Драконьи дети

      В номере отеля царила напряженная тишина, лишь легкий шелест ночного ветра играл с приоткрытыми шторами. Свет от настольной лампы мягко рассеивался по комнате, отбрасывая теплые тени на лица Валтора и Марион. Их взгляды были словно магниты, притягивающие друг друга, и каждый миг, проведенный в молчании, усиливал это напряжение.       Валтор стоял напротив Марион, его серые глаза были полны нежности и скрытой страсти. Он поднял руку, чтобы коснуться пряди её волос, рыжих, как осенний огонь. Пальцы плавно скользнули по локонам, ощущая их мягкость, но в этот момент Марион отстранилась, сделав шаг назад. — Я не могу, — её голос прозвучал неожиданно тихо и едва слышно. Она отвернулась, чтобы скрыть нарастающую тревогу, но Валтор почувствовал её смятение. — Марион, — его голос был полон заботы и неприкрытого желания. Он сделал шаг к ней, мягко касаясь её плеча. — Что тебя тревожит?       Марион замерла, её дыхание стало тяжёлым, словно каждый вздох был борьбой с внутренними сомнениями. Она закусила губу, пытаясь подавить дрожь в голосе. — Я… я не могу это сделать, Валтор, — прошептала она, наконец повернувшись к нему лицом. Её глаза, обычно такие яркие и решительные, теперь были полны внутренней борьбы. — Мой жених… он ждёт меня в замке. Я дала ему обещание.       Слова застряли в её горле, и на мгновение тишина вновь окутала их, как плотный саван. Валтор внимательно посмотрел на неё, его взгляд был полон понимания, но и некой настойчивости. — Ты думаешь о нём? — его вопрос прозвучал мягко, но настойчиво, словно он знал, что ответ может изменить всё. — Да, — тихо ответила она, опуская взгляд к полу. — Но сейчас, Валтор, я не могу думать ни о чём другом, кроме того, что происходит между нами.       Её слова висели в воздухе, словно ожидали отклика, и Валтор ощутил, как его сердце сжалось от услышанного. Он медленно взял её за руку, его пальцы нежно обвили её ладонь, и он почувствовал, как её кожа дрожит под его прикосновением. — Марион, — мягко сказал он, стараясь поймать её взгляд. — Мы не можем отрицать то, что чувствуем. Я вижу это в твоих глазах, ты тоже чувствуешь это. Ты не одна в этих сомнениях.       Марион подняла голову и посмотрела ему в глаза, и на миг он увидел в них ту же самую страсть, что горела и в нём. Но вместе с этой страстью в них был страх — страх перед тем, что ждёт её впереди. — Но что будет потом? — её голос дрожал, когда она задала этот вопрос. — Когда я вернусь в замок… когда встречу его снова?       Валтор опустил голову ближе к её лицу, его губы коснулись её уха, и он прошептал так тихо, что её сердце сжалось от этих слов. — Потом — это потом. Сейчас у нас есть этот момент, и только он важен. Здесь и сейчас, Марион, мы принадлежим друг другу.       Её дыхание стало прерывистым, и в этот момент она поняла, что Валтор прав. С каждым его словом её сопротивление таяло, и внутренний голос, напоминающий о женихе, становился всё тише. Сейчас, здесь, в этой комнате, всё её существо желало быть только с Валтором.       Марион встретила его взгляд, и в её желтых глазах теперь горела решимость, смешанная с пламенем страсти, которую она так долго скрывала. Она медленно приблизилась к нему, их лица оказались так близко, что она могла слышать его дыхание. — Ты прав, — прошептала она, и её голос был полон эмоций. — Я не могу больше бороться с этим. Я хочу забыть обо всём, кроме тебя.       Она обвила его руками, притягивая к себе, её губы коснулись его шеи, оставляя лёгкий, едва ощутимый след. Валтор почувствовал, как её тело откликается на его прикосновения, и в этот момент он понял, что больше не будет сдерживаться. — Марион, — его голос был низким и наполненным глубоким желанием. — Я обещаю, ты забудешь обо всём, кроме нас.       Он нежно, но уверенно обнял её, и их губы соединились в страстном поцелуе. Это был поцелуй, полный огня и решимости, который смыл все её сомнения и страхи. Она ответила с такой же страстью, её руки крепче обвили его шею, пальцы вплелись в его волосы, словно боясь отпустить.       Валтор прижал её к себе, ощущая, как она сливается с ним в единое целое. Их тела двигались в унисон, как две части одной души, стремящиеся стать единым целым. В этот момент не существовало ни времени, ни места, только они — два человека, сливающиеся в одном поцелуе.       Он медленно подвёл её к кровати, и они вместе опустились на мягкие простыни. Валтор не мог оторваться от неё, от её пылающих волос, светящихся в полумраке глаз. Всё, что было между ними, казалось таким настоящим, таким правильным.       Марион, забыв обо всём, отдалась этим чувствам, её мысли о женихе и замке, о надвигающейся войне, растворились в жаре их прикосновений. Валтор наклонился ближе к её лицу, его дыхание касалось её кожи, вызывая приятную дрожь. — Сейчас только мы, — прошептал он, касаясь её губ вновь и вновь, пока не осталась лишь одна мысль — они двое, в этом моменте, который принадлежит только им.       И в эту ночь, под светом лампы, в номере отеля, они стали чем-то большим, чем просто Валтор и Марион. Они стали единым целым, неразделимым и вечным, оставив позади всё, что когда-либо их разделяло.       Валтор медленно опустил Марион на мягкие простыни, его руки скользили по её телу, словно изучая каждый изгиб, каждую черту. Её дыхание стало прерывистым, а сердце билось всё сильнее, в такт с его прикосновениями. Они не торопились, наслаждаясь каждым мгновением, словно это была последняя ночь, которая принадлежала только им.       Марион закрыла глаза, отдаваясь волне ощущений, которая захлестнула её. Мысли о женихе, о замке и обещаниях растворялись в каждом поцелуе, в каждом прикосновении. Всё, что когда-то тревожило её, казалось таким далёким и незначительным перед тем, что она чувствовала сейчас. Валтор был здесь, с ней, и это казалось единственно важным. — Ты моя, Марион, — прошептал он, его губы касались её шеи, заставляя её выгибаться от удовольствия. — Только моя. — Только твоя, — откликнулась она, её голос дрожал, но в нём звучала твёрдость, которую она не осмеливалась раньше признать.       Она обвила его руками, притягивая ближе, её пальцы скользили по его спине, оставляя едва заметные следы. Её прикосновения были настойчивыми, полными страсти и решимости. Валтор откликнулся, его движения стали более уверенными, наполненными глубоким желанием.       Марион открыла глаза и посмотрела на него, её жёлтые глаза сияли в полумраке, полные страсти и отваги. В этот момент она поняла, что не хочет ничего, кроме него. Все прежние сомнения исчезли, уступив место только этому моменту, этому чувству, которое охватило её целиком. — Валтор… — прошептала она, и её голос был полон эмоций, которые она не могла выразить словами.       Он ответил только взглядом, его серые глаза говорили больше, чем могли бы слова. Он наклонился, чтобы вновь поцеловать её, и на этот раз поцелуй был мягче, глубже, полон той нежности, которую он долго сдерживал.       Их тела двигались в унисон, словно были созданы друг для друга. Время перестало существовать для них, были только они, их чувства и этот момент, который они создали вместе.       Валтор наклонился ближе к её лицу, его дыхание касалось её кожи, вызывая волну дрожи. Они снова слились в поцелуе, и этот поцелуй был как обещание, которое никто из них не собирался нарушать. В эту ночь они стали единым целым, и ничто больше не могло их разлучить.       Когда тишина вновь окутала комнату, и ночь начала отступать перед первыми лучами рассвета, Марион лежала рядом с Валтором, её голова покоилась на его груди. Она слушала ритм его сердца, который был так близок к её собственному, и чувствовала, как его руки обвивают её, словно оберегая от всего мира.       Её мысли вновь вернулись к замку, к жениху, который ждал её. Но теперь эти мысли не приносили тревоги. В душе Марион воцарилось странное спокойствие. Она знала, что этот момент был истинным, и всё остальное было неважно. — Я останусь с тобой, — прошептала она, не поднимая головы. — Я знаю, — тихо ответил Валтор, его голос был полон уверенности и той тихой радости, которая теперь наполняла его.       И так они лежали, рядом друг с другом, пока свет нового дня не начал проникать в комнату, обещая им новую жизнь, полную неожиданных поворотов, но неразрывно связанную друг с другом.       Утренние лучи солнца пробивались сквозь тяжёлые занавеси, освещая комнату мягким светом. Марион уже давно не спала, её взгляд был направлен на потолок, но мысли витали далеко за его пределами. Валтор спал рядом, его дыхание было ровным и спокойным, но на лице всё ещё читалась напряжённость, как будто даже во сне он не мог полностью расслабиться.       Она аккуратно поднялась с кровати, стараясь не разбудить его, и подошла к окну. Мир за пределами был таким тихим и мирным, что трудно было поверить в бурю чувств, которую они пережили этой ночью. Но с рассветом вернулись и сомнения, которые Марион пыталась подавить.       Она знала, что должна вернуться. Обязанности, обещания, судьба — всё это тянуло её назад, к замку, к жениху, которого она едва знала. Но сейчас, стоя у окна и глядя на ещё сонный мир, Марион чувствовала себя так, словно вся её жизнь до этого была лишь подготовкой к этой встрече, к этим чувствам. — Ты уйдёшь? — тихий, но уверенный голос Валтора прервал её мысли. Он уже проснулся и внимательно смотрел на неё, его серые глаза были полны той же решимости, что и ночью.       Марион повернулась к нему, в её взгляде мелькнула печаль. — Я не могу остаться, — ответила она, её голос звучал тихо, почти шёпотом. — Но я и не хочу уходить.       Валтор поднялся с кровати и подошёл к ней, его руки обвили её талию, притягивая к себе. Его прикосновения были тёплыми и успокаивающими, но они не могли унять тот хаос, который разрывал её душу. — Ты должна сделать выбор, — сказал он, его голос был твёрд, но в нём звучала тихая мольба. — Я не прошу тебя выбирать меня, Марион. Я прошу тебя выбрать то, что сделает тебя счастливой.       Она посмотрела в его глаза, в которых отражалось всё, что он не мог сказать словами. И она понимала, что выбор, который ей предстояло сделать, изменит не только её жизнь, но и его. — Я не знаю, что правильно, — призналась она, её голос дрожал. — Я не знаю, как поступить.       Валтор поднял её лицо за подбородок, заставляя её встретиться с его взглядом. — Послушай своё сердце, Марион, — прошептал он. — Только оно знает правду.       Валтор стоял у окна, глядя на медленно пробуждающийся город. Промозглое утро окутывало улицы густым туманом, и первые лучи солнца лишь слегка пробивались сквозь серые облака. В его сердце царило странное спокойствие, смешанное с лёгкой грустью. Магия той ночи, которая, казалось, окутала их и заставила поверить в чудо, начала постепенно рассеиваться, словно туман под лучами восходящего солнца. Между ним и Марион больше не было того напряжения, той неукротимой страсти, которая захватила их обоих. Драконы, что бушевали внутри, теперь уснули, и, возможно, это было к лучшему.       Марион стояла в нескольких шагах от него, её мысли, как блуждающие огоньки, вновь возвращались к её родному замку, к жениху, который ждал её, и к надвигающейся войне с тремя древними ведьмами, что угрожали её королевству. Долгая ночь волшебства подошла к концу. Это было правильно, это было неизбежно. Но тёплая грусть всё равно поселилась в её душе, как шёпот, напоминая о том, что что-то ценное было утеряно. — Ты прав, — тихо произнесла она, не отводя взгляда от Валтора. — Наша ночь была волшебной, но теперь я должна вернуться.       Валтор кивнул, его глаза всё ещё были устремлены на горизонт, где небо встречалось с землёй. Ему казалось, что он смотрит не на мир за окном, а на свою собственную душу, на ту часть себя, которую он теперь должен отпустить. — Я не буду удерживать тебя, Марион, — сказал он мягко, его голос был словно ветер, дующий над тихим морем. — Ты должна найти свой путь.       Она подошла к нему ближе и положила свою руку на его плечо. Их молчание было пропитано пониманием и, что важнее, принятием. Валтор знал, что теперь их пути расходятся, но это не вызывало у него ни сожалений, ни угрызений совести. Он знал, что это правильно. — Что ты будешь делать дальше? — спросила она, пытаясь заглянуть ему в глаза, но Валтор не отвечал сразу.       Марион терпеливо ждала, её сердце билось быстрее, чем обычно, ведь она до конца не знала, что же будет дальше с ним, с ними. Наконец, он нарушил молчание: — Я вернусь в порт, — произнёс он, в его голосе звучала решимость. — Туда, где всё началось. Я обещал кое-что, и теперь мне нужно выполнить это обещание.       Марион нахмурилась, не до конца понимая, о чём он говорит, но была уверена, что это важно для него. — Я однажды пообещал рыжей кошке, что её чёрный котёнок будет с ней, — продолжил Валтор, его голос был тихим, словно он разговаривал сам с собой. — И я не могу нарушить это обещание. Там, в порту, остались существа, которых нужно освободить.       Марион смотрела на него, чувствуя, что его слова имели гораздо более глубокий смысл, чем он выражал вслух. Но она знала, что не может сопровождать его на этом пути, ведь её ждали на Домино, и от её решений зависела судьба всего королевства. — Береги себя, Валтор, — сказала она, её голос дрожал, но в нём звучала искренность. — Ты сделал для меня больше, чем ты думаешь.       Валтор обернулся к ней и подарил ей едва заметную улыбку, в которой было столько прощания, что её сердце сжалось. В этом прощании было нечто драгоценное — они оба стали лучше благодаря этой встрече. — Прощай, Марион, — тихо сказал он, отпуская её руку. — Прощай, Валтор, — её голос дрогнул, и она почти почувствовала слёзы, подступившие к глазам, но тут же взяла себя в руки. Она должна была быть сильной ради королевства, ради той жизни, что теперь зарождалась внутри неё, хотя она ещё не знала об этом.       Когда Валтор покидал отель, он чувствовал странное облегчение, смешанное с тоской. Он знал, что больше скорее всего не увидит Марион, но это было частью его пути. Он должен был идти дальше, навстречу своей судьбе, чтобы, наконец, найти то, что давно искал.       Направляясь к порту, Валтор ощущал, как с каждым шагом его решимость крепла. Он помнил рыжую кошку и её чёрного котёнка, и знал, что их освобождение символизировало нечто большее. Это была свобода, которая так долго ускользала от него, и теперь он был готов за неё бороться.       Прибыв в порт, Валтор стоял среди мачт кораблей и старых каменных стен, чувствовал, как внутри него пробуждается новая надежда. Он знал, что впереди его ждёт ещё много испытаний, но, выполнив своё обещание, он сможет начать новую главу своей жизни.