О чем молчат телефоны 2. Части и целое.

Едва Егор притормозил, как Макс и Сенька с криком «Банзай!» выкатились из автомобиля и понеслись к озеру, скидывая на ходу одежду.  — Мда… — Егор хмыкнул, глуша мотор. — Ян, тебе надо переодеться?  — Я в купальнике. Бесплатный стриптиз устраивать не буду. Кирьянов, посмеиваясь, обернулся на заднее сиденье.  — Так и знал, что нас обломают. За спиной послышался тихий смешок, но я его полностью проигнорировала, выбираясь из машины. Гулял слабый, но еще прохладный ветерок: время еще только начинало приближаться к полудню, и воздух не успел прогреться. Поэтому я решила пока остаться в одежде, искренне не понимая, как Сенька с Максом могут кайфовать в холодной воде. И, надо сказать, не они одни. Почти все мальчишки рванули за ними следом. Половина, правда, выпрыгнула обратно на берег, но вот все остальные, видимо, моржи в десятом поколении. Забрав у Егора стопку покрывал, я направилась к девчонкам обустраивать место отдыха. Мы выбрали местечко метрах в десяти от воды, и вскоре оно напоминало стоянку цыганского табора: разномастные покрывала, куча еды и вещей. Цыганский стиль нарушал выросший непонятно с чьей подачи большой пляжный зонтик. Но, чувствую, мы за него будем еще благодарны. За разговорами и делом я отвлеклась, совсем растеряв бдительность. Закончив расправлять последнее покрывало, я, вернув себе вертикальное положение, развернулась, сразу же вскрикнув от неожиданности. За спиной послышались сдавленные смешки, но я их мужественно проигнорировала. Хмурясь, как в последний раз, я исподлобья смотрела на Мирослава, который с пакетом в руке оказался позади меня. Он и бровью не повел, когда я в него едва не впечаталась. Он смотрел на меня так, словно хотел увидеть что-то. И, похоже, увидел, потому что на губах парня появилась ненавязчивая, но очень-очень странная улыбка. Едва удержавшись от того, чтобы показать ему язык, я уверенным шагом обошла его и направилась обратно к машине. Слишком неубедительно для меня он изображал непонимание происходящего. И вообще крайне странно вел себя для парня, к которому приехала девушка. Не позвал ее с собой, нарушает тут мое душевное спокойствие и личное пространство. Может он бабник? Или садист? Ведь не мог же он не заметить, каких трудов мне стоит держать его на расстоянии. Я убеждала себя, что мы друзья, и что ничего странного для дружбы не происходит, а на деле все неторопливо выплывало из-под контроля, растекаясь за границей моего самообладания. Мне раз за разом становилось все труднее не поддаваться тем ощущениям, что непременно шли в комплекте с Мирославом, стоило ему объявиться в зоне видимости. Это было самое настоящее сумасшествие: ведь он и был тем самым воплощением моего вечного теперь кошмара, моей боли, моего отчаяния… но именно рядом с ним я чувствовала себя защищенной от всего этого ужаса. Рядом с самым главным напоминанием о моем прошлом это прошлое гасло и теряло смысл. И все сложнее становится гнать от себя желание вновь оказаться в его руках, спрятанной от всего мира. Это пугало, потому что испытывать подобное к человеку с его родом занятий — нельзя. Это пугало, потому что в свои семнадцать я впервые испытываю что-то настолько необъяснимое и сильное. Это пугало, потому что отчаянно требовало признания чего-то очевидного, а я из последних сил сопротивлялась. Загруженная своими мыслями, я едва не упустила кое-что другое. Я не дошла до машины метров десять, когда услышала странные сдавленные хихиканья. Оторвавшись от изучения песочка под ногами, я вскинула голову и сразу узрела картину маслом: небольшая кучка наших девчонок топталась неподалеку от машины, пряча в ладошках улыбки и смущенно опуская глазки в пол. В смысле в песок. А около самого автомобиля с огромным недоверием и опаской на них косился Егор. Друг пытался пятиться, но стоило ему сделать шаг, как девушки не менее синхронно передвигались на тот же шаг в сторону Кирьянова, при этом отчаянно делая вид, что никакого движения вообще не происходит. Налюбовавшись столь живописным «экшеном», я все же решила узнать, в чем дело.  — У тебя вид такой, словно ты сейчас руками начнешь рыть окоп и прятаться в нем, — сообщила я другу, подходя ближе.  — Я мыслил примерно в этом направлении, — буркнул он, не сводя бдительного взгляда с девушек. — Я окунуться хотел, а эти услышали и… вот. Я едва не подавилась смешком. Ситуация действительно была комичная, но из сочувствия к Егору, на лице которого читалось: «прощай, моя недолгая жизнь, здравствуй, бесславная смерть», я предпочла сдержаться. Для Егора положение и вправду было небезопасным: стоило ему потянуться к завязкам на шортах, и девушки уже принимали низкий старт. А если бы он в одних плавках остался, подозреваю, тут случился бы акт массового домогательства. И это еще в самом скромном случае. Взвалив на себя благородную миссию по спасению друга я, как бы между прочим, бросила взгляд на озеро. В ту же секунду ноги в шортах покрылись гусиной кожей: от вида мальчишек, ныряющих в воду с головой, стало зябко. Но я не позволила себе отвлечься от главного.  — Ой, смотри, — четко и чуть громче, чем было необходимо, проговорила я, глядя в сторону озера, — там Сенька плавки потерял, что ли? Егор за моей спиной издал странный звук, но меня больше волновала реакция женской аудитории. Сработало! Девушки, отчаянно краснея и бледнея на все оттенки, переполненные смущением и смятением, сами, похоже, того не замечая, начали переползать поближе к месту основных действий. И только когда они удалились на приличное расстояние, Егор, выдохнув, притянул меня к себе и чмокнул в макушку.  — Бля, спасибо! Я думал так и просижу в машине весь день! Не медля больше ни секунды, друг стянул с себя футболку и шорты и, наскоро запихнув их в окно автомобиля, рванул в противоположную сторону по дуге. Усмехнувшись, я лишь покачала головой, глядя ему вслед. В его идеальности явно есть свои минусы. *** Спустя полчаса желания искупаться у женской половины так и не появилось. Дабы не показывать, что струсили пред холодной водой, мы ненавязчиво изображали занятость всякой ерундой, гордо именуемой «срочными делами». Девчонки из параллели с деловыми лицами неторопливо натирались маслом для загара. Сестра Антона, Лиза, перекладывала туда-сюда полотенца, а мы с Наташей и Светой, подхватив мисочки для салата и огурцы с помидорами, вооружились ножечками и отправились в сторонку покушаться на личную жизнь последней. Девушка, задумчиво повертев в руках небольшую помидорку, резанула по ней ножом прямо на ладони, и наконец-таки приоткрыла завесу тайны на то, как складывались их отношения с Димасиком после окончания года.  — Все-таки, кое в чем он был прав, — задумчиво протянула девушка. — Я, похоже, понятия не имела, что такое отношения. Ну, то есть, все это время, пока он старался не замечать меня, я знала, что мне делать: любоваться им втихаря, мечтать и обсуждать с вами план по его захвату. А теперь, когда мы вместе… я, если честно, немного теряюсь. Иногда совсем не знаю, как себя вести с ним.  — Ну, ты же не передумала, — не то спросила, не то сообщила прописную истину Дорофеева, осторожно стаскивая кожицу с огурца.  — Нет… нет. Знаете, с ним очень здорово. Он очень умный, знает столько всего! Обожаю его слушать. Он очень внимательный и заботливый, и… — Светка разве что не светилась. Нет, это был не тот пресловутый блеск в глазах и непонятное приподнятое настроение. В ее глазах было столько нежности и тепла, что невольно проникаешься этими эмоциями. Но они не выплескивались наружу, а словно наоборот, таились где-то очень глубоко в сердце, откликаясь в глазах девушки маленьким огонечком и едва заметной мечтательной улыбкой. Наверное, когда эти двое вместе, этот трепетный и едва уловимый сейчас порыв превращается в нечто такое, что понять дано только им. Ведь оно предназначено не для окружающих, а только для них. Наверное, так и выглядит настоящее чувство: о нем не кричишь, им не разбрасываешься, его хранишь в своей душе, как самое дорогое в этом мире. Я оторвалась от нарезания большого желтого перца, и, обведя взглядом округу, нашла искомый объект. Мирослав о чем-то оживленно беседовал с Наташкиным братом, парни смеялись, то и дело сопровождая свои слова красочными жестами. Светка продолжала негромко рассказывать о том, как ее Димасик строит планы, как готовится к защите диплома, и как она старается его поддерживать, но все еще понятия не имеет, как быть взрослой и достойной своего парня девушкой. Я слушала ее, но вот мыслями явно ушла в сторону от смысла ее слов. Так уж ли меня должно задевать то, что у Мирослава есть подружка? Почему мне кажется, что в аналогичной ситуации, но в главной роли, например, с Максом, я бы испытывала совсем другие эмоции? Почему сейчас мне так сильно хочется убедить себя, что мне все это померещилось? Или просто забыть о произошедшем хотя бы на сегодняшний день? Почему так неспокойно? Почему именно с ним я чувствую себя не разбитой на кусочки, а, пусть и склеенной заново, но целой? И эти кусочки так тщательно собраны, что стыков и расколов почти не заметно. Наверное, я не имею права на такие чувства. У него есть кому дарить заботу и внимание. Он ведь не может постоянно быть рядом, просто потому, что мне так хочется. Он ведь все равно… принадлежит ей. — Спасибо, девчонки, — вздохнула с облегчением Светка. — Я так рада, что мы дружим. Есть с кем поделиться всей этой фигней! И я ведь знаю, что вы не осудите. Я и с мамой могу поговорить, она, конечно, уже догадывается кое о чем… но с мамой это сложнее. Все это время Наташка отвечала за нас двоих, полностью уделив внимание Светке. Я вот тоже кое на ком сосредоточилась, только это была не подруга. В этот самый момент во мне что-то щелкнуло, и последнее слово с шелестом ветра осело в голове. Мама так хотела, чтобы у меня были подруги. А я так увязла в своем собственном мире, что даже и не заметила, как они у меня появились. Две девчонки передо мной счастливо улыбались, уже перейдя на тему подарков кому-то, и я, заразившись их настроением, улыбалась вместе с ними. А ведь так подумать… они не доставали меня расспросами о моем возвращении, почти никогда не оставляли меня одну в школе, всегда звали с собой на прогулки и вот сейчас именно Наташка вытащила меня со всеми на озеро. Слишком странное поведение для людей, которым нет до тебя дела. Все-таки, мне нереально повезло. Девчонки снова перешли к обсуждению парней, на этот раз уделяя куда меньше внимания овощам, то и дело бросая взгляды на выбирающихся из воды ребят.  — Все же, поездка на озеро — охренеть какая замечательная идея, — мурлыкнула Наташка, кося взглядом куда-то в бок. Не удержавшись, я тоже посмотрела в сторону озера и чуть не подавилась кусочком огурца, который отправила себе в рот.  — Ага… сразу видно, что не зря они на спортивный ходят… — сорвалось с моих губ. Где-то на фоне всего этого послышались томные вздохи. Белов с Белинским уверенным шагом ступали по нагретому уже песку, ероша на ходу мокрые волосы. Следом за ними шел Егор, довольно потягиваясь после небольшого заплыва. Когда видишь их в школьном бассейне в купальных шортах — это одно. А сейчас, когда в твою сторону движутся три великолепно сложенных мокрых тела в одних купальных плавках, оторвать глаз было просто невозможно. Еще и лица у всех такие довольные.  — Какие же они все-таки охрененные… — послышался чей-то тихий шепот справа.  — Особенно Егор…  — Ну, Егор да. Но это высший пилотаж. Вот Сенечку бы…  — а Максимка? Посмотри, какой он симпатичный!  — Да-а-а… Только вот, охрана у них слишком уж… жесткая… Я прям почувствовала, как в моей голове слева плавится дырка. Я старательно держала на лице серьезное выражение, силясь не выдать рвущуюся наружу улыбку. Мальчишки плюхнулись на покрывало, растянувшись в полный рост и подставив голые торсы разгулявшемуся солнцу. Сеньке вообще оставалось только замурлыкать, и точь-в-точь будет как мой Кип, объевшийся молока.  — О, огурчик! — Макс, приземлившись рядом со мной, потянулся к мисочке с нарезанными овощами, за что тут же схлопотал от меня по своим загребущим рукам.  — Куда грязными руками?! — возмутилась я. Можно подумать, вода в озере — образец чистоты и дезинфицированности. Подцепив двумя пальцами самый крупный ломтик огурца, я сунула его в рот Белинскому.  — Вот так бы сразу, — протянул он, и, хрустя овощем, растянулся прямо за моей спиной. Завидев, что наша компания вновь воссоединилась, Мирослав не замедлил завершить композицию своим присутствием. Я, не найдя ничего лучше, выбрала стратегию игнорирования. Впрочем, Воронов и не жаждал моего внимания, что существенно упрощало мне задачу. Мальчишки лениво переговаривались, обсыхая на солнце. Мы продолжали творить незамысловатый перекус. Вокруг набирало обороты веселье: голоса звучали оживленнее, летали надувные мячи, и плеск воды становился все громче. Солнце, примерившись к отдыхающим, вошло в раж, прогрев воздух до, казалось, запредельной температуры. До меня не сразу дошло, что капелька пота, скатившаяся по шее, вовсе не результат моего напряженного игнорирования Мирослава. Даже тонкий топ и не особо длинные шорты казались теперь рыцарской броней с меховой подкладкой. Я отложила нож и огляделась, отмечая возросшее число людей. Но мое внимание перехватил Сенька, перекатившийся ко мне и призывно открывший рот, в который я, недолго думая, отправила кусочек помидорки.  — Девчонки, пошли купаться! — прожевав свою добычу, друг поднялся на ноги. По горящим глазам понятно, что кто-то тут в ожидании, пока мы разденемся. Мальчики они и есть мальчики, чтоб их.  — Вы идите, мы догоним, — мурлыкнула я. Тяжело и не очень убедительно вздохнув, каждый по очереди, парни неприлично медленно направились обратно к воде. Все, кроме Мирослава, который отвлекся на телефон и так и не потрудился раздеться.  — Слушайте, я подожду, пока там народу поменьше станет. — Светка, поджав ноги, оглядывала береговую полосу. Купающихся и вправду было, как мух на варенье. Но лично меня это никак не остановило.  — Можно потом к другому берегу отплыть. Вряд ли тут народу меньше станет. — Янка, ты что, всерьез собралась плавать? Утопят же и не заметят! — Наташка с благоговейным ужасом хлопала ресницами. Рассмеявшись, я поднялась на ноги, тут же стянув с себя майку. Тело окутал горячий воздух. Кайф!  — Ну и оставайтесь! — бросила я подругам через плечо, неторопливо стягивая шорты, — а там водичка-а-а… прохладненькая!  — Вот изверг, а! — донеслось мне вслед. Ну, есть немного. Я поспешила догнать мальчишек, которые, впрочем, ушли не так уж далеко.  — Чего плететесь, догоняйте! — бросила я, поравнявшись с ними, и вприпрыжку направилась к воде. *** Водичка была самым настоящим спасением. Уже не холодная, но приятно освежающая, что заставляло буквально млеть от удовольствия. Раскинувшись звездочкой, я медленно дрейфовала на поверхности воды, подставив лицо лучистому небу и палящим лучикам. Вокруг смех и трели лесных птиц, чистый воздух и великолепный вид. Красота! Выдохнув, я ушла под воду и, перевернувшись, отплыла на несколько метров от основной массы. Я провела в воде целую вечность и готовилась провести здесь еще одну, но чьи-то до мурашек знакомые руки напомнили мне о реальности. Меня утянули еще на несколько метров в сторону, чуть ближе к берегу, и только после этого выпустили на волю, позволив подняться на поверхность.  — Ты хоть в курсе, какой эффект оказывает девушка, внезапно решившая устроить стриптиз? — тихо, но очень четко проговорил Мирослав мне в самое ухо. Спиной я ощущала его грудь, тепло его тела медленно расползалось по поверхности воды, окутывая меня. Стайка восторженных мурашек спустилась от уха к шее, утонув в сверкающих на солнце волнах. Крутанувшись, я оказалась нос к носу со своим похитителем. Правда, похитил он меня не особо далеко: прямо по курсу было еще несколько человек. Уже полюбившийся мне огонек-смешинка в бездонной синеве глаз манил подобраться ближе к его обладателю. Только вот ближе было некуда: одно неверное движение, и случится что-то непозволительное. Например, я нечаянно его пну. А может и специально, кто меня знает…  — Понятия не имею, о чем ты, — я выдавила вежливую улыбку и самый невинный и непонимающий взгляд на свете.  — Правы твои подруги… — пробурчал себе под нос Мир, блуждая взглядом по моему лицу, — ты — настоящий изверг!  — Кто бы говорил, — парировала я. Не выдержав его изучающего взгляда, я отвернулась. Перед глазами потревоженная гладь большого озера растворялась вдалеке, обозначившись едва заметным берегом на той стороне. Там был какой-то частный сектор, и, кажется, один из конных клубов. На левом берегу был небольшой пролесок, который так и манил тишиной и прохладой. Мерцающая всполохами вода плавно меняла цвет в зависимости от глубины и удаленности. Она неторопливо укачивала мысли, что никак не желали оформиться в слова. А еще она убаюкивала бдительность, и вот это было уже опасно.  — Может, скажешь уже, в чем дело? Нахмурившись, я взглянула на парня.  — Не думала же ты, что у тебя и дальше получится меня игнорировать? — он вскинул брови, ожидая ответа. Я медленно перебирала ногами воду, отчаянно борясь с желанием пнуть его по коленке. Внутри неведомое нечто начинало закипать, и самообладание, схватив все самое ценное, поспешило спастись бегством от этого пожара.  — В чем дело? — процедила я сквозь сжатые зубы, — Серьезно? Наверное, в том, что я — не самый подходящий объект для твоих объятий! Кто вообще позволил ко мне прикасаться? Отпусти! Парень отреагировал более чем странно: обе брови по очереди отправились в рейд к макушке, а сам он как-то нервно хмыкнул, и краешек его губ обозначил подозрительную довольную улыбочку.  — Отпустить, говоришь? И с этими словами его ладонь оказалась на моей спине чуть выше талии. Это прикосновение резко контрастировало с прохладной водой. Выдох застрял где-то в легких, а стадо уже знакомых приятных мурашек напрочь отключило мозг. И я совсем не уверена, что у меня получилось сдержать дрожь. Не дав мне опомниться, Мир резким, уверенным движением притянул не сопротивляющуюся меня к себе, и вот уже вместо разделявших нас миллиметров воды я ощутила его тело. Количество мурашек стало просто катастрофическим, тело вдруг перестало меня слушаться, и, чтобы не уйти под воду, я на рефлексе ухватилась за плечи парня.  — Знаешь, а я ведь тебя и не держал. Обрывками сознания я уловила тихий, самодовольный, но ласковый смешок. Словно в бреду ощущала прикосновение мокрых пальцев к лицу, и то, как тянулась за ними, не желая лишаться их тепла. И как его дыхание коснулось моих губ… А потом кто-то пинком вернул мне способность соображать. Здравый смысл тяжелым камнем вернулся в затуманенный мозг, и разбегающимися по воде кругами до меня доходило творящееся здесь «безобразие». Меня встретил легкий прищур синих глаз. И в этот раз вместо опьянения они подействовали на меня отрезвляюще.  — Гад! — выдохнула я, резко оттолкнувшись от парня и отплывая от него спиной вперед. Сердце замерло от волнения, пока я лихорадочно оглядывалась вокруг: не заметил ли кто. Но про нас, похоже, вообще забыли. Посторонним не было до нас дела, а все наши устроили спор из-за надувных матрасов. Пронесло! Даже думать не хочу, как это выглядело со стороны. Я вновь взглянула на парня, перед этим отплыв от него еще на полметра. Он улыбался. Во всю свою стоматологию лыбился! Ну и кто из нас здесь изверг?! Но даже этот факт не так пестрил на фоне всего происходящего, по сравнению с тем, что… я же совершенно добровольно не просто попалась в ловушку, а самолично ее себе организовала! Дура ты, Янка, ох дура!