Под золотой маской

***

Крузенштерн слонялся по улицам, словно пьяный, натыкаясь порой на стены и людей. Мозг отключился, мысли исчезли — он просто так ходил и ни о чём не думал. А точнее… Нет, всё же одна мысль была. А если ещё конкретней, мысль об одной единственной терзала его, и вот он, словно проклятый, с какой-то дебильной улыбкой слоняется по незаурядным московским улочкам. Со стороны казалось, что он действительно безумно пьян. А впрочем, так оно и есть. Только пьян он не алкоголем вовсе, и даже близко не алкоголем. Пьян он скорее одной девушкой. Её видом, голосом, глазами, запахом духов — это какой-то необычный запой. Как это… Духовный запой? Разве бывает такой? Но знаете, если сравнивать ту, что любила и ту, что любит он… Как можно их сравнить? Это ведь один человек… «Господи, Крузенштерн, ты сходишь с ума…» — Игорь ничего не понимал. Для него эта жизнь стала слишком сложной. Полной резких поворотов и неожиданных падений и взлётов. Это не… не о нём. Не для него всё это… Игорь снова наткнулся на какого-то мужчину, тот недовольно что-то проворчал, и вдруг слух парня прорезал громкий вскрик какой-то старушки на лавочке. — Вот ходят тут наркоманы всякие, а потом девушек насилуют и квартиры сжигают! А ну иди отсюда, а то полицию вызову! Крузенштерн схватился за голову, сжимая ладонями виски — бешеная головная боль только усиливалась и он, кажется, начал понимать — он и правда наркоман. И даже свой наркотик у него есть, только доставить его никому не под силу — если нужно, он придёт сам. На своих каблуках, падая и поскальзываясь, а потом юбку одёргивая и хихикая с собственной неудачи. И, пожалуй, этот наркотик даже сильнее, чем героин — своими хрупкими плечами тащит такие тяжёлые проблемы. И зависим от этого наркотика он сильно, даже сильнее, чем можно себе представить. Делая пару шагов по скользкому тротуару, Крузенштерн двор покидает, видит расплывающиеся силуэты людей. Сборище зевак, что-то снова случилось. Подходить ближе хочет, и вдруг выхватывает взглядом из толпы фигуру. Девичью совсем, красивую, миниатюрную. Узнаёт он сразу свой наркотик. И два желания в нём борются — то ли подойти, на колени броситься, то ли схватить за руку и за этим же углом изнасиловать, убить, а потом с собой покончить. Второе оказывается не таким сильным, как первое, но и смелости не хватает — наверное, это так редко бывает, но Игорь реально боится. Холод боится в ответ получить и равнодушие. Крузенштерн делает шаг вперёд, но ближе так и не подходит. Замечает парня, что крутится вокруг Жуковой и что-то сладко воркует. И сразу щёлкает что-то в голове, и убить теперь не Жукову хочется, а его, этого парня. Но стоит он на месте, будто застыло всё вокруг него. И последней каплей становится только то, что он руку её берёт и целует. И взрывается всё внутри, и как после взрыва, дымом разум заполняется. И дыхание сбивается, только на стену облокачиваясь, Крузенштерн чувствует покалывающее ощущение в пальцах, что в кулаки сжались — и обещает он себе, что только Ольга уйдёт, парня этого она больше не увидит. А может, и Крузенштерна тоже. О чём он думает? Да ни о чём. Девушка действительно на миг оборачивается, а затем пишет ему что-то в блокноте и уходит. Исчезает за углом. Игорь становится за стеной, наблюдает за парнем. Он публику разгоняет от места возгорания, пару фотографий на телефон делает, а затем направляется в сторону, где уже ждёт его синеглазый. Не успевает молодой следователь даже сделать пару шагов за углом, его прижимают к стене с кулаком к горлу. Парень только на миг теряется, но понимает быстро, что это типичный хулиган, вечером их всегда полно. Однако Крузенштерн таковым не является, он просто ненормальный псих-наркоман. Вот и всё объяснение. — Какого чёрта ты лезешь к чужим девушкам-то, а? — шипит, почти выплёвывает обрывками задыхающийся Крузенштерн, чувствует себя просто каким-то зверем. Никак иначе. — Слышь, парень, не нарывайся лучше… — ухмыляется Алексей, видимо, надеется на должность свою. — Хочешь в тюрягу загреметь? Так я устрою, не сомневайся! — Рот закрой, придурок! — первый удар. Разбитые костяшки и губа…

Что же он творит…

***

Лаврецкая просыпается от стука в дверь. Барабанит кто-то маленькими кулачками, Ольга пришла, значит. Даша обращает внимание на лежащую на тумбе записку и скорее бежит к двери. Жукова влетает в квартиру и падает на табурет. Не разуваясь, всё так же в пальто, сидит и плачет. Лаврецкая качает головой, рядом садится, Ольгу обнимает ласково, позволяя поплакать в свою жилетку. Устала уже Даша от всех этих проблем… На кухне вскипел чайник. Даша пальто Жуковой вешает, бросается чай наливать, сама же Ольга на стул опускается, молчит, а только Лаврецкая поняла всё и без слов. — Видела я его… — и снова начинает. Слёзы градом текут, а какого чёрта, не понятно Лаврецкой. Она одна, кажется, не в курсе, отчего у Ольги внезапные истерики начинаются, да и не знает, что же такого Крузенштерн натворить мог. Капли кипятка на стол брызгают, на пальцы, а Даша не замечает — увлеклась она мыслями своими, по сути, бесполезными. Лаврецкая чашки на стол ставит с громким стуком и пульт хватает — дрожащими пальцами на красную кнопку жмёт. Может быть, дурацкие программы хоть чуть-чуть отвлекут Жукову, для чего-то же они нужны. Рядом с Ольгой опускается Даша и делает звук погромче. Начинаются новости.

…

««Всё внимание приковано», так называется наш следующий репортаж. Сегодня, буквально полчаса назад в больницу поступили два юноши, один семнадцати, а другой двадцати двух лет. Известно, что произошло, нашему корреспонденту, Михаилу Черникову. «Я нахожусь на месте происшествия. Работает полиция, скорая помощь только что увезла двух, собственно, молодых парней. Избитые до смерти оба, сказал бы я, но не совсем так — однако в крови весь асфальт за этим углом. Здесь, буквально полчаса назад, произошла жуткая драка. Нам удалось установить личности парней — ими оказались молодой следователь Алексей Пёрышкин и учащийся одиннадцатого класса Игорь Крузенштерн. Как говорят свидетели, драку они заметили из окна. Мужчина курил на балконе, когда услышал ужасающие звуки и крики — он начал осматриваться и искать источник звука. Драку попытался остановить проходивший мимо дворник, но и он оказался втянутым в неё. Перед тем, как в больницу увезли участников драки, мы успели задать пару вопросов каждому из них. Инициатором драки, по словам Алексея, стал именно Игорь Крузенштерн. Причина таких его действий неизвестна, как и дальнейшая судьба юноши.» А мы продолжаем, и следующий репортаж ведём из национального заповедника…» Даша вырубила звук. Ольга сидела в полном шоке, Даше даже на секунду показалось, что она застыла, превратилась в глыбу льда. Да и сама она не могла принять в толк — какого чёрта Игорь полез в драку? И тем более, стал её инициатором? Тем более, со следователем? — Да он же… он же сошёл с ума! — первая вскакивает со стула, бежит в коридор за телефоном. Ольга всё ещё сидит, как же долго она ещё будет пребывать в этом жутком шоке. Оказывается, Крузенштерна она совсем не знала… — Чёрт, Петька… как всегда! — на том конце провода никто не брал трубку. Даша озлобленно рыкнула и набрала ещё один номер. На этот раз трубку сняли почти сразу. — Алло, Дениска? Да, это Лаврецкая… нам нужна помощь! Да, ты не смотрел новости? А зря, смотреть нужно! Игорь наш… подрался со следователем… — на этих словах нервы не выдержали, начались слабые всхлипы. — В кровь. Они в больнице… но после неё Круза увезут в полицейский участок и будут решать, что с ним делать. Если Алексей напишет заявление… да, это следователь, то нашего Игоря могут в колонию отправить! Или вообще посадить! Ему ведь скоро восемнадцать… Даша так увлеклась разговором, что не услышала, как Жукова выбежала из квартиры. Шатенка бежала в больницу, номер которой был указан на экране телевизора. И хоть она сейчас всем сердцем ненавидела Крузенштерна, но она обязана была ему помочь. В последний раз. До больницы она добралась быстро и так же быстро нашла нужный кабинет. Открыв дверь, она увидела лежащего на кровати Алексея с многочисленными ранами и царапинами. Костяшки были разбиты в кровь, да и, кажется, Игорь сломал ему руку. Увидев на пороге палаты девушку, он расцвел в улыбке, хоть и было видно, что давалось это ему с трудом. Ольга тихо опустилась рядом на стул, натянув слащавую улыбку. — Ну, как вы? Всё хорошо? — Алексей кивнул, махая здоровой рукой. Не первый раз он в драку попадает. Хотя он никак не ожидал, что в этом пареньке столько сил. Конечно, он никогда не выглядел хлюпиком, был стройный, подтянутый, но так избить человека, казалось, может только профессиональный боксёр или что-то типа того. — Да… у этого ублюдка наверняка была причина меня вот так разукрасить… — криво усмехается, рукой здоровой берёт её ладонь. Жуковой безусловно неприятно было слышать, что его называют ублюдком. Ей казалось, так может делать только она. — И вы… напишете на него заявление, да? Его посадят? — слёзы навернулись, спектакль срывается. Нужно срочно что-то предпринять. — Конечно, я очень хотел бы накатать на него заявление. За такие травмы есть определённая статья, но я обещаю, отвечать он будет не по одной, а сразу по нескольким. — Морщится от боли в голове. Ольга уже, откровенно говоря, еле сдерживается. Конечно, хочется плакать. — А может быть вы… не будете писать заявление? — блондин с удивлением посмотрел на девушку. — Ну, просто… вдруг у него были какие-то веские причины это сделать? Или он с психическими отклонениями? — Да, пожалуй, Ольга и сама уже начинает в это верить. — Если он с психическими отклонениями, суд снизит ему срок, но заявление я накатаю обязательно! Ничто не сможет меня переубедить! Разве что… — на этих словах Ольга вздрогнула. Нет, этот парень хороший, он точно не будет просить что-то вроде свидания, или даже… ночи? Он ведь понимает, что она ещё школьница? — Разве что…? — повторила Жукова, ожидая ответа. Но парень как будто думал, молчал. — Разве что только если вы… то есть ты. Пора бы уже перейти на ты, правда? — Ольга кивнула. — Так вот, ты… станешь моей девушкой. — Но мне ещё только 17… — пролепетала испуганная Ольга, не понимая, как ещё от этого отговариваться. Но если это единственный выход… — А разве я прошу что-то такое? — вполне серьёзно аргументировал парень. — Просто прогулки. Объятия, поцелуи, ничего больше! Клянусь! — А… других вариантов значит нет, да? — Ольга закусила губу, получив отрицательный ответ. — Тогда я… я согласна… — Прекрасно… — Алексей одарил её улыбкой, но в палату зашёл врач. Ольга вскочила со стула и, прижимая к себе сумку, бросилась в соседнюю палату. Там лежал Крузенштерн. Когда Ольга открыла дверь, она заметила, что у того травм намного меньше. Постаравшись нацепить на себя холод и безразличие, она гордо вошла, опускаясь на стул рядом с кроватью. Игорь смотрел на неё так, словно увидел в первый раз — она никогда не была такой холодной. — Зачем ты избил следователя? — с места в карьер начала Жукова. Разговаривала она резко, ледяным тоном, так, что даже отвечать ей не шибко хотелось. Но Крузенштерну также жутко не хотелось, чтобы она ушла из палаты вот так, не получив ответа. Хотя бы на этот дурацкий вопрос… — Я не знаю… так получилось… — это был тот максимум, что он смог сейчас выдать. Охрипшим голосом, но вовсе не таким ледяным — он всё ещё (всегда) был тёплым по отношению к ней. Ольга снова почувствовала волну набегающих мурашек — чёртов Крузенштерн! Когда он перестанет влюблять её в себя?! — Я говорила с Алексеем. Ты добился, чего хотел — он хочет накатать на тебя заявление. Отвечать будешь по всем статьям, к которым он только сможет тебя приплести. — Она говорила это так безразлично, будто ей всё равно. И ему и правда на секунду подумалось, что это так. — Ты понимаешь, в какое дерьмо ты себя впутал? — Оль, я всё понимаю… и буду отвечать… — он так тихо это сказал. Будто ему неинтересно всё то, о чём она ему сейчас говорит. — Да уж, Крузенштерн, оказывается, ты конченный псих! — слабо улыбнулась Ольга, но сразу же стёрла с лица улыбку. — Как же я тебя ненавижу… — Но зачем ты тогда пришла? — ему хотелось получить ответ на этот вопрос. Очень хотелось. — Потому что твоя Лена тебя из этого дерьма не вытащит! — процедила сквозь зубы девушка, доставая из сумки телефон. — Я пришла тебе помочь. В последний раз. Считай, что это плата. За всё хорошее, что ты сделал для меня.

***