Драконьи дети

      Вечерний озорной ветерок ворвался в комнату через приоткрытое окно, трепеща и играя с тонкими занавесками, словно пытался вытянуть последние остатки дня из увядшего неба. Ветерок прошёлся лёгкими потоками по измождённому лицу Валтора, лежащего на старомодной кровати. Пот заливал его лоб, проступая мелкими каплями, которые медленно стекали по его вискам. Под белыми бинтами, туго стянутыми вокруг груди, казалось, жгло огнём, при каждом вдохе пламя разгораясь сильнее. Даже в его израненном состоянии его магия беспокойно кружила внутри, напоминая о себе, как дикий зверь, который никак не желает оставаться в клетке.       Валтор открыл глаза медленно, словно пробуждение из кошмара, где каждая клеточка тела болела, протестуя против возвращения в реальность. Его дыхание было тяжёлым, хриплым, а грудь отказывалась дышать полной, привычной силой. Он почувствовал, как магия, которую он раньше контролировал с такой лёгкостью, сейчас почти выскользнула из его рук, оставляя его слабым и уязвимым.       Из соседней комнаты доносились тихие, но нервные шаги. Валтор повернул голову, с трудом фокусируясь на приоткрытой двери. Через щель в неё он увидел, как рыжая девушка, которую он спас, беспокойно ходит из угла в угол, как дикая кошка, заточённая в клетку. Она то садилась на старую тахту, то вскакивала, хватаясь за голову, словно пытаясь удержать нарастающее чувство вины и беспокойства. Её губы шевелились, выговаривая беззвучные слова, словно она разговаривала сама с собой, в поисках утешения, которого никак не могла найти.       Валтор наблюдал за ней несколько минут, пытаясь осознать всё происходящее. В памяти всплыли образы боя, вспышки магии, ощущение смертельной опасности. Он смутно помнил, как спас её, как жёг свою магию, сражаясь с противником, но каждый раз, когда он пытался вспомнить детали, его мысли заволакивало туманом боли и усталости.       Тем временем девушка, не заметившая, что Валтор проснулся, начала рваться к двери, явно намереваясь уйти. Она подошла к порогу, её рука дрожала, когда она дотянулась до двери, но затем её взгляд снова упал на лежащего мага, и она застыла, словно между двумя мирами. В её глазах промелькнуло что-то вроде нерешительности, а затем— глубокая тревога. Она не могла просто уйти, оставив его здесь, не зная, выживет ли он, или нет.       Девушка снова вернулась в комнату, медленно подошла к его постели, её движения были скованными, как будто каждая клетка её тела сопротивлялась этому решению. Валтор с трудом повернул голову, их взгляды встретились. В её глазах была целая буря эмоций — от гнева и страха до отчаянной решимости. — Ты очнулся… — её голос был едва слышным, но в нём звенела тревога. — Я… Я не знала, что ты выживешь. Тебе нужно отдохнуть, больше ничего не делай… — голос дрогнул, и в её глазах заблестели слёзы.       Валтор попытался что-то сказать, но слова застряли в горле. Его руки едва поднимались от слабости. Он с трудом выдохнул, пытаясь взять её за руку, но у него не хватило сил. Она заметила это движение и сама протянула руку, позволив ему коснуться её. Её рука была тёплой, мягкой и удивительно успокаивающей. — Я… справлюсь, — наконец хрипло прошептал Валтор, с трудом произнося слова. — Мы справимся.       Его слова прозвучали как обещание, данное не только ей, но и самому себе. Она не отпустила его руку, и в этот момент между ними возникла молчаливая связь, которая была сильнее слов. Оба знали, что их ждёт ещё много испытаний, но пока они были вместе, они могли выдержать всё, что угодно. — Я принесу воды, — внезапно сказала девушка, пытаясь спрятать своё волнение за этим простым действием. Она быстро вышла из комнаты, её шаги были лёгкими, но теперь более уверенными.       Валтор остался один, его рука ещё долгое время ощущала тепло её касания. Ветер снова прошёлся по комнате, словно шепча об их совместной борьбе, которая ещё не окончена. Момент покоя казался хрупким, как стекло, которое может разбиться в любой момент. Но пока оно не разбилось, у них был шанс.       Валтор прошептал заклинание, ощущая, как остатки маны с трудом пробуждаются в его истощённом теле. Волшебство, словно изношенная нить, начинало тянуться и вытягиваться по венам, едва касаясь внутреннего огня. Однако маны было катастрофически мало, её хватало лишь на слабое искрение. Тихо шипя, его раны начали стягиваться, но внезапно, будто струна, заклинание оборвалось, оставив на полпути полуизлечённые раны. Плоть магического происхождения не поддавалась лечению с помощью магии, и Валтор стиснул зубы, скривившись от резкой волны боли, которая пронизывала его тело, словно раскалённое железо. — Чёрт возьми, — прошипел он, откидываясь на спинку кровати, тяжело дыша и пытаясь собрать волю в кулак. Воздух, наполнивший лёгкие, был тяжёлым и липким, но он знал, что это единственное, что могло дать ему хотя бы краткое облегчение.       Тем временем девушка, стоявшая у края комнаты, закатила глаза на его бесполезные попытки магического исцеления. Её терпение давно иссякло, но она всё же решила помочь ему по-своему. Подойдя к старому столу, она взяла в руки флакон с густой, приятно пахнущей мазью, пахнущей травами и лесом, а также чистый, свежий бинт. Её движения были уверенными, но внутри росло смущение. Вернувшись к мужчине, она мягкими, но твёрдыми движениями убрала остатки старой перевязки, обнажив его окровавленную грудь. Кровь, тёмная и густая, медленно сочилась из порезов, как если бы сама природа пыталась истощить его силы.       Её пальцы, тонкие и ловкие, окунулись в мазь, и она начала втирать её в его кожу. Каждый её жест был осторожен, почти робок, но в то же время в каждом движении чувствовалась какая-то скрытая уверенность. Девушка не могла не заметить, как Валтор напрягся при её прикосновениях, как его дыхание стало прерывистым и тяжёлым. На мгновение он закрыл глаза, погружаясь в странное, но пьянящее ощущение, которое начало разгораться внутри его груди. Это было не просто тепло — это был огонь, не поддающийся контролю, и с каждым новым прикосновением этот огонь разгорался всё сильнее, грозясь выплеснуться наружу.       Смятение нарастало внутри девушки. Её сердце билось быстрее, и щеки начали румяниться от осознания того, что она была причиной этого странного состояния мага. Ощущение власти над таким сильным и могущественным мужчиной приносило ей незнакомое удовольствие. Однако внутри неё пробуждалось нечто большее, нечто древнее и дикое — это был внутренний Дракон, который жаждал овладеть ситуацией. Её пальцы вдруг начали излучать жар, словно она сама была воплощением пламени. И когда этот огонь внезапно вырвался из её рук, Валтор не закричал, как она ожидала. Вместо этого, из его губ сорвался стон — стон наслаждения и боли, которые слились воедино.       Испугавшись собственной силы, девушка резко убрала руки, словно обжегшись на собственном пламени. Однако внутри неё Дракон лишь раззадорился, недовольный тем, что его мощь была остановлена на полпути. Неожиданно, вспыхнувший огонь внутри её души прорвался наружу, и она потеряла контроль.       Валтор, почувствовав это, не мог больше сдерживаться. Огонь, который бурлил внутри него, вспыхнул с новой силой, когда они вновь соприкоснулись. Их тела слились в магическом порыве, и оба были поглощены этой неукротимой стихией. Ощущения страсти, боли, и необузданного желания смешались в единое целое. Никакого здравомыслия, никакой логики — вокруг них были только жар, похоть, и пылающее пламя их драконьих душ, которые, казалось, могли разорвать этот мир на части.       Вспышки света и огня окружали их, комната заполнилась магией, которая танцевала и сливалась с их эмоциями. Всё, что раньше было важным, стало ничем. На этом пике они оба понимали, что мир уже никогда не будет прежним.

Тем временем на Домино

      Сладкая тьма вечера наступала на королевский дворец, расползаясь по его мраморным коридорам и величественным залам, словно тонкий черный шёлк. Слуги, словно тени, бесшумно сновали по своим делам, спешили закончить последние поручения и поскорее вернуться к семьям, подальше от мрачного величия дворца. Наступало время, когда ночь выдыхала жизнь, и те, кому мрак благоволил, выходили на охоту.       Юная рыжеволосая девица, всего шестнадцати лет от роду, скользила по узким улочкам Домино, словно мышь по затопленным подвалам. Она уже давно поняла, что лучше всего работать под покровом ночи, когда свет фонарей был тусклым, а стражники утомленными. Её изящное, худощавое тело проскальзывало между прохожими, словно рыбка между кораллов, и никто даже не подозревал, что в эту ночь многие кошельки и драгоценные безделушки покинут своих владельцев.       Рынок на Королевской площади, главный и самый крупный во всём королевстве, бурлил и кипел жизнью даже после захода солнца. Огоньки множества лавок и ларьков переливались в темноте, как светлячки на поляне, а голоса торговцев и покупателей сливались в бесконечную мелодию городской суеты. Для девочки это был идеальный хаос — место, где её тонкие пальцы могли легко добывать богатство.       Она двигалась, как хищник, каждое движение было выверено и точно. Одним лёгким прикосновением она выуживала кошельки из карманов, аккуратно вытаскивала кольца и амулеты из сумок, незаметно для тех, кто в этот момент был занят торгами или попросту потерял бдительность. Девушка знала своё дело — она не оставляла следов, её руки были как мягкие лапы кошки, способные незаметно украсть что угодно. В кармане её пальцы нащупали что-то твёрдое и гладкое — какой-то камень, наверняка артефакт. Девочка даже не удивилась: магические предметы не раз оказывались в её добыче, и она уже знала, куда их можно было сбыть.       Самара, так звали рыжеволосую воровку, слабо улыбнулась, продолжая двигаться по толпе, как призрак. Она знала о рисках, но каждый раз остриё её проклятия делало её чуть более уверенной. Её тело было невосприимчиво к магии, даруя ей защиту от любой магической атаки или заклинания, но одновременно и лишая её возможности пользоваться простыми бытовыми вещами, доступными другим. Лишь проклятые вещи, те, что обычные люди старались обходить стороной, не несли для неё угрозы, и это делало её столь бесстрашной.       Вдруг среди шума рынка она услышала знакомый голос. Слабый ветерок донёс до неё тихий шёпот: — Опять ночью выбралась сюда, рыжая? Забыла, что в прошлый раз случилось?       Она резко остановилась, почувствовав лёгкое напряжение. Парень, скрытый в тени ближайшего прилавка, посмотрел на неё из-под капюшона, который был привычен скорее для пустынных земель, чем для цветущей долины Домино. — Что бы тогда ни случилось, — холодно проговорила девушка, подходя ближе, — мне требуется еда, чтобы выжить, да и ты знаешь о Леоне и его мечте…       Её голос был твёрдым, но в нём слышалась некая горечь. Леон — единственный, кого она считала своей семьёй. Ему была нужна помощь, и ради этого она готова была рисковать своей жизнью. — Да-да, школа магии, мечта маленького мальчишки, которую ты ставишь выше, чем собственную жизнь! — с нотками раздражения ответил Грег, мужчина, которого она знала как продавца магических артефактов и своего давнего знакомого.       Его глаза сверкнули под капюшоном, когда он говорил. Он понимал её стремление, но каждый раз, когда она выходила на дело, внутри него разгорался страх потерять её. — Я должна, Грег, — мягко, но решительно ответила Самара, прикрыв глаза, словно стараясь удержать слёзы. — У него ведь больше никого и нет.       Грег посмотрел на неё с явным беспокойством. Её слова разжигали в нём смесь злости и отчаяния. Он знал, что не сможет остановить её, но в этот момент всё, чего он желал — это чтобы она была в безопасности. — Самара, будь осторожна, глупая, если ты вновь столкнешься с тем подонком, то я клянусь, я заставлю тебя назвать его имя, и он пожалеет, — голос его был холоден, как сталь, и он сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели.       Самара лишь улыбнулась, её глаза заблестели, и она слегка покачала головой. Вздохнув, она развернулась и вновь растворилась в толпе, как ветер, оставляя за собой лишь лёгкий шлейф из своего аромата. Она знала, что Грег будет её ждать, беспокоясь и ругаясь на себя за то, что позволил ей уйти.       Но едва её спина скрылась в суматохе, Грег тихо произнёс заклинание. Маленькое и простое заклятие защиты должно было удержать её от опасности, но он знал, что магия не сработает на ней. Он был уверен, что заклятие развеется, коснувшись её невосприимчивого тела. Но что-то изменилось. Заклятие, созданное его руками, не исчезло, а вместо этого мягко окутало её тело, словно порыв тёплого ветра, на мгновение вызвав у неё странное, но приятное ощущение защищённости.       Оно будет следовать за ней до тех пор, пока не иссякнет, и хотя он знал, что его защита может и не спасти её, но эта маленькая искра надежды, согревала его душу, как и её.