***
Шушу нашла среди густой листвы шиповника небольшое пространство, сквозь которое пробивался солнечный свет, озарявший поляну, где стоял Великий Дуб. Она заглянула туда, сощурив глаза от яркого света. Под Деревом, как и всегда, сидел Хранитель. Он упёрся спиной в могучий ствол Дуба и, кажется, дремал. Теперь он часто спал, что немного беспокоило Шушу. Она посмотрела на небольшую баночку с витаминами, что дал ей мистер Хакинс, отец Стивена. Теперь она была там частым гостем. Она приносила им лечебные травы и орехи, а они давали ей витамины. Шушу, сама того не замечая улыбнулась, вспомнив о Стивене. Он был странным человеком. Сначала он ей не понравился, кричал на неё и делал высокомерный вид, но теперь он почему-то смущался её. Он так забавно краснел, когда они раньше играли или просто разговаривали, и их лица случайно оказывались близко друг от друга. Но пусть поведение Стивена и забавляло Шушу в эти моменты, но она сама чувствовала, что краснеет. Это трепещущее чувство внутри, когда они виделись, она больше не могла объяснить его. — Почему ты всегда прячешься, когда приходишь? — раздался родной приятный голос. Шушу сначала вздрогнула, а потом снова заглянула между листьями. Хранитель проснулся, но по-прежнему не шевелился, только внимательно смотрел на Шушу сквозь отверстия для глаз в маске и легко улыбался. Правда теперь улыбка его стала какой-то усталой, словно он совсем не хотел улыбаться, но пытался показать, что с ним всё хорошо. Шушу ещё немного посидела за кустом шиповника, а потом, повесив баночку себе на шею, опустила ладонь на землю, которая тут же стала лисьей лапой. Молодая лисичка выбежала из тени леса и побежала по залитой светом поляне. Вот ещё один прыжок и у ног Хранителя леса сидит рыжеволосая девушка с красивыми зелёными глазами, ясно смотрящими на него. — Вот, — Шушу сняла с шеи баночку и тут же её открыла, высыпав разноцветные таблеточки на ладонь, — я снова принесла их тебе, — она протянула руку, ожидая, когда дух возьмёт витамины. Хранитель опустил глаза на ладонь девушки, а потом, не хотя, взял несколько витаминок и положил их себе в рот. Шушу внимательно следила за тем, как он их глотает, словно ожидая, что они тут же подействуют на него и чёрное пятно, которое уже парализовало его ноги и правую руку, добравшись до левой, тут же исчезнет. Пятно не исчезло, сколько бы дух не пил таблеток, но он всё равно благодарно улыбнулся Шушу, показывая, что ему всё же лучше. Девушка тоже заулыбалась. — Ну, что ты расскажешь мне сегодня? — спросил Хранитель, снова откинув голову назад. Когда он вот так лежал, не двигаясь и не говоря, Шушу казалось, что он просто сливается с Великим Деревом, становясь с ним одним целым. Но, стараясь не обращать на это внимание и не думать о плохом, Шушу счастливо засветилась, а глаза загорелись ярче. — Стивен водил меня в кино, — сказала она радостно. — Там было совсем темно, а потом загорелся большой квадрат и там стали появляться всякие люди и картинки! Ты представляешь?! — девушка всплеснула руками. — Они двигались как живые и даже говорили! Я сначала так испугалось, чуть не обратилась, а потом мне стало так интересно! Дух натянуто улыбнулся, он уже устал. Ему снова хотелось спать. С каждым днём ему хотелось спать всё чаще и чаще, а проснуться становилось всё труднее. Наверно, он состарился раньше времени, хотя и выглядел молодо. Он бы ушёл спокойно, он знал, что когда-нибудь ему придётся уйти, но, когда он вспоминал об этой маленькой лисичке, что так заботилась о нём, каждый раз рассказывая о людях с таким восхищением и счастьем на лице, он не хотел уходить. Её рассказы доставляли ему радость, но в тоже время его сердце почему-то больно сжималось об упоминании её человека по имени Стивен. Тогда она немного краснела и смущалась, не осознавая, к чему ведёт это смущение. — …А потом мы ещё ходили в парк, — продолжала рассказывать Шушу, сама затаив дыхание и уже совсем позабыв о духе. Её глаза и душа были уже не здесь, она видела и вспоминала те часы, что она провела со Стивеном. Она совсем позабыла о Хранители леса, но он не возражал и ничего не говорил ей, он был рад уже тому, что слышит её голос, что она рядом. — А потом… — неожиданно Шушу отвела взгляд в сторону и залилась краской, — а потом он попытался меня поцеловать, но я так испугалась и… — она замялась, — оттолкнула его. Наверно, он теперь расстроится и обидится на меня. У него тогда такой удивлённый вид был, — её лицо вдруг помрачнело, а огонь в глазах потух. — Но он ведь может узнать, что я не человек, тогда он точно возненавидит меня, — она совсем поникла. Пушистый хвост перестал радостно вилять, а ушки опустились, прижавшись к рыжим кудрям, что с каждым годом становились всё более и более густыми. — Я так боюсь этого. Её печаль передалась и Хранителю. Он тоже перестал улыбаться, грусть затронула его сердце. Он смотрел на печальный вид девушки и разрывался от желания помочь ей и осознания того, что не хочет этого делать. Стать человеком? Никто из жителей леса не думал об этом. Все боялись людей, некоторые даже ненавидели, так что никто и не пытался. Холодок пробрал Хранителя леса. Он знал способ, как Шушу стать человеком, но… — Так ты хочешь стать человеком? — спокойно спросил он. Его душа замерла в ожидании ответа, но на лице его ничего не изменилось. Зато лицо Шушу изменилось в мгновенно. Её глаза расширились от удивления, она так посмотрела на него, словно не поняла его слов, а потом медленно опустила глаза на зеленеющую траву. Она была в шоке, кажется, она только сейчас задумалась об этом. Неужели можно ей, лисице, стать человеком? Неужели такое возможно? А если и так, то как это сделать? И хочет ли она этого? Теперь, когда она действительно задумалась об этом, тревожное чувство зародилось в глубине её души…***
— Ты меня слушаешь? — голос Стивена, который теперь звучал более глубоким и грубым с их первой встречи, разбудил Шушу от задумчивости. — Что? — она непонимающе подняла на него глаза. — Ах, прости, я просто задумалась. — Ну вот, — протянул парень, — не буду же я тебе с самого начала рассказывать. Я весь пыл потерял. — Прости, — виновато произнесла Шушу, потупив взгляд, и с извинением взглянула на надувшегося Стивена. Он совсем повзрослел, даже стала заметна светлая щетина, которую он гордо сбривал, а потом жаловался, что она быстро растёт, хотя сильно заметной она и не была. Но ему нравилось чувствовать себя взрослым, а Шушу этого боялась. Когда-то, когда они ещё были детьми, Стивен говорил, что хочет уехать из своей деревни в город на работу или учёбу— неважно, только бы уехать. Но, если он уедет, они не смогут больше видеться, и почему-то это печалило девушку-лисичку. Почему? Потому что он её друг? Да, он был её первым и единственным другом среди людей, но только ли он друг ей? Неужели есть что-то большее? Неужели это?.. Шушу зарделась от этих мыслей и замотала головой, чтобы выкинуть их оттуда. — Скажи, — вдруг начал Стивен с серьёзным лицом, — почему ты так и не скажешь мне, где ты живёшь или хотя бы, где ты учишься? — он посмотрел прямо ей в глаза, требуя ответа. Он уже не раз хотел это узнать, но Шушу всегда отговаривалась или переводила тему на другу. Ему это не нравилось, но он никак не возражал, но сейчас Шушу поняла, что ей не отвертеться и всё же… — Извини, мне уже пора, — она тут же вскочила со скамейки, которой всегда сидели, отдыхая. Она хотела тут же уйти, но он схватил её за руку. Когда его рука стала такой большой и сильной? — Нет, я хочу услышать от тебя ответ. Почему ты скрываешь это от меня? Чего ты боишься? — он тоже встал и посмотрел на неё твердым решительным взглядом тёмных глаз. Он очень изменился с их первой встречи. Так вырос, хотя раньше они были почти одного роста. Плечи стали широкими, голос басистым, а взгляд решительным. Он вырос. Он повзрослел. Скоро он забудет её, если она вдруг исчезнет, или он уедет. А зачем ей исчезать? Она боится его. Она боится чувств, что он вызывает у неё. Они не могут быть вместе, она — лисица, а он — человек. У них разные пути, она это знала, и знала то, что когда-нибудь им придётся расстаться, но не думала, что это будет так тяжело. — Зачем? — она, до этого пряча взгляд, так же твёрдо, как и он, посмотрела на него. Она искала в его глазах ответ, который боялась найти. Он сначала удивился, а потом засомневался, но его взгляд снова стал решительным, и он, ни минуты не колеблясь, ответил: — Потому что я люблю тебя. Решительность Шушу тут же испарилась. Её глаза широко распахнулись. Нет, он даже не краснеет, он совершенно уверен, он не колеблется. Он долго обдумывал это, долго готовился и вот, он сказал это, то, что твердил себе в уме каждую их встречу, но не решался произнести в слух. Теперь этот час настал. Он готов, но не она. Шушу почувствовала, что его хватка ослабла, и она тут же выдернула свою руку из его, прижав её к себе. — Нет, — тихо проговорила она, до сих пор не веря, что только что она услышала. — Нет, этого не может быть, — она отступила на несколько шагов назад, по-прежнему смотря в глаза Стивена, которые смотрели на неё с непониманием. — Нет, нет, нет! — закричала она и, в последний раз взглянув на него, она бросилась бежать, бежать в лес, бежать домой, бежать куда угодно только бы подальше от сюда, от Стивена, от его любви к ней, от её любви к нему.***
Старая лиса сняла котёл и поставила его на пол. Отдышавшись от такой теперь тяжёлой нагрузки для неё и посмотрела на внучку. Шушу сидела, смотря в пустоту, и, не думая, перебирала травы, причём часто не глядя куда кидает обычную траву, а куда целебную. Бабушка, ещё тяжело дыша и кряхтя, приблизилась к ней на несколько шагов. — Что это ты сегодня дома? Снова никуда не пойдёшь? — спросила она хриплым голосом, который слабел с каждым годом. А прошёл уже не один год. Шушу стала взрослой, она уже может жить сама, найти себе мужа, зависти семью и жить отдельно от неё старой и никому не нужной лисы. Но старушка старалась не замечать того, что стареет и того, что взрослеет внучка. Она знала, что когда-нибудь она уйдёт от неё, как и её мать, но, видя, что девушка словно не понимала того, что она уже не девочка, старалась не думать об этом. Шушу всегда была такой весёлой и радостной, она не печалилась с того самого момента, когда несколько лет назад весь лес узнал о том, что Великий Дуб проклят. Сейчас же, кажется, её печаль была намного глубже, чем тогда. Шушу ничего не ответила. Она продолжила смотреть в одну точку, не замечая того, что она делает и что ей говорят. — Так куда ты всё время ходила? — снова попыталась вывести внучку из задумчивости старая лиса. Она задавала этот вопрос не раз, и каждый раз не получала ответа, хотя и знала, догадывалась, куда ходила Шушу. От неё часто пахло людьми и с каждым разом этот запах становился сильнее. — Ты даже не сходишь к Хранителю? — спросила она, занявшись готовкой, но всё же краем глаза наблюдая за внучкой. Девушка, кажется, очнулась. Её уши дёрнулись и повернулись в сторону звука, когда старая лиса произнесла «Хранитель». Девушка подняла по-прежнему ещё не осознанный взгляд на бабушку. Она словно что-то вспомнила, что-то, что заставила задуматься её ещё сильнее, но в тоже время оживиться. Она резко встала. Корзинка с травами рухнула на пол у её ног. — Что с тобой? - Испуганно спросила старушка, но девушка снова ничего не ответила, она сорвалась с места и выбежала из норы. Она тут же обратилась в лисицу с прекрасным рыжим мехом и бросилась бежать, бежать, бежать к старому Великому Дубу.***
— Сегодня ты не прячешься, — тяжело усмехнувшись сказал Хранитель, когда перед ним возникла тяжело дышащая Шушу. Она впервые смотрела на него с такой серьёзность и отчаянием во взгляде. — Что-то случилось? — спросил он, хотя и знал ответ. Он давно всё знал, ещё с самого начала. Он всегда всё знал, как бы это не было тяжело. Шушу, усмирив сердцебиение и дыхание, села перед Хранителем, внимательно посмотрев ему в глаза. Свет луны падал на них, освещая чёрное пятно, которое ещё увеличилось в размерах, и теперь оно росло быстрее. Теперь он мог только лежать, даже шевелить чёрными пальцами ему теперь было тяжело. От этого вида сердце Шушу больно сжалось. — Прости, я не принесла лекарств сегодня, — проговорила она, виновато опустив голову. Хранитель грустно улыбнулся. — Ничего, я всё равно умру. Ничего уже мне не поможет, — он старался придать своему голосу уверенность или хотя бы безразличие, но, кажется, у него это плохо получилось. — Прости, — тихо проговорила Шушу. На глазах появились слёзы. Она ещё никогда не испытывала такого горя, — прости, прости, прости… — всё вновь и вновь повторяла она. Слёзы полились из глаз, падая на влажную от росы землю, пропадая в траве. Она неожиданно даже для себя схватила духа за плечи и прижала к себе. Он удивлённо охнул, но ничего не сказал, а что-то сделать он не мог. Его тело словно становилось деревом. Вместо тёплой мягкой кожи под своими пальцами Шушу ощутила словно выжженную кору дерева. От этого комок в горле стал ещё более горьким. — Прости… — навзрыд повторила Шушу, прижимая духа к себе крепче. — Не плачь, — раздался у самого её уха тихий приятный, как летний ветер, голос. — Я умру — это неизбежно. Всё было давно предопределено… — Нет, нет, я спасу тебя! — Шушу крепче прижала его к себе, словно думая, что так она защитит его от смерти. —Нет, ты не можешь умереть, ты мне нужен! — Зачем я тебе? У тебя есть твой Стивен, — всё таким же тёплым успокаивающим голосом произнёс дух. — Нет, я не могу быть с ним, он человек, а я — нет, — не прекращая рыдать, выговорила Шушу. Хранитель не сразу ответил. Он тяжело вздохнул и поднял глаза на луну, что в этот день была ярче обычного. Он смотрел так на неё, словно спрашивая о чём-то, а потом, как будто получив ответ, спросил: — Тогда ты хочешь стать человеком? Рыдание прекратилось, Шушу, ещё несколько раз всхлипнув, отстранилась от духа и удивлённо посмотрела на него заплаканными глазами. Второй раз он уже задаёт ей этот вопрос, и что же ей ответить? Его тёмные, как орехи, глаза казались сейчас как никогда печальными и уверенными. Им хотелось верить, но почему-то у Шушу было плохое предчувствие. Ничего не может быть просто так. Ничего не может быть задаром. Что же ей придётся отдать, чтобы стать человеком? Хвост? Уши? Способность превращаться? Бабушку? Бабушку… Что же будет с бабушкой, если она станет человеком? Что она будет делать? Шушу ведь не сможет взять её с собой. А может ли она оставить её одну? — Я не знаю, — тихо проговорила Шушу, опустив глаза. Она не знала ответа на заданный вопрос. Во второй раз она уже не смогла ответить на него. Они замолчали. Была тёплая ночь. Светила полная луна. Все счастливо спали, не думая о том, что у кого-то могут быть проблемы, что кто-то может быть несчастлив в эту прекрасную ночь. Даже птицы, что сидели на ветвях Великого Дуба, не думали и не знали об этом. Неожиданно дух напрягся, откинул голову и болезненно стиснул зубы. Шушу испуганно смотрела на происходящее. Он весь затрясся. Чёрная отметина, как змея, поползла от груди вверх по шее и остановилась только тогда, когда коснулась правой щеки Хранителя. А потом всё успокоился, и он, тяжело дыша, поднял глаза на лисицу, которая по-прежнему испуганно смотрела на него, а потом снова перевёл взгляд на луну. — Приходи завтра, — вдруг произнёс он. — Завтра, перед тем, как взойдёт солнце, приходи. Не раньше, не позже. Если твой ответ будет «да», то я скажу тебе, что нужно сделать, чтобы стать человеком, а если — «нет»… — он горько усмехнулся. — Приходи и знай, что это твой последний шанс, — он посмотрел в глаза Шушу твёрдым взглядом. — А теперь уходи, — добавил он и попытался сесть поудобнее, но тело уже совсем не слушалось его. Шушу хотела помочь ему, но он лишь огрызнулся: — Уходи! Я же сказал тебе: уходи! Раздался шум откуда-то сверху, и птицы, что мирно спали на Дубе, слетели со своих насиженных мест, улетев с громкими криками в ночь. Шушу испуганно и в тоже время с заботой смотрела на озлобленное лицо Хранителя, таким она ещё никогда не видела его. И таким она боялась его. Она словно только сейчас поняла, что он — Хранитель леса, что весь лес подчиняется ему. Она стала отступать назад, медленно отдаляясь от него. — Уходи! — проревел дух, и мощная волна снова окатила Шушу. Это подействовало как толчок, она тут же развернулась и, обратившись, побежала прочь, боясь даже оглядываться. Всё стихло. Снова наступила ночь. Хранитель тяжело откинул голову назад. Луна сегодня была действительно прекрасной. Жаль, что завтра он умрёт.