Между двух огней, часть 2

      Просыпаюсь в холодном поту. Солнце уже вовсю палит, сдерживаемое лишь шторами спальни Егора. Переворачиваюсь на другой бок и тру глаза кулаком. Вторая половина кровати пустая.       То, что произошло вчера, заставляет меня съёжиться и подтянуть к животу ноги. Прислушиваюсь, пытаясь уличить хоть звук, но в квартире тихо. Медленно сажусь и, завернувшись в плед, на цыпочках выхожу в коридор: и там ни намека на чьё-то присутствие. Оглядевшись, иду на кухню. Босые ноги слегка шлёпают по полу.       Заметив силуэт, залитый солнцем, вздрагиваю. Булаткин, подперев голову кулаком, сидит у компьютера. Хмурясь, он водит пальцем по тачпаду. Егор оборачивается, заметив меня, и устало улыбается. Я включаю чайник и сажусь с ним рядом.       — Сколько времени? — спрашиваю хрипло, прочистив горло.       — Скажем так: ты проспала долго, — смеётся тот. Осторожно приобнимает меня за плечи и прижимается губами к виску. Что-то явно не договаривает. — Не замерзла?       — Что ты ищешь? — бесцеремонно лезу в его компьютер, где в браузере открыта переписка с неким Дмитрием. — О каких документах идёт речь?       Захлопнув ноутбук, Егор разворачивает меня к себе и просит не лезть. Его синяки под глазами цвета кружки, наполненной крепким кофе, который парень умудрился пролить на плиту, когда варил. Тянусь к кружке, но Булаткин убирает мою руку и накрывает своей, качнув головой. В его глазах столько усталости, что мне хочется крепко обнять парня и не отпускать долго-долго.       — Не стоит нарушать запреты на еду, — Егор говорит с просьбой. Бегаю взглядом по потерявшему здоровый цвет лицу. Ссадины сразу привлекают к себе внимание и как машина времени толкают назад, во вчерашний вечер. Булаткин хмыкает и достает из кармана шорт мой телефон. — Тебе звонил брат. Кажется, он не особо доволен тем, что ты со мной, несмотря на то, что когда-то мы неплохо общались. Сказал, что заедет за тобой в пять.       — Ты с ним разговаривал?       — А как ты думаешь? Или считаешь, что я как подросток перекидывался с ним смс-ками? — улыбается, обнажив свои идеальные белые зубы и шикнув от того, что потревожил ссадину на губе. — Сейчас подогрею тебе овощи.       — Сиди, пожалуйста, я сама всё сделаю, — иду к холодильнику и достаю оттуда контейнеры с вчерашним ужином. — Давно не спишь?       — Встал за десять минут до тебя, — невозможно передать теплоты взгляда и радости в словах этого человека. Его будто ночью наполнили жидким счастьем. — Я ещё Лере позвонил, так что все предупреждены. — Невольно улыбаюсь в ответ и, засмотревшись, бьюсь головой об открытую дверцу шкафчика. Ойкаю и тру место ушиба. — Ты нормально? Всё в порядке? — в секунду Егор оказывается рядом.       — Да ладно тебе, всё хорошо.       Он слишком близко. Только сейчас я в полной мере ощущаю эту близость. Каждой клеточкой своего тела. Кладу руки на грудь парня, будто собираюсь обнять, что и делает Егор. Упираюсь в него животом.       — Это всё правда? — переспрашиваю тихо, когда парень наклоняется ко мне и его губы оказываются на одном уровне с моими.       — Что правда?       — То, о чём ты мне вчера рассказал, — интонации не меняю. — Про то, что скучал и…       — Не сомневайся даже, — перебивает меня Булаткин.       Приятное тепло дыхания касается моей щеки, а расстояние между нами сокращается до минимума. Сердцебиение учащается, будто я бегу марафон, когда Егор касается моего носа, а затем губ. Его руки скользят вниз по талии и накрывают животик. Этот жест, словно белый флаг, ломает все мои стены и обезоруживает. Более уверенно отвечаю на поцелуй, потеряв страх, обвиваю руками шею парня.       Вдруг телефон Булаткина начинает звонить. Егор дёргается и, не отпуская мою руку, тянется, чтобы ответить. Вздыхаю, почему-то чувствуя, что этот звонок не несёт ничего хорошего. Пока Егор разговаривает, закрывшись в спальне, я наливаю себе чай и сажусь завтракать.       Еда совсем не лезет: всё вспоминаю вчерашний день, разбитую губу парня и этого мужчину, который погромил нам мебель в коридоре. Нам… Я так надеюсь, что мы снова сойдёмся и я перестану тосковать по нему наконец. Надеюсь, что я реально ему нужна.       Медленно жую овощи, уставившись в одну точку на подвесном кухонном шкафчике. Одна деталь не дает мне покоя. Где я могла видеть этого мужчину?       — Миша заберёт тебя на два часа раньше, — говорит Егор, только показавшись на пороге кухни. Перевожу на него взгляд, всё пытаясь достать со дна своего сознания хоть крупицу воспоминаний об этом человеке. — Что такое? Ник?       Пожимаю плечами, чтобы не навалилась куча вопросов: иначе точно не вспомню. Булаткин выгребает себе оставшиеся овощи и, пока они греются, снова ставит чайник.       — Кто тебе звонил? — спрашиваю я как ни в чём не бывало, обыденным тоном.       — Ты теперь каждый мой звонок контролировать будешь? — улыбается парень, глянув через плечо. — Как ревнивая жена.       — Я просто интересуюсь, — поправляю его я, показав пальцем «но-но». — И совсем не ревнивая.       — Да прям, — смеется Егор. — Я видел, как ты сверлила меня взглядом вчера вечером. Будто я раздевал взглядом каждую вторую цыпочку в помещении. Каждую. Только не тебя, — победная улыбка сковывает губы парня.       Пихаю локтем этого засранца и цокаю, мол, слишком много о себе думает. Вилка, которую я пару секунд назад держала в руке, падает на пол со звоном. Моя попытка дотянуться, забраться под стол быстро пресекается. Егор сам её достает и, кинув в мойку, даёт мне чистую. Отвожу глаза. Неужели я выгляжу настолько беспомощной? Если да, то это ужасно: и как такого ещё не заметили на лейбле? Парень просит меня есть побыстрее, потому что ему надо куда-то съездить, а я одна в квартире точно не должна оставаться. И я тороплюсь.       Пока застёгиваю ботинки, найденные в шкафу для обуви, и поправляю съехавшие джинсы, Егор что-то ищет, бродя по квартире. То в одну комнату заглянет, то в другую, то в ванной хлопнет дверкой шкафчика. Я зову его, спросив, в чём дело, но парень лишь отмахивается и продолжает метаться. Наконец он возвращается в коридор с рюкзаком, кидает его на пол у двери и, взяв с подставки кроссовки, начинает их зашнуровывать.       — Ты таблетки почему не пьёшь? Время видела? — исподлобья глянув на меня, говорит Егор. Открываю рот, сообразив, что я и правда этого не сделала, но тут же щурюсь и перевожу на него взгляд.       — А откуда ты знаешь, что я их пью? И когда я их пью, — с подозрением спрашиваю я, подняв одну бровь и сложив руки под грудью.       — Тебя это удивляет? Все беременные пьют таблетки, — спокойно отвечает он.       — Не все, — качаю я головой. — Ты следил за мной? Признавайся.       Пара секунд тишины ставит всё на свои места. Я вспоминаю тот день, когда видела Егора в нашем дворе, стоя на балконе, а спустя несколько минут подруга вернулась с полным пакетом витаминов и таблеток. Да и как Булаткин позвонил моей подруге, если у него никогда не было её номера, а блокировку смартфона я давно поменяла? Медленно перевожу глаза на Егора, который, справившись с кроссовками, подаёт мне руку, чтобы помочь подняться.       — Егор, я никуда не поеду, пока ты мне не скажешь правду, — уверенно говорю я, сохранив позу протеста и нахмурившись. Тот удивленно ведёт бровью и пытается взять меня за руку, но я слегка отклоняюсь назад. Парень улыбается, а мне совсем не до смеха. — И давно ты покупаешь мне медикаменты? — Булаткин продолжает улыбаться как ни в чем не бывало, видимо, по его мнению, я сейчас выгляжу очень глупо или спросила что-то смешное. — Егор, скажи правду.       — Хватит играть в детектива, — вздыхает он и открывает входную дверь, пропуская меня вперёд. Быстро выхожу и, забрав у парня ключи, сама закрываю замок. Но торможу у лифта, преградив Егору путь. — Ну правда, прекрати. Сейчас не время выяснять отношения.       Булаткин в точности копирует мою позу, закатив глаза. Он смотрит мне в глаза, а я психую и топаю ногой, потому что в шаге от истины и не могу дотянуться до неё. Я ведь всё это время догадывалась о том, что вся помощь от «подруги» — подачки от кого-то из этих двух. Но я и не могла подумать, что Егор… после того, что я вытворяла.       Молча захожу в лифт, в мгновение позабыв о том, что упиралась и вредничала, и так же молча иду до машины. Ладно уж, раз и так всё ясно, не буду давить на Булаткина, сам расскажет. Сажусь на первое сидение и, пока парень копается под капотом, еле борюсь с желанием залезть в его телефон и прочитать ту утреннюю переписку. Я более, чем уверена, что она связана с тем, что произошло ночью.       Капот резко хлопает, и я роняю смартфон на колени. Егор, севший рядом, закатывает глаза, шутя что-то про подружек. Цокаю.       — Могла бы просто попросить, я бы не отказал, — говорит он, выкручивая руль и выезжая из гаража. — Ты никогда этого не делала. Почему сейчас?       — Что ты узнал по поводу этого мудака? — резко спрашиваю я.       Булаткин смеется, все еще смотря на дорогу и не повернувшись на мои слова. Говорит что-то про мою речь.       — Почему он пришел сюда? — тараторю я, вертя в руках телефон парня и не отрывая от него глаз. — Кто это такой?       — Почему ты решила, что я узнавал на счёт него? — спокойно спрашивает Булаткин.       — Во что ты вляпался, Егор? — перебиваю его я.       Брат забирает меня прямо у офиса: ребята будто передают меня из рук в руки. Он какой-то встревоженный, невыспавшийся и мрачный. Егор ещё пару минут разговаривает с Мишей, то и дело переводя на меня взгляд, а после легонько приобнимает и срывается за стеклянной дверью. Брат ведёт меня к арендованному авто и, извинившись за то, что взял внедорожник, и для меня он высокий, помогает мне сесть. Ищу глазами Егора, который вот-вот вернётся, но его всё нет. Миша жмёт на газ.       — Мы улетаем, — говорит он твердо. — Я отвезу тебя к друзьям в Ростов. Поживёшь там какое-то время.       — А ты где будешь? — не даю договорить ему я, перебив.       — У нас сборы. Скоро матч, — отвечает брат. Он тормозит на светофоре и смотрит на меня. — Но я могу вернуться в любой момент, ясно? — голос становится грубее. — Даже не думай уезжать в Москву. Пока я этого не скажу.       — Перестань тиранить, — вздыхаю, сложив руки на груди и уставившись прямо перед собой. — Я всё поняла с первого раза. Нет, так нет. Не надо смотреть на меня, как на наказанную дочь, ладно?       Миша лишь фыркает и вводит на навигаторе наш с Лерой адрес. Понятное дело, он недоволен. Егором. Случившимся. Моей сентиментальностью. Всё это понятно. Но я не боюсь его, даже когда он так себя ведёт. До конца пути пялюсь в окно, провожая взглядом скользящие мимо машины.       Подруги дома не оказывается, но на столе в кухне я нахожу накрытые пищевой плёнкой кусочки курицы и салат. Мишаня просит меня по-быстрому перекусить и собирать вещи, а сам звонит в компанию, которая сдала ему в аренду авто. Я киваю и, немного поклевав салат, иду в комнату складываться.

***

      Все два часа перелёта я не сплю, в отличие от брата, а делаю вид, что читаю какой-то технический журнал. Все мои мысли остались в Москве, в квартире Булаткина, потому что в голове не укладывается, что мы только встретились и снова приходится разъезжаться. Тихонько, чтобы не разбудить Мишу, прошу стюардессу принести мне стакан воды и открываю иллюминатор. Тень от самолета медленно ползёт по зеленому настилу полей.       Вечером, ближе к сумеркам, лайнер садится в аэропорту Ростова-на-Дону. Нас встречают двое парней-близнецов, довольно милых на внешность и улыбающихся. Брат представляет мне своих друзей из команды, Диму и Валеру, и мы садимся в белый седан второго.       — Кирюха с Серым ещё на даче, ждут нас, — говорит один из братьев, что сидит впереди, рядом с водителем. Он оборачивается на нас с Мишей и подмигивает мне. — Мы, вроде, закупились, но пока есть возможность заехать в «Пятерочку», мы можем.       — Да, давайте, — быстро отвечает мой брат, кивнув мне. Лукаво ему улыбаюсь. Он всё понимает.       Купив ещё воды, овощей и детское питание, которое я очень люблю и которое мне, на удивление, можно, братья отвозят нас на дачу недалеко от города. Авто въезжает в дачный поселок, проезжает про слегка подмытой грунтовой дороге вдоль высоких заборов и останавливается в начале параллельной этой улице, у тёмно-зелёного железного забора. Дима выходит из машины и, открыв ворота, пропускает нас, а сам идёт следом. На крыльце уже стоят две девушки, о чём-то болтая. Одна тоже в положении. Мишаня достает из багажника мой чемодан и идёт в дом, а я плетусь за ним, говоря «привет» тем, кого встречаю.       Моя комната, как и всех тут живущих, оказывается на втором этаже. Из окна открывается прекрасный вид на сад, усаженный деревьями, а вдоль забора высажены до сих пор цветущие розы.       — Переодевайся и спускайся, — в Ростове голос брата значительно смягчился, и мне стало легче. Он приобнимает меня за плечи и, застыв в дверях, спрашивает: — Помощь нужна? — я отрицательно машу головой. — Мы с пацанами останемся до утра, я буду спать внизу на диване.       Миша уходит, вогнав меня в ступор. Пока мы шли по лестнице, я насчитала четыре спальни, которые, как мне кажется, ничем не уступают этой. Сажусь на большую двуспальную кровать, проведя рукой по покрывалу цвета миндаля. Слева от двери, у шкафа, вход в ванную, а за кроватью — большое окно с широким подоконником. Только сейчас перевожу телефон из авиа режима и сразу же получаю несколько сообщений от Егора с просьбой позвонить, как мы доберёмся. Я набираю парня, но тот не отвечает, и я пишу ему, что всё хорошо. Достаю из чемодана тонкий свитер, надеваю лосины и спускаюсь вниз, к камину.       На большом диване уже сидят близнецы и, как я поняла, их вторые половинки: девушки лет двадцати трех-четырех, одна тёмненькая, с легким макияжем и собранными в хвост волосами, а вторая рыженькая, лицо которой усыпано веснушками. Катя и Света: мы знакомимся. Я сажусь в кресло, ближе к огню, тяну к нему руки. Смеясь, в гостиной показываются Миша, и, видимо, те самые Кирилл и Сергей, а следом за ними входит довольно милая девушка. Она представляется Леной и поправляет свои светлые волосы, косясь на Кирилла.       Засидевшись за болтовней ни о чём и обо всём сразу, мы не замечаем, как стрелка ползет к одиннадцати вечера. Футболисты, сославшись на ранний отъезд, уходят спать, и я еле уговариваю брата лечь со мной, чтобы не проводить ночь на диване. Девчонки остаются.       — Уже знаешь, кто будет? — кивнув на мой живот, спрашивает Света. — Мы пацана ждём. Пихается, зараза.       — Девочка, — отвечаю я, улыбнувшись и налив себе немного сока из графина. — Она спокойная. Совсем. Порой мне кажется, что… — затихаю, а Света кусает губу, понимая меня. — Но врачи уверяют меня, что всё в порядке.       Подруга Димы переводит тему совершенно в другое русло, и мы начинаем обсуждать футбол. Девчонки хвастаются своими парнями, в шутку конечно, а я своим братом, доказывая им, что лучше этого мужика и быть не может. Лена только отмалчивается, наблюдая за нами и иногда улыбаясь как-то по-лисьи хитро. Когда та уходит на второй этаж, Катя просит не обращать на неё внимания.       — Тебя муж легко отпустил к нам? — любопытная Света, которая кажется мне довольно дружелюбной, закидывает на подругу ноги и ложится на подушку.       Я показываю им правую руку, на которой, конечно же, нет кольца. Девчонки переглядываются, на что я лишь жму плечами и вздыхаю. Да и не нужно оно мне сейчас, лишь бы скорее вернуться в Москву. Неужели недовольство брата поведением Егора вызвало в нём такой порыв отвезти меня подальше?       — Долгая история, — отвечаю я.       — Мы не торопимся. Если, конечно, у тебя нет режима, — рыжеволосая меня совсем не напрягает своими вопросами, и я, усевшись удобнее, снова тянусь за соком.       — С отцом ребёнка мы долго не общались, — начинаю, опустошив стакан за раз. — Так вышло, что поначалу я не знала, кто он… и за месяц наломала дров.       — Как не знала? Что-то случилось? — в голосе Кати тревога, будто она переживает все моменты.       — По глупости переспала с одним, когда рассталась с другим. Мы помирились, а потом я узнала, что беременна. Сроки сходились, я хотела сделать аборт, но подруга меня отговорила, и пришлось ждать месяц, чтобы сделать экспертизу, — верчу в руках телефон. Воспоминания о Булаткине вызывают во мне желание позвонить ему, но я себя удерживаю. — А когда узнала, кто отец, сбежала, не дав шанса ни одному парню, ни другому. Один рвался помочь, а перед вторым, перед отцом, я сама была виновата. Я ведь изменила ему…       — Ну, а что такого? — недоумевает Катя, положив руки под голову и уставившись на меня. — Был секс, и что теперь, ты должна ему что ли? В конце концов, вы ведь расстались. А почему?       — Думала, что он переспал с другой. Но там оказалось все куда интереснее, — говорю я. — А в этот месяц я металась между Егором и Владом, потому что не хотела, чтобы один узнал о другом… ой, — прикрываю рот рукой, отведя глаза.       — Да ладно тебе, — Света зевает. Девчонки садятся на подлокотники моего кресла. — Что было, то было. Сейчас ты счастлива? Будешь воспитывать одна?       — Мы с отцом ребёнка, кажется, снова вместе, — не могу не улыбнуться, когда перед глазами встаёт лицо Булаткина. Скучаю. — Сейчас всё хорошо.       Проснувшись около пяти утра, блокирую телефон, убедившись, что сообщений новых нет. Накинув на плечи олимпийку брата, спускаюсь на кухню, чтобы налить себе воды. Несмотря на внезапное пробуждение, чувствую себя даже хорошо. Забираюсь на барный стул и по глотку пью, наслаждаясь тишиной в доме и на улице.       — Ты правильно сделала, что приехала, — голос за спиной заставляет меня вздрогнуть. Снова манерно поправив свои неестественно светлые волосы, рядом со мной садится Лена. На её лицо падает холодный лунный свет. — За городом воздух чище: как раз то, что нужно малышу.       — Ага, — киваю я.       Смотрю на свою правую руку, представляя себе обручальное кольцо. Ребенку нужен не только свежий воздух, но и отец. Ему нужен Булаткин со своей добротой, тёплой улыбкой и приятным голосом. Наверняка, он будет петь малышке на ночь. Представив это, глупо улыбаюсь и наблюдаю за своим отражением в воде.       — Не тяжело только одной? В такой-то сложной ситуации с отцом ребёнка, — без нотки стеснения говорит Лена, и я перевожу на неё удивленный взгляд. Та, как ни в чём не бывало, смотрит на меня.       — Да, были некие трудности, — просто отвечаю.       — Ты правда не знала, чей ребёнок? — все так же уверенно спрашивает девушка. — Просто как можно было так спать с парнями, чтобы потом не знать, от кого ребёнок, — рассуждает Лена, а у меня не остается сомнений, что она просто подслушала наш с девчонками разговор.       — Как-то можно было, — безэмоционально говорю, встав со стула и подставив стакан под струю холодной воды в раковине.       — А что сказал предполагаемый отец? — чувствую себя, будто нахожусь на допросе. Не хочу больше ничего отвечать, но уйти так не могу. — Послал к другому? Слушай, а они вообще знакомы?       — А какая тебе разница? — мой голос обретает нотки твёрдости и раздражения.       — Да просто интересно, как ты вещала лапшу на уши сразу двоим.       — Могу дать бесплатные уроки, — улыбаюсь, поражаясь бестактности девушки. Запахиваю олимпийку, поёжившись. Спускать босой вниз было не очень хорошей идеей.       — Смешная ты, конечно. Но спасибо, поведение гулящей девушки меня не очень привлекает, — сказав это, Лена спрыгивает со стула и быстрыми шагами, переступая через две ступеньки, поднимается на второй этаж.       Проводив её взглядом, хмыкаю. Мне точно больше не хочется сталкиваться с ней один на один. Начинаю плакать.