Под золотой маской

***

— Ну что, парень? Готов? Крузенштерна вели к машине. К полицейской машине. Он знал, куда его повезут и за что, но от этого легче не становилось. По сути, он избил совершенно ни в чём не виноватого следователя. Но это были эмоции, с которыми он не справился, да и не очень-то хотел. Его просто накрыло с головой. Волнами собственного бессилия и невозможности вернуть всё назад. Если бы можно было вернуть сейчас тот идиотский подставной День Рождения, Крузенштерн ни за что не пошёл бы туда. И Ольгу бы не пустил. Ни за что на свете. Но не существует машин времени, это Игорь знает хорошо. А поэтому только молча разглядывает свои кроссовки. На их подошвах даже остались какие-то капли крови. Чужой крови. На крыльце больницы он останавливается, лишь на миг оглядывая глазами смотрящих на это зевак. Людей, у которых есть всё, но которым безумно скучно, и именно поэтому они сейчас стоят здесь. В толпе он разглядел ту, с которой вчера у него состоялся не очень приятный для него разговор. Рядом с ней этот ублюдок… Которого он разукрасил. Неплохо так разукрасил, кажется, даже гипс на руке имеется.

Удивительно.

Ради чего он его избил? Ведь толку в этом никакого не было — теперь Крузенштерна увозят в полицейский участок и неизвестно ещё по каким статьям могут посадить. А тот, от которого он пытался оградить Жукову, сейчас стоит рядом с ней. И держит её за руку. Зря он вчера не сломал ему обе руки… Алексей улыбается, прижимая к себе Ольгу, а та лишь смотрит в глаза шатену. Кажется, у неё мокрые щёки. Плачет она снова из-за него и, наверное, именно за это Игорь так себя ненавидит. К Крузенштерну пробивается отец. Он что-то говорит, хватает за руку, но не особо Игорь вдумывается в смысл сказанных им слов. Он не может оторвать взгляда от Жуковой. Наблюдает за тем, как она руками лицо закрывает, давится этими чёртовыми слезами, а не значит ли это, что ей не всё равно? Последнее, что он видит перед тем, как его запихивают в машину, это рыжая знакомая шевелюра. Русанов пробивается сквозь толпу и что-то кричит Крузенштерну, и он даже распознаёт слова: — Круз, мы тебя вытащим! Ты главное держись! А зачем держаться-то теперь, чёрт возьми? Смысла не осталось держаться. Ведь единственное, за что он и правда хочет схватиться и больше никогда не разжать ладоней, это маленькая изящная ручка одной девушки…

***

Даша сидит на кухне, боясь отойти от экрана. Сейчас прямо показывают, как Крузенштерна садят в машину. На улице уже стемнело. Крупным планом видно, что ему уже всё равно по сути, куда и с кем… у Лаврецкой слёзы наворачиваются, но и сделать-то она разве может что-нибудь? Держал в себе этот чёртов Круз всю боль, вот и выплеснул на первого попавшегося. Даша звук потише делает, и так потому что заглушила его своими рыданиями. Почему так бывает не только в блокбастерах и книгах? Почему и в реальной жизни люди вынуждены страдать и держать всё это до последнего в тайне? Даша телефон хватает и снова, раз уже тридцатый, набирает Квитко. Но по-прежнему слышно в трубке только гудки. Не выдержав, она куртку натягивает, потому что какого чёрта Квитко трубку не берёт? Вдруг снова что-то горело, а он в эпицентре оказался? Ничего не понимает Даша. И рассказывать ей никто не хочет ничего. Не знает она, что уберечь пытаются они все её, но ведь Крузенштерн уже вышел из игры. Мысли её нелепые прерывает стук истеричный в дверь, будто её кто-то выломать пытается. Даша в глазок выглядывает, но тот разбит и ничего в нём уже не увидишь. Приходится открывать. — Привет, как тебя там… — влетает в квартиру никто иной, как Филипп. И не один, а с какой-то девчонкой. Лаврецкая от его наглости даже всхлипывать перестаёт, только руками разводит — неисправимый этот Андерсен! — Что это ты тут делаешь? И какого чёрта ты с собой приволок младшую сестру? — он скидывает куртку, проходит на кухню. Но девчонка, по-видимому, воспитанная, потому что всё так же мнётся на пороге, не решаясь войти. — Ну вообще-то это не моя сестра! Знакомься, это Милена, ей пятнадцать! — Даша вздыхает и кивает рыженькой с веснушками, что ей можно войти. — А где, кстати, Оленька? — Оленька? С каких это пор она для тебя Оленька? — взорвалась Лаврецкая, уставившись на нахально выпившего её чай парня. — Вообще-то мы с ней друзья! Но я надеюсь, ненадолго… — он запихнул в рот плюшку. — Так где она? Мы к ней. — Я поняла, что вы к ней! За три километра одеколоном от тебя несёт! — съязвила девушка, проходя на кухню. Филипп включил телевизор и от удивления его лицо вытянулось. На экране повторяли репортаж, который Ольга с Дашей видели какое-то время назад. Диктатор говорил настолько тихо, что он сделал звук на полную мощность. Дослушав до попадания в больницу, Лаврецкая поняла, что в третий раз это слушать уже не хочет, а потому ушла в другую комнату. — Так он что, человека убил? — перепуганно спросила приземлившаяся на краешек стула Милена. Для её пятнадцатилетнего восприятия жизни она не умела слушать досконально внимательно. — И его теперь посадят? — Нет, он не убил… он подрался со следователем! Вот идиот! — наигранно расхохотался Андерсен, хотя на деле ему было совсем не смешно. Это серьёзно, Крузенштерна могут посадить, а ведь Филипп за день до этого рассказывал своему старшему братцу о принцессе из сказки по имени Ольга. И именно этот старший братец сейчас лежит в больнице. Или уже не лежит, может быть, он уже пишет заявление в участке? — Чёрт! Так нужно что-то делать! — он вскочил с места, хотя на самом-то деле совершенно не представлял свои дальнейшие действия. Он выбежал в коридор, гаркая на всю квартиру: — Эй! Ты идёшь со мной?! — Ты мне? — из комнаты выглянула Милена. Даша по-прежнему не показывалась. Андерсен махнул рукой, уже завязывая какими-то странными узлами длинные чёрные шнурки. Девушка застыла в проходе, накручивая на палец прядь коротких волос. — Ты что же, не возьмёшь меня с собой? — Нет, Милена, и не проси. Даша! — он наконец вспомнил её имя. — Даша, не смешно, мы можем опоздать и он накатает заяву! Даша… Девушка не отзывалась. В сердце Андерсена поселилась тревога. Его это насторожило. — Эй, Мил, иди посмотри, где она там… — девушка закатила глаза, обиженно фыркая, но всё-таки прошарпала по коридору к одной из комнат. Приоткрыв дверь, она заглянула внутрь. — Ну что? — Филь, а её там нет… — Филипп нахмурил брови, прямо в обуви проходя к девушке. В комнате и правда никого не было, окно было закрыто. — Что за чёрт… я же видел, как она туда заходила… — парень помотал головой из стороны в сторону, прислушиваясь к звукам. Кромешная тишина. Внезапно в квартире погас свет. Милена вскрикнула, хватая за руку Филиппа и буквально повиснув на нём. Парень попытался выдернуть свою руку, но она так сильно в неё вцепилась. — Милена! Да что с тобой?! — не сдержался он, но девушка только прижималась к нему ещё сильнее. — Мне страшно, Филь… и знаешь, а… может быть, это знак? — она опустила его руку себе на талию. Он от удивления даже не стал убирать её. — Что именно? — девушка улыбнулась, но в темноте Андерсен этого не разглядел. — Ну, то, что вырубили свет… и мы остались… вдвоём… — Филипп в полном шоке не мог даже ничего предпринять, к тому же, он ничего не видел. Абсолютно. — Знаешь, я читала такую книгу… там главная героиня влюбилась в одного очень милого паренька… и однажды они остались в квартире вдвоём. А потом… вырубили свет. Словно почувствовав, что он хочет что-то сказать, она приложила палец к его губам. — Да, а затем… они целовались… долго, пока не наступило утро… и я считаю, Филь… что мы с тобой и есть эти главные герои… После этих слов Андерсен почувствовал щекотящее дыхание на своих губах, но ближе девушка не тянулась. Голова будто отключилась полностью, парень неосознанно прижал рыжую к себе. Губы сами потянулись к ней, а девушка с радостью ответила, несмотря на то, что они едва знакомы. Он ей очень нравился, просто безумно нравился… Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось, но не всем мечтам свойственно сбываться. Как и в этот раз. Филипп краем уха услышал, как кто-то долбится по двери. Не по входной двери, этот звук шёл из комнаты. Из какой-то комнаты. Отстранившись от Милены, он будто вернулся в сознание и тут же оттолкнул от себя девушку. Рыжеволосая возмущённо вскрикнула, но и сама услышала ужасающий стук. Кто-то так яростно долбил дверь, кажется, даже были различимы крики. Парень выбежал в коридор, прислушиваясь к звукам. Более отчётливо он был слышен из-за закрытой двери. Андерсен бросился туда, но ручка не поддавалась — дверь оказалась заперта изнутри. В ярости он пытается её выломать, но только сбивает в кровь кулаки — его сил не хватает. Милена стоит в стороне, пытаясь дозвониться кому-то, но её попытки выходят боком. Внезапно они слышат хлопок входной двери, а затем к Филиппу присоединяется человек в чёрном. Они вдвоём выламывают дверь, но Андерсен не знает, кто это, в чёрной куртке. Милена кричит, увидев в глуби комнаты самый настоящий кошмар. Даша стоит на балконе, от холода у неё дрожат губы. Она стучит руками по чуть запотевшему стеклу, кричит.

А дверь балкона пылает огнём…

***