Земляника на качелях

Имя парня, который пригласил Тею на бал за день до Хэллоуина, и кто он вообще такой, я не знал, но был ему безумно благодарен. Тея особо счастливой не выглядела, но я радовался, что не придётся отказывать Мэгги, что я собирался сделать в случае полного одиночества подруги. Отец разрешил одолжить на вечер его мотик, которым он всё равно почти не пользовался, и я прикатил к дому Меган, уверенный в собственной неотразимости и полный надежд на предстоящий бал. Мэгги нарядилась в ангела с прелестными маленькими крылышками, невинными кудряшками в ажурном белом платье до колена. Сама чистота и непорочность. Я не вовремя подумал, что в платье не так уж удобно ездить на мотике. Мэгги испуганно взглянула на моего «коня», и я мгновенно понял, что она не из тех девушек, которых можно впечатлить машиной. Тея бы уже верещала от восторга и просилась за руль. Я надел на свою спутницу шлем и успокоил, что буду ехать не быстро и бояться нечего. Она села боком, неловко и смущённо обняв меня за спину. Я, проклиная себя на чём свет стоит за то, что не подумал, мягко взял её ладони в свои и притянул к своей груди. – Не стесняйся и крепко держись, а то упадёшь. Мэгги прижалась к моим лопаткам. Всё это явно бросало её в краску и заставляло чувствовать себя неловко. Мы быстро доехали до школы и вошли в зал как раз на словах «Бал объявляется открытым!». Мне стало скучно через полчаса. Мэгги была милой и очень хорошей. Она краснела от комплиментов и любых прикосновений, говорила красиво и только об умных правильных вещах: хорошей качественной литературе, старых фильмах, своих хобби и целях на будущее (она хотела стать врачом). Мы нашли общий язык довольно быстро, мне было комфортно с ней, но я не мог до конца расслабиться. Я прикусывал язык при каждой пошлой шутке, всплывающей в моей глупой голове, почти не пил и вёл себя, как подобает воспитанному молодому человеку. Мне не хватало остроты, лёгкого флирта, мне хотелось, чтоб она расслабилась, сорвала маску идеальной отличницы. Я ждал этого, пытался расшевелить, а потом внезапно понял, что нечего ждать: она такая, и мне с этим ничего не сделать. Никакой маски нет. Просто я ей не подхожу, а она не подходит мне, как бы мы оба не пытались это отрицать. Как только я окончательно озвучил эту мысль в своём мозгу, стало будто легче дышать. Я позволил себе расслабиться и сделать глоток колы с виски из стакана проходящего мимо одноклассника, не обращая внимания на удивлённый и даже растерянный взгляд Мэгги. – Не волнуйся, когда нужно будет домой всё уже выветриться! – Крикнул сквозь увеличивающуюся по громкости музыку я и отдался на растерзание битам, прошивавшим всё тело. Все разговоры были позабыты, остались только смешные подёргивания и подпрыгивания в такт мелодии, весёлые крики и запах потных пьяных подростков. Бал превратился в дискотеку. Вскоре Мэгги крикнула мне в ухо: «Прости, но я домой! Не люблю громкую музыку!», и я ринулся за ней сквозь толпу. После жаркого душного помещения октябрьский вечер показался невероятно холодным. Я хотел было накинуть на плечи Мэгги свою куртку, но она остановила меня. – Не волнуйся, папа встретит меня на машине. – Вот как. – Я поджал губы. Она виновато улыбнулась. – Спасибо за вечер, – и сбежала по ступенькам вниз к подъезжающей машине. Я проводил её глазами. Внезапно зазвонил телефон. На дисплее высветилось «Тея». – Алло? – Хеллоу. Как твои дела? Не отвлекаю? По голосу сразу стало понятно, что она уже успела неплохо выпить. На заднем фоне были слышны мужские голоса и визгливый девчачий смех. – Нет, не отвлекаешь. Моя золушка сбежала с бала, представляешь? Я прислонился спиной к холодному кирпичу школьной стены. Тея рассмеялась. – Неужели ты настолько отвратительно танцуешь? – Ты прекрасно знаешь, что я прилично танцую. – Недовольно проворчал я и усмехнулся воспоминаниям. – Забыла, кто учил тебя вальсу? Она фыркнула. – У тебя, как я слышу, весело Мне было отчего-то не по себе представлять её в компании пьяных незнакомых парней и девчонок. – Уж повеселей чем у тебя. – Я услышал усмешку в её голосе. – Так тебе и надо, хренов ты ловелас, не будешь в следующий раз золушек в супермаркете подбирать, – добавила она через пару секунд и рассмеялась. – Кто бы говорил…– Ляпнул, не подумав, я. На той стороне чем-то поперхнулись. – Какого чёрта ты несёшь, Нильс? Я молчал, не зная, что сказать. – Намекаешь на то, что я с первым предложившим согласилась? Так у меня в отличие от некоторых особого выбора не было, пришлось довольствоваться тем, что дали. – Огрызнулась она. – Я ничего такого не хотел сказать. Я вообще, не подумав, сказал. – Как всегда в общем-то. Я проигнорировал её замечание и взволнованно попросил: – Ты там не пей много, хорошо? – А ты мне кто, чтобы командовать? Я немного обалдел и как можно более спокойным тоном пояснил: – Я не командую, просто дружеский совет. Ты ж помнишь, как я блевал после своей первой настоящей… – С чего ты взял, что это в первый раз? – Перебила она меня. – Ну, я не помню, чтобы ты… – Если ты не помнишь, это не значит, что этого не было. – Чего ты так завелась? Успокойся, я просто волнуюсь за тебя. Тея хмыкнула. – Тебе не за чем обо мне волноваться, иди лучше найди кого-нибудь, кто из тебя «почти девственника» мужика наконец сделает. Я потерял дар речи. С чего она на меня так взъелась? Не успел я ничего ответить, как послышались короткие гудки. Внутри разгорелась злость. Хотелось драться и орать. Пьяная дура. Я вернулся обратно в душный, мерцающий разноцветными огнями зал и понял, что могу делать, что хочу, потому что никакой Меган здесь нет. Я пил, танцевал и как-то так незаметно для себя самого оказался рядом с чёрноволосой подругой Аманды. Горячие пальцы на моей спине, мягкие горькие губы, гибкое красивое тело так близко, что, кажется, срослось с моим, чужое дыхание на шее, мурашки по предплечьям, острое возбуждение. Я не помню, как оказался за рулём мотика, а к спине прижалось горячее тело. Помню смех, виляние подо мной сидения, цепкие пальцы на животе, норовящие сползти ниже. Родители уехали к друзьям с ночёвкой. Мы завалились в мою комнату, уже полуголыми и тяжело дышащими. Секс был по-подростковому сумбурным, неловким и быстрым. Затем я провалился в туман. Меня разбудил звонок телефона. Первые несколько секунд я не мог понять, где нахожусь. Жутко раскалывалась голова, а вокруг была полная темнота, которую разрезал лишь прямоугольник светящегося экрана мобильника. Свалившись с кровати в попытке взять телефон, я наконец понял, что нахожусь в своей комнате. На экране горело «отец Т». Всё ещё мало понимая из того, что происходит, я взял трубку. – Привет, Нильс! Это отец Теи, она у тебя? – Что? Я, шатаясь, поднялся с пола и включил свет. Выругался от боли в глазах и зажмурился. – Простите, – сказал в трубку. – Тея с тобой? – Взволнованный голос мистера Оливера немного встряхнул меня. Я оглядел кровать со сползшей простынёй, разбросанную по полу одежду. Вспомнил, что с кем-то переспал. – Нильс? – Да, простите, я просто… – это же была не Тея? Нет? Чёрт! Подружка Аманды. – Нет, я не виделся с Теей…– вгляд упал на часы: начало пятого утра, – сегодня, ээ… то есть вчера. С той стороны молчание. – Что-то случилось? Она до сих пор не вернулась? Я стремительно просыпался, и в голове отрывками всплывали воспоминания. Я же разговаривал с ней по телефону. Мы поссорились. А потом я напился. – Да, не вернулась. Ты знаешь, где она может быть? Может она рассказывала тебе про своего молодого человека, если он, конечно, есть, или про подругу, у которой она могла остаться на ночь? Мы с Клэр совершенно не знаем, что делать… Она всегда была такой скрытной…И всегда возвращалась домой до одиннадцати вечера. Я зажал телефон между плечом и ухом и принялся натягивать на себя джинсы. – Где вы уже были? – Ездили к школе… В час ночи она была уже закрыта, а заволновались мы как раз в это время, думали: гуляет, тусуется с друзьями, семнадцать лет такой возраст. Городок небольшой, почти все друг друга знаем, что могло… – голос прервался. Никогда ещё я не слышал Оливера таким испуганным и взволнованным. Он всегда улыбался и шутил. – Мистер Оливер? – Я бросил телефон на кровать, поставив на громкую связь, и натянул толстовку на голое тело. – Да?.. – Я…не знаю, где она может быть, но у меня больше возможностей, чем у вас найти её. Это школа всё-таки, – я сглотнул. – В общем, поспрашивайте у Майки, Кая, вдруг они следили за ней и что-нибудь знают. Лука, Джейкоб.. – У нас весь дом на ушах, Нильс! Никто не спит, но никто ничего и не знает! – Будьте на связи и постарайтесь сильно не волноваться, – я уже бежал по ступенькам вниз. Предположения одно страшней другого бились в виски. – Ты лучше всех её знаешь, Нильс. Мы на тебя надеемся, потому что полиция ещё даже слушать нас не станет. Даже суток не прошло. Я сбросил. Туман в голове рассеялся. Я вскочил на мотоцикл, но внезапно понял, что не знаю, куда ехать. Позвонил Рику. – Ты сдурел в такое время звонить да ещё и после… Я не дал ему договорить: – Тея пропала! Послышались шебуршание и какие-то помехи. – В смысле пропала? – Не вернулась домой после бала. – Ну, так это ещё не значит, что… Я снова прервал его: – Она не спит с кем попало, Рик. И вообще ни с кем не спит. Она должна была вернуться домой. – Ну, у подружки какой-нибудь осталась. – У неё нет такой подружки. – Ну по пьяни.. – Да, пойми ты уже, что это серьёзно! – Я почти кричал. В трубке на секунд десять повило молчание. – Ну и зачем ты мне звонишь? – Ты знаешь кого-нибудь из её школы? – Вилли там учится вроде… – Вилли? Который с Алексом? – Ну да. – Кидай номер. – Откуда у меня его номер, по-твоему? – Ну, вы ведь друзья … были. – Такие же, как и вы с ним. – Ладно, ты помнишь, где он живёт? Рик назвал адрес. – Спасибо, друг. Если вспомнишь кого-нибудь ещё, кидай смски или звони. – Ага. Удачи тебе. Каким-то волшебным образом подсознание подкинуло воспоминание, за каким именно окном находится комната Вилли, как только я увидел его дом. Память – странная штука. Благо первый этаж, и я смог просто постучать кулаком по стеклу. Через пять минут настойчивого стука Вилли наконец высунулся. – Какого…Нильс!? Если бы не причина, по которой я здесь оказался, я бы вдоволь похохотал над его лицом, но в голове бились сумасшедшие страшные мысли и предчувствия, потому я быстро перешёл к делу. – Тею помнишь? Он заторможено кивнул, жадно исследуя моё лицо, словно всё ещё не верил, что это действительно я, и открывая окно нараспашку. – В школе видишь её? – Да. – На балу был? Он растерянно кивнул. – С кем она была? Вилли нахмурился. – Я не… – Ты вспомнишь, Вильгельм. Хорошенько подумай и скажи. – Я смотрел на него требовательно и, наверное, немного отчаянно, но голос мой прозвучал удивительно твёрдо и по-взрослому. Вилли почесал затылок. – Ну, она с несколькими ошивалась. Выходила покурить. – Покурить? Тея не курила и вообще не любила запах дыма, говорила, что её от него тошнит. Вилли уверенно кивнул. – Так с кем? – Бойдом, Маркусом, Гойл вроде там тоже был. Их девчонки. Ещё какие-то пацаны, я их не знаю. Эти имена мне почти что ничего не говорили. Тея пару раз жаловалась на тупость Бойда и упоминала какого-то новенького с этого года Маркуса, но больше я ничего не знал. – Напиши мне их адреса, – я протянул ему телефон, открыв раздел заметок. Оказывается, не так уж и много я о ней знаю? Я знаю её саму, что любит, какая она, и ничего о других знакомствах, о том, как она проводит время в школе… Мне было начихать на школу, мы о ней почти не говорили. – А что мне за это будет? – Вилли противно оскалился. – Ты же не думаешь, что я просто так посреди ночи тебе тут такую информацию сливать буду. Я схватил его за затылок и нагнул к подоконнику. – Тебе за это не будет разбитой рожи и сломанного носа. Я знал Вилли долгое время и знал, видел, что он ни капельки не изменился. Зато изменился я. Раньше я боялся бить первым, я был хорошим послушным мальчиком, теперь был готов выбивать зубы за ложь и предательства. Но сейчас, в конкретный данный момент, я чувствовал, что способен на всё, потому что это ради Теи. Потому что она непонятно где и непонятно с кем. Я вжал его лоб в подоконник. – Ну, так что? Согласен? Или тебе наглядно объяснить? – Понял, понял я. Под моим пристальным взглядом он быстро набрал адреса дрожащими пальцами. – Если ты мне солгал, тебе не поздоровится, понял? Он кивнул, испуганно и вместе с тем зло смотря на меня. Я погнал прочь. Первый дом, к которому я приехал, оказался пуст. Я стучал в дверь, заглянул в окна, даже взломал гаражную дверь, за которой обнаружил пустоту – хозяев явно не было дома. Только время зря потратил. Звонок во входную дверь второго дома был слышен даже с улицы. Вскоре после него изнутри послушались шаги. Дверь открыл мужчина в халате с заспанным лицом. – Какого дьявола? У тебя что, ключей… – он осёкся, растерянно глядя на меня. – Так ты не Маркус? – Он здесь живёт, да? Мужчина немного пришёл в себя и уже хмуро глядел на меня. – Какого чёрта тебе надо в такую рань, малец? – Маркус празднует Хэллоуин? – Это у тебя шутки такие? Людей будить? Маркус с тобой, его идея? – Он вышел на крыльцо, и мне пришлось отойти, чтобы он не врезался в меня. – В том-то и дело, что его со мной нет. Я его ищу. Вы не знаете, где он? – Если бы и знал, не сказал бы. Уходи по-хорошему, пока я полицию не вызвал. Замечательно, блин. Хотя полиция была бы сейчас очень кстати, между прочим. – Ладно, спасибо. Я бросился прочь, пока начинающий уже закипать от моих расспросов мужчина не решил взяться за моё воспитание. Дверь третьего дома мне открыл полуголый парень, усыпанный засосами, как далматинец пятнами. – Тебе чего? Из дома несло алкоголем, какими-то специфическими запахами, потом и грязными носками. Я оттолкнул его и вошёл внутрь. – Эй, ты это куда намылился? Не дожидаясь, пока он меня остановит, я пошёл прямо по коридору. Вдоль стен стояли и лежали пустые бутылки из-под алкоголя, пол был грязный – здесь ходили не разуваясь. Коридор привел меня к большой комнате, по всей видимости, гостиной. На маленьком столике в центре стояли бутылки, стаканы, рюмки и бокалы; валялся всякий разный мусор: какие-то бумажки, пустые упаковки, полиэтиленовые пакеты, крошки. Следы громкой вечеринки. Я огляделся и увидел девушку, неподвижно лежащую на кресле в углу. Она совсем не была похожа на Тею, но я отчего-то всё равно вздрогнул. Подошёл к ней, приложил пальцы к шее, нащупал пульс. Живая. Волосы колтуном, юбка задрана, колготки порваны, на шее засосы. Я отвернулся. Парень, открывавший дверь, привалившись к стене, наблюдал за мной. – Где Тея? – Решился спросить я, подрагивая от омерзения и отвращения к этому месту и не понимая, чего боюсь больше: найти её здесь, или не найти. – Тея? – Парень растерянно моргал. – А Тея… С короткой стрижкой такая? – Он провёл рукой по ежику из волос, и я, не в силах выговорить ни слова, кивнул. Господи. Парень, кажется, уже был готов мне помочь, но неожиданно замер и спросил: – А ты всё-таки кто? У меня дрожали руки, и громко билось сердце. Я оттолкнул его в сторону, распахнул первую попавшуюся дверь: кухня. Пошёл дальше. Голые, полуодетые, спрятанные под ворохом одеял и простыней – я увидел кучу тел и лиц и ни одного знакомого. Голова начала кружиться от духоты и запаха перегара. Парень поначалу ходил за мной, пытаясь помешать, потом бросил, куда-то ушёл. Я вспомнил, что видел лестницу на второй этаж. Кинулся к ней. Споткнулся о верхнюю ступеньку, больно стукнулся коленкой. Здесь было всего две комнаты. Я вошёл в ту, которая справа. Уже знакомый мне парень громким шёпотом говорил что-то другому с бритыми висками и торчащими вверх волосами, сидящему на краю кровати в одних трусах. – Там какой-то тип ищет Тею по всем комнатам первого… – они одновременно взглянули на меня и вздрогнули. Но я уже отвёл взгляд, уткнувшись им в почти голое тело, распластанное на простынях. Я каким-то шестым чувством сразу понял, кто это. На ней не было ни лифчика, ни футболки, и голая маленькая грудь бесстыдно глядела в потолок. Лицо было отвернуто в противоположную от меня сторону, и я не мог знать, спит она или нет, но по мерно вздымающейся груди, тонким рёбрам, проглядывающим сквозь натягивающуюся бледную кожу при каждом глубоком вдохе, понял, что спит. Простыня запуталась между худых ног с острыми коленками. Невинно торчали из-под неё маленькие детские ступни. Я не знал, сколько простоял так, не шевелясь, безнаказанно разглядывая её наготу. Когда наконец отмер, бросился к постели и, предусмотрительно набросив на неё попавшееся под руку одеяло, затряс за плечи. Макияж был размазан: тушь, красная краска, белый тональник. Она теперь походила не на вампиршу, в которую наряжалась, а на бракованную куклу со смывшимся лицом. – Эй, парень, да кто ты такой, в конце-то концов? – Шёл бы ты отсюда по-хорошему. Они схватили меня за плечи, оттаскивая, когда она открыла глаза. Моргнула пару раз, сморщилась, растерянно взглянула на меня, перевела взгляд на парней за моей спиной. Нахмурилась и быстро села. Простынь упала. Мой взгляд пусть и на мгновение снова как магнитом притянуло к её аккуратным маленьким розовым соскам. Она поймала этот взгляд, посмотрела на себя, залилась краской и поджала губы. Резко вздёрнула простыню обратно, вскочила. – Что ты здесь делаешь? – Её голос дрожал от гнева. – Ты его знаешь? Парень с бритыми висками оказался неожиданно сильным и сумел удержать мои запястья, скрещенными за спиной, в то время как второй обошёл меня, подходя ближе к Тее в ожидании ответа. – Да, – она быстро кивнула ему, неотрывно глядя на меня. – Так что ты здесь делаешь? – То же самое я хотел спросить у тебя, – наконец выдавил из себя я. Я почувствовал себя обманутым мальчишкой. Этот дом, эти парни… Где я, чёрт возьми? И почему она здесь…голая и спит? И ей не страшно. И она вроде в порядке. И никто не заставлял. Я закусил губу. Кто ты Тея? Знал ли я тебя когда-нибудь? Или это всё были маски? Неужели та девочка, прятавшая за спиной котёнка от злых мальчишек, тоже обманка? Нет, слишком давно, слишком рано… Ты была тогда настоящей. Но что с нами стало теперь? Такое же не случается за одну ночь? Или случается? Мы молча исследовали друг друга пристальными взглядами. Я ждал, когда она улыбнётся. Улыбнётся, пошутит, скажет: «Пойдём отсюда», и я смогу выдохнуть. Но она не улыбнулась. – Чего пялишься? Как ты меня вообще нашёл? В ней клокотала злость. – Очень старался, – у меня почему-то охрип голос. – Тебя семья ищет, – более твёрдо сказал я и дёрнул руками, но меня крепко держали. Она на секунду как-то растерянно взглянула на меня, потом быстро отвернулась, подставив под пристальный взгляд голую спину. Быстро обернулась простынёй. Нагнулась над полом и стала собирать вещи. – Что уже уходишь, детка? – Раздалось у меня из-за спины, и мы с Теей одновременно вздрогнули на последнем слове. – Я тебе не детка, – отрывисто ответила она, и я прерывисто выдохнул. – Не понравился что ли? – Снова голос из-за спины. – Не помню. Я смотрел на неё, не отрываясь. Не помнит? Но ведь… Я бросил взгляд на кровать, и что-то больно сжалось в груди. Алые пятна. Первый раз. Пока я развлекался с подружкой Аманды, имени которой даже не помню, а может, никогда и не знал, она была здесь, с ними. Одна. Захотелось отколошматить что-нибудь до крови на костяшках, а ещё лучше подраться и чтобы мне разбили лицо. Чтоб болело долго. Какой же я мудак. Она звонила мне пьяная, она уже была на взводе, она напрашивалась на ссору. Нужно было ехать к ней. Забрать из этого гадюшника. Господи, я никогда себе этого не прощу. Я дёрнулся, вырвал запястья из чужих пальцев, врезал ему по лицу, затем между ног, он упал на колени, и я врезал ему под рёбра. Сволочь. Ублюдок. Гнида. Бить было легко, он почти не сопротивлялся, до сих пор был пьяный, наверное. – Прекрати! – Голос Теи словно сквозь туман врезался в голову. Я обернулся, тяжело дыша. Как же я ненавидел. Ненавидел его, себя, Тею. Ненавидел этот день. Она криво усмехнулась. – Успокойся, рыцарь. Я сама напилась и пришла сюда. Я хотела этого, и я это сделала. Не надо бить невиновных. Она отвернулась, быстро застёгивая лифчик и натягивая платье: темно-синее обтягивающее, я помню, как мы вместе его выбирали. Она стояла перед зеркалом неподвижно и смотрела на моё лицо в отражении. А я улыбался и показывал большой палец вверх: «То что надо». Я сжал кулаки. Натолкнулся взглядом на второго парня, про которого уже успел забыть. Он что-то нашёптывал валяющемуся на полу, зло поглядывая на меня. Тея вышла из комнаты, не оглядываясь. Я вышел следом. Мы молча спустились по лестнице. Покинули дом. Она бросила краткий взгляд на мой мотик, брошенный на газоне, и прошла мимо. Я подпрыгнул на месте, когда услышал её обыкновенный уверенный с каплей весёлости голос: – Алло? Да, пап, это я. Нет, всё хорошо, не волнуйтесь, я просто немного переборщила с выпивкой и уснула у подруги. Что? Да, Нильс меня нашёл. Я уже иду домой. Ага, – она опустила руку, сжимая телефон в кулаке. Я смотрел на неё во все глаза. И часто она так правдоподобно врала мне? Она обернулась. – Не смотри так на меня, – жёстко сказала она. – Будто ты никогда не пил до беспамятства. – Тея, это был твой… – Первый раз? Да. И что? Всё равно от него никто никогда не получает удовольствия, так что с того, что я ничего не помню? Даже лучше. Она отвернулась и медленно пошла вдоль улицы. Я решил, что сейчас не место и не время это обсуждать, и сказал: – Давай с ветерком на мотике докачу. Она не обернулась и не остановилась. – Тея…? – Хочу пройтись. Никогда не гуляла в такую рань. У неё слегка дрожали ноги. Колготок на ней не было. – Тея, ты замёрзнешь. – Отвали. – Тея… – Что тебе не понятно в слове «отвали»!? Я нагнал её и набросил поверх её тонкой куртки свою. Она сбросила её. Я нагнулся, поднял, отряхнул и набросил опять. Не удержался от глупого вопроса, который и меня вечно раздражал, но раздирал сейчас глотку, так и просясь наружу: – Почему без шапки? Она вдруг остановилась, и я увидел, как дрожат её плечи. – Иди сюда, – я попытался обнять её. – Нильс, уйди! Я умоляю тебя: оставь меня в покое! – Она обернулась ко мне бледным размалёванным лицом, по которому дорожками бежали слёзы. Мне никогда ещё не было так хреново, как в этот бесконечный миг. Я сам был готов разрыдаться от злости, отчаяния и острой жалости. Я сделал шаг, маленький, неуверенный, шаг к ней, а она отшатнулась, как будто я замахнулся на неё ножом. – Сгинь… – еле слышно сквозь уже прорвавшиеся на свободу рыдания услышал я и вздрогнул. Но послушаться её я, конечно, был не в силах. Она кричала, и всхлипывала, и задыхалась, и била меня кулаками по груди, и пыталась отвернуться, убежать, но я всё-таки сумел прижать её к себе и стал гладить движущиеся от махания руками лопатки. Слюни и сопли текли по её лицу, размазывая и без того уже растёкшийся по всему лицу макияж. Она кричала как ребёнок, и рыдала, как никогда прежде: громко, судорожно, истерически. Было страшно и больно смотреть. Я прижал её к себе, крепко-крепко стиснув в объятиях, зарылся носом в волосы и потерял счёт минутам. Она затихла. Только всхлипывала ещё резкими вдохами и судорожно, как утопающий сжимает протянутую веревку, сжимала пальцами куртку у меня на плечах, пряча лицо. Когда она совсем стихла, я тихо сказал: – Прости меня. – За что? – Прерывисто спросила она. – За то, что не пришёл. Она хмыкнула. – Тебе не за что извиняться. С какого перепуга ты должен был приходить? – С какого перепуга? – Повторила она через минуту молчания и резко вскинула голову. – Вот скажи, что с тобой не так, а? Почему ты такой? Герой, блин. Рыцарь! – Она ударила меня ладонью по груди, снова начиная злиться. Я пристально смотрел на неё, не понимая. – Всё ты себя винишь! Во всём всегда виноват! Всем помогаешь! Всё понимаешь, и не видишь самого…– она осеклась, сжала губы, бегая глазами по моему лицу. – К чёрту, – прошипела и подалась вперёд. Наши губы соприкоснулись. Я замер, почти не дыша и стискивая её в объятиях. Она буквально прочитала мои мысли! Я сам хотел сделать это минуту назад! Через пару секунд она подалась назад, отталкивая меня. Я развёл руки. Она смотрела на меня испуганно и потерянно, как маленькая. – Тея… – я сделал шаг к ней. Она шаг от меня. – Неправильно. – Качнула головой, обращаясь будто даже не ко мне, а к себе самой. – Неправильно, – у неё снова задрожали губы, и она принялась тереть их тыльной стороной ладони. Плюнула. Бросилась бежать. Прямо к моему мотоциклу. У неё откуда-то взялся ключ, и она завела его с первого раза. – Тея, что ты творишь! Остановись! Тея газанула и промчалась в полуметре от меня. – Прости, – крикнула, не оборачиваясь. А я остался стоять.