Пророчество Восьми. Метка Афины

Глава 13 Перси Перси чувствовал себя бесполезным и никому не нужным. Мало ему того, что пришлось убегать из Атланты от злобных морских богов, так потом он не сумел отбиться от атаковавшей «Арго-II» гигантской креветки. Да еще эти ихтиокентавры, родственники Хирона, не захотели его видеть. Затем ему пришлось сидеть на борту корабля, пришвартованного у Геркулесовых Столбов, пока Крутой Парень Джейсон навещал своего сводного брата, Геркулеса, — величайшего героя всех времен, но Перси и с ним не встретился. Ладно, хорошо, Пайпер рассказала, что за урод этот Геркулес, но все-таки… Перси уже порядком надоело сидеть на корабле и драить палубу. Ведь открытое море — это его стихия. Это ему положено идти вперед, брать на себя ответственность и всех спасать. Вместо этого на протяжении всего плавания через Атлантику он не сделал ровным счетом ничего, ну, разве что болтал с акулами да слушал, как тренер Хедж распевает песни из кинофильмов. В довершение всех бед, с тех пор как они покинули Чарльстон, Аннабет вела себя отстраненно. Большую часть времени она проводила в своей каюте, рассматривая найденную в форте Самтер бронзовую карту, или искала информацию в ноутбуке Дедала. Когда бы Перси ни заглянул ее повидать, он находил ее в глубокой задумчивости, так что беседа обычно протекла так: Перси. Ау, как дела? Аннабет. Нет, спасибо. Перси. Ладно… Ты сегодня ела? Аннабет. Думаю, Лео сейчас на дежурстве. Спроси у него. Перси. Вот я и говорю: у меня волосы горят. Аннабет. Это хорошо. Но не слишком часто. Иногда на нее находило такое состояние: одна из сложностей, с которыми сталкиваешься, если твоя девушка — дочь Афины. Перси все равно ломал голову, пытаясь придумать, как привлечь ее внимание. После того инцидента с пауками в форте Самтер он беспокоился за девушку и не знал, как ей помочь, и то, что она от него отгораживалась, не слишком помогало делу. Оставив позади Геркулесовы Столбы (которые они покинули невредимыми, если не считать нескольких кокосовых орехов, застрявших в бронзовой обшивке корабля), корабль уже пролетел несколько сотен миль. Перси надеялся, что древние земли не так страшны, как их малюют. На деле же все происходило, как говорится в рекламе: «Вы сразу же почувствуете разницу!» За час на них нападали несколько раз. Посреди ночи вдруг появилась стая плотоядных стимфалийских птиц, и Фестус их спалил. Грозовые духи вились вокруг мачты, и Джейсон сбивал их молниями. Не успел тренер Хедж расположиться на носу пообедать, как из ниоткуда выскочил дикий пегас, растоптал тренерову энчиладу и улетел, оставив по всей палубе сырные следы в форме копыт. — Что это было? — спросил тренер. Глядя вслед улетающему пегасу, Перси пожалел, что рядом нет Блэкджека. Он не видел своего друга уже много дней. Буря и Арион тоже не показывались. Может, они не хотели соваться в Средиземное море, и если так, Перси не мог их винить. Наконец примерно в полночь, после не то девятой, не то десятой воздушной атаки, Джейсон повернулся к нему. — Не пойти ли тебе поспать? Я буду сбивать эту гадость с неба, пока смогу двигаться, а потом пойдем морем, и на дежурство заступишь ты. Перси сомневался, что сможет заснуть: казалось, их несущийся сквозь облака корабль раскачивают злобные грозовые духи. Но предложение Джейсона имело смысл, поэтому Перси спустился в свою каюту и рухнул на кровать. Он заснул мгновенно, тут же погрузившись в кошмары, отнюдь не способствовавшие отдыху. Перси снилось, что он находится в темной пещере. На расстоянии вытянутой руки ничего не видно, но он понимал, что помещение огромно. Где-то неподалеку слышался звук падающих капель, эхом отдававшийся от стен. По движению воздуха Перси определил, что потолок пещеры очень, очень высоко вверху. Послышались тяжелые шаги, и из мрака появились, переваливаясь с боку на бок, близнецы Эфиальт и От. Перси различал их только по цвету волос: Эфиальт носил зеленые пряди, перевитые цепочками с нанизанными на них серебряными и золотыми монетами; От — фиолетовый «конский хвост», обмотанный… неужели хлопушками? Оделись близнецы одинаково, на этот раз их наряды можно было смело охарактеризовать словом «кошмар». Они нарядились в одинаковые белые слаксы и золотистые пиратские рубашки с V-образным вырезом, открывавшим чересчур много волосатой груди, и опоясались украшенными стразами ремнями, на которых висело по десятку кинжалов в ножнах. Обулись они в сандалии с открытыми мысами, так что сразу стало ясно: у них и впрямь змеи вместо ног. Под ремешками сандалий изгибались змеиные шеи, а там, где у людей пальцы, росли змеиные головы. Змеи оживленно «выстреливали» раздвоенными языками и зыркали по сторонам золотистыми глазами, точно собаки, высматривающие на окне кошку. Возможно, на них очень давно не надевали обувь с возможностью обзора. Гиганты остановились перед Перси, не обращая на него никакого внимания. Вместо этого они всматривались в темноту. — Мы здесь, — объявил Эфиальт своим рокочущим голосом. Однако слова рассеялись по пещере, эхом отражаясь от стен, пока не стали совсем тихими и незначительными. Сверху нечто ответило: — Да. Я вижу. Такие прикиды трудно не заметить. От этого голоса желудок Перси подпрыгнул дюймов на шесть. Голос отдаленно напоминал женский, но не мог принадлежать человеку. Каждое слово походило на шипение сразу в нескольких тональностях, как будто по-английски хором пыталась говорить толпа африканских пчел-убийц. Перси сразу понял: это не Гея, но что бы это ни было, близнецы-гиганты занервничали. Они переминались со змеи на змею и почтительно кивали. — Конечно, Ваша Милость, — пробормотал Эфиальт. — Мы принесли новости из… — Зачем вы так вырядились? — спросило существо из темноты. Кажется, оно не приближалось, и Перси это не могло не радовать. Эфиальт в раздражении глянул на брата. — Предполагалось, что мой брат наденет что-то другое. К сожалению… — Ты же сказал, что сегодня я буду метателем ножей, — запротестовал От. — Я сказал, что сам буду метателем ножей! А тебе полагалось одеться волшебником! О, простите меня, Ваша Милость, к чему вам слушать нашу ругань. Как вы и велели, мы пришли, чтобы сообщить вам новости. Корабль приближается. Ее милость, чем бы она ни являлась, разразилась яростным шипением, как будто несколько раз проткнули автомобильную покрышку. Перси вздрогнул: существо смеялось. — Далеко ли? — спросило оно. — Они будут в Риме на рассвете, я полагаю, — ответил Эфиальт. — Но им, конечно, придется встретиться с золотым мальчиком. Он усмехнулся, видимо, не очень любил «золотого мальчика». — Надеюсь, они доберутся благополучно, — сказала Ее Милость. — Если мы позволим поймать их слишком рано, это испортит все веселье. Вы закончили приготовления? — Да, ваша милость, — От шагнул вперед, и пещера задрожала, а под ногой гиганта появилась трещина. — Осторожнее, ты, болван! — рявкнула Ее Милость. — Хочешь прямо сейчас вернуться в Тартар? У Ота от ужаса вытянулось лицо, и он тяжело отступил. Перси понял, что пол, который он поначалу принял за каменный, на самом деле скорее ледяной, как на Аляске, — в некоторых местах прочный, а в некоторых… не очень. Какое счастье, что во сне он невесом. — Это место уже почти разваливается, — предупредила Ее Милость. — Все держится только благодаря моим умениям. Веками сдерживаемый гнев Афины с одной стороны и бурление великой спящей матери под нами с другой. Мое гнездо находится между двумя этими силами и… что ж, порядком разрушилось. Нам остается только надеяться, что это дитя Афины — стоящая жертва. Возможно, она станет моей последней игрушкой. Эфиальт сглотнул, не сводя глаз с трещины под ногами. — Скоро это не будет иметь значения, Ваша Милость, — Гея пробудится, и нас всех вознаградят. Вам больше не придется охранять это место и прятать ваши работы. — Возможно, — проговорил голос из темноты. — Но мне будет недоставать сладости мщения. Мы вместе неплохо потрудились за долгие столетия, верно? Близнецы поклонились. В волосах Эфиальта заблестели монеты, и Перси вдруг с тошнотворной уверенностью осознал, что некоторые из них — серебряные драхмы, точь-в-точь как та, которую Аннабет получила от своей матери. Девушка говорила ему, что в каждом поколении несколько детей Афины отправлялись на поиски пропавшей статуи «Афины Парфенос», и ни один не преуспел. «Мы вместе неплохо потрудились за долгие столетия…» Сотни монет в волосах Эфиальта — это трофеи, собранные за века. Перси представил, как Аннабет стоит одна в этом темном месте. Вот гигант забирает ее монету и добавляет к своей коллекции. Перси захотелось выхватить меч и организовать гиганту новую стрижку, начиная с шеи, но, будучи бесплотным, он мог только наблюдать. — Э-э-э… Ваша Милость, — нервно сказал Эфиальт. — Хотелось бы напомнить вам, что Гея пожелала оставить девчонку в живых. Конечно, вы можете ее мучить, свести с ума, делать, что хотите, но ее кровь должна пролиться на древние камни. Ее Милость зашипела. — Для этого можно использовать и других. — Д-да, — проблеял Эфиальт. — Но эта девчонка особенная, а мальчишка — сын Посейдона. Вы сами увидите, почему именно эти двое больше всего подходят для дела. Перси не понимал, что замышляют чудовища, но ему очень захотелось проломить пол, чтобы эти идиоты-близнецы в дурацких золотых рубашках провалились в тартарары. Он ни за что не позволит Гее проливать кровь, ни для каких делишек, и уж точно никому не позволит навредить Аннабет. — Посмотрим, — проворчала Ее Милость. — А теперь оставьте меня. Вы получите свой спектакль, а я… Я буду работать во тьме. Сон оборвался, и Перси подскочил на кровати. В дверном проеме стоял Джейсон и стучал по косяку. Вид у сына Юпитера был крайне измотанный. — Мы сели на воду, — сказал он. — Твоя очередь. Скрепя сердце Перси разбудил Аннабет. Он полагал, что даже тренер Хедж не станет возражать, если они поговорят после отбоя, ведь нужно сообщить ей информацию, которая может спасти ей жизнь. Они стояли на палубе одни, если не считать Лео, неизменно несущего вахту у штурвала. Паренек, наверное, был совершенно разбит, но он отказывался идти спать. — Не хочу, чтобы меня опять разбудила какая-нибудь Креветкогодзилла, — заявил он. Все пытались убедить Лео, что нападение сколопендры — не только на его совести, но он не слушал ни в какую. Перси понимал его состояние, за ним самим водился грешок не прощать себе своих ошибок. Было около четырех часов утра. Погода испортилась, стоял такой густой туман, что Перси не видел Фестуса на другом конце судна, и, несмотря на теплую погоду, с неба, точно занавес из нитей бус, сыпалась изморось. Море накатывало им навстречу двадцатифутовые волны, корабль болтало, и Перси слышал, как внизу, в ее каюте, на бедняжку Хейзел… тоже накатывает тошнота. Несмотря на все это, Перси радовался, что он снова окружен водой. Это куда лучше, чем лететь среди облаков, когда на тебя то и дело нападают плотоядные птицы и пегасы — топтатели энчилады. Они с Аннабет отошли к поручням, и юноша рассказал ей о своем сне. Перси не мог с уверенностью сказать, как девушка восприняла новости. Ее реакция оказалась даже страшнее, чем он ожидал: Аннабет не удивилась. Дочь Афины вглядывалась в туман. — Перси, ты должен мне кое-что пообещать. Не рассказывай остальным об этом сне. — Не рассказывать? Аннабет… — То, что ты видел, касается Метки Афины, — сказала девушка. — И если остальные узнают, это нам ничем не поможет, они только начнут волноваться, и мне будет труднее одной выполнить то, что до?лжно. — Аннабет, ты, наверное, шутишь. Та тварь в темноте, огромная комната с трескающимся полом… — Я знаю. — Ее лицо казалось неестественно бледным, и Перси предполагал, что отнюдь не из-за тумана. — Но я должна это сделать одна. Перси подавил растущую злость. Он не понимал, злится ли на Аннабет или на себя, потому что увидел тот сон, или на весь греко-римский мир, который как хотел влиял на историю человечества на протяжении пяти тысячелетий, и все ради того, чтобы по максимуму испоганить Перси Джексону жизнь. — Ты знаешь, что скрывается в этой пещере, — предположил он. — Это связано с пауками? — Да, — еле слышно ответила Аннабет. — Но тогда, как же ты вообще?.. — он осекся. Раз уж Аннабет что-то решила, спорить с ней было бесполезно. Он вспомнил ночь в штате Мэн три с половиной года назад, когда они спасли Нико и Бьянку ди Анджело. Аннабет взял в плен титан Атлант, и какое-то время Перси не знал, жива она или нет. Он отправился в путешествие через всю страну, чтобы спасти ее от титана. Те несколько дней стали самыми тяжелыми в его жизни — не только из-за сражений с чудовищами, но и из-за переживаний. Как же он сможет намеренно ее отпустить, зная, что она идет навстречу еще более грозной опасности? А потом его озарило: он тогда мучился несколько дней, а Аннабет жила в этом аду полгода, пока он где-то пропадал с потерей памяти. Его охватило чувство вины, он понял, что ведет себя эгоистично, стоя тут и споря с ней. Аннабет пришлось отправиться в это путешествие, потому что от его исхода может зависеть судьба мира. Но часть Перси хотела заявить: «Забудь о мире». Он не хотел потерять Аннабет. Перси смотрел в туман. Вокруг не было видно ни зги, но он прекрасно ориентировался в море: мог точно определить долготу и широту, знал, насколько глубок океан под ними и куда движутся течения. Знал, с какой скоростью идет корабль, и чувствовал скалы, мели и другие естественные опасности, поджидавшие их на пути. И все же слепота тревожила. С тех пор, как они сели на воду, на них еще ни разу не напали, но море явно изменилось. Перси бывал в Атлантическом и Тихом океанах, даже в заливе Аляска, но это море казалось древнее и могущественнее. Перси чувствовал, как под ним ворочаются слои воды. Все греческие и римские герои плавали в этих водах — от Геркулеса до Энея. Чудовища по-прежнему обитают в глубинах, волшебный туман так плотно их окутывает, что большую часть времени они спят; но Перси чувствовал, как они шевелятся, обеспокоенные присутствием греческой триремы с корпусом, обшитым небесной бронзой, чуя кровь полубогов. «Они вернулись, — говорили, наверное, чудища. — Наконец-то свежая кровь». — Мы недалеко от побережья Италии, — сказал Перси, главным образом, чтобы нарушить тишину. — Может, в сотне морских миль от устья Тибра. — Хорошо, — произнесла Аннабет. — К рассвету мы должны… — Стойте, — Перси показалось, что по его коже провели льдом. — Нам нужно остановиться. — Почему? — не поняла Аннабет. — Лео, стой! — завопил юноша. Слишком поздно. Из тумана вынырнуло другое судно и протаранило их лоб в лоб. За одно короткое мгновение Перси отметил случайные детали: другая трирема; черные паруса с намалеванной на них головой Медузы Горгоны; на носу корабля столпились огромные воины, не вполне люди, в греческих доспехах, с мечами и копьями наготове; бронзовый таран, закрепленный на уровне воды, ударяющий в корпус «Арго-II». Аннабет с Перси едва не вылетели за борт. Фестус выдул струю огня, и с десяток крайне удивленных воинов, вопя, попрыгали за борт, однако большая часть ринулась на борт «Арго-II». За поручни и мачту зацепились абордажные крюки, в доски корпуса вонзились железные «кошки». К тому времени, как к Перси снова вернулась способность соображать, враги их окружили. Из-за тумана и темноты сложно было сказать наверняка, но нападавшие походили на человекоподобных дельфинов (или дельфиноподобных людей). У некоторых были вытянутые серые рыла, другие держали мечи корявыми плавниками, третьи ковыляли на частично сросшихся ногах, у четвертых вместо стоп росли ласты, напомнившие Перси клоунские ботинки. Лео зазвонил в тревожный колокол и кинулся к ближайшей баллисте, но на него бросилась целая куча стрекочущих воинов-дельфинов. Аннабет и Перси встали спина к спине, как делали уже много раз, и вытащили оружие. Перси попытался призвать волны, надеясь, что сможет раздвинуть корабли или даже опрокинуть вражеское судно, но ничего не случилось. Как будто что-то отталкивало его волю и вырывало море из-под его контроля. Он поднял Анаклузмос, готовясь сражаться, но они безнадежно проигрывали численностью. Несколько десятков воинов опустили копья и взяли ребят в кольцо, благоразумно держась на расстоянии удара от меча Перси. Люди-дельфины открывали свои пасти, пересвистывались и что-то лопотали. Раньше Перси не представлял, как ужасны на вид дельфиньи зубы. Юноша напряженно размышлял. Может, он сумеет вырваться из круга и уничтожить парочку нападавших, но остальные наверняка насадят их с Аннабет на копья. По крайней мере, воины, кажется, не собирались убивать их сразу. Они удерживали ребят на месте, пока остальные головорезы хлынули вниз и принялись обшаривать корабль. Перси слышал, как они вламываются в каюты и дерутся с его друзьями. Даже если остальные полубоги успели вовремя проснуться, у них не было шансов против такой огромной банды. По палубе протащили полубессознательного, стонущего Лео и швырнули на груду веревок. Внизу шум борьбы постепенно стихал. Либо остальных скрутили, либо… Перси даже думать об этом не хотел. Круг копий разомкнулся: воины пропустили кого-то внутрь. Выглядел новоприбывший как человек, но по тому, как расступались перед ним дельфины, Перси заключил, что это главарь. Он был одет в греческие боевые доспехи — сандалии, килт и наголенники, нагрудник, украшенный тщательно выполненными изображениями морских чудовищ, — и все это было сделано из золота. Даже меч, греческий клинок, похожий на Анаклузмос, был не бронзовым, а золотым. «Золотой мальчик, — подумал Перси, вспомнив свой сон. — Им придется встретиться с золотым мальчиком». Больше всего Перси нервировал шлем того парня: забрало было сделано в форме маски, напоминающей голову горгоны: кривые клыки, страшный оскал, а вместо волос — извивающиеся вокруг лица золотые змеи. Перси когда-то сталкивался с горгонами и заметил, что сходство (на его вкус, пожалуй, даже слишком сильное) налицо. Аннабет повернулась и встала с ним плечом к плечу. Перси подавил порыв обнять ее, защитить, так как опасался, что дочь Афины этого не одобрит. К тому же он не хотел показывать парню в золотом, что Аннабет — его девушка. Не стоит выдавать врагу свои слабости, они и так уже попались. — Кто вы? — спросил Перси. — Что вам нужно? Воин в золотом тихо засмеялся и, прежде чем Перси успел отреагировать, одним молниеносным движением клинка выбил Анаклузмос у него из рук, так что меч улетел в море. С таким же успехом воин мог бросить туда легкие Перси, потому что у юноши вдруг перехватило дыхание. Его еще никогда не обезоруживали так легко. — Ну, здравствуй, братец. — У воина в золотом оказался низкий густой голос с причудливым акцентом, возможно, жителя Ближнего Востока, казавшийся смутно знакомым. — Всегда рад ограбить нашего брата, сына Посейдона. Я — Хрисаор, Золотой Меч. Что же до того, чего я хочу… — Золотая маска повернулась к Аннабет. — Ну, это просто. Я хочу все, что есть у тебя. Сердце Перси бешено колотилось, когда он смотрел, как Хрисаор расхаживает взад-вперед, пристально рассматривая их, точно премированный скот. С десяток его дельфиноподобных воинов продолжали держать ребят в кольце, целясь копьями прямо в грудь Перси, а десятки других разбойников обыскивали корабль, так что снизу доносился грохот и треск ломаемых вещей. Один из бандитов протопал вверх по лестнице с ящиком амброзии в руках, другой тащил охапку стрел от баллисты и ящик с греческим огнем. — Осторожнее с этим! — предупредила Аннабет. — Этого достаточно, чтобы оба наших корабля взлетели на воздух. — Ха! — хохотнул Хрисаор. — Мы все знаем про греческий огонь, девочка. Не волнуйся. Мы тысячелетиями грабили и топили корабли в Mare Nostrum. — Я уже где-то слышал такой акцент, — сказал Перси. — Мы встречались раньше? — Не имел удовольствия. — Золотая маска горгоны скалилась на них, так что невозможно было проследить за выражением лица Хрисаора. — Но я все о тебе слышал, Перси Джексон. О да, молодой человек, который спас Олимп. И его верная закадычная подруга Аннабет Чейз. — Никакая я не закадычная подруга, — прорычала Аннабет. — Кстати, Перси, тебе знаком его акцент, потому что он говорит, как его мать. Мы ее убили в Нью-Джерси. Перси нахмурился. — Я совершенно точно уверен, что с таким акцентом в Нью-Джерси не говорят. А кто его?.. Ой. Все встало на свои места. Кабачок садовых гномов тетушки Эм — логово Медузы Горгоны. Она тоже говорила с таким чудным акцентом, по крайней мере, до тех пор, пока Перси не отрубил ей голову. — Твоя мать — Медуза? — спросил он. — Чувак, не повезло же тебе. Судя по горловому звуку, раздавшемуся под маской, теперь Хрисаор тоже рычал. — Ты такой же наглый, как и первый Персей, — проговорил он. — Но ты прав, Перси Джексон. Мой отец — Посейдон, а Медуза — моя мать. После того, как эта так называемая богиня мудрости превратила Медузу в чудовище… — Золотая маска повернулась к Аннабет: — Это же вроде твоя мать, если не ошибаюсь… Двое детей Медузы оказались в ее утробе, как в ловушке, не в состоянии родиться. И когда настоящий Персей отрубил Медузе голову… — Дети вырвались на свободу, — припомнила Аннабет. — Пегас и ты. Перси моргнул. — Значит, твой брат — крылатый конь. Но при этом ты мой сводный брат, а значит, все летающие кони в мире мои… Ты это знал? Ладно, проехали. Он уже давно усвоил, что не стоит слишком углубляться в хитросплетения родственных отношений богов, выясняя, кто кому и кем приходится. После того, как у него появился сводный брат-циклоп Тайсон, Перси решил, что двоих в его семье достаточно. — Но если ты ребенок Медузы, — продолжал он, — почему я никогда о тебе не слышал? Хрисаор с раздражением вздохнул. — Когда твой брат — Пегас, привыкаешь, что про тебя самого забывают. «Ой, смотрите: крылатая лошадь!» Разве кому-то есть дело до меня? Нет! — Он поднял меч, так что его острие нацелилось прямо Перси в глаз. — Но не стоит меня недооценивать. Мое имя означает «золотой меч» неспроста. — «Имперское золото»? — предположил Перси. — Ха! «Колдовское золото», да. Впоследствии римляне прозвали его имперским золотом, но до меня никто еще не сражался таким клинком. Мне полагалось стать самым знаменитым героем всех времен! Но, поскольку сказители легенд решили меня игнорировать, я стал злодеем — надо же использовать свое наследие. Будучи сыном Медузы Горгоны, я мог внушать ужас, а будучи сыном Посейдона — править морями! — Ты стал пиратом, — резюмировала Аннабет. Хрисаор развел руками, и Перси это вполне устраивало, потому что острие меча больше не целилось ему в глаз. — Самым лучшим пиратом, — провозгласил Хрисаор. — Я бороздил эти воды веками и подстерегал всех полубогов, которым хватило глупости сунуться в Mare Nostrum. Теперь это моя территория, и все, что у вас есть, — тоже мое. Один из воинов-дельфинов выволок на палубу тренера Хеджа. — А ну отпусти меня, ты, тунец-переросток! — ревел Хедж. Он попытался лягнуть воина, но его копыто только впустую звякнуло по доспеху пирата. Судя по вмятинам в форме копыт, украшавшим нагрудник и шлем дельфина, это была далеко не первая попытка тренера освободиться. — А, сатир, — протянул Хрисаор. — Маленький, старый и жилистый, но циклопы прекрасно заплатят за такую закуску. Посадите его на цепь. — Я вам не козлятина к столу! — запротестовал Хедж. — И заткните ему рот, — добавил Хрисаор. — Ах ты мелкий позолоченный… — дальнейших оскорблений Хеджа никто не услышал, поскольку дельфин заткнул ему рот куском грязной парусины. Тренера моментально скрутили, как теленка на родео, и бросили к остальной добыче, а прихватили пираты немало: деревянные ящики с провизией, запасное оружие, даже волшебный холодильничек из кают-компании. — Вы не можете этого сделать! — закричала Аннабет. Смех Хрисаора гулким эхом загудел под его шлемом. «Интересно, — подумал Перси, — он просто страшно обезображен или может обращать в камень взглядом, как мамочка?» — Я могу делать все, что захочу, — сказал Хрисаор. — Мои воины отлично натренированы. Они злые, беспощадные… — Дельфины, — заметил Перси. Хрисаор пожал плечами: — Да, а что тут такого? Несколько тысячелетий назад им не повезло: они похитили не того парня. Некоторые из их команды превратились в дельфинов полностью, остальные сошли с ума, но эти… эти выжили, став гибридами. Когда я нашел их под водой и предложил им новую жизнь, они стали моей верной командой. Они ничего не боятся! Один из воинов нервно застрекотал, обращаясь к предводителю. — Да-да, — прорычал Хрисаор. — Они боятся одного существа, но это едва ли имеет значение, ведь его здесь нет. В мозгу у Перси возникла какая-то идея и засвербила где-то в районе основания черепа, но не успел он ухватить эту мысль, как по лестнице поднялись новые воины-дельфины, таща за собой остальных его друзей. Джейсон был без сознания, судя по синякам на лице, он сопротивлялся. Алекс, Хейзел и Пайпер связали руки и ноги, а дочери Афродиты еще и рот заткнули — очевидно, дельфины уже выяснили, что она владеет волшебным даром убеждения, а дочь Гестии облили водой и походу ледяной потому что она дрожала от холода, дельфины походу так сообразили что Алекс огнеопастна. Не хватало только Фрэнка, хотя у пары дельфинов на мордах виднелись многочисленные следы пчелиных укусов. Неужели Фрэнк сумел превратиться в рой пчел? Перси надеялся, что так и есть. Если здоровяк на свободе, где-то за пределами корабля, это стало бы их преимуществом, если только Перси придумает, как с ним связаться. — Прекрасно! — торжествовал Хрисаор. Он приказал воинам положить Джейсона рядом с самострелами, потом оглядел девушек, точно ему их подарили на Рождество, так что Перси заскрипел зубами. — Парень для меня бесполезен, — заявил Хрисаор. — Но мы можем договориться с ведьмой Цирцеей, она купит женщин в качестве рабынь или учениц, в зависимости от их навыков. Но только не тебя, красотка Аннабет. — Нифига, тебе! - прокричала Алекс -Не пойду я к этой Цирцее! И вообще рабство запрещено законом! Перси почувствовал шевеление в кармане джинсов — его ручка вернулась на место. Теперь нужно только отвлечь разбойников, чтобы вытащить меч. Возможно, если он сумеет быстро вывести из строя Хрисаора, команда запаникует. Жаль, что он не знает его слабостей, обычно Аннабет обеспечивала его такого рода информацией, но, очевидно, что про этого пирата не сложено никаких легенд, так что здесь не помогла бы даже дочь Афины. Золотой воин поцокал языком. — О, Аннабет, как печально, что ты не останешься со мной, я был бы счастлив. Но тебя и твоего друга Перси заказали. Некая богиня дает приличную награду за вашу поимку, по возможности живыми, хотя о нанесении вам увечий она ничего не говорила. В этот миг Пайпер устроила необходимую им суматоху. Она так громко взвыла, что было слышно даже через кляп, а потом упала в обморок на ближайшего охранника, сбив его с ног. Хейзел моментально все поняла и, рухнув на палубу, принялась брыкаться, словно занималась аэробикой. Алекс вспыхнула, похоже вода не мешала ей становится ходячим факелом. Но вот мокрые веревки не желали гореть. Перси выхватил Анаклузмос и сдернул с ручки колпачок, с таким расчетом, чтобы появившийся клинок проткнул Хрисаору горло. Однако пират оказался невероятно быстр. Он увернулся и парировал удар, а воины-дельфины отбежали в сторону, чтобы присматривать за пленниками и дать своему вожаку место для боя. Они стрекотали и пищали, подбадривая его, и Перси окатило жуткое подозрение, что команда привыкла к таким развлечениям. Пираты думали, что их главарь в полной безопасности. Перси еще не доводилось скрещивать мечи с таким противником, с тех пор как… с тех пор, как он бился с богом Аресом. Хрисаор был так же хорош. Многие способности Перси за годы значительно возросли, но теперь он запоздало осознал, что искусство боя на мечах не входит в их число. По сравнению с таким противником, как Хрисаор, он слишком медленно двигался. Они наскакивали друг на друга и отступали, кололи и парировали. Сам того не желая, Перси слышал голос Луки Кастеллана, своего первого учителя фехтования из Лагеря полукровок, отрывисто дающий ему указания, но это не помогло. Золотая маска горгоны действовала подавляюще. Теплый туман, скользкие доски палубы, стрекотание воинов — все это отвлекало. Краем глаза Перси заметил, что один из людей-дельфинов приставил к горлу Аннабет нож, на случай, если она захочет прибегнуть к какой-нибудь хитрости. Он сделал ложный выпад и ударил, целясь Хрисаору в живот, но пират, предугадав удар, снова выбил меч у Перси из рук, и опять Анаклузмос улетел в море. Хрисаор от души рассмеялся. Он даже не запыхался. Острие его золотого меча уперлось Перси в грудь. — Неплохая попытка, — сказал пират. — Но теперь вас закуют в цепи и отправят к прислужникам Геи, они там ждут не дождутся возможности пролить вашу кровь и разбудить богиню. Ничто так не способствует появлению гениальных идей, как полный провал. Перси стоял, обезоруженный и побежденный, и в голове у него формировался план. Он так привык, что у Аннабет всегда можно узнать все о греческих легендах, что немного растерялся, самостоятельно вспомнив кое-что полезное. Однако действовать нужно быстро, нельзя допустить, чтобы с его друзьями что-то случилось. Больше он не потеряет Аннабет, Хрисаора ему не победить — по крайней мере, в поединке один на один. Но без своей команды… если на него нападут сразу несколько полубогов, может, они его одолеют. Как справиться с командой Хрисаора? Перси сложил два и два: тысячелетия назад пиратов превратили в дельфинов, когда они похитили не того человека. Перси знал эту историю. Черт, «не тот человек» грозился превратить его самого в дельфина. Когда Хрисаор сказал, что команда ничего не боится, один из дельфинов нервно его поправил, и сын Медузы произнес: «Да, но его здесь нет». Перси быстро глянул в сторону кормы и увидел, что снова превратившийся в человека Фрэнк прячется за баллистой и ждет. Перси с трудом сдержал улыбку. Считалось, что здоровяк неуклюж и бесполезен, однако он всегда оказывался в нужном месте именно тогда, когда был необходим Перси. Девушки… Фрэнк… Холодильник. Идея явно сумасшедшая, но, как обычно, другой у Перси не было. — Ладно! — прокричал он так громко, что все посмотрели на него. — Забирайте нас, если наш капитан вам позволит. Хрисаор повернул в его сторону голову в золотом шлеме. — Какой еще капитан? Мои люди обыскали корабль и больше никого не нашли. Перси заломил руки в драматическом жесте. — Бог появляется только когда сам того захочет, но он — наш предводитель. Он управляет нашим лагерем полубогов, верно, Аннабет? Дочь Афины тут же энергично закивала: — Да! Мистер Д., великий Дионис! Волна неуверенного стрекотания пробежала по рядам дельфинов, один даже выронил меч. — Стой на месте! — заорал Хрисаор. — Нет на этом корабле никакого бога, они просто хотят вас напугать. — О, вам стоило бы бояться! — Перси окинул пиратов полным сочувствия взглядом. — Дионис сильно разгневается на вас за то, что вы нас задерживаете. Вы разве не заметили, что девушки впали в безумие, насланное богом вина? Алекс, Хейзел и Пайпер уже какое-то время сидели на палубе, и изумленно таращились на Перси, но когда юноша снова многозначительно на них посмотрел, забились и стали извиваться, как рыбы. Люди-дельфины, давя друг друга, шарахнулись в стороны, стараясь отодвинуться от своих пленниц. — Вранье! — взревел Хрисаор. — Заткнись, Перси Джексон, директора твоего лагеря здесь нет, его отозвали на Олимп, это общеизвестно. — Так ты признаешь, что Дионис — наш директор? — уточнил Перси. — Он им был, — уточнил Хрисаор. — Все это знают. Перси указал на воина в золотом, как будто тот только что себя выдал. — Вот видите? Мы обречены. Если не верите мне, давайте посмотрим, что лежит в переносном холодильнике! Перси кинулся к волшебной морозильной камере. Никто не попытался его остановить. Он пинком открыл крышку и принялся разгребать лед. Должна же была хоть одна остаться. Пожалуйста. И его усилия увенчались успехом: во льду поблескивала серебряная с красным банка содовой. Юноша помахал ею перед воинами-дельфинами, точно разбрызгивая на них отраву от клопов, и закричал: — Берегитесь! Это любимый напиток бога. Трепещите пред лицом диетической «колы»! Люди-дельфины запаниковали. Они в любую минуту были готовы обратиться в бегство, и Перси это понял. — Бог захватит ваш корабль, — предупредил он. — Закончит ваше превращение в дельфинов или сведет вас с ума, а может, превратит в сумасшедших дельфинов! Ваша единственная надежда — уплыть прямо сейчас! — Нелепость! — Голос Хрисаора сорвался на визг. Казалось, он не знает, кому грозить мечом — Перси или собственной команде. — Спасайтесь! — предостерегал Перси. — А то будет слишком поздно! Потом ахнул и указал туда, где прятался Фрэнк. — О нет! Фрэнк превращается в чокнутого дельфина! Ничего не произошло. — Я говорю, — повторил Перси, — Фрэнк превращается в чокнутого дельфина! Откуда ни возьмись показался Фрэнк. Он шел, спотыкаясь, хватаясь за горло, и в целом демонстрировал недюжинный актерский талант. — О нет, — прохрипел он, — точно следуя указаниям суфлера. — Я превращаюсь в чокнутого дельфина. И начал трансформироваться: нос вытянулся, как хобот, кожа стала лоснящейся и серой. Уже в виде дельфина он упал на палубу и забил хвостом по доскам. Пиратская шайка разбежалась кто куда. Стрекоча и пощелкивая, разбойники побросали оружие, забыв про пленников, не обращая внимания на приказы Хрисаора, и попрыгали за борт. В этой суматохе Аннабет быстро перерезала путы Хейзел, Алекс, Пайпер и тренера Хеджа. За считаные секунды Хрисаор остался один, и его окружили. У Перси и его друзей из оружия остался только нож Аннабет опыта Хеджа, и огонь Алекс, но кровожадное выражение их лиц подсказало Хрисаору, что он обречен. Пират попятился к поручням. — Это еще не конец, Перси Джексон, — прорычал он. — Я отомщу… Тут ему пришлось прерваться, потому что Алекс похоже, наскучили его длинные речи. Огромная струя огня может положить конец любому спору. Один залп огня, и золотая маска расплавилась. Хрисаор завопил, тут же закрыв лицо руками, и свалился в воду. Ребята подбежали к поручням. Хрисаор исчез. Перси подумал, а не пуститься ли за ним в погоню, но он не знал эти воды и не хотел снова столкнуться с этим парнем один на один. — Это было просто здорово! — Аннабет его поцеловала, и настроение у юноши моментально улучшилось. — Это от безнадежности, — поправил ее Перси. — Да, надо избавиться от пиратской триремы. — Сожжем ее? — спросила Алекс с кровожадной ухмылочкой. Перси посмотрел на банку диетической «колы», которую по-прежнему держал в руке. — Нет. У меня есть идея получше. Это заняло больше времени, чем рассчитывал Перси. Пока ребята работали, он осматривал морскую гладь, на случай, если Хрисаор со своими пиратами надумает вернуться, но они не вернулись. Выпив немного нектара, Лео смог подняться на ноги. Пайпер обработала раны Джейсона, но, несмотря на их жуткий вид, все оказалось не так страшно. Юноша больше стыдился того, что снова дал себя схватить, и Перси его понимал. Ребята переносили все вещи на прежние места и прибирались после нападения, а тренера Хеджа запустили на вражеский корабль, где он в свое удовольствие крушил все подряд своей бейсбольной битой. Когда сатир закончил, Перси сгрузил вражеское оружие обратно на пиратский корабль. Их кладовая ломилась от сокровищ, но Перси настоял на том, чтобы ничего не трогать. — Я чувствую, что у них на борту золота где-то на шесть миллионов долларов, — сказала Хейзел. — Да еще алмазы, рубины… — Шесть ми-миллионов? — Фрэнк начал заикаться. — Оставьте, — велел Перси. — Это часть подношения. — Подношения? — переспросила Хейзел. — Угу, — кивнул Перси. — Канзас. Джейсон заухмылялся, он ведь тоже был с ними, когда они встретили бога вина. — Безумие. Но мне это нравится. В конце концов Перси прошел на борт пиратского корабля и открыл кингстоны. Предварительно он попросил Лео просверлить несколько дополнительных отверстий в днище корпуса, использовав свои волшебные инструменты, что Лео с удовольствием и сделал. Члены экипажа «Арго-II» собрались у поручней и перерезали веревки абордажных крюков. Пайпер принесла свой новый рог изобилия и, следуя указаниям Перси, пожелала, чтобы из него пролился дождь банок диетической «колы». Банки полились рекой, как из пожарного шланга, завалил всю палубу пиратского корабля, и он начал погружаться. Перси думал, что на это уйдет несколько часов, но под весом банок и морской воды корабль затонул на удивление быстро. — Дионис, — воззвал Перси, поднимая над головой то что осталось от золотой маски Хрисаора. — Или Бахус… не важно. Ты помог свершиться этой победе, хоть тебя здесь и не было. Твои враги дрожали, услышав твое имя… или название твоей диетической «колы», кто знает. Так что спасибо тебе. Слова дались ему с трудом, но Перси умудрился ими не подавиться. — Мы приносим тебе в дар этот корабль в качестве подношения. Надеемся, что оно тебе понравится. — Шесть миллионов золотом, — пробормотала Алекс погладив синяк под глазом. — Лучше пусть ему понравится. — Ш-ш-ш, — одернула ее Хейзел. — Драгоценные металлы не так хороши, как тебе кажется, поверь мне. Перси забросил золотую маску на борт судна, которое погружалось все быстрее, а на уровне грузового отсека из весельных портов триремы забила, пузырясь, коричневая газированная жидкость, окрасив море в пенистый коричневый цвет. Перси вызвал волну, и она захлестнула вражеское судно, а Лео направил «Арго-II» прочь от места затопления корабля. — А это разве не загрязнение окружающей среды? — спросила Пайпер. — Я бы не стал из-за этого переживать, — ответил Джейсон. — Если Бахусу понравится подношение, корабль просто испарится. Перси не знал, произойдет ли это, но чувствовал, что сделал все, что мог. Он не верил, что Дионис услышал их, и тем более не верил, что бог станет им помогать в борьбе с гигантами, но попытка не пытка. «Арго-II» взял курс на юг и теперь двигался сквозь туман. Перси решил, что есть, по крайней мере, один положительный итог его боя с Хрисаором: он чувствовал себя настолько униженным, что даже смог себя заставить принести подношение этому винному пижону. После встречи с пиратами друзья решили пролететь остаток пути до Рима. Джейсон настоял, что уже достаточно оправился и готов стоять на часах вместе с тренером Хеджем. Сатир так зарядился адреналином, что при каждом попадании корабля в воздушную яму размахивал битой и вопил: «Умрите!» До рассвета еще оставалась пара часов, поэтому Джейсон предложил Перси пойти немного поспать. — Все нормально, старик, — убеждал он. — Дай и другим шанс спасти корабль, а? Перси согласился, но, улегшись на кровать, долго не мог заснуть. Он рассматривал покачивающийся на потолке бронзовый фонарь и думал о том, как легко Хрисаор одолел его на мечах. Золотой воин мог убить его одной левой, однако оставил Перси в живых только из-за того, что кое-кто другой хотел заплатить за привилегию убить его позже. Перси чувствовал себя так, словно в щель между его доспехами вонзилась стрела. Как если бы на нем все еще пребывало благословение Ахиллеса, а кто-то нашел его слабое место. Чем старше он становился, чем дольше выживал, будучи полукровкой, тем больше его друзья им восхищались. Они от него зависели и полагались на его силу. Даже римляне подняли его на щите, сделали претором, а ведь они знали его всего несколько недель. Но Перси не ощущал в себе особых сил. Чем более героические поступки он совершал, тем больше понимал, как ограничены его возможности. Он чувствовал себя обманщиком. «Я не такой потрясающий, как вы думаете», — хотелось ему закричать своим друзьям. Ведь его поражения, вроде сегодняшнего, это подтверждали. Может, он из-за этого стал бояться задохнуться? Не столько боялся утонуть в земле или в воде, сколько захлебывался в ожиданиях других, которые он не оправдывал, а они буквально накрывали его с головой. Ух ты… Когда он начал это обдумывать, то понял, что слишком много времени проводил с Аннабет. Афина однажды сказала ему о его фатальном недостатке: будто бы он слишком предан друзьям. Он бросился бы спасать друга, невзирая ни на что, даже если это стало бы причиной конца света. В то время Перси просто отмахнулся от этой мысли. Разве верность — это плохо? К тому же до появления титанов все как-то улаживалось: он спас друзей и победил Кроноса. Однако сейчас Перси начал задумываться. Он бы с радостью прыгнул в пасть любому чудовищу, богу или гиганту, чтобы только уберечь друзей, но что, если это не его задача? Что, если это должен сделать кто-то другой? Эту идею оказалось оченьсложно принять. Ему всегда было трудно уступать даже в мелочах, например, когда нужно отдать Джейсону очередное дежурство. Он не хотел ни на кого полагаться, не хотел, чтобы кто-то пострадал, защищая его. Так поступила его мама: жила с мерзким жирным смертным мужиком, потому что думала, что таким образом спасет Перси от чудовищ. Его лучший друг Гроувер защищал Перси почти целый год, прежде чем Перси наконец узнал, что он полубог, и Гроувера едва не убил Минотавр. Перси больше не ребенок и не хочет, чтобы кто-то, кого он любит, рисковал ради него, он сам должен обладать достаточной силой, чтобы быть защитником, но теперь вынужден позволить Аннабет в одиночестве следовать за Меткой Афины, зная, что на этом пути ее может подстерегать смерть. Если придется выбирать — спасти Аннабет или выполнить возложенную на них задачу, — сможет ли Перси выбрать второе? Наконец усталость взяла верх, и он заснул, но в кошмарах слышал раскаты грома — это смеялась богиня земли Гея. Перси снилось, что он стоит у дверей Большого дома в Лагере полукровок. На склоне Холма полукровок появилось спящее лицо Геи — ее крупные черты сложились из теней на траве, губы не двигались, но голос богини эхом прозвучал над долиной. «Так, значит, это твой дом, — прошептала Гея. — Посмотри на него в последний раз, Перси Джексон. Лучше бы ты вернулся сюда, тогда ты, по крайней мере, мог бы умереть вместе со своими товарищами, когда придут римляне. А теперь твоя кровь прольется вдалеке от дома, на древние камни, и я пробужусь». Земля задрожала. На вершине Холма полукровок загорелась сосна Талии. По долине пронеслась разрушительная волна — трава превратилась в песок, лес рассыпался золой, домики полубогов и Большой дом сгорели дотла. Когда дрожь прекратилась, Лагерь полукровок походил на пустошь, оставшуюся после атомного взрыва. Остался только портик, где стоял Перси. Рядом с ним прах закрутился и образовал женскую фигуру: закрытые, как у лунатика, глаза; одежды темно-зеленые, с золотыми и белыми пятнами, как будто солнце светит сквозь листву; волосы черные, точно распаханная почва. Лицо прекрасно, но даже с мечтательной улыбкой на устах богиня казалась холодной и сдержанной. Перси показалось, что она с точно такой же улыбкой будет смотреть, как умирают полубоги и горят города. — Когда я снова приберу к рукам землю, — сказала Гея, — то навсегда оставлю это место бесплодным, как напоминание о вашем племени и о том, насколько бессильны вы оказались предо мной. Не важно, когда ты проиграешь, моя милая маленькая пешка, и кому — Форкию ли, Хрисаору или моим дорогим близнецам. Ты проиграешь, а я пожру тебя. Теперь у тебя только один выбор… умрешь ли ты один? Приходи ко мне добровольно, приведи девчонку, тогда, возможно, я пощажу это место, которое ты так любишь. А иначе… Гея открыла глаза. В них плескались зелень и чернота, глубокие, как земная кора. Гея видела все, терпение ее было бесконечным. Она просыпалась медленно, но когда она проснется, никто не совладает с ее мощью. Кожу Перси начало покалывать, руки онемели. Он посмотрел вниз и понял, что рассыпается в пыль, как все чудовища, которых он всю жизнь убивал. — Приятного времяпрепровождения в Тартаре, моя маленькая пешка, — промурлыкала Гея. Металлический звон «ДОН-ДОН-ДОН» вырвал Перси из объятий сна, он распахнул глаза и сообразил, что корабль выпускает шасси. В дверь постучали, и внутрь просунулась голова Алекс. Синяк у нее под глазом побледнел, голубые глаза возбужденно блестели. — Эй, старик, — сказала она, — мы приземляемся в Риме. Клянусь, тебе стоит это видеть. Небо сверкало синевой, точно гроз в мире не существовало. Солнце поднималось над холмами вдалеке, так что все под ними осветилось и заблестело, будто город Рим только что отполировали в автомойке. Перси видел большие города, в конце концов, он родился в Нью-Йорке, но при виде раскинувшегося под ними Рима у него сдавило горло и стало трудно дышать. Казалось, городу наплевать на границы и географию: он протянулся по холмам и долинам, перепрыгнул через Тибр десятками мостов и раскинулся до самого горизонта. По лоскутному одеялу районов зигзагами метались улицы и аллеи, без всякой логики и симметрии, рядом со стеклянными офисными зданиями зияли свежевыкопанные котлованы. Древний собор соседствовал с современным футбольным стадионом, а между ними выстроился ряд древнеримских колонн. В некоторых районах старые оштукатуренные виллы сбились в кучу между вымощенными булыжником улицами, так что если Перси смотрел только туда, казалось, что он перенесся на тысячи лет назад. Повсюду были пьяццы [Площадь, открытое пространство, окруженное строениями.] и забитые машинами улочки. Тут и там виднелись парки, в которых пальмы умудрялись соседствовать с соснами, можжевельником и оливами, как будто Рим не мог решить, к какой же части света он принадлежит, а может, он до сих пор верил, что весь мир принадлежит Риму. Перси казалось, что город знает про его сон, в котором ему явилась Гея. Знает, что богиня собирается стереть с лица земли всю человеческую цивилизацию, и этот город, простоявший тысячи лет, возражает ей: «Хочешь меня разрушить, Лицо-из-Грязи? Ну, попробуй». Другими словами, их встретил этакий тренер Хедж среди смертных городов, только выше ростом. — Мы сядем вон в том парке, — объявил Лео, указывая на широкую массу зелени, из которой кое-где торчали пальмы. — Давайте надеяться, что волшебный туман замаскирует нас под голубей или что-то в этом роде. Перси пожалел, что с ними нет Талии, сестры Джейсона. Она всегда умела управлять туманом, чтобы заставить людей видеть то, что нужно ей. Перси никогда не был хорош в этих премудростях, он просто повторял про себя: «Не смотрите на меня», надеясь, что римляне под ними не заметят огромную бронзовую трирему, совершающую посадку в их городе в самый час пик. Кажется, это сработало, потому что нигде не было видно машин, съезжающих с дорог в кюветы, а римляне не указывали пальцами в небо и не вопили: «Пришельцы!» «Арго-II» приземлился на зеленое поле, и весла втянулись в порты. Кругом шумели машины, но в самом парке было тихо и безлюдно. Слева от них уходила под уклон зеленая лужайка, упиравшаяся в край леса. Там росли какие-то странного вида сосны с тонкими, прихотливо изогнутыми стволами: на высоте тридцати-сорока футов их ветви начинали бурно разрастаться во все стороны, создавая своеобразный полог, в тени которого угнездилась старая вилла. Сосны напомнили Перси деревья из сказок доктора Сьюза, которые в детстве читала ему мама. Справа от них, обвиваясь вокруг вершины холма, протянулась кирпичная стена с бойницами для лучников на самом верху — может, средневековая полоса обороны, а может, древнеримская, кто знает. К северу, примерно в миле от них, над скачущими вверх-вниз, как на стиральной доске, крышами города виднелась верхушка Колизея, похожая как две капли воды на фотографии в путеводителях. И тут у Перси задрожали ноги: он и правда здесь. До сих пор он думал, что его путешествие на Аляску было очень необычным, но сейчас он стоял в самом сердце древней Римской империи, вражеской территории для любого греческого полубога. В некотором смысле это место повлияло на его жизнь не меньше, чем Нью-Йорк. Джейсон указал на основание стены с бойницами — там имелось нечто вроде туннеля, в глубь которого вела лестница. — Думаю, я знаю, где мы, — сказал он. — Это гробница Сципионов. Перси нахмурился. — Сципион… Пегас Рейны? — Нет, — вставила Аннабет. — Это знатный римский род и… ух ты, здесь просто потрясающе. Джейсон кивнул. — Когда-то я изучал карты Рима. Всегда хотел сюда приехать, но… Никто не стал заканчивать предложение. Глядя на своих друзей, Перси видел, что они поражены не меньше его. Они это сделали: приземлились в Риме. В том самом Риме. — Каков наш план? — спросила Хейзел. — У Нико осталось время до заката — в лучшем случае, а этот город сегодня собираются разрушить. Перси встряхнулся, сбросив с себя оцепенение. — Ты права. Аннабет… Ты знаешь, куда нужно идти, если верить твоей бронзовой карте? Серые глаза девушки потемнели, как небо перед грозой, и Перси интерпретировал это как: «Помни, что я тебе говорила, дружок. Держи свой сон при себе». Вслух дочь Афины сказала: — Да. Это на реке Тибр. Думаю, я смогу найти это место, но мне следует… — Взять меня с собой, — закончил за нее Перси. — Точно, ты права. Аннабет гневно на него посмотрела. — Это не… — Безопасно… — подхватил юноша. — Не безопасно полубогу бродить одному по Риму. Я пойду с тобой до Тибра. Если повезет, встретим этого речного бога Тиберина, и тогда нам пригодится то письмецо с рекомендациями. Возможно, он тебе поможет или что-то посоветует. А уж оттуда пойдешь одна. Последовал молчаливый обмен взглядами, но Перси не поддался. Когда они с Аннабет начали встречаться, его мама вбила это ему в голову: «Свою спутницу следует провожать до двери, это вопрос вежливости». Если это правда, он просто продемонстрирует хорошие манеры, проводив Аннабет к началу ее эпического одиночного похода в один конец. — Ладно, — пробормотала Аннабет. — Хейзел, теперь, когда мы в Риме, ты сможешь определить местонахождение Нико? Хейзел моргнула, как будто выходя из транса, в который ее ввела молчаливая пикировка Перси и Аннабет. — Э-э-э… Надеюсь, смогу, если окажусь недалеко от того места. Мне придется походить по городу. Фрэнк, ты не мог бы пойти со мной? — Разумеется. А, и еще... — добавил Фрэнк. — Будет неплохо, если ты — он показал на Лео - тоже пойдеш. Рыбокентавры сказали, что понадобится твоя помощь, чтобы разобраться с какой-то механикой. — Ага, — откликнулся Лео,  Пайпер вытащила кинжал и положила на поручни. — Мы можем охранять корабль. Я посмотрю, что мне покажет Катоптрис. Но, Хейзел, если вы с ребятами найдете место, где прячут Нико, не лезьте туда одни, возвращайтесь и позовите нас. Нам всем придется сражаться с гигантами. Однако она не произнесла очевидного: даже если сражаться будут все, их сил не хватит, если только на их сторону не встанет какой-то бог. Перси решил не поднимать этот вопрос. — Хорошая идея, — поддержал он. — Как насчет встретиться здесь же часов… во сколько? — В три пополудни? — предложил Джейсон. — Полагаю, это крайний срок для встречи, если мы по-прежнему надеемся сразиться с гигантами и спасти Нико. Если случится что-то непредвиденное, постарайтесь послать радужное сообщение богини Ириды. Остальные закивали, соглашаясь, но Перси заметил, что некоторые украдкой глянули на Аннабет. Еще одна вещь, о которой никто не хотел говорить: у Аннабет будет другое расписание. Может, она вернется к трем часам, может, вернется гораздо позже или никогда. Но она пойдет одна на поиски «Афины Парфенос». Тренер Хедж проворчал: — Стало быть, у меня будет время поесть кокосов… то есть вытащить кокосы из корпуса корабля. Перси, Аннабет… Я не одобряю то, что вы уходите вдвоем. Просто помните: ведите себя прилично. Если до меня дойдут слухи о чем-то неподобающем, я посажу вас под домашний арест до тех пор, пока Стикс не замерзнет. По сравнению со смертельными опасностями, которые им предстояли, угроза домашнего ареста показалась такой смехотворной, что Перси не смог сдержать улыбку. — Мы скоро вернемся, — пообещал он. Оглядел друзей, пытаясь отделаться от мысли, что они в последний раз собрались все вместе. — Удачи, ребята. Лео опустил трап, и Перси с Аннабет первыми покинули корабль.