***
После столь «душевного» разговора с Кириллом Крузенштерн едва не разнёс всю комнату к чертям. На пол летели какие-то вещи и предметы, разбилась стеклянная ваза — и всё становилось хуже. Что-то такое важное оборвалось внутри, даже дышать стало в разы тяжелее. Хотелось рвать и метать всё на своём пути, что он, собственно, и делал последние пятнадцать минут. Парень даже не представлял, как ему теперь с этим жить и как объяснить Жуковой то, что он в этом не виноват. Какой вообще идиот теперь поверит, что он не виноват? Ольга ведь всё видела, по крайней мере, так сказал Кирилл… Игорь подошёл к зеркалу в ванной, хотя смотреть в него ему не слишком хотелось. По шее стекали струйки алой жидкости, а ведь Хованский сильно разбил ему губу. Жаль, что только губу. А если честно, Крузенштерн и сам бы с удовольствием дал себе в рожу ещё пару раз. Как можно было купиться на этот фальшивый День Рождения? Ежу понятно, что Дамьенко устроила эту заварушку, чтобы закатить очередной скандал. Но он ведь зачем-то пошёл туда… и Ольга зачем-то пошла… Возможно, если бы она не пошла, всё было бы иначе… Да нет, если бы он не пошёл, всё было бы иначе! А так ему пришлось бы ещё и скрывать всю эту чушь от Ольги, да ещё и Лена начала бы шантаж… Однако, он помнил что был нетрезвым, но как пил совершенно не помнил. Вообще, как он туда попал?«Чёрт, как же всё это не вовремя…»
***
Ольга не двигалась. Совсем. Уже больше нескольких часов. Кажется, во всём её теле работали только слёзные железы. Всё тело затекло, и к завтраку она не притронулась. А ведь уже обед… Только она не могла сейчас никого видеть, ни о чём думать, а уж тем более ни о ком. Все мысли перемешались, создав какую-то чёрную дыру. Водоворот событий, что закружил её, наконец остановился. Так ей показалось… Она не справилась с этим водоворотом, не смогла выплыть сама и вытащить друзей. Теперь все они на дне этого гребаного мира… — Оленька, к тебе гости… — в комнату заглянула Ираида Антоновна. Жукова не двинулась и не шелохнулась, ей было абсолютно всё равно, кто это. Но только… — Если это он, не впускай его… — практически прохрипела девушка, находящаяся где-то на грани обморока. — Я не хочу его видеть… Почему она так сказала… может быть, ей хочется, чтобы он пришёл? — Это я, Даша… — послышалось из-за двери. — Оль, можно я зайду? В этот момент глаза Жуковой закрылись. Она больше ничего не слышала, ничего не видела. Возможно, она всего лишь провалилась в сон. Или не совсем в сон? Хотя какая разница, главное, что теперь не придётся всё заново рассказывать непутёвой подружайке. Которая, между прочим, могла бы изменить ход событий, если бы в этот вечер была рядом с Жуковой. А впрочем… нет, это всё жутко противно и неправильно. Не так всё должно быть… Ольга провалилась в мечты, окунулась в безбрежный океан мыслей с головой и, кажется, хотела утонуть. Безумно хотела… Всё должно быть совсем по-другому…***
Хованский вновь мчался со всех ног к Лене в больницу. Ему необходимо было узнать, правду Игорь сказал или же нет. Да и, если уж он решил сам вести расследование, ему нужна хотя бы взлётная полоса, хоть какие-то начальные сведения. Кирилл жаждал правды. Разобраться во всей этой серии пожаров было нужно, но всем понятно, что полиция этим заниматься не станет. С тех пор, как в части появился новый следователь, который не так давно допрашивал Хованского, все будто забыли о справедливости! Он прекрасно знал, что этим всем намеревалась заняться Лена, но она так не вовремя вышла из строя. Кирилл решил подхватить начатое и незаконченное дело своей девушки, а заодно и помочь Жуковой. Сейчас перед ним стояли две самые главные задачи. Первая касалась исключительно пожаров, а именно — поджигателя. Хованский точно был уверен, что эти возгорания все связаны хоть как-то между собой. Какая-то нить тянулась, её просто необходимо было оборвать. Но оставалось лишь найти человека, который это сделал. Свил эту нить подобно пауку, и ловит в свои сети людей, невинных и беспомощных. Это было главное — добиться справедливости. Добиться того, чтобы этого человека наказали. По всем статьям и законам. А вторая… она казалась Хованскому не менее важной. Она состояла в том, чтобы помочь Ольге. А если говорить точнее — доказать ей, что Игорь не виноват. Он прекрасно знал, что Крузенштерн даже пьяный не кинулся бы в объятия Дамьенко — хоть какая-то совесть у него есть. Или он недостаточно хорошо его знает…? Кирилл взялся за дверную ручку, но войти в здание не успел — помешала весёлая трель телефона. Глянув на абонент, Хованский тут же ответил:…
— Ольга, как ты? — девушка на том конце провода сначала помолчала, а потом Кирилл услышал следующее: — Кирилл, это я, Даша… Ольга лежит, и я сижу с ней рядом. Пожалуйста, мне нужна твоя помощь… — Лаврецкая говорила сбивчиво, видимо, торопилась, дыхания не хватало. — Да, Даша, я… я… в библиотеке! — Хованский прикусил язык — про больницу говорить было нельзя, ведь тогда придётся сообщить и про пожар. — Кирюш, бросай своих бумажных друзей, ты нам очень нужен! — Что-то случилось? — обеспокоен. Да, определённо он очень обеспокоен. — Да… кажется, у Ольги бред… она говорит что-то про Мишель… ума не приложу, о чём она! Ты ничего не знаешь, может, она что-то скрывает? — Ой, что ещё за Мишель? — да, обычно врать было легче. Не сегодня, не сейчас, нельзя. — Даш, давай я приду через часик? Просто у меня есть одно важное дело… — Хорошо, я пока попробую разобрать, что она бормочет. Мне кажется, у неё жар. — Лаврецкая шмыгнула носом, вздохнула. — Я ведь так и не знаю, что произошло вчера… — Я расскажу всё, обещаю, жди меня через час! Хованский бросил трубку, потирая пальцами виски. Это вообще не соответствовало его планам. Но Жуковой нужна была помощь, иначе бы она проболталась. Теперь ещё и болезнь… ну ничего, он справится и один. Скорее всего… Один, один, один… говорить никому нельзя. Ни слова, ни звука. А иначе — горело всё синим пламенем! Поднимаясь по лестницам вверх, Кирилл думал о том, что это всё… будто не по-настоящему. Постановка, сценка какая-то… будто бы он сидит в театре, смотрит представление. Ну не может такого быть, чтобы всё сначала было идеально, а потом резко стало плохо! В палате пахло лекарствами. Ужасно сильно пахло лекарствами. Хотелось перестать дышать вообще, лишь бы не чувствовать этот ужасный запах. Но Лене, впрочем, было всё равно — она ничего не чувствовала в своей маске. Девушка сидела, облокачиваясь на спинку кровати, прикрыв глаза. Рядом лежал блокнот, она снова что-то писала. На тумбе фрукты и цветы — приходили родители. Хованский чуть укорил себя за то, что прибежал с пустыми руками, но и правда, по-другому он бы не успел к ней. — Привет! — Кирилл опустился на стул рядом с ней. Ресницы её дрогнули и она открыла глаза, наверное, она просто задумалась. Её лицо озарила улыбка, насколько можно было улыбнуться в этой дурацкой маске. — Как ты? В ответ Лена пожала плечами, протягивая ему блокнот. Он только слегка пробежался глазами по строкам. — Оу, правда? Что ж, это же прекрасно! — Рузметова закивала головой, отчего её светлые кудряшки разметались по белой подушке. Да, две ночи с косичками даром не прошли. — Значит, со здоровьем всё отлично? Лена ещё раз кивнула и устало вздохнула — ей так хотелось поговорить, но мешал десяток приборов. Впрочем, она сама виновата — что она, не знала, что у неё аллергия? Внезапно девушка как будто что-то вспомнила, но и настроение её тут же поменялось. Вместо улыбки губы её испуганно исказились, а в глазах появился ужас. Кирилла это насторожило — неужели снова этот кошмарный сон? — Что это? — Рузметова наскоро схватила блокнот и принялась строчить что-то на одном из листов. — Что ты пишешь? Но Лена как не слышала его — продолжала выводить торопливо буквы и забывая порой про запятые, сейчас это были мелочи, абсолютно ничего не значащие. Она так спешила донести до него информацию, наверное, столь важную. Но в последний момент Рузметова перечеркнула все свои записи, и вместо целого письма Кирилл увидел всего два слова…«Даша следующая…»
***