И мы покоряемся любви

"Мужчина с женщиной наедине не подумают читать "Отче наш".

(с) Виктор Гюго. Собор парижской богоматери.

Каваими показалось, что весь воздух словно бы выбило из легких, не оставив даже шанса на полноценный вдох, кислород теперь проникал в легкие резко, порывисто, не доходя до конца и постоянно перехватывая дух, голова стала тяжелой, мысли разбежались по разным углам, оставив только приятное до дрожи чувство. Ноги слегка подогнулись от столь яркой вспышки эмоций, отчего пришлось крепче обхватить оборотня одной рукой за шею, пока еще тихо и сдержанно застонав в его рот, отчего звук только едва вырвался на свободу. Вторая ладонь, оглаживающая спину и собирающая ткань кителя в небольшие складки, поднялась выше, путаясь пальцами в светлых волосах, наконец, достигая своей цели - покрытого золотистой шерсткой горячего ушка, нежно проводя по нему пальцами, лаская и почесывая, Арисуин не осознавала, какой безумный коктейль приносит в и без того бурлящие ощущения Косаки. Оборотень и так сдерживал свою необузданную и первобытную природу с огромным трудом, чувствуя и слыша, как жалобно и тревожно скрипят тормоза, рушатся столбы, удерживающие дамбы, и трещит по швам его великое терпение всего-то из-за действий одной забывчивой девушки, которая так некстати пробудила изголодавшегося по ласке зверя. Всего одно простое прикосновение к уязвимой части тела, и от былой нежности не остаётся и следа, весь трепет оборачивается пылкостью, страстью, сила вырывается из-под контроля, заставляя нападать на девичьи губы и целовать как в последний раз. Кадык оборотня задрожал, а связки завибрировали, издавая отчётливое утробное рычание, от которого волосы на загривке поднимались дыбом, а душа уходила в пятки, казалось, зверь, наконец, взял верх в этой нелегкой схватке. Шаг и рука с поясницы переходит на талию, прижимая, подхватывая, вынуждая Арисуин двигаться назад не в силах выбраться из этого стального капкана. Шаг и Косака чуть оттягивает за белые волосы голову девушки назад, вынуждая открыться, подставить свою незащищенную притягательную шею под его горячие губы, мазнувшие по коже и оставившие влажный след от изгиба у плеча до уха. Ещё один широкий шаг и расстояние до намеченного пункта почти заканчивается, остаётся лишь последний рывок, но Масанобу не торопится его сделать, увлекаясь своим занятием, покрывая светлую кожу отметинами, на которые он потом будет долго смотреть и постоянно обновлять. - Напомни, - вдруг прозвучал наполненный рычащими низкими нотками голос, тягучий и заставляющий затаить дыхание, - что я тебе говорил об ушах обор-р-ротней? - в хищной улыбке, больше похожей на оскал, торжествующе блеснули белоснежные клыки. Косака вдруг сделал последний шаг, прижимая своими бедрами Каваими к стоящему позади столу, упираясь руками в него по бокам от девушки и склоняясь ниже к ней, тяжело и шумно при этом дыша. Клыки тихо щелкнули рядом с соблазнительным изгибом шеи, влажные губы коснулись мочки ушка, а пушистый и мягкий хвост неторопливо поднимался по бедру девушки вверх, кружа на границе, где заканчивалась юбочка. Девушка пару раз шумно сглотнула и дернула головой, стараясь прогнать то наваждение, что поглотило ее с головой. Грудь высоко вздымалась и опускалась, почти до треска натягивая ткань, грозя при следующем шумном вздохе оторвать пуговицы, лицо залила ярко-алая краска, губы ныли и горели от столь грубых, полных собственного превосходства поцелуев, как и кожа на шее, куда, казалось, впился самый натуральный вампир, оставив множество отметин. Шея и плечи всегда были самыми слабыми из мест девушки, а сейчас столь дерзкие прикосновения окончательно лишили ее рассудка, оставляя только возможность развратно и до ужаса соблазнительно изогнуться, открывая больше доступа, прижимаясь к Косаке как можно плотнее, так как только он и был единственной опорой, которая позволяла удерживать свое тело в относительно прямом положении. С губ сорвался громкий, уже ничем не сдерживаемый стон, повисший в воздухе и тут же сменившийся другим, еще более громким, заставив с силой сжать ткань на его плечах и спине, утопая в этой сладостной неге. Каваими никак не ожидала, что подобное прикосновение к уху, которое она уже делала ни раз и не два, так сорвет в этот раз крышу Масанобу, заставив его буквально наброситься на нее. Пытаясь удержаться, девушка схватилась одной рукой за край столешницы, случайно задев коробку с пуговицами, так неудачно стоящими на краю, отчего она с грохотом упала на пол, разбрасывая содержимое, заставив вздрогнуть и немного прояснить разум, опустив взгляд вниз, прервав ласки Косаки, смотря на получившийся бардак. - Посмотри, что ты наделала, - выдохнул Масанобу, на пару секунд тоже отвлекшийся на шум и посмотревший на раскатывающиеся по полу пуговицы разных цветов и размеров. Но под своими словами он имел в виду далеко не разлетевшиеся пуговицы: зверь внутри него хоть и приостановился, но лишь для того, чтобы напасть с новой силой и ещё большим жаром. Одна рука снова легла на точеную талию, чуть спускаясь вниз, забираясь пальцами под ткань тёмной жилетки, плотно обхватывающей тело Арисуин и выгодно подчеркивающей вздымающуюся объёмную грудь, надавила, заставив выгнуться, соприкоснуться с напряженным телом оборотня и вновь подставиться под его уже слегка грубые ласки. Кончик носа дотронулся до хрупкого плечика и прошелся по белой ткани до выреза воротника, если бы не он, нежной кожи уже коснулись бы клыки, оставляя за собой едва заметные следы, как от любимых девушкой иголок, точечные, едва заметные, заставляющие вздрагивать, как от укола. Затем язык собрал бы в единую цепочку все эти следы, успокоил и смочил раздраженную кожу, а губы вновь заставили бы Арисуин громко и бесстыдно стонать, но пока это было недоступно. Вдыхая аромат девушки, её волос, её крови, бурно бегущей по жилам, Косака так же кончиком носа очертил по краю ушную раковину, изредка касаясь губами, спустился к мочке, сжимая её немного сильнее, пальцами второй руки лаская кожу на затылке. - Возбудила - теперь мирись с последствиями, - тихо пророкотал Масанобу, скользя пальцами по краю воротника, подхватывая кончики узкой ленты и развязывая небольшой аккуратный бантик, расстегивая самую верхнюю пуговицу, но пока и этого было достаточно. Щедро мазнув языком прямо по открывшейся ложбинке, переходящей в ямку между ключиц, оборотень издал едва слышное урчание, хвостом подбираясь к краю юбки, чуть приподнимая, лаская внешнюю сторону бедра, заставляя Каваими забыть об учиненном беспорядке. Девушка застонала в голос, а затем из горла вырвался невольный смешок, в отличие от Косаки, который буквально достиг отметки кипения, она не была еще возбуждена до такой степени, отчего прикосновение хвоста к бедру, который поднимался все выше и выше, уже задирая юбочку, заставил дернуться, пытаясь убежать от столь сладкой и изощренной пытки. - Щекотно! - Каваими принялась ловить рукой хвост, вытаскивая его из-под юбки и старательно отодвигая в сторону, чтобы ее больше не думали мучить самой страшной пыткой еще с самого детства. Вместо этого, выпустив из ладони золотистый мех, девушка опять впилась в губы оборотня требовательным поцелуем, принимаясь расстегивать на нем китель, медленно и как-то развратно стягивая его с плеч оборотня. Было немного страшно поддаться тому греху, который она видела только в хентае или фанфиках, но, с другой стороны, она понимала, что Косака ни за что не остановится, так как его внутренний зверь требовал своего. Масанобу охотно отвечал на порыв девушки, поумерив свой пыл и снова сдерживая собственнические позывы, не перехватывая инициативу и позволяя Арисуин править балом какое-то время, хотя явная неопытность внутренне заставляла настораживаться и не торопить события. Конечно, возбуждение бегало по венам кипящим маслом, обжигая изнутри, подстегивая зверя ещё больше, чтобы заполучить желаемое, но Косака находил в себе силы не спешить снимать с Каваими одежду дальше, пусть и хотелось поскорее от нее избавиться, но свежи ещё были воспоминания о том, как она краснела в первый раз, когда ей пришлось перед ним раздеться. Ещё тогда он заподозрил девушку в невинности, что в корень меняло все планы оборотня насчёт сиюминутного продолжения. Перехватив ладони Арисуин, Масанобу разорвал поцелуй, напоследок слегка оттянув её нижнюю губу, положил одну ладонь ей на щеку, большим пальцем проводя по скуле и заглядывая в поблескивающие фиолетовым глаза. - Скорее всего ты смутишься, но я должен спросить, - тихо говорил оборотень, словно боясь то ли спугнуть наваждение Каваими, то ли разбить вдребезги этот момент, когда она его не останавливала. Отчего-то даже его самого охватило лёгкое волнение, здорово проясняющее сознание и отодвигающее желание пока в сторону. - Я первый? Услышав этот вопрос, девушка залилась краской по самые уши, опустив взгляд вниз, нервно теребя в руках пуговицу его кителя и шумно сглатывая, проводя кончиком языка по припухшим губам. Было неловко, сердце в груди билось как шальное, она была совсем не против продолжения, уже настроилась на то, что сегодня она наконец станет его целиком и полностью. Но в горле резко пересохло, как и во рту, отчего стало неприятно першить и все, на что хватило ее сил, кивнуть головой. - Я и первый поцелуй тебе отдала... - неуверенно и робко приподняв голову, Арисуин уже не так смело смотрела в аквамариновые, немного потемневшие от страсти глаза. Косака шумно выдохнул, осознавая, какую ответственность он на себя берет, но нежно улыбнулся девушке, продолжая пальцами поглаживать её по порозовевшей щеке. Это меняло его настрой на неторопливый и плавный, хотелось, чтобы свой первый раз Каваими помнила и краснела, а не ужасалась, чтобы она постепенно млела и плавилась в его руках, чтобы в итоге сама просила более радикальных действий нежели поцелуи, которыми он осыплет все её тело. Придётся отложить свое нестерпимое желание на потом, и им обоим будет непросто. - Тогда доверься мне, - Косака склонился к губам Арисуин, сначала их просто, даже невинно коснувшись, затем уже налегая сильнее, прихватывая губы по очереди, оттягивая и присасывая, наполняя его своей любовью к этой девушке. Ладони мягко прошлись по всему телу: спустились от плеч к талии, подхватили под бедра, приподняв Каваими и заставив её ухватиться за крепкие плечи Масанобу, усадили на прохладную поверхность стола и остались там, поглаживая через ткань выступающие тазовые косточки. Девушка сразу обхватила оборотня ногами, притягивая его ближе к себе, отвечая на поцелуй, который был даже приятнее прошлого, так как раньше она даже вздохнуть не могла, не то что ответить, а сейчас Арисуин старательно копировала действия оборотня, переплетая свой язычок с его, касаясь неба, скользя по линии зубов, тщательно оглаживая острые клыки. Руки опять нашли свое пристанище на черной ткани кителя, хотелось заурчать от удовольствия, от той нежности и любви, что она ощущала в каждом прикосновении, каждом жесте. Юбка немного задралась, когда девушка оказалась на столе, отчего пришлось немного поерзать, усаживаясь в удобную позицию. Оборотень на это чуть сморщил нос, едва слышно зарычав, поскольку из-за того, что был обнят ногами, чувствовал все движения Арисуин, которые будоражили кровь ещё больше. Ладони переместились на её бедра, подтащив поближе к себе, но зафиксировав в одном положении, чтобы не ерзала и не дразнила зверя ещё больше, затем обхватили с обеих сторон талию, оглаживая её изгиб, поднимаясь к ребрам, пока ещё совсем невесомо касаясь груди. Сквозь поцелуй Косака внимательно прислушивался к дыханию Каваими, которое могло выдать, если он делал что-то не так, следил за её малейшей реакцией, то отвлекая от происходящего и увлекая в более развязный поцелуй, то наоборот, обращая её внимание на свои действия. Пальцы спустились обратно, туда, где начиналась жилетка, и прошлись по ряду пуговичек, слегка надавливая, словно бы Косака сквозь одежду касался плоского живота девушки и остановился ровно там, где тёмная ткань сменялась на другую. Вернулся обратно к началу и неспешно принялся расстегивать пуговицы, одна за другой, чередуя их с прикосновениями губ к скуле, щеке, дальше по линии челюсти под ушко, заставляя Каваими запрокинуть голову назад, и вновь по шее, добавляя к уже имеющимся отметкам новые. Девушка поначалу, было, напряглась, когда осознала, что Масанобу начал расстегивать пуговицы на ее одежде, но прикосновение горячих губ к ее шее заставило выгнуться навстречу поцелуям, ощущая приятные посасывания, после которых оставались багровые отметины засосов, и легкие укалывания клыками, отчего оставалось только стонать сквозь губы. Ладони опять заскользили по спине Косаки, оглаживая напрягающиеся мышцы, собирая гармошкой ткань. Сердце уже просило капитулировать, а глаза не хотели открываться, полностью растворяясь в ощущениях. Решив тоже подарить хоть немного удовольствия в ответ, девушка продолжила расстегивать оставшиеся пуговицы кителя, распахивая его в стороны. Косака не хотел отвлекаться от своего занятия даже на собственную одежду, старательно одаривая своей лаской каждый изгиб, каждый сантиметр кожи девушки, но, почувствовав на своём теле её руки, медленно освобождающие его от формы, довольно заурчал, позволяя себя раздевать и дальше. Мышцы торса напрягались под девичьими ладошками, под тонкими пальцами, что можно было почувствовать даже через ткань, оборотню пришлось немного отстраниться, только чтобы стащить с себя полностью надоевший китель и небрежно бросить его рядом на стол. Но ладони быстро вернулись к талии Арисуин, стягивая с неё жилетку, отбрасывая её тоже куда-то в сторону, цепляясь пальцами за светлую ткань заправленной рубашки и медленно, неспешно вытаскивая её из-под пояса юбки. Закончив с этим, не торопясь продолжать, Масанобу оглаживал бока Каваими, спину, переходил на плечи и руки, словно успокаивал, просил расслабиться и довериться, чуть подался вперёд, подходя ближе, губами спускаясь снова к вырезу воротника, незаметно переместившейся рукой расстегивая сверху ещё пуговицу и открывая себе для доступа ключицы. Трогательно выступающие, соблазнительные, к которым так и хотелось прикоснуться, легко поцеловать и чуть прикусить клыками, вырывая сладкий стон. Косака наклонился, выполняя задуманное, обрисовывая косточки языком, собирая губами собственные влажные следы, оставляя более заметные, сильные, наливающиеся кровью, и слегка наваливаясь на девушку, заставляя её лечь на поверхность стола. Каваими поначалу вздрогнула, ощутив холод столешницы, который обжигал даже через рубашку, кожа покрылась мурашками, стало немного неуютно, но девушка только прихватила ленту темно-синего галстука, утягивая оборотня на себя, чувствуя жар его тела, проступающий через ткань одежды, и, продолжая удерживать, прикоснулась к его губам, прося продолжения ласки. Наконец, стало немногим теплее, темно-фиолетовые глаза вновь прикрылись, а новый стон потонул в поцелуе, буквально растворившись на губах оборотня. Юбка слегка задралась, поднимаясь теперь выше, открывая кромку чулок и ремешки, плотно обхватывающие ее ножки. Согревая своими объятиями Каваими, оборотень продолжал поглаживать ладонями её тело, давая привыкнуть к этому ощущению, к чужим прикосновениям, не переходя пока к более решительным действиям, неторопливо целуя, словно тщательно изучая податливые губы и не имея возможности отстраниться из-за того, что Арисуин так удачно держала его за галстук при себе. Невольно Масанобу и правда почувствовал себя зверем, контролировать и усмирять которого могла только эта девушка. Хотелось сделать её самой счастливой, преподнести ей всего себя и то удовольствие, которое Косака мог подарить ей, даже собственное желание ему было сейчас не так важно. Скользя по мягким из-за припухлости губам, осторожно касаясь их клыками и тут же зализывая следы от них, Масанобу ненавязчиво и аккуратно разжал тонкие пальчики, прося его освободить, чуть отстранился, опаляя своим дыханием раскрасневшиеся щеки Каваими, её шейку и освобожденную от одежды светлую кожу, пальцы забрались в ямку между ключиц и скользнули вниз, лаская и возбуждая самыми подушечками, спустились к ложбинке и, зацепившись за пуговицу, не дающую ткани разойтись дальше и открыть тяжело вздымающуюся грудь, так и не расстегнули её, пройдясь ниже, где и остановились, у самой последней пуговки. Запечатлев на губах Арисуин ещё один невинный поцелуй, Масанобу переместился ниже, быстро проводя носом линию от ребер до пупка, и в следующий миг горячие губы коснулись оголившейся кожи живота, когда самая нижняя пуговица была расстегнута. Просто мимолетное касание, затем ещё одна пуговичка и губы прихватывают кожу, поднимаясь выше, ещё одна и остаётся влажный след от мокрого языка. Чередуя свои поцелуи с постепенным раздеванием, Косака медленно поднимался все выше, щекоча раздраженную кожу кончиками своих ушей, а хвост волос соскользнул с плеча на тело девушки. Каваими ощутила, как по лицу разливается новая порция смущения, покрывая кожу багрянцем, разнося жар, от которого щеки нестерпимо горели и щипали, казалось, сейчас красными стали не только щеки, но и уши, и даже волосы окрасились в бордовый. Но хотелось еще, больше, намного больше. Пальцы опять запутались в светлых волосах, стоны раздавались словно бы по всей комнате, девушке даже было без разницы, если ее могли услышать по ту сторону двери, она словно бы обрела крылья и теперь могла быть свободной. Влажный шершавый язык оставлял мокрые дорожки на бледной коже, то и дело возобновляя их, пушистые кончики ушей слегка щекотали кожу, но сейчас это уже не было похоже на пытку. Приподняв одну ножку, Каваими ощутила, как с нее сползает домашняя туфелька и падает на пол, но девушка уже продолжила задуманное, аккуратно проводя пальчиками и ступней, обтянутыми тонкой черной тканью, по ноге и ягодицам Косаки, временами касаясь пушистого хвоста. Одна из ладоней тут же коснулась лодыжки девушки, двумя пальцами ведя линию от сустава к коленке, выше, цепляясь за ремешок на ножке, поднимаясь на кожу, но, не доходя до сложившейся в складки юбки, перешла на живот. Пальцы пробежались по ребрам, отодвигая ткань рубашки в сторону, оголяя один бок, на который тут же перешли губы оборотня. Забравшись языком в ямку пупка, не отрываясь, скользя по прямой линии выше, увлеченно изучая слегка извивающееся тело Арисуин, Масанобу чуть слышно урчал, словно дорвавшийся до своей добычи зверь, чувствуя в своих волосах тонкие девичьи пальцы. Оторвавшись, он поймал запястье, мимолетно поцеловал, перекидывая свои волосы себе за спину, выпрямляясь и глядя на Каваими сверху-вниз. Девушка так удачно сейчас лежала верхней частью тела на белоснежной и лёгкой фате, такие же белые волосы разлетелись поверх тонкого кружева не менее затейливыми узорами, на фоне чего раскрасневшаяся кожа с наливающимися и уже темнеющими засосами ярко выделялась, притягивая затуманенный страстью взгляд, как и потемневшие глаза Арисуин. Неровно поднимающаяся грудь, которую скрывали белье и частично рубашка, поблескивающая из-за влажных следов кожа на животе и собравшаяся гармошкой юбочка... Косаке пришлось немного оттянуть галстук, зацепившись за него двумя пальцами, поскольку дышать стало как-то труднее. Медленно обнажив и второе плечико девушки, оборотень наклонился обратно к ней, касаясь губ, подбородка, в который раз шеи и ключиц, переходя на грудь, осыпая поцелуями пока только то, что открыто, и скользя языком у самой кромки чашки. Каваими уже не знала, куда деть руки, как убежать и, с другой стороны, больше подставиться под ласку, которая казалась самой натуральной пыткой. Тело уже было порядком возбуждено и буквально умоляло о большем, тонкая ткань в области груди натягивалась едва ли не до треска при каждом шумном вздохе. В горле неожиданно пересохло, отчего девушка шумно сглатывала, но это ни капли не помогало. Хотелось не лежать, словно бревно, только получая удовольствие, хотелось хоть как-то ответить тем же, тоже сделать приятно. Поэтому ладошки опять заскользили по спине, несильно царапая ноготками через ткань, путали светлые волосы, едва подбираясь к самой кромке ушей, но не касаясь их самих. Хоть немного, Арисуин надеялась, что Масанобу приятны ее прикосновения, стараясь вспомнить все, что только было возможно, она прошлась по сильным плечам, гладила шею, пыталась достать всюду, куда только могла дотянуться. Стоило только пальчикам Арисуин слишком сильно приблизиться к лисьим ушам, как Косака начинал низко рычать, сильнее прикусывая нежную кожу, оставляя кровоподтеки, но не делая слишком больно. Блуждающие тут и там руки девушки заставили склониться ниже к ней, просовывая ладонь ей под спину, отрывая от стола и чуть приподнимая, чтобы освободить её, наконец, от рубашки. Возвращаясь по восходящей к губам, Масанобу стаскивал с плеч белую ткань, аккуратно освобождал руки, скидывая одежду обратно под спину Каваими, чтобы она не касалась прохладной столешницы и не мерзла. Оборотень погладил забинтованной ладонью оголенную спину девушки, готовя к следующему шагу, отвлекая новым поцелуем и давая возможность ответить ему на все его ласки, в то время как пальцы старательно пытались справиться с застежкой лифа. Одной рукой выходило долго и неумело, в конце концов Косака просто рыкнул и, слегка погнув несчастные крючки, расстегнул, наконец, эту злополучную вещь. Но он не торопился её снимать, лишь, едва касаясь пальцами, спускал одну тонкую лямку вниз, вторую оставляя пока на месте и давая Каваими привыкнуть к волнительному ощущению, что вскоре её лишат последней защиты сверху. Аккуратно положив девушку обратно, Косака скользнул рукой по боку, пальцами залезая под край белья, чувствуя мягкую грудь, но ещё пока не освобождая её от одежды, целуя Арисуин нежно, но все больше вкладывая в поцелуй силы и страсти, делая его все больше влажным, жарким и развязным. Буквально сгорая от смущения, Каваими, не отдавая отчета своим действиям, выгнулась навстречу Масанобу, сильной широкой руке, что едва касалась ее груди, пока еще спрятанной под тканью лифчика. Было неловко, руки начинали дрожать, губы уже ныли от сильных и таких глубоких поцелуев, а кислорода становилось катастрофически мало. Немного поменяв положение тела и вновь усевшись на столешнице, девушка крепко обняла оборотня за шею, прижимаясь к нему как можно крепче, пробуя сама вести в поцелуе, проталкивая свой язычок в его рот, оглаживая клыки, играясь с его языком, немного кусая припухшие от поцелуев губы, показывая всю ту страсть, что бурлила кипящим маслом в ее крови. Одна из ладоней пошла дальше, проходясь по шее, оттягивая ворот белоснежной рубашки, ниже, подцепляя удавку галстука, развязывая его одним слитным движением, откладывая на стол и касаясь губами выступающего кадыка, проводя по нему языком. Девушка теперь чётко могла услышать даже самое тихое рычание, на уровне почти беззвучных вибрирующих нот, которое издавал оборотень, немного наклонивший голову вбок и подавшийся вперёд, под поцелуи Арисуин, чтобы ей было удобнее до него доставать. Аквамариновые глаза прикрылись от удовольствия, тягуче растекающегося по телу, но даже на ощупь Косака мог изучать хрупкое тело, уже смелее скользнув под ткань нижнего белья, сжимая упругие полушария груди, чуть раздразнивая напряженную кожу немного грубыми бинтами на своих ладонях, оглаживая, находя большими пальцами бусинки сосков и слегка цепляя ногтями, заставляя Каваими резко выгнуться. Уложив непокорную обратно на стол, Масанобу несильно укусил плечо, расцепляя женские руки на своей шее, поцелуями выписывая контур плечика, подцепляя оставшуюся на нем лямку зубами и стаскивая, затем освобождая девушку от этой детали одежды полностью, отправляя её, скорее всего, на пол. Только сейчас, полностью освободив Арисуин от верха, Косака заметил на её плече летучую мышку - аккуратную татуировку, которой тут же ласково коснулись пальцы, затем губы, вскоре перешедшие на грудь. Мокрый язык, ещё не уставший рисовать на теле орнаменты, нашёл возбужденную вершину соска, принимаясь её терзать, то смачивать, то сжимать, укалывать клыками и снова зализывать, когда второе полушарие облюбовала ладонь оборотня, истязающая его пальцами. Стоило губам коснуться чувствительной вершинки, как Каваими резко выгнулась в спине, с губ сорвался уже не стон, а самый натуральный вскрик, который повис где-то в воздухе. Кислород единым движением вышибло из легких, оставляя возможность только судорожно хватать губами воздух, словно рыба, которую так жестоко выбросили на песчаный берег. Смущение, которое еще пару секунд назад требовало от девушки закрыться руками, испарилось подобно миражу, не оставив после себя и следа. Арисуин только и могла, что чувствовать яркие вспышки ощущений, подобные разрядам тока, то, как кружится голова, а тело наливается какой-то тяжестью, которая стекала в низ живота, оставляя зверское желание свести ноги вместе, но нынешняя позиция никак не позволяла этого, заставляя только кусать губы почти в кровь, не в силах справиться с наваждением. А протяжные стоны Каваими, граничащие со вскриками, когда слишком чувствительного места касались острые кончики клыков, только больше подмывали оборотня усилить напор, доставить ещё больше удовольствия, чтобы девушка извивалась от изнеможения. Поменяв руки и губы местами, Косака теперь оставлял отметины на второй груди, присасывая раздраженную до этого тканью кожу, прикусывая и успокаивая скользящими поглаживающими движениями языка. Но хотелось больше, кожей к коже, ощутить мягкость девичьей груди уже не через ткань своей одежды. Поэтому, выпрямившись, давая Каваими сделать глубокий вдох и немного передохнуть, Масанобу одна за другой расстегивал пуговицы на своей рубашке, стаскивая её с плеч, рук, открывая свое тело, где местами виднелись полоски заживающих ран, при этом глядя в глаза Арисуин, чуть хитро улыбаясь, давая проявиться своей лисьей натуре. Освободив себя от рубашки, оборотень снова навис над Каваими, коснулся пальцами её губ, чуть оттянул нижнюю, склоняясь ниже, заставляя девушку в предвкушении прикрыть глаза, но вторая рука потянулась куда-то в сторону, где стояла коробочка с обрезками тканей. На ощупь Косака выбрал один, совсем небольшой, снова спускаясь к груди, лизнув сосок и тут же подув на него, ещё больше дразня нежную возбужденную кожу. Ещё ниже и губы уже были под грудью, коснулись ребер, пошли ниже, затем резко сменились чем-то мягким приятным и... пушистым. Кусочек меха, кажется, Масанобу видел такой на новом сшитом девушкой плаще Такэды, но сейчас он послужит для совсем иной цели. Мягко целуя, то возвращаясь к груди, то спускаясь обратно на живот, Косака добавлял ко всем ощущениям и прикосновение меха, играясь с возбужденной кожей, проходясь по особо чувствительным местам, либо делал резкий контраст, оставляя укусы или прикасаясь к прежде изнеженной коже грубой тканью бинтов. Каваими уже не знала, куда себя деть, становилось немного неудобно лежать на твердой столешнице, да и свешенные вниз, но не достающие до пола ножки тоже начинали ныть и затекать, но все это пока еще отходило на второй план, пока Масанобу столь безжалостно терзал ее тело, доводил до исступления. Девушка уже была уверена в том, что трусики внизу намокли от смазки, что она готова перейти к следующему шагу, но Косака продолжал дразнить, целуя и прикусывая возбужденную до предела кожу, казалось, все тело девушки превратилось в сплошную эрогенную зону. Вновь поднявшись со столешницы, слегка зашипев от боли в копчике, девушка ласково оглаживала тело оборотня, стараясь не доставлять боли избитым местам. - Знала бы, что ты в таком состоянии, ни за что бы не позволила заняться этим, пока ты окончательно не поправился бы, - Каваими строго смотрела на полоски с запекшейся корочкой крови, отдающие лечебными мазями, стараясь не трогать их лишний раз, чтобы ненароком не причинить боли. Но хотелось большего, отчего руки сами потянулись к пряжке ремня, расстегивая его и неожиданно для Косаки касаясь бугра на темной ткани, слегка сжимая, выписывая пальцами непонятные даже самой девушке узоры. Масанобу ощутимо вздрогнул, чуть не взвыв, потому как прикосновение к возбужденной плоти даже через ткань слишком сильно било по нервным окончаниям, он и так был заведен не на шутку, удерживая себя из последних сил, а теперь свалить девушку обратно на стол хотелось ещё больше. Задрать оставшуюся на ней юбку и добраться, наконец, до самого сокровенного, руки даже легли на упругие ягодицы, с силой сжимая, пододвигая Арисуин ближе, из-за чего ей пришлось расставить ножки ещё шире, но Косаке хватило выносливости лишь сдавленно простонать и переместить ладонь Каваими себе на грудь. - Тогда бы при встрече я тебя съел, - выдохнув и немного уняв забегавшего по потолку зверя, оборотень легко поцеловал Арисуин, незаметно для неё хвостом снова щекоча ножку, пробираясь по коже выше, под ткань, приподнимая её, а рукой поглаживая поясницу, ненавязчиво прижимая к груди. Затем отстранился, но только затем, чтобы поймать громкий стон Каваими, когда незаметно проскользнувшая рука коснулась промокшего белья, слегка надавливая, проверяя, насколько девушка готова, чтобы идти дальше, пальцы прошлись по всей поверхности, чуть сместились, отодвигая край трусиков, касаясь уже кожи напрямую, скользя по влажным складочкам и находя особо чувствительный бугорок. - Маса... Но... Бу... - с шумными стонами, почти по слогам прошептала Арисуин выгибаясь красивой дугой, запрокидывая голову назад, но при этом едва удерживая желание свести колени вместе, данное прикосновение хоть и было желанным и необходимым как воздух, но и смущало просто до ужаса, заставляя лицо гореть лихорадочным румянцем. Полная грудь высоко поднималась и опускалась в такт прерывистым вздохам, которые временами исчезали, так как девушка задерживала дыхание. Странно, непривычно, но каждое прикосновение словно бы било током по оголенным нервам, заставляя впиваться пальцами в край стола, пытаясь удержаться. Все напряжение скапливалось внизу, превращаясь в воронку, смазки становилось все больше. Косака крепче держал девушку за прогнувшуюся талию, соприкасаясь с ней грудью, не давая упасть обратно на столешницу и удариться, а пальцы оставляли на нежной светлой коже краснеющие следы. Бурная реакция Арисуин, её выгнувшееся тело, дрогнувшие от слишком сладкой и смелой ласки ножки, побелевшие пальчики, что не отпускали край стола, и прошептанное сквозь вздохи и стоны его имя ласкали слух и взгляд оборотня, заставляли усилить напор, чтобы довести Каваими до высшей, критической точки. Особенно покоя пробужденному зверю не давала так удачно подставленная соблазнительная шея, хотелось оголить клыки и вогнать их в мягкую горячую плоть, но на сей раз после недели разлуки разум был куда выше инстинктов, потому кожи коснулись губы, сначала легко и бережно, затем жадно, голодно, словно эта девушка была необходима ему как воздух. До этого истерзанная кожа вновь подвергалась изощренным пыткам, доводилась практически до болезненного состояния, когда как пальцы одной руки продолжали теребить и истязать клитор, то гладили, то кружили вокруг него, то сжимали и внезапно исчезали, вынуждая Арисуин хныкать и кусать губы. Проходились по половым губам, проникали чуть глубже, собирая сочившуюся смазку, дразня до предела возбужденную кожу и очерчивая все складочки, затем возвращались чуть выше, вновь принимаясь за самое слабое место. Каваими невольно напряглась, все ощущения резко стали концентрироваться внизу живота, заставляя ерзать, сильнее прижимая пальцы к самой чувствительной части тела, отчего движения получались слегка надавливаемыми, что только усиливало поток эмоций, пальцы на ногах резко поджались, ножки приподнялись еще выше, максимально широко, почти до состояния шпагата раздвигаясь в стороны. Дыхание резко перехватило где-то на вдохе, а стон превратился в громкий крик, пальцы на руках с силой сжали плечи Масанобу от обрушившейся на тело девушки волны. Тело трясло, дыхание перехватывало, каждая мышца напряглась до состояния струны, а потом неожиданно наступила необычайная легкость и слабость, заполнившая разум каким-то туманом. Пережидая самые яркие вспышки ощущений девушки, Косака теперь ласково оглаживал её вздрагивающие плечи, острые лопатки, выступающие позвонки, ребра, ладонь переходила по боку на живот, успокаивая, разнося лёгкое удовольствие по коже, давая прочувствовать все малейшие оттенки, в том числе и приятную до дрожи в мышцах слабость. Убрав руку, смазка с которой уже начинала стекать из-за обилия, оборотень слизнул её со своих пальцев, подался вперёд и, заприметив на столе один интересный предмет, забрал незаметно для Арисуин, засунув его в задний карман брюк. Неожиданно опустился на колени, обхватывая ее лодыжки, массируя и немного разминая затекшие ножки. Губы коснулись через тёмную ткань чулок коленки Каваими, перешли на внутреннюю сторону бедра, когда как пальцы наоборот пробежались по внешней, обрисовывая изгиб голени, находя выше маленькую пряжку ремешка и расстегивая, цепляясь за край ткани и потихоньку стаскивая её вниз, целуя каждый новый открывающийся сантиметр кожи. Расправившись с одной ножкой, Масанобу проделал то же самое и со второй, напоследок пройдясь подушечками пальцев по ступне, по маленьким пальчикам девушки, клыками слегка прикусив коленку, зализав языком и постепенно поднимаясь выше, к краю темно-розовой юбочки. - Масанобу... Что ты... - договорить девушка не успела, как громкий вскрик вырвался из ее горла, ощутив, как влажный шершавый язык широко прошелся по возбужденной влажной от смазки плоти, заставив запрокинуть голову назад, стараясь справиться с нахлынувшим так внезапно потоком эмоций. Косака творил внизу что-то невероятное, словно бы выписывая все возможные иероглифы, складывая их в слова, то подбираясь к самому входу, проникая внутрь языком, то вновь возвращаясь к клитору, лаская его круговыми движениями, то резко всасывая. Ладони легли на растрепанные светлые волосы, прижимая голову еще ближе, путая прядки, теребя самые кончики ушей. Это больше всего напоминало какое-то дикое безумие. Перебинтованные ладони крепко удерживали ноги девушки, широко разведя их, не давая сойтись коленкам обратно, чтобы язык мог свободно вытворять затейливые узоры, вылизывая и без того мокрые складочки, но даже отодвинутый в сторону край нижнего белья мешал и давил, из-за чего оборотень решился на небольшую порчу имущества. Арисуин даже понять ничего толком не успела, как послышалось тихое щелканье, и трусики оказались разрезанными по бокам, а разгоряченной влажной плоти коснулось что-то холодное и металлическое. Кольца вытащенных из заднего кармана ножниц легко скользили по смазке между половых губ, обжигали и чуть массировали клитор, совсем легонько ударили, заставив девушку от переизбытка ощущений вскрикнуть и вцепиться в золотистые волосы Косаки. Затем холод металла сменялся на горячее дыхание и язык, сводя с ума все нервные окончания, согревая и доводя до точки кипения, позже снова меняясь на инструмент, перемежая температуры одна на другую. - Масанобу... Прошу... - взмолилась Каваими, балансируя на сладкой грани пытки, ощущая себя запертой в клетке. Косака творил что-то необъяснимое, не поддающееся обычным сценам любви, хоть девушка и была свободна, но новые ощущения попросту сковывали ее, отчего казалось, что она связана, словно пленница. Хотелось большего, перейти уже к основной части, к тому же, девушка понимала, что и оборотню уже тяжело держать себя в руках, хотелось хоть немного ответить тем же, донести до самого сердца. «Надеюсь, моих познаний теории хватит...» - за волосы немного отодвинув Масанобу от себя, девушка заставила его выпрямиться, и сама спрыгнула на пол, тут же прижимаясь к разгоряченному телу, увлекая в новый поцелуй, отчетливо ощущая на языке вкус своей смазки. Оборотень слегка наклонился вперёд, сокращая последнее расстояние между ними, упираясь одной рукой в стол, второй оглаживая тело девушки от груди до бедра, приподнимая упавшую и выпрямившуюся юбочку, находя на ней пуговицу, расстегивая и заставляя упасть вниз, к ногам. Так же, не разрывая поцелуя, Косака подхватил Каваими и усадил обратно, только на самый край, заставляя её крепко обнимать его за шею, прижиматься к напряженному телу, чтобы не упасть, пока он выдергивал из петлей ремень, откладывал его в сторону и расстегивал свои брюки. Возбуждение, выпущенное на свободу, тут же дало о себе знать, скрутившись внизу почти до боли, отчего одна ладонь разводящая ножки шире, крепче сжала кожу, почти впиваясь в нее пальцами, а клыки сильнее прикусили губу, пройдясь по мягкой плоти и заставив на ней появиться кровавой росе. Словно извиняясь за грубость и несдержанность, Масанобу тут же аккуратно зализал следы, стараясь снять боль, когда внизу половых губ неожиданно коснулась головка члена. Сначала легко, скользнув по всей длине, затем чуть усилив напор, ненамного проникая внутрь, собирая на себя смазку, поднимаясь к клитору и легонько ударяя по нему. Возвращаясь обратно вниз и надавливая уже сильнее, но пока ещё не входя полностью, лишь подготавливая и растягивая, хотя терпение уже было на исходе, и Косака даже дышать старался через раз. Каваими сама забыла о том, что надо дышать, тело было напряжено, сердце тоже забыло о том, как надо биться, каждый раз, стоило головке члена приблизиться ко входу, девушка непроизвольно сжималась, страшась следующего шага. Смазки было много, отчего член скользил легко и свободно, но даже при этом условии было немного больно, мышцы активно противились проникновению чего-то настолько большого. Арисуин уже всерьез начала бояться, что Масанобу ее попросту порвет, страх начинал накатывать подобно прибою, девушка даже глаза открыть боялась, опасаясь, что если все-таки сделает это, то тут же попросит все прекратить, хотя они и так уже далеко зашли. По мелко вздрагивающему телу девушки, по сжимающимся мышцам Масанобу понял, что страх берет свое, отчего Арисуин начинает колебаться, и необходимо было её успокоить, поскольку поворачивать назад было уже поздно. Даже его стальной выдержки может не хватить, чтобы немедленно прекратить всё и вся, зверь уже подобрался и приготовился к последнему рывку. - Доверься мне, - почти прошептал оборотень, делая плавные движения бедрами, водя своей плотью по половым губам, пальцами находя клитор и слегка массируя, заставляя немного отвлечься от того, что было ниже. - И расслабься, - губы накрыли сжатые в полоску губы Каваими, язык мягко прошелся по верхней, затем по нижней, прося впустить, забыться, осторожно раскрывая и проникая внутрь, когда руки легли девушке на ягодицы, не давая отстраниться или отодвинуться, а Масанобу подался бедрами вперёд. Совсем немного входя внутрь, но достаточно, чтобы упереться в преграду и ощутить давление мышц, отстраняясь и медленно, но уверенно входя обратно, прорывая плевру, но не делая больше никаких движений, держась на одной только воле, чтобы не причинить возлюбленной ещё больше боли. - Б... Больно... - сквозь всхлип прошептала Каваими, стараясь отстраниться, непроизвольно дернувшись назад, стараясь отодвинуться, чтобы не ощущать этого чувства, которое словно бы порвало ее пополам. Тонкие ноготки с силой вцепились в плечи Масанобу, оставляя следы от ногтей в виде полумесяца, которые едва ли не кровоточили, личико исказилось в гримасе боли, из-под плотно зажмуренных век потекли солоноватые дорожки слез. Девушке казалось, что она сейчас сойдет с ума, хотелось отодвинуться, сжаться в комочек, но все, что было доступно Арисуин - уткнуться лбом в крепкое плечо, роняя слезы и тихо всхлипывая, кусая губы в кровь, чувствуя, как она наполняет рот. Косака с силой закусил собственную губу, буквально умоляя зверя потерпеть ещё немного, дать девушке переждать боль и привыкнуть, перестать плакать и найти в себе силы продолжить начатое. До безумия хотелось двигаться, дернуть бедрами, войдя до упора, чтобы выпустить, наконец, скопившееся напряжение и возбуждение, но остатки разума, стремительно проясняющегося из-за тихих всхлипов, заставляли Косаку, сжав зубы до боли, стоять ровно, не совершая никаких движений. - Потерпи, любимая, - оборотень старался гладить спину Каваими нежно, переходя по плечам на шею, поднимаясь к щекам, стирая с них бегущие слезы. Почуяв кровь, Масанобу и вовсе сложно стало держать себя в руках, внизу все нестерпимо начинало болеть, звериная сущность вскинулась, пытаясь сбросить с себя накинутые оковы, заполучить своей силой, если потребуется, а из-за перевозбуждения уже начинали дрожать руки. - Боль скоро пройдёт. Но, если скажешь, мы прекратим, - последние слова дались Косаке тяжелее всего, одна часть тут же взбунтовалась в нем, но боль от ноготков девушки, на одном плече впившихся прямо в рану, здорово отрезвляла и заставляла держаться. Каваими приоткрыла полные слез глаза, продолжая всхлипывать, вытаскивая ноготки из тела оборотня, уже нежнее обнимая его за спину. Боль действительно постепенно притуплялась, мышцы начинали привыкать к растянутому состоянию, хоть и оставалось ноющее неприятное ощущение, отчего казалось, что достаточно совершить малейшее движение, как неприятные ощущения вернутся с удвоенной силой. - П-поцелуй меня... - жалобно и почти моля прошептала Каваими сквозь всхлипы, приподнимая голову, перед этим сглотнув скопившуюся слюну, которая смешалась с кровью из прокушенной губы. Масанобу на мгновение прикрыл глаза, шумно выдыхая, стараясь отпустить, отодвинуть на второй план напряжение во всех мышцах и подаваясь вперёд корпусом, но стоя при этом на месте, помня о боли, которую он сейчас причиняет. Сердце билось заполошно, жутким грохотом отдаваясь в ушах, прижавшихся к голове, хвост замер в одном положении, только самый кончик чуть нервно подрагивал в воздухе. Сглотнув, облизнув свои пересохшие губы, Косака осторожно коснулся ими губ девушки, боясь привычно скользнуть по ним языком, проникнуть глубже, боясь, что, почувствовав вкус крови, он уже не сможет сдержаться, причинит боль и вообще сойдёт с ума. Оставаться во вменяемом состоянии, не срываясь бешено с места, помогали лишь внешние ощущения, на которых оборотень сейчас и старался концентрироваться. Ощутив пухлые и такие любимые губы на своих губах, девушка буквально утонула в столь нежном, полном любви и заботы жесте, позабыв о том, что происходит с ней ниже пояса. Боль внезапно пропала, словно бы по волшебству, но, выждав еще несколько секунд, девушка неуверенно слегка качнула бедрами, ощущая только что-то непонятное, вроде и было еще немного больно, но другое, более приятное чувство заметно выигрывало, открывая новые просторы для действий. - Я в порядке... Мне уже не больно... - стараясь успокоить Косаку, показать, что все хорошо и он может продолжать, Арисуин еще раз качнула бедрами вперед, едва ли не сваливаясь со стола, так как сидела на самом его краю. Но Масанобу её тут же подхватил, оглаживая ножки, закидывая их себе на поясницу и почти наваливаясь на Каваими сверху, делая первое робкое и мелкое движение, тщательно контролируя себя, боясь сорваться в самый последний момент. Из-за смазки скользить было легче, но мышцы девушки расходились и пропускали внутрь неохотно, туго обхватывая и сдавливая, заставляя оборотня сдавленно простонать, когда удалось войти полностью. Хотелось плюнуть на все, выйти и резко вогнать до упора, до искр перед глазами, но Косака постепенно растягивал мышцы лона, тяжело дыша Арисуин в шею, касаясь кожи губами и вновь начиная оставлять на ней поцелуи. Одна рука легла на грудь, сминая мягкое полушарие, массируя и скользя подушечкой большого пальца по твердому от напряжения соску, когда движения бедер становились все увереннее. Каваими с каждой секундой стонала все громче и громче, выгибаясь навстречу оборотню, словно бы умоляя его двигаться быстрее, резче, входить до самого упора, ощущая, как он внутри упирается словно бы в еще одну преграду, доставляя просто незабываемые ощущения. Пальцы запутались в светлых волосах, массируя уши, поглаживая и почесывая за ними, показывая всем своим естеством, что ей приятно, что можно уже не сдерживать себя. Голова опять переставала соображать, грудь высоко подпрыгивала из-за все ускоряющихся толчков, смазки становилось все больше и больше, отчего она уже стекала на стол. Но Косака наоборот замедлился, входя и выходя медленно, но до конца, поскольку он уже приближался к завершению, которого так хотело изнывающее от возбуждения тело. Следовало немного сбить спесь, подогревая желание девушки, заставляя её извиваться на столе и делать все возможное, чтобы заставить двигаться резко, как неожиданно сильный толчок на краткий миг парализовал все её нервные окончания, вырвав вскрик, ласкавший уши оборотня не меньше чем женские пальчики. Только после этого Масанобу мог отпустить свою природу, выпустить её нарезвиться вдоволь, быстрыми размашистыми толчками выбивая из Арисуин стоны, тихо рыча ей на ушко и заставляя своим дыханием колыхаться белесые прядки. Девушка уже изнемогала от страсти и возбуждения, что захлестнули ее сознание с головой, голос через несколько минут оказался безжалостно сорван из-за громких криков, оставалось только извиваться в такт мощным размашистым толчкам, чувствуя подбирающуюся все ближе кульминацию. Мышцы во всем теле начинали напрягаться, возбуждение сворачивалось тугой спиралью внизу живота, отчего уже через несколько секунд Каваими резко выгнулась в спине до самого хруста позвонков, крепко сцепив ножки на пояснице оборотня, прижимая его к себе максимально плотно, не позволяя далеко отстраниться и выйти до конца, мышцы лона стали сокращаться с ужасающей частотой и силой, крепче обхватывая плоть Косаки, из горла вырвался только сдавленный хрип. Вслед за ним раздался и глухой рык доведенного до точки кипения Масанобу, который сам плотнее прижался к Каваими, практически сваливая её на стол, прижимая спиной к прохладной столешнице и утыкаясь носом ей между ключиц. Все тело мелко дрожало, освободившись, наконец, от скопившегося возбуждения, мышцы резко расслабились после долгого сильного и тугого напряжения, отчего пришлось закрыть глаза, чтобы не сойти с ума от накрывших ощущений. По спине стекали капли пота, а по плечу, кажется, бежала пара струек крови из открывшейся из-за ноготков девушки раны, но на все это теперь Косака мог закрыть глаза, чувствуя, как расслабленно теперь лежит под ним Арисуин, хватая ртом воздух, касаясь своей грудью его на каждом глубоком вдохе. - Устала? - оборотень поцеловал небольшую ямку, в которую уткнулся, улыбаясь и просовывая свои руки Каваими под спину, отрывая её от стола и обнимая. Каваими могла в ответ только кивнуть головой, во всей красе ощутив боль от засосов, казалось, на всем теле, мышцы мелко дрожали, девушка была уверена на все сто процентов, что если ее сейчас поставить на ноги, то она прямо так и упадет на пол, не попытавшись сделать даже и шага. - Если я забеременею... - прохрипела девушка, чувствуя боль в сорванном горле, которое до кучи еще и безжалостно пересохло, но из-за смены позиции ощущая, как вытекает из нее семя, но так и не смогла договорить о свадьбе и штампе в паспорте, так как голос пропал окончательно. - Я буду, конечно, очень рад, но тебе пока рано, - Масанобу улыбнулся ещё шире, но, расцепив на своей талии ноги девушки, аккуратно их опустил и выпрямился, оставляя на губах возлюбленной поцелуй. - К тому же, неделю назад у тебя была кровь, забеременеть тебе пока не грозит. Но, думаю, переехать в мою комнату тебе теперь нужно, - Косака, довольно виляя хвостом, ещё немного полюбовался творениями губ и клыков своих, что теперь разливались по телу Каваими повсеместно, а затем застегнул брюки обратно и накинул китель на голое тело, помотал головой, словно бы что-то искал, и, кажется, нашёл. - Позволь мне немного у тебя похозяйничать, - оставив Арисуин приходить в себя, оборотень отошёл к её шкафу и, отодвинув дверцу в сторону, среди вещей отыскал банный халат, удовлетворенно кивнул головой и вернулся обратно. Аккуратно заставил девушку сесть, так же осторожно, чтобы лишний раз не тревожить её тело, просунул руки в рукава, запахнул полы и завязал пояс, заботливо собрал белые спутанные волосы на одном плече и, положив одну руку ей на спину, а вторую под коленками, поднял, направляясь к двери в коридор. - Зачем мне переезжать в твою комнату? - одними губами прошептала Каваими, буквально мечтая о глотке воды, чтобы смочить пересохшее от криков горло, недоумевая, почему Масанобу решил переселить ее в свою комнату? Конечно, ее покои находились немного в другой части замка, можно сказать, они были на другом конце коридора, где располагались комнаты остальных, так что она просто не видела смысла в подобном переселении. - Чтобы ты была ближе ко мне. И разве невесте не полагается жить рядом с женихом? - справедливо заметил Косака, стараясь шагать по коридорам быстро, поскольку было бы весьма неудобно, если бы их сейчас в таком виде кто-нибудь встретил. - Та комната может остаться как твой кабинет для работы, если хочешь, - предложил Масанобу, заворачивая к двери, откуда слышался шум воды и чувствовалось влажное тепло в воздухе. Умудрившись ногой открыть дверь, оборотень зашёл в купальню, где сейчас, к счастью, быть никого не могло, потому как остальные пропадали по своим делам. Косака подошёл к краю, присел и, аккуратно посадив Каваими на бортик так, что её ноги теперь окунались в горячую воду, сел рядом, снимая с себя китель, стаскивая сапоги, выпрямился, избавляясь и от брюк, опустился в воду, распуская свои волосы, немного растрепал их и помассировал кожу головы, облегченно выдыхая. Затем приблизился к Каваими, кладя одну руку ей на талию, оглаживая, медленно развязывая пояс халата и при этом как-то хитро улыбаясь, отчего видны были клыки. - Иди ко мне... Стянув с нывших от укусов плеч ткань, девушка почти сразу соскользнула в горячую воду, чувствуя, как щиплют мелкие ранки и царапинки, оставленные клыками Масанобу, и слегка поморщилась, вновь с шумом сглатывая слюну, которая никак не могла промочить больное горло. - У меня все болит... - пожаловалась девушка, оказываясь в теплых руках, мечтая только о том, чтобы лечь в постель и не вылезать оттуда до самого утра следующего дня. - Это с непривычки, - поймав обессиленную девушку, оборотень поцеловал её в белесую растрепанную макушку, прикрывая на пару секунд глаза и наслаждаясь моментом. - Потерпи. Надо тебя отмыть, а потом я отнесу тебя в постель. В мою, - как бы ни старался Косака успокоиться и принять расслабленное состояние, картина побуждала зверя на новый забег, хотя умом он понимал, что на Арисуин и так живого места нет. После первого раза телу нужно было отдохнуть, причём хорошо и долго, но хитрая, не обещающая ничего хорошего улыбка все равно показывалась на губах Косаки. - Поспишь там, потому что в твоей для начала нужно прибраться, - успокоил девушку Масанобу, мокрыми ладонями проходясь по её телу. - И попить... - жалобно откликнулась девушка, смотря на парня глазами маленького котенка, попытавшись в точности скопировать фырчание Косаки, Каваими слегка потерлась макушкой об его подбородок, позволяя смыть с себя пот и кровь. - И это тоже, - Косака поначалу слегка удивился такому жесту, но легко и нежно улыбнулся, погладив девушку по голове, касаясь губами её лба и понимая, что никуда он её от себя теперь не отпустит. Будет любить и оберегать, как самое ценное, что у него было, есть и будет, и любому, кто покусится на неё, будет уготована незавидная кара, ведь недаром говорят: "Влюбится оборотень - взвоют все остальные".