль захихикал:       — Дар Билли не очень-то помогал ему до сих пор. Вот взять хоть Перси, например. — Он щёлкнул пальцами. — Перси, иди сюда.       Старый пёс появился из-за стола. Его глаза были скрыты под складками дряблой кожи, а короткие лапы едва ли были в состоянии удержать тяжёлую тушу. Дагберт с отвращением скривил губы, когда существо хрюкнуло и положило слюнявую морду на одеяло Иезекииля.       — Билли кличет его Душкой, — сказал Иезекииль, — Бог знает, почему. Пёс понимает болтовню Билли, но он едва ли что-то поймет из нашего разговора. Мы могли бы говорить о погоде, — Иезекииль развел кривыми руками, — или о праздничной вечеринке, обсуждать всех, кого он знает. Он ничего не поймёт, и, соответственно, не сможет ничего сказать Билли о нашей маленькой беседе или его большом наследстве.       — Вы уверены? — Дагберт взглянул на пса с подозрением.       — Абсолютно, — сказал доктор Блур, — Единственное слово, которое пёс понимает, это его имя: Перси или Душка.       Это было не совсем так. Возможно, Душка и не был в состоянии понять каждое слово, но он чувствовал настроение, царившее в комнате. Он знал, что они говорили о его друге Билли, и понимал, что два незнакомца принесли неприятности. От них пахло туманом и гниющей древесиной. Их кожа была холодной и скользкой, а в их голосах слышались волны, бушующие на каменистом берегу. Глаза мальчика мерцали, как замёрзшая вода, а лицо мужчины говорило о разбитых затопленных кораблях.       «Душка опишет всё это Билли, а Билли расскажет Кухарке. И Кухарка даст Душке большую кость» — мечтал Душка. Старый пёс бросился к двери, виляя хвостом и капая слюной при мысли о желанной кости.       Послышался громкий стук в дверь, и, когда она открылась, Душка поспешил мимо Уидона в холл.       — Кухарка накрыла к ужину, — ворчливо заявил Уидон.       — Ах, — доктор Блур потёр руки, — Столовая внизу, прямо под холлом. Пойдёмте с нами.       Когда двое посетителей последовали за доктором Блуром, маленькая женщина вышла из столовой. Кухарка была кругленькая, волосы её тронула седина, но лицо всё ещё хранило следы былой красоты.       Когда она увидела доктора Блура с гостями, то посторонилась, позволяя им пройти.       — Спасибо вам, миссис Кухарка, — сказал доктор Блур.       Кухарка кивнула и непроизвольно слегка вздрогнула, увидев гостей. Она прижала платок к лицу и поспешила прочь. Её сердце колотилось так быстро, что Душка слышал, как она бежала по лестнице позади него.       — О, горе. О, ужас. Это он. Это он. Душка, что же мне делать? Почему здесь? Почему сейчас?       Кухарка ворвалась в синюю столовую с Душкой, тяжело дыша, платок всё ещё был прижат ко рту, как будто сам воздух, которым она дышала, был отравлен.       — Госпожа Кухарка, что случилось?       Кухарка не заметила беловолосого мальчика, сидящего в углу столовой.       — О, Билли, милый. Я ужасно напугана. — Она вытащила стул и села рядом с ним. — Этот человек… здесь. Он… он… — Она покачала головой, — Билли, я должна тебе кое-что рассказать. Он утопил моих родителей, уничтожил мой дом и погубил моего жениха, и всё потому, что я не вышла за него замуж.       Красные глаза Билли тревожно расширились:       — Он здесь? Но зачем?       — Этого я не знаю. Я думаю, он здесь из-за мальчика, которого привёл с собой. — Кухарка высморкалась и спрятала платок в рукав. — Его зовут Лорд Грюмвальд. Всё, о чем я тебе рассказала, случилось сорок лет назад, и я не знаю, узнал ли он меня. Но если узнал… — она снова закрыла глаза, вообразив этот кошмар, — если узнал, я должна буду уйти.       — Уйти? Но Вы не можете уйти, Кухарка! — Билли вскочил на ноги и бросился Кухарке на шею. — Что я буду делать без вас? Вы не можете уйти. Скажите, пожалуйста, что Вы не уйдёте. Пожалуйста, пожалуйста!       Кухарка покачала головой из стороны в сторону:       — Я действительно не знаю, Билли Здесь есть и другие довольно жуткие личности, но он худший. И если мальчик такой же, как он, то мы окажемся в большой опасности, поверь мне.       Душка вдруг положил лапы Кухарке на колени и, откинув голову, издал такой скорбный вой, что Билли заткнул уши.       — Он знает, — выдохнул Билли, — Он хочет сказать мне что-то, но я не уверен, что хочу это слышать.