***
— Хэнк! У Вас с Коннором новое дело, — разрушает мирный разговор на тихом рабочем месте голос одной из коллег, что наконец прониклась уважением к андроиду и не называет его просто «машиной». Прогресс, которому позавидовала бы даже печень Хэнка. Коннор, что, видимо, уже порядком соскучился по интересным делам, спешит к машине быстрее самого преданного щенка, только хвостом не машет. Да и к тому же, когда дело доходит до работы, он становится слишком серьёзным и сосредоточенным. А Хэнк вчера снова пил свой любимый виски, но не в слишком огромных количествах, чтобы не получить укор совести в лице Коннора. Прибыв на место, Хэнк тут же чувствует противный запах разлагающегося тела. Что ж, революция свершилась в правительстве, а не в мозгах у людей. Неудивительно, что беднягу-андроида пытался избить его же хозяин, да только не рассчитал превосходство машины. Коннор внимательно осматривает место преступления, пока Хэнк, устроившись в дверном проёме, пытается сдерживать рвотные позывы. — Хозяин снова напал на девианта, и тот принял меры самозащиты, — молодчина, Коннор, а как же? — Он выхватил у человека наручники, которыми тот, видимо, постоянно приковывал андроида к батарее. Хэнк кивает, якобы подтверждая, что Коннор верно догадался. У лейтенанта, несмотря на его образ жизни, глаз набит, и он видит улики раньше даже такого совершенного детектива, как Коннор. — Андроида регулярно избивали, — добавляет Коннор, осматривая батарею и, о боже, снова облизывая с собственных пальцев синюю жидкость. Пожалуй, Коннор из тех существ, что лучше других знают, что «на вкус и цвет вся кровь — разная». Хэнк морщится, добавляя ёмкое ругательство, но Коннор пропускает это мимо ушей. — И в нём накопилась ненависть к человеку. Он просто не сдержался. Он делает паузу, чтобы подняться с колен и, видимо, просканировать остатки голубой крови вокруг. — Он был ранен, а, значит, не мог далеко уйти, — они с Хэнком переглядываются, и лейтенант кивает, доставая из кобуры пистолет. Коннор, ещё только войдя в дом, основываясь на своём профессиональном опыте, сразу же заприметил подвал, а заметные остатки на нём голубой крови прямо говорили о наличии девианта поблизости. Приблизившись к двери подвала, Коннор пропустил Хэнка вперед, чтобы обеспечить ему свободный проход, но подозреваемый тоже оказался не робкого десятка, и вынес дверь едва ли не с петель, прорываясь на свободу. Хэнк едва не упал от резкого удара дверью по рукам с оружием, и пистолет оказался в цепких руках андроида, что явно собирался защищаться любой ценой. Но вместо угроз и нападения, он бросился наутёк, понимая свою далеко не выигрышную ситуацию. Коннор — за ним, Хэнк, собирая свои сноровку и силу, что из-за возраста и неожиданности явно потеряли свою актуальность, попытался последовать за ним. Но не особо в этом преуспел. Андроиды успели заскочить через городские фермы на крышу одного из зданий, и престарелый полицейский с посаженными алкоголизмом органами едва мог даже надеяться на то, что поспеет за ними. Он то и дело останавливался отдышаться, надеясь, что Коннор будет в порядке. И вся ситуация кажется до боли знакомой. Фермы, погоня, и Хэнк отстаёт. Да только сейчас они хотят помочь девианту, а не содрать с него скальп и освежевать на месте. Хэнк старается поторопиться, чтобы хоть на долю догнать Коннора, который что-то громко, но слишком неразборчиво говорил девианту. И спустя несколько минут физических и моральных терзаний, Хэнк всё же достигает Коннора и раненного андроида с пистолетом наизготовку. Опыт Хэнка требует идти вперёд, но Коннор, что оказывается лицом к лейтенанту, жестом показывает ему оставаться на месте. Конечно, заботливый девиант старается защитить полицейского, но впервые за долгое время Хэнк всё же соглашается с этим. Он слишком далеко от девианта, и если тот заметит его присутствие, то может спокойно пристрелить Хэнка или Коннора, что и без того в невыгодном положении: сзади него — край крыши, а впереди — непредсказуемый андроид с красным диодом. Сказать, что Хэнк переживает — ничего не сказать, но он знает, что в его работе нельзя идти на поводу у эмоций. — Я понимаю, почему ты так поступил, — уверяет Коннор, делая один шаг навстречу девианту. Этого у него никто не сможет отнять, переговорщик он — отличный. — Стой на месте, не то выстрелю! — выкрикивает девиант, неуверенно держа дрожащей рукой пистолет. Хэнк ненавидит бездействие, но сейчас он, увы, не в том положении, чтобы что-то предпринять. У него даже нет оружия, ведь его хладнокровно отнял андроид. Вызвать подкрепление — не вариант, ведь на расследование поехали лишь они с Коннором, а наличие лишней техники в виде вертолётов и других андроидов может лишь обеспечить девианту мигрень. — Ты не виноват в том, что произошло. Это не твоя вина, — какие шаблонные фразы. Но Хэнк надеется, что сработает. — Хватит меня успокаивать! Ты не знаешь, что такое жить в страхе, — девиант явно злится, и тут Коннор совершает фатальную ошибку: делает несколько шагов навстречу андроиду. Выстрел, и где-то с соседних вывесок с шумом улетают вороны. Хэнк вскакивает с места, но уже поздно: девиант спускает курок, отправляя следующую пулю себе в череп, а Коннор, истекая кровью, падает назад, по инерции улетая вниз. Кто раньше спас бы Коннора в такой ситуации? Киберлайф. Но сейчас они в нём больше не нуждаются. Они лишь смогут собрать его по кусочкам, попутно стерев всю память, превратив живого Коннора в бездушную машину. Машину можно починить. Человека — нет. Люди не возвращаются.***
И Сумо громко храпит под боком, заставляя лейтенанта резко проснуться. Это далеко не так, как в фильмах: никто не сел в кровати, не очнулся в холодном поту. Это лишь невозможное чувство страха и потерянности. Понимание того, что всё это может быть реальностью. — Коннор! — вопит во всё горло Хэнк, как сумасшедший, и Сумо подскакивает с ним вместе. За окном уже светает, но Хэнку приходится включить свет, чтобы не упасть по дороге. Всё, что ему нужно узнать — то, где кончается сон и начинается реальность. — Коннор! Но на зов никто не отзывается, и Хэнк судорожно обходит комнаты, совершенно забыв про нормы поведения, про то, что соседи явно слышат его крик, что они, наверное, видели десятый сон, а он их прервал. Хэнку абсолютно похуй. — Лейтенант? — Коннор появляется на пороге, с уже привычной полуулыбкой на лице и ебучим бумажным пакетом, судя по запаху, с выпечкой. И Хэнк останавливается, не зная, радоваться ему или материться во весь голос, и подсознание выбирает второе. — Твоя ебучая попытка спасти мой желудок чуть не довела меня до инфаркта, — Коннор тут же теряется, сменив спокойное лицо на полностью противоположное, а диод заходится желтым и красным. У него, если так можно сказать о стеклянных глазах ебучей машины, «глаза на мокром месте», и Хэнк не видит в этом ничего предосудительного. Один только Сумо смотрит на этих двоих, как на больных придурков, и не может понять, чего они всполошились. И будь Хэнк чуть более эмоциональным и менее злым, он бы точно сейчас обнял Коннора, заставив его диод сменить цвет на синий. Впрочем, именно это он и сделал. — Семья — сомнительное счастье, — пессимизм в голосе Хэнка слышно даже такому наивному существу, как Коннор. — Стоит одному звену разорвать цепь, и всё. Эффект домино, блять. И у Коннора что-то щемит в груди, хоть и, по сути, нечему. Но Коннор понимает, знает, нет, чувствует, о чём говорит Хэнк. Потому что он столько раз бросался на амбразуру, спасая Хэнка от верной смерти, что не раз представлял себе картины того, что тот просто умрёт. Исчезнет, как и все люди. И Коннор конечно же никогда никому не скажет о том, что порой, просто глупо переключая каналы на телевизоре, смотря на лица старых или больных людей, за которыми смерть ходит по пятам, он представляет на их месте Хэнка, и диод тут же становится красным.