Земляника на качелях

После случая в луна-парке Тея решила немного рассказать о своей семье. Чтоб я не думал, что все мачехи – это злые колдуньи и королевы. Оказалось, что её родители разошлись так давно, что Тея уже совершенно ничего не помнит о своей матери. До пяти лет у неё были только папа и старший брат. А потом её отец женился, и у Теи появились мама и ещё два брата. Не прошло и года, как аист принёс ещё одного, четвёртого, как Тея говорила: самого её любимого – Кая. Узнав, что у Теи столько братьев, я ей стал даже немного завидовать: я-то в семье один ребёнок, и мне всегда хотелось себе брата или, в крайнем случае, сестрёнку, потому что одному скучно. С мачехой Тея общалась мало. Во-первых, потому что плохо её понимала, а, во-вторых, потому что она редко бывала дома: постоянно работала. С новыми братьями подружилась быстро, ссорилась с ними даже меньше, чем с родным. Я так понял, что у них в семье всё было не так, как у нас. У меня папа постоянно пропадал на работе, а мама больше проводила времени дома; у неё же мачеха допоздна работала и рано уходила, а папа работал на дому на компьютере и всегда готов был поиграть с Теей и её братьями, помочь с домашкой, заказать пиццу или приготовить лазанью. Из её рассказов я понял, что у Теи какая-то сказочная семья, и мне не терпелось увидеть её своими глазами. Я долго упрашивал Тею познакомить меня с братьями и отцом (мачеху я почему-то уже побаивался, и знакомиться с ней меня не особо тянуло, хоть Тея и утверждала, что она вовсе непохожа на злую королеву), и однажды она исполнила это моё желание. Я как всегда провожал её до дома, и она предложила зайти. В прихожей по всему полу были раскиданы мальчишеские ботинки и кроссовки, об одни из которых я споткнулся и упал бы, если бы Тея не схватила меня за плечо. Она усмехнулась, сказав быть осторожнее, сбросила свои сандалии в эту же кучу обуви, отодвинула её ногой и заглянула за дверь, как я понял ведущую на кухню. – Ты есть хочешь? – Спросила она оглянувшись. – Да не особо, – соврал я. Есть хотелось жутко. Но ещё больше хотелось познакомиться с её семьёй, а по тишине на кухне, я понял, что их там нет. – Врёшь. – Сказала Тея, пристально смотря на меня. – Ну, ладно, пойдём наверх пока. Я думаю, что мы уже скоро будем ужинать. Она побежала по лестнице наверх, громко стуча по ступенькам. Я бросился за ней. – Здорово, чего не едите? – Тея ворвалась в первую комнату справа от лестницы, оставив дверь открытой нараспашку. Я зашёл за ней внутрь. Посреди комнаты на полу на карте твистера я увидел дрожащий и кряхтящий ком из переплетённых между собой мальчишеских тел. Точно сказать, сколько там человек, было невозможно. В разные стороны торчали руки, головы и красные лица. Рядом на полу по-турецки сидел мужчина с конфетти, застрявшим в короткой щетине и волосах. – Левая нога на красный круг! – Крикнул он и перевёл взгляд со стрелки твистера на Тею. – Привет, дочур. Эти обалдуи не хотят падать, какие бы я им сложные комбинации не задавал. Кошмар какой-то! Они, по-видимому, хотят, чтоб папа от голода сдох. Кто-то из кома расхохотался и тут же выругался. – Да падай ты уже. – Умоляюще протянул мужчина и внезапно натолкнулся взглядом на меня. – А это что за молодой человек у тебя за спиной, Тея? Я улыбнулся и подошёл ближе, встав рядом с подругой. – Это мой друг, Нильс. Он сегодня с нами ужинает. – Да, ты что? Чего ж ты не предупредила? Я б приготовил что-нибудь поблагороднее макарон. – Макароны будут в самый раз, – поспешил убедить его я, и тут мой живот издал громкое урчание на всю комнату. – Ой. – Я почувствовал, как краснеют уши, и положил ладонь на живот. – Это ты? – Спросил отец Теи. – А я думал, это мой урчит. Он вскочил на ноги и закинул доску со стрелкой на кровать. – Так всё, баста карапузики, сворачиваемся. Ладно я, но у нас гость сейчас с голодухи окочурится. Ком тел запротестовал. Отец Теи вздохнул, подошёл к этой куче-мале и схватил кого-то за ногу. Послышалось громкое «Ааай!», и вся эта неустойчивая конструкция из тел растянулась на полу. – Убери свою вонючую ногу с моего лица! – Ай! Майкл, ты мне сейчас руку сломаешь! – Это не я! – Слезь с меня! Отец Теи усмехнулся. – Берите ноги в руки, и марш ужинать. – Пойдём…Нильс, да? – Обратился он ко мне, положив ладонь на плечо. – Да. – Пойдём, Нильс, я тебе как гостю положу самую большую тарелку макарон. Не успели мы спуститься по лестнице, как сверху послышался грохот, и через секунду с двух сторон от меня оказалось по незнакомому мальчику. – Меня зовут, Кай, – мальчик справа протянул мне маленькую ладошку. На вид ему было не больше шести, но Тея говорила, что самому младшему из её братьев восемь. У Кая были большие серые глаза, круглое лицо и светлые блондинистые волосы. – Я Нильс, – я пожал его руку. – Ты друг Теи? – Да. – А со мной будешь дружить? – Конечно, – куда я денусь? Кай улыбнулся и побежал вперёд. – Я Майкл, – хмуро кивнул мне мальчик слева. Ему десять, помнил я. Светло-карие глаза, маленький шрам на скуле и кучерявые светло-русые волосы. Я улыбнулся ему, а он обратился к Тее: – А чего ты нам про него не рассказывала? Тея пожала плечами и ничего не ответила. Когда мы сели за стол, подошли два старших брата. Джейкобу, родному брату Теи, скоро должно было исполниться семнадцать. Он был небольшого роста, но с очень широкими плечами и сильными руками. Он улыбнулся мне уголком губ и сказал своё имя. Лука, сводный брат, был выше Джейкоба почти на две головы, и младше на полгода. Он был худой, но жилистый с обыкновенными русыми волосами и отстранённым холодным взглядом. Мне он показался каким-то неприветливым, и я его даже стал немного побаиваться, но как назло именно он сел напротив меня. Зато по бокам сели Тея и её отец, который без остановки что-то говорил, подшучивал над каждым и очень умело разряжал обстановку. – А как вы познакомились? А то Тея нам вообще ничего не рассказывает. Пропадает целыми днями незнамо с кем и где… – Ой, пап, хорош заливать. Я знаю, что Майкл с Каем за мной ещё на пятый день после знакомства с Нильсом проследили и всё тебе рассказали, – перебила его Тея. – Неправда! – Вскрикнул Кай. – Ты не могла нас увидеть! Майкл хмыкнул. Джейкоб улыбнулся, встречаясь со мной насмешливым взглядом. – Что и требовалось доказать. – Кивнула Тея. – Ну, единственное, что они мне сказали, это то, что ты гуляешь с каким-то мальчиком. Ни где он живёт, ни как его зовут, ни откуда он взялся, я не знал. – Ну, теперь знаешь. – Ты не сказала, как вы познакомились, – напомнил хмурый Майкл, который весь ужин сверлил меня подозрительным взглядом. Я ему явно чем-то не понравился. Мы с Теей переглянулись. Она вопросительно вздёрнула брови, я пожал плечами, позволяя ей самой решать, что рассказывать. Про свой «геройский поступок» слышать отчего-то совсем не хотелось, а рассказывать тем более. – Ну, Нильс мне помог спасти Дэстинеля от одних противных мальчишек. Мне понравилось, как просто она это сказала. Её отец улыбнулся мне. – Да ты что? Значит, этот шалопай по твоей милости у нас по двору и дому теперь гуляет? – Ну, значит, так. – Пожал я плечами. – Ладно, не буду вас больше мучить расспросами, идите гуляйте. Все дружно встали из-за стола и отнесли тарелки к раковине. Без толкотни и беззлобных обвинений в неуклюжести не обошлось. – Пойдём в твистер доиграем! – Радостно заверещал Кай, который с трудом усидел на стуле, то и дело вскакивая и торопя других во время ужина. – Это без меня уж. – Ну, папа! – Папа устал, и ему нужно немного поработать, да и мама скоро придёт. Кай затопал ногами по полу. – Нечестно! – Я с вами и так три часа мучился Кай, нужно и меру знать. – Ну, папа! – Заткнись, – недовольно сказал ему Лука и ударил по затылку, проходя мимо в направлении лестницы. – Ах, ты…! – Кай тут же забыл, что хотел играть в твистер, и, выбежав за старшим братом в коридор, вцепился ему в ногу и впился зубами в ткань его домашних спортивных штанов. – Тея, пригляди за ним, пожалуйста, – не отворачиваясь от раковины и не видя происходящего, попросил отец семейства. – Он без тебя совсем от рук отбился. Тея ухмыльнулась. – Ангелочек, не правда ли? – Спросила она меня, выходя с кухни и с удовольствием наблюдая за развернувшейся в коридоре перед лестницей сценой. «Ангелочек» рычал, визжал и лупасил кулаками и ногами старшего брата, а тот в свою очередь подставлял под град ударов ладони и хохотал, ещё больше раздражая и доводя мелкого до настоящего бешенства. Майкл куда-то убежал и, кроме нас, за этой дракой недовольно наблюдал только Джейкоб, уже успевший подняться на половину лестницы. – Прекрати, Лука, – наконец, крикнул он. Лука бросил на него мимолётный взгляд и противно протянул, раздражающе ласковым тоном. – Не волнуйся, эта малявочка мне ничего не сделает. – Я не малявка! – Заверещал Кай. Он был уже весь красный и почти плакал. Лука же продолжал противно скалиться. – Ну, кто же ты тогда? Мне это всё не нравилось. Я по себе знал, эту беспомощность и лютую ненависть, когда ты младше, ниже и не можешь ничем достать этого непробиваемого, до звона в ушах и зуда в ладонях бесящего «взрослого», который на деле, немногим старше тебя. Ещё пару лет назад, а то и меньше, я был на месте Кая, а на месте Луки был Алекс. – Хватит! – Не в силах больше терпеть это, крикнул я. Лука удивлённо взглянул на меня. В этот момент Кай, ослеплённый гневом, не обращая внимания ни на что вокруг, умудрился как-то извернуться и со всей силы залепил ему ногой в живот. Лука охнул, согнулся, и я увидел, как в его глазах зажёгся огонёк, который не предвещал ничего хорошего. – Ах, ты маленький придурок! – Зло прошипел Лука и лёгким тычком под колени повалил Кая на пол. До этого он придуривался и шутил, теперь он был действительно зол. В голове у меня набатом кричало: опасность! опасность! опасность! Кай попытался встать, но Лука сел поверх него, вжимая в пол чужие ладони. Мелкий извивался, визжал и стучал ногами, пытаясь задеть ими спину брата. – Лука, довольно уже! Сейчас раздавишь его! – Встревожено крикнул Джейкоб и начал поспешно спускаться вниз. Я глянул на Тею. Она следила за всем происходящим, напряжённо закусив губу и сжав кулаки, но не говорила ни слова. Что это с ней такое? Джейкоб схватил Луку за предплечье, пытаясь поднять. – Отлипни от него уже. Тебе ведь не пять лет. – Отвали! – Рявкнул ему в ответ Лука и выдернул руку. – Взрослый блин тут нашёлся! Я уже шагнул вперёд, собираясь вмешаться, когда услышал хлопок входной двери. Споткнувшись о чьи-то (вполне, возможно, мои) сандалии или кроссовки, вошедшая женщина простучала каблуками по паркету, тряхнула головой, отбрасывая со лба упавшую на глаза белокурую чёлку, и застыла, удивлённо уставившись на всех нас. Первое, что я подумал, это то, что я хочу себе такую жену. Она была безумно красивой. Белая с ажурными узорами блуза с короткой горловиной просвечивала, показывая тонкую шею, хрупкие ключицы и кожу под ними, завораживая и притягивая взгляд к тому, что было ещё ниже, прикрытое плотной тканью, и куда я раньше никогда не смотрел. От длинных красивых ног, спрятанных под ярко-синей юбкой до колена, невозможно было оторвать взгляд. Спроси меня тогда кто-нибудь, что в них было такого необычного и чарующего, я бы не смог ответить: это было необъяснимое желание, впервые вспыхнувшее во мне с такой силой и огорошившее меня абсолютно. Мне вдруг безумно захотелось подбежать к ней, расцеловать лицо, руки, грудь, стиснуть в крепких объятиях, уткнувшись носом в ключицы (до которых я, наверное, в силу своего роста ещё не мог дотянуться) и никогда не отпускать. Когда первый шок (я не знал, как это ещё назвать) прошёл, я смутился до красных ушей и жара на щеках и поспешно отвернулся, столкнувшись взглядом с Теей. Краснеть дальше было уже некуда. В тот миг, наверное, даже мои мизинцы были красные как помидоры. – И что здесь происходит? – Я услышал голос, словно сквозь толщу воды: так обычно я слышал голоса ребят, когда нырял в Голубом озере в поисках раков, которые по слухам там водились. И всё равно, несмотря на то, что почти не слышал его, отстранённо подумал, что голос у неё тоже чудесный. – Лука меня обижает, мама! – Громко захныкал Кай и ударил брата в грудь, как только тот освободил его руки. – Сам напросился, мелочь пузатая! – Бросил Лука, вставая на ноги и отталкивая руки младшего, когда тот снова попытался его ударить. – Боже ж ты мой, Лука, ну когда ты, наконец, утихомиришься, а? Почему Джейкоб с Каем никогда не дерётся? Женщина оперлась рукой о шкаф и по очереди сняла с ног туфли. Лука сощурился. – Когда этот придурок перестанет ко мне лезть, тогда и прекращу. А у него слишком маленький мозг для такого… – Лука! – Мачеха Теи поджала губы, грустно смотря на сына. Кай хотел что-то гневно воскликнуть, но Джейкоб остановил его, прижав лицом к своему боку и успокаивающе поглаживая по лопаткам. Лука повёл плечами. – Что Лука, да Лука… Будто я всегда во всём виноват. – Конечно, ты не всегда во всём виноват, милый. Но ты старше. Мать внимательно смотрела на него, всё с тем же немного укоризненным и печальным взглядом. Мне показалось, что я наблюдаю за чем-то очень личным, не предназначенным для моих глаз, но я не мог заставить себя пошевелиться или оторвать взгляд от этой женщины. Лука успокаивался на моих глазах. После пары отрывистых защитных фраз он расслабил плечи, подошёл к матери и обнял её, прижавшись лицом к её плечу. Она гладила его спину. Я никак не мог понять, что сейчас произошло. Почему он успокоился? Почему она его не ругала, ведь он виноват? Почему Кай больше не кричит и не протестует, ведь он наверняка чувствует несправедливость по отношению к себе? Почему я хочу оказаться на месте Луки? Неожиданно мы столкнулись с ней глазами. Она тепло улыбнулась. – У нас что, гости? А почему меня никто не предупредил? Она мягко отклонила голову Луки, он отошёл, будто смущённо и даже растерянно потирая шею, бросил мимолётный взгляд на меня и отвернулся, быстрым шагом направившись к лестнице. Я во все глаза уставился на приближающуюся ко мне мачеху Теи и не мог выговорить ни слова. – Это Нильс. Мой друг, – представила меня Тея и больно толкнула локтём под рёбра. Я криво улыбнулся. – Привет, Нильс. Можешь звать меня Клэр, – она протянула мне свою красивую тонкую кисть. Я неуверенно пожал её, надеясь, что у меня не потные ладони, и пребывая в растерянности оттого, что она сказала мне своё имя. Наконец, опомнившись, сумел выговорить: – Приятно познакомится, миссис… – Клэр, – мягко улыбнувшись, кивнула мне она и …потрепала меня по голове. Этот тёплый жест взрослого, который пытается понравиться и разрядить обстановку, стал для меня ведром холодной воды. Чёрт возьми, мне тринадцать! И я…вполне уже взрослый, чтобы…Чтобы что? Я поспешно уклонился от её руки, не думая, как это может выглядеть со стороны, и поспешно пробормотал, чуть ли не бегом припуская к куче с обувью: – Уже поздно, меня, наверное, ждут дома. – Ты далеко живёшь? Тебя проводить? Я подумал, какая пропасть лежит между нами. Мать моей лучшей подруги. Дрожащими от испуга и стыда за свои мысли и желания руками я натянул кроссовки, не потрудившись даже вынуть загнувшийся под правую пятку задник. – Не, мне здесь недалеко. До свидания! Уже на полпути к дому я вспомнил вдруг, что ни разу не взглянул на Тею, не сказал ей «пока». Не смог я вспомнить и Кая или Джейкоба: в какой позе стояли, смотрели ли на меня, были ли там вообще или ушли наверх. В голове был сплошной туман. Мне было жарко, меня всего трясло, и неприятно болел живот, хотя я только что поел. Зайдя в дом, встретившись глазами с взволнованной мамой, уткнувшись носом в пропахший тестом и картошкой фартук, я без остановки твердил себе: никогда больше не видеть её и ни за что не соглашаться идти к Тее вечером, когда она дома, никогда и ни за что!