Убийство в Хогвартс-экспрессе

Поттер качнул головой, отгоняя наваждение. Замкнутое пространство изрядно давило на нервы. — Всего лишь оглушающее. Она жива, — поймав взволнованный взгляд Гермионы, он подтвердил её догадки и вместе с Роном сорвался с места, в один миг достигнув последнего купе. Они тщательно проверили помещение всеми известными заклинаниями обнаружения, затем обследовали тамбур, но никого не нашли. Оставалась последняя надежда на то, что убийцу — а кроме него никому не нужно было оглушать продавщицу — могли видеть не только они. Почти одновременно они произнесли имя возможного свидетеля. — Ты видел кого-нибудь сейчас? — вбежав в купе домовика, резко спросил Рон у перепуганного Квиззи, которого буквально вытащил из-под сидения. — Нет, Квиззи спал, он ничего не видел и не слышал, — испуганно ответил заспанный домовик, и Гарри, кинув быстрое «извини», следом за другом вернулся к месту недавнего происшествия. Гермиона всё ещё стояла возле опустевшей тележки и поддерживала под руку приходившую в себя пожилую волшебницу. Продавщица сладостей выглядела ослабленной и шокированной. Сейчас она своими седыми растрепанными кудрями, словно лёгкими завитками пара, обрамлявшими её бледное лицо, взволнованными вздохами и неизменной красной униформой будто олицетворяла сам Хогвартс-экспресс, сражённый снежной стеной, как волшебница — заклятьем убийцы. С поездом была связана вся её жизнь, а теперь возникла и угроза. — Вам лучше переместиться в другой вагон, — посоветовал Гарри. — Так будет безопаснее. Она понимающе кивнула и, быстро собрав с пола помятые разноцветные упаковки, сломанные сахарные перья и резво скачущие шоколадные лягушки, сложила испорченный товар в тележку и исчезла. — Мы совсем забыли спросить у неё про незнакомца в плаще, — вдруг вспомнил Рон. — Это бесполезно. Она не помнит ничего из того, что хотела сказать нам до нападения, — сокрушённо проговорила Гермиона. — Видимо, оглушающее заклинание повредило её память. — Старые счёты с Лестрейнджем — это одно, но нападать на ни в чём не повинную женщину!.. — вскричал взбешённый происходящим Рон. — Я выведу Малфоя на чистую воду, даже если придётся перед этим раскрасить его наглую физиономию, — воинственно пообещал он. — Не глупи, это ничего не даст, кроме очередного скандала, — попыталась Гермиона воззвать его к разуму. — Рон, давай не будем спешить с выводами и спокойно выслушаем показания всех пассажиров. — Чтобы потом найти их оглушёнными или, чего доброго, мёртвыми? — не желал слушать жену он. — Ты не видела, что наш убийца сделал пару минут назад? Кто ещё, скажи мне, кто ещё способен на это, если не слизеринец? — Ослеплённый местью и страхом наказания человек, — вместо неё ответил Гарри. — Гермиона права, вспыльчивость и обвинения здесь не помогут, убийца только и хочет, чтобы среди пассажиров началась паника и конфликты, которые отвлекли бы внимание остальных от его персоны. Пусть мы заперты в этой железной коробке и у нас под боком бродит убийца, но мы прежде всего должны оставаться людьми, а не свирепыми палачами. — Ты прав, — согласился с ним Рон, остыв. — Просто я больше жизни боюсь снова потерять близких людей, — тихо добавил он и, немного помолчав, спросил. — Что мы будем делать дальше? — Продолжим допрос, — ответил Гарри. — И начнём с самого первого купе. — Мы что, пойдём к Малфоям? — удивился тот, минуту назад рвавшийся «выбить признания». — Да, как раз и проверим твои подозрения, — сказал Гарри, и они направились в сторону указанного места. Подойдя к купе, он постучал. Драко и Астория подняли головы, посмотрев сквозь стекло в двери, и смерили пришедших недовольными взглядами. Было видно, что они совсем не рады их появлению. Однако, к немалому удивлению всех троих, Драко сам подошёл и отворил дверь купе, даже не заставив Гарри его убеждать в этой острой необходимости. — «Незваный гость хуже боггарта», запомни эту мудрость, Поттер, — в привычной презрительной манере съязвил он и отошёл с прохода, пропуская обескураженных его поведением героев внутрь. — Лучше впустить вас самому, чем потом оказаться в Азкабане, — хмуро пояснил свою неожиданную благосклонность Драко, заняв место рядом с Асторией. — Теперь там оказываются только виновные, Малфой, — не преминул вернуть «любезность», как в школьные годы, Гарри. — Мы пришли, чтобы выяснить правду, и будем глубоко признательны вам за содействие и помощь следствию, — услышав его слова, Малфой усмехнулся. — Тебе ли не привыкать к этому, — не упустил возможности поддеть его Рон, за что получил незаметный толчок в бок от Гермионы. — Задавай свои вопросы, — пренебрежительно сказал, словно отмахнулся от назойливой мухи, Малфой. — Вспомните, где вы были в двадцать минут второго? — спросил Гарри, внимательно посмотрев на супругов. — Сидели здесь, — ответила Астория, одарив его холодным взглядом синих глаз. — Где же ещё нам быть в поезде, кишащем великими спасителями магического мира? — нахально добавила она, за что получила укоряющий взгляд Гермионы. — Отвечайте только по существу, — потребовала Уизли, но та не удостоила её даже взглядом. — Кто-нибудь видел вас в купе в это время? — задал один из ключевых вопросов Гарри, от которых напрямую зависела дальнейшая судьба Малфоев, как подозреваемых. — Спроси об этом отца Уизли, — нагло ответил Драко, и у Рона от удивления вытянулось лицо. — Он сам вломился сюда где-то около часа двадцати пяти. Астория как раз до этого спросила у меня который час. — Да, я придерживаюсь новой магической методики здоровья и пью особое восстанавливающее зелье строго по часам, — подтвердила слова мужа она. — Но при чём тут мистер Уизли? — не понимала Гермиона. — Он ввалился к нам в купе, затем извинился, сказав, что перепутал места, и ушёл, — нехотя объяснил Драко. — Я бы на твоём месте, Уизли, следил за отцом, вдруг он у тебя буйный. — Не смей так говорить о моём отце, — вскричал Рон, заводясь, но тот лишь усмехнулся. — Малфой, не советовал бы тебе так отвечать, — серьезным тоном предупредил Гарри. — Все знают о том, какие статьи писал Аморэн и какие слухи он распускал. Можешь поверить мне на слово, когда прибудет министерство, первыми подозреваемыми станете вы оба. Поэтому сейчас в ваших же интересах сообщить нам всё, а не пререкаться, как младшекурсники. Драко смерил его негодующим взглядом, но промолчал. Поттер посчитал это за согласие и продолжил: — Итак, примерно в двадцать пять минут второго вас видел Артур Уизли, верно? — Драко положительно ответил. — И вы больше не покидали купе? — Нет, — на этот раз отрицала Астория. — Вы когда-нибудь прежде видели Ричарда Аморэна? Может, он вас шантажировал? — Нет, этот подонок нас не шантажировал. Месяц назад он собирался писать о нас статью, постоянно тёрся где-то рядом с поместьем, но я всячески пресекал любые его попытки проникнуть в дом или опубликовать грязную ложь, — сообщил Драко, с неприязнью вспоминая скандального репортёра. — Понятно, — немного погодя, задумчиво проговорил Гарри. — Знали ли вы, что под видом Аморэна скрывался Родольфус Лестрейндж? Лица Малфоев в эти минуты нужно было видеть. Они отражали такую степень удивления, на какую — Гарри был уверен до этой минуты — их надменные выражения не были способны. Оба выглядели, будто громом поражённые, шокированные этим известием до глубины души. — И теперь вы считаете, что я убил его из-за старых пожирательских счетов? — почти процитировал разгневанный Драко одну из версий Рона. — Нет, Поттер, мы не знали и даже не подозревали об этом. В последний раз я видел Родольфуса на суде пять лет назад, и тогда убить обещал он. — Никто пока никого не подозревает, — возразила Гермиона. — Мы собираем факты. — Тогда как вам такой факт: в вагоне едет ведьма, у которой Лестрейндж отнял сына, и волшебник, по его вине оставшийся сиротой. Чем вам не мотив? — тоном Гермионы осведомилась Астория. — Мы тщательно его проверим, — заверил её Гарри. — Может, у вас есть основания считать этот факт не просто информацией? — Нет, — отрицательно покачала головой она, а затем поспешила поправить свою причёску, достав из сумочки зеркальце. — Это ваш сын? — заметив фотографию в центре позолоченного, инкрустированного бриллиантами миниатюрного предмета, спросил Гарри. — Сколько ему? — Два, — ответила она, не отрывая взгляда от своего отражения. — Моему тоже, — с теплотой в голосе сообщил Поттер. — Значит, они будут учиться на одном курсе в Хогвартсе и, — договорить он не успел, потому как Астория быстро захлопнула зеркальце и пристально посмотрела на него. — Я знаю, к чему вы ведёте и должна сказать, что у вас не получится это сделать разговорами о сыновьях, — предупредила Астория. — Но знаете, мистер Поттер, я прекрасно понимаю Августу, так ведь её зовут, и сама бы отомстила за своего ребёнка тому чудовищу, посмевшему его отобрать. Убийство детей или доведение до сумасшествия, как и пожизненное заточение в Мунго, что даже хуже смерти, нельзя, никогда и никому нельзя простить. Вы все трое, как родители, должны это понимать. Гарри смотрел на волшебницу в чёрном, отливающем серебром платье, с идеально уложенными тёмными волосами и ядовитыми словами, срывавшимися с красных губ, так напоминавшую ему бесчувственную, холодную змею, но теперь знал, что ошибался. Сейчас в ней прежде всего говорила любящая, заботливая мать, способная вопреки всем обстоятельствам разделить горе ведьмы, воевавшей на стороне противника, порой открыто выказывавшей ей своё презрение. Поттер снова вспомнил истину о том, что нельзя делить мир на чёрное и белое, нужно принимать его полутонами. — Это то самое «особое зелье»? — немного погодя спросил Гарри, указав взглядом на столик, где стоял небольшой флакончик с искрившимся зельем, переливавшимся всеми цветами радуги. — Да, оно изготовлено по специальному заказу, — ответила та. — Никогда не видел ничего подобного, — признался Поттер, завороженно наблюдая за танцующими бликами под крышкой пузырька. — Кто изготовитель? — Какое это имеет отношение к убийству? — встрял Драко. — Никакого, простое любопытство, — пожал плечами Гарри. — Личный интерес. Тот, кто создал это зелье, должно быть, отменный зельевар. — Создала, — поправила Астория. — Его изготовила Эрика де Монморанси. Может, хотите ещё спросить про моё платье? — Нет, хотя вопрос и правда про элемент одежды, — сказал он и показал ей изящную улику. — Это ваш платок? — Нет, я предпочитаю не оставлять на платках своих инициалов, — ответила она. — И, как видно, не зря. — Очень умно, — похвалил её Гарри. — Может, вы оба видели или слышали что-то необычное? Их ответ был отрицательным. — После того, как был использован перуанский порошок мгновенной тьмы, вы не заметили мужчину в чёрном плаще? — Только как он убегал по коридору к выходу, — сообщила Астория. — Мне кажется, я видел, как он возвращался обратно, — немного подумав, проговорил Драко. — В какое купе он зашёл? — оживился Рон. — Откуда мне знать? Уизли, по твоему, я должен следить за каждым проходящим мимо? — надменно протянул он. — Для этого есть вы. Рон снова начал закипать. — Спасибо за помощь, — скороговоркой проговорил Гарри, поспешив увести друга подальше отсюда, и все трое вышли в коридор. — Что, Рон, твои подозрения подтвердились? — спросила Гермиона, когда они отошли на приличное расстояние. — Нет, у них есть алиби, — недовольно буркнул тот. — Конечно, если его ещё подтвердит отец. Они могли применить «Империо» или с помощью «Обливиэйта» подправить ему память, создав себе свидетеля. Гарри, почему ты просто не проверил их палочки заклинанием «Приори инкантатем»? Уверен, оно бы показало использование «Диффиндо», дав нам неопровержимые доказательства. — Потому что преступники, даже если ими были Малфои, не стали бы убивать Лестрейнджа своими палочками. Это привело бы к аресту при первой же проверке, — просто ответил он. — Чем же тогда они совершили убийство? — опешил Рон. — Тем предметом, который сразу забрали из купе. То единственное, что мы не обнаружили при обыске, но точно принадлежавшее самому убитому. — Палочка, — догадалась Гермиона. — Убийца унес с собой палочку Лестрейнджа, чтобы при экспертизе в министерстве Оливандер не смог назвать её истинного владельца. — Да, — кивнул Гарри. — Логично предположить, что ей же оглушили продавщицу сладостей. Поэтому «Приори инкантатем» сейчас ничего не даст. — Тогда можно было проверить их легилименцией и самому увидеть, как они убивают Лестрейнджа, — не отступал Рон. — Малфой прекрасно владеет магической защитой окклюменцией, у него, как и у меня, стоит блок, — парировал Гарри. — К тому же по новому закону проникать в сознание подозреваемого можно только в комнате для допросов, во избежание превышения аврором его полномочий. — Вовремя я ушёл из аврората, — раздосадованный этим заявлением, проговорил Рон. — Того и гляди, скоро преступников атаковать оглушающим запретят, — в сердцах добавил он, но поняв, что отошёл от темы, поспешил озвучить следующий довод. — Хорошо, допустим, по уликам они не причастны. Но вспомните, Малфой единственный из всех пассажиров, кто использовал перуанский порошок на шестом курсе, когда провёл в Хогвартс пожирателей. Разве это ни о чём не говорит? — Вот именно, что все помнят тот инцидент. Стал бы он так подставляться, зная это? — в свою очередь спросил друга Гарри и за него же ответил. — Нет. Любой мог купить порошок мгновенной тьмы, любой мог его использовать. — Ты мог хотя бы спросить об этом, чтобы увидеть его реакцию, — гнул свою линию Рон. — Мне кажется, это было бы намного лучше того бесполезного вопроса про зелье. Ты же не очень сильно интересуешься зельеварением, так зачем было его задавать? — Сначала мне действительно было просто интересно, — возразил Поттер, — но затем простое любопытство помогло узнать, что Малфои скрывают настоящего изготовителя. — Да, я тоже не поняла, как зелье для здоровья может быть связано с потомком Лаверны де Монморанси, — призналась Гермиона. — Все её потомки, как и она сама, производили и сейчас продолжают изготавливать только любовные зелья, открытые ею самой. — А, эти, — недовольно поморщился Рон. — Да уж, помню, как Джордж сетовал на некоторых клиенток, не покупающих набор «Чудо-ведьма» только потому, что на флаконах нет глупых надписей вроде «безудержная страсть», «невероятно прекрасная любовь» и «возвышенные чувства», как у этих французов. Теперь понятно, какое здоровье поправляет жена Малфоя, — хмыкнул он, но Гермиона и Гарри отнеслись к этому намного серьёзнее. — Мне, напротив, совсем не понятно, — сказал Гарри, размышляя, по какой причине Астория назвала именно этого зельевара. — Раз уж ты заговорил о Джордже, самое время взять показания у него и Анжелины. Спустя пару минут они уже сидели на мягком диванчике, объяснив паре цель их визита. — Золотое трио теперь раскрывает убийства, — нарочито загадочным тоном заключил Джордж после рассказа Поттера. — Давно пора создать своё агентство, ведь у вас отличная команда: Гарри использует навыки аврора, допрашивает подозреваемых и проводит анализ улик, Гермиона с помощью своих невероятных знаний применяет нужные заклинания, помогает ему и дорабатывает версии, а Рон… Постойте, за что отвечает Рон? — услышав напускное удивление в голосе Джорджа, тот сердито посмотрел на брата. — Не говорите, я угадаю. Строит немыслимые теории и обвиняет во всём Малфоя? — Я помогаю раскрытию дела, — возразил Рон, и Гермионе с Гарри огромного труда стоило сохранить невозмутимые лица. — Конечно-конечно, — светским тоном согласился Джордж, ни капельки ему не поверив. — Что ж, господа детективы, мы ответим на все ваши вопросы. Гарри мысленно поблагодарил Мерлина за то, что не все люди в мире — крайне недоверчивые Малфои. — Что вы делали в десять минут второго? — начал Поттер, вспомнив слова домовика. — Пошёл к Дину, — с ходу сказал Джордж. — Мы договаривались с ним и Невиллом собраться в купе после часа. — А я приняла умиротворяющий бальзам, как и всегда, — в голосе Анжелины Гарри явственно уловил нотки грусти и обречённости. — Джордж звал меня пойти с ним, но после этого зелья всегда клонит в сон, поэтому я решила остаться. — Ясно, — кивнул своим мыслям Гарри. — Джордж, заходя в купе Дина, ты видел кого-нибудь в коридоре? — Дай-ка подумать, — задумался тот. — Напротив двери этого Аморэна, или как там его, стоял домовик. Больше никого не было. «Значит, Квиззи всё-таки не врал об этом», — мысленно отметил он, а вслух спросил: — До скольких вы сидели вместе с Дином и Невиллом? Кто-нибудь из них выходил из купе в это время? — Мы сидели вместе до остановки поезда, а вышли из купе сразу же после этого, — сообщил Джордж. — Один раз выходил Невилл, примерно в двадцать минут второго. Он сказал, что должен проверить Августу. — И во сколько он вернулся? — поспешил уточнить Гарри, вспоминая слова Астории про Лонгботтомов. — Где-то через пять минут, — прикинул Джордж, но ответил не так уверенно, как раньше. — Может, семь, точно не знаю. — Анжелина, Джордж, может вы видели или слышали что-нибудь необычное? — задала один из главных вопросов Гермиона. — Нет, — задумавшись, ответил тот. — Только Дин сказал, что у него резко зашумело в ушах. Но потом же добавил, что это осложнение простуды. Я тоже почувствовал нечто похожее, но тогда не придал этому значения. А сейчас мне кажется, как бы объяснить… — Что это не была случайность? — помогла ему Гермиона, и Джордж согласно кивнул. — Да, уж больно похоже на применение заклинания оглохни. Но, может, я и ошибаюсь. Гарри же был твёрдо уверен в этом. Убийца мог специально использовать оглохни, чтобы пробраться в купе Лестрейнджа. Поттер вопросительно посмотрел на Анжелину. Та кашлянула, прочистив горло, и Джордж ободряюще сжал её руку. Она украдкой взглянула на него и проговорила, удивляя остальных: — Я видела, как здесь кто-то был, — сообщила она, обхватив себя дрожащими руками. — Прошло пять минут, зелье начало действовать, и я почувствовала, что засыпаю. Тогда дверь резко отворилась, и в купе вошёл мужчина в чёрной мантии. Я хотела схватить палочку, но у меня уже плохо получалось держать глаза открытыми, я не смогла даже позвать на помощь. — Что он делал? — в один голос спросили Гарри и Рон. — Наклонился к коробке с фейерверками и что-то оттуда достал, — ответила она. — Потом я уснула и больше ничего не слышала. Джордж в одно мгновение достал указанный ею ящик и откинул деревянную крышку. — Это для праздничного салюта по заказу директора Макгонагалл, — объяснил он, бегло осматривая содержимое, но почти сразу же обнаружил пропажу. — Пропала коробочка перуанского порошка мгновенной тьмы. — Не эта ли случайно? — показал Гарри находку. — Да, та самая, — подтвердил Джордж. — Где вы её нашли? — В купе убитого, — ответил Поттер, шокировав того. — Как она оказалась в коробке с фейерверками? — Мы заказываем некоторые ингредиенты для фейерверка и перуанский порошок вместе, поэтому они приходят в одном ящике, — пояснил Джордж. — Должно быть, эту почти пустую коробочку забыли выложить, когда подготавливали товар для праздника. Даже догадываюсь, кто, — угрожающе посмотрел он на брата. — Хотя я и сам заметил её только в поезде. — Значит, никто больше не мог знать о том, что она находится здесь? — Нет, если кто-нибудь случайно не услышал наш разговор на станции, — предположил он. — Мы говорили довольно громко. Анжелина, — обратился он к жене, — почему ты мне ничего не рассказала? — Во всей этой суматохе я забыла об этом, — неловко объяснила она, но по рассказам Рона Гарри знал, что у неё очень плохая память. Он снова посмотрел на судорожно блестящие глаза и дрожащие руки, заметив на одной из них маленький, напоминавший полумесяц, шрам. — Анжелина, я и не знал, что ты была в Австралии, — удивлённо поделился Поттер, но та посмотрела на него непонимающим взглядом. — С чего ты взял? Я никогда не была там, — опровергла его слова она. — Наверное, просто что-то напутал, — махнул рукой Гарри. — Не обращай внимание. Лучше скажи, это твой платок? — быстро спросил он и показал ей лоскут батиста. — Нет, — вновь отрицала она. — Я не использую такие. — Разумеется, ими пользуются только богатые старушки вроде тётушки Мюриэль, — вспомнил свою необычную родственницу Джордж. — Помню, она всегда приходила с подобным платком на похороны или крестины, слишком часто утирала сухие глаза. Будто специально красовалась этим кружевным чудом, ей Мерлин! Все присутствующие усмехнулись. Да уж, Гарри хорошо помнил эту бойкую тётушку. Они ещё вспомнили пару смешных случаев с их свадеб с участием упомянутой родственницы, и Гарри вновь задал вопрос: — Вы знали Ричарда Аморэна? — Этого погибшего репортёра? Только по его статьям, — скривился Джордж. — Крайне мерзкий тип. — Джордж, — одёрнула мужа Анжелина. — Так нельзя говорить об умерших. — Почему? — искренне не понимал он. — Разве после смерти он перестал быть мерзавцем? Нет. Так почему я должен говорить об этом скандальном репортёре хорошо и скрывать правду? — Потому что убитый не был Ричардом Аморэном, — вклинился в разговор Гарри, шокируя их. — Под его видом скрывался Родольфус Лестрейндж. Как вижу, вы не знали об этом, верно? — Мерлинова борода! — вскричал опешивший Джордж. — Конечно нет, откуда мы могли знать? Вот почему мне этот тип сразу не понравился, — добавил он. — Подумать только, за стенкой Дина всё это время сидел пожиратель смерти. — За вашей до сих пор сидит, между прочим, — напомнил о Малфое Рон, но Джордж не обратил на него внимание, всё ещё поражённый этим открытием. Анжелина, напротив, замолчала. На её лице появилось отсутствующее выражение, она будто ушла в себя. Гарри мысленно ругался за эти слова в её присутствии. Джонсон категорически нельзя было волновать. Ещё немного посидев у них и послушав восклицания вперемежку с шутками от Джорджа, лицезрев возвращение эмоций на лице Анжелины, они выразили благодарность за помощь и уже направились к выходу, как вдруг Джордж, заклинанием задвинувший ящик, с удивлением поднял с пола чёрную пуговицу. — Похоже, это оставил убийца, — предположил Рон, и Гарри с ним полностью согласился. Забрав из рук Джорджа пуговицу, он спросил, указав взглядом на зелье и решив проверить одну мысль: — Можно посмотреть? — Конечно, — разрешила Анжелина. Подойдя к столику, Поттер взял пузырёк с этикеткой «Умиротворяющий бальзам» и, открыв крышку, понюхал содержимое, нахмурившись. — Гермиона, подойди, — позвал подругу он, и протянул ей пузырёк. — Усыпляющий бальзам, — безошибочно подтвердила его опасения она, определив чуть заметные нотки лаванды. — Но время длительности, судя по цвету, небольшое. Скорее всего, его влили в умиротворяющее зелье. — Но ведь тогда я могла, — запинаясь, проговорила Анжелина, от испуга сжав голову руками. — Я могла, — без конца повторяла она. Джордж мигом подбежал к ней и, попросив троих их извинить, начал успокаивать жену, которую охватил новый приступ. Все трое поспешили покинуть купе. Рон постарался как можно тише прикрыть дверь, чтобы не потревожить шумом и без того напуганную Анжелину, и вдруг резко, с какой-то мальчишеской злостью на несправедливость мира выдохнул: — Помните, какой она была? Гарри помнил. Помнил, как впервые услышал о её болезни в Норе, помнил, как они все вместе сидели за праздничным столом и упорно делали вид, что не было бесчисленных походов в Мунго, зелий, поддерживающих в ней жизнь, потухшего взгляда. Только сейчас он с неприятным удивлением понял, что образ прежней — решительной, жизнерадостной Анжелины с какой-то ужасающей быстротой поблек в его памяти, несправедливо сменившись другим — болезненным и обречённым. Казалось, она угасла за считанные дни, а они, все те, кто знал её раньше, пусть не сразу, но смирились с этим, навсегда спрятав, похоронив воспоминания о выдающейся охотнице и отважном бойце. — Да, Гарри, — подтвердила страх Анжелины Гермиона, когда они спешно покинули купе. — Ещё глоток и она могла на годы впасть в летаргический сон. В коридоре снова стало тихо, слишком тихо. Каждое слово Гермионы пугающим эхом отражалось от стен. Поезд стоял, но в сознании Гарри он возник огромным алым драконом с железной чешуёй и валившим из ноздрей паром, с огромными золотистыми глазами, сверкающими в ночи и кровожадной пастью. Он с пронзительным рёвом неумолимо летел вперёд, готовый поглотить любого, кто встанет на его пути. Любого, даже собственного пассажира. Гарри сжал чёрную пуговицу в руке. Он чувствовал, что разгадка уже близко.