Убийство в Хогвартс-экспрессе

—Теперь к Невиллу и Августе? — спешно спросила Гермиона, надеясь вернуть Гарри и Рона в реальность. Поттер лишь молча кивнул. Они оба выглядели очень задумчивыми, разве что в глазах её мужа читалась настоящая, скрытая за раздражением боль от страданий Анжелины и беспокойства Джорджа. За что им выпала такая страшная участь? Никто не сумел ответить на этот немой вопрос. Не сумел сказать о своих подозрениях и Гарри, который замечал слишком многое и корил, почти ненавидел себя за это, но просто не мог по-другому. Для Поттера правосудие должно было торжествовать, а убийца осуждён и отправлен в Азкабан. Гарри знал, что таким же принципам верны его друзья, но сейчас, глядя на раздражённого собственной беспомощностью Рона, просто не сумел заставить себя вымолвить ни слова о взгляде Джорджа и промелькнувшей в нём ненависти, даже ярости при упоминании Лестрейнджа, оцепенении Анжелины, вызванном этой же чёртовой фамилией. Не мог он напомнить и о суде над Родольфусом, где после экспертизы воспоминаний открылся истинный убийца Фреда Уизли, или об исключении подающего надежды охотника Джонсон из сборной, за строками газет скрывавшее правду о той единственной, у которой так и не получилось пережить ужасную, опустошившую её потерю. На секунду Гарри задумался о том, сумел бы он понять желание собственноручно отомстить негодяю, забравшему сотни жизней, включая и жизнь родного брата, любимого человека? Наказал бы он ответственного за, упаси Мерлин, смерть Джинни? Да, однозначно. Убил бы? Гарри знал, что нет. «Преступление всегда остаётся преступлением», — так говорили в центре подготовки авроров, в это верил он сам. А потому, как бы тяжело ему не было, Гарри мысленно вновь и вновь вспоминал каждое сказанное Джорджем и Анжелиной слово, скрепя сердцем, повесил и на них пугающий ярлык «подозреваемые». Конечно, у Джорджа было алиби, но, во-первых, никто не отменял стирающий память "Обливиэйт", во-вторых, они оба по какой-то непонятной причине соврали, отрицав факт… Внезапно его мысли были прерваны отворившейся дверью соседнего купе. В коридор, к немалому удивлению всех троих, выглянула Августа Лонгботтом. — Мистер Поттер, вы пришли допросить нас? — с присущей её голосу суровостью осведомилась она, внимательно рассматривая его своими серыми глазами. Гермиона поспешила убедить Августу в том, что это лишь обычная практика при расследовании, и никаких обвинений они не несут, но та решительно прервала вежливые объяснения: — В этом нет надобности. Я понимаю, что после всего случившегося допрос — необходимая мера, — заверила она. — Проходите, мы с Невиллом будем рады сообщить вам всё, что знаем. — Очень любезно с вашей стороны, — поблагодарил Гарри, и все трое проследовали в купе. — Расскажите нам, где вы были в десять минут второго, — перешёл к делу он, усевшись напротив Лонгботтомов. — Возле купе Дина, — ответил ждавший их появления Невилл. — Мы, как и планировали, встретились там с Джорджем, потом зашли внутрь. Услышав имя владельца магазина вредилок, Гарри почувствовал ещё один укол совести за свои подозрения. — Да, Джордж уже рассказал нам о вашей встрече, — кивнула Гермиона. — Августа, что вы делали в это время? — Читала «Сонеты колдуна», — лаконично сообщила она. — Эти стихи очень пронзительны, — согласился Гарри. — «О, моё бедное сердце, где ты? Надолго ль оставило ты меня?» — продекламировал он, за что получил изумлённый и немного укоряющий взгляд Гермионы. — Гарри, подожди, это же, — хотела поправить Поттера она, но вместо неё это сделала Августа. — Заунывная песня Селестины Уорлок, а не великие сонеты, — осуждающе проговорила миссис Лонгботтом. — Надеюсь, мистер Поттер, преступления вы раскрываете лучше, чем разбираетесь в поэзии. Рон хмыкнул, но тут же, поймав строгий взгляд Августы, посерьёзнел. Гарри невозмутимо продолжил: — Не сомневайтесь, в поэзии я действительно не силён, — сдержанно заверил он, втайне отмечая лёгкую досаду от того, что Августа прошла проверку. Миссис Лонгботтом была довольно умна, с ней требовалось тщательнее подбирать слова. — Скажите, что было потом? — Несколько минут спустя я услышала громкие шаги в коридоре. Кто-то почти бежал, это очень сильно отвлекло меня от чтения, тем более передвигаться с такой скоростью в поезде крайне неприемлемо. Поэтому я выглянула из купе, чтобы сообщить об этом мчащемуся пассажиру. Но, вместо того, чтобы извиниться за предоставленные неудобства, он бесцеремонно вытолкнул меня из коридора обратно в купе, — несмотря на сдержанный тон, во взгляде Августы читалось негодование. — Очень неприятный инцидент, — согласился Гарри. — Одно не могу понять, как вы могли услышать шаги, если двери прекрасно поглощают звуки? — Только когда заперты, — уточнила она. — Но в купе было очень душно, и я открыла дверь. — Мне кажется, здесь совсем не жарко, — не разделял её мнения Рон. — Возможно, всё дело в вашем лисьем палантине, — осторожно предположил он. — Мистер Уизли, позвольте мне самой решать, что делать, — недовольно перебила его Августа, снова напомнив Гарри Минерву Макгонагалл. Рон заметно сконфузился, а Невилл сочувственно, взглянул на друга, как бы извиняясь за крутой нрав своей бабушки. Пожилая миссис Лонгботтом принадлежала к разряду тех волшебников, про которых говорят «гвардия старой закалки». С ними Поттер уже имел дело по службе и прекрасно знал, что никогда не стоит обманываться солидным возрастом или посеребрёнными годами волосами. Так, одна милая старушка, описываемая всеми как «Мерлинов одуванчик», днём тихо и мило вязала внукам свитера, а ночью создавала тёмные артефакты. И примеров таких было порядочно, чтобы сейчас заставить Гарри украдкой наблюдать за реакцией Августы. — Миссис Лонгботтом, почему вы решили, что это был мужчина? — решил уточнить Гарри. — По его шагам, — озвучила она свою мысль, как самое очевидное на свете. — Женщины никогда не ступают так тяжело. К тому же я успела заметить высокий рост и мужскую фигуру, хоть он и был скрыт чёрной мантией, — продолжала Августа, не обращая внимание на обескураженных этим заявлением Уизли. — Куда он шёл? — торопливо выпалил Рон, наклонившись вперёд. — В сторону выхода, — ответила Августа, с укором отмечая его несдержанность. — Когда я выглянула снова, чтобы высказать всё о его грубости, в коридоре уже никого не было. «Он зашёл в купе Анжелины, чтобы забрать коробочку с перуанским порошком», — догадался Гарри, сопоставив их показания, а вслух спросил: — Может, он вам кого-нибудь напомнил? Рон и Гермиона застыли на местах. Было видно, как им не терпится услышать её ответ. — Того непорядочного репортёра, — сказала Августа, повергая их в ступор. Подобного ответа они никак не могли ожидать. — Ты хотела сказать, Аморэна, — подсказал ей Невилл. — Не произноси при мне это позорное имя, — потребовала она тоном, которым на третьем курсе сотрясала весь замок из громовещателя. Гарри будто ещё раз наяву услышал: «Так опозорить всё славное семейство Лонгботтомов!». — Так опозорить достойных волшебников своими грязными статьями! — он вздрогнул, когда Августа почти дословно повторила сообщение, будто прочитав его мысли. — Только он имел достаточную наглость так грубо со мной обойтись. — Вы уверены в этом? — сомневалась в верности её слов Гермиона. — Уверена, — резко, но уже намного спокойнее ответила Августа. — Доказательств, если вы об этом, у меня нет, но я уверена, что никто из остальных пассажиров не мог бы этого сделать. — Как вы правильно выразились, нам нужны доказательства, — сказал Гарри. — Вы не заметили, может, кто-то ещё был в этот момент в коридоре? — Нет, мне кажется, что никто больше не проходил, — ответила она. — Только в двадцать минут второго, как и обещал, пришёл Невилл, чтобы помочь мне принять зелье, а спустя некоторое время после его ухода мне помахал Артур. Больше, до самой остановки Хогвартс-экспресса, я никого не видела. — Невилл, уходя, ты никого не встретил в коридоре? — на этот раз спросил Рон. — Мне показалось, что около вашего купе кто-то стоял, — сказал он в замешательстве. Было видно, что ему трудно вспоминать. — Вроде я даже окликнул его, но потом ничего не помню, всё как в тумане. Пришёл в себя только здесь. — «Конфундус», — с сожалением проговорила Гермиона. — Очень похоже, — согласился Гарри и продолжил допрос. — Дин и Джордж не говорили тебе ни о чём необычном? Может, они видели или слышали что-то подозрительное? — Нет, ничего такого. Мы довольно шумно обсуждали дела и квиддич, не думаю, что кто-нибудь из нас вообще смотрел в сторону коридора, — сообщил Лонгботтом, немного смутившись. — Если только, — он осёкся, обдумывая, нужно ли говорить об этом, — уши. — Уши? — переспросил Рон. — Когда я собрался идти к бабушке, Дин как раз пожаловался на свой слух, сказал, что у него после простуды болят уши. Помню, Джордж ещё пошутил, что Томас его заразил, и теперь у него самого в ушах зашумело. Это, конечно, не так уж необычно, но я тоже почувствовал что-то подобное, а потом вышел и впал в ступор. —«Оглохни», — ни минуты не сомневаясь в правильности своего предположения, уверенно сказала Гермиона. Гарри мысленно связал воедино показания Джорджа и Невилла об этом факте, сравнил их и отметил, что они почти идентичны. Сомнения в истине применения «Оглохни» к ним почти отпали, оставалось узнать лишь подтверждение у Дина. Лонгботтомам он задал ещё пару вопросов, в ходе которых узнал о том, что оба больше не покидали купе и не видели никого в чёрной мантии после того, как все вышли в коридор. — Миссис Лонгботтом, скажите, вы раньше видели эту пуговицу? — спросил он, показывая улику из купе Джорджа. — Да, она была на чёрной мантии того, кто толкнул меня, — сразу узнала Августа. — Сначала вы были уверены, что это был репортёр, — наблюдая за ней, заметил Гарри. — Почему не назвали его сейчас? — Потому что, если я не права, не хочу вводить следствие в заблуждение, — ответила она. — Не волнуйтесь, этого не произойдёт, — уверил её Поттер и, спрятав голос совести поглубже, предпринял ужасную авантюру. Он до последнего не верил, что сможет начать эту нечестную, гадкую игру, но отступать было поздно, а потому, несмотря ни на что, прозвучал вопрос больше похожий на вызов: Скажите, вы посещали больницу Св.Мунго? Неожиданный поворот разговора удивил Августу. Она пристально посмотрела на Поттера в попытке раскусить его замысел. — Несколько раз. Надеюсь, в этом нет ничего предосудительного? — вскинув бровь, поинтересовалась она. — Конечно нет, все посещают целителей, — подтвердил он и продолжил. — Как давно вы были там в последний раз? — Не помню. — Причину посещения, как я понимаю, вы тоже забыли? — наступал Гарри. — Именно, — грозно сверкнув глазами, проговорила она. — Пятый этаж, где лежат пациенты с недугами от заклятий, вам также не знаком? — невзначай бросил он, будто не заметив побледневшего Невилла и разгневанного взгляда Августы. — Гарри, — предупредительно начала помрачневшая Гермиона, разгадавшая его план, но тот и не думал останавливаться. — Говорят, на стойке привет-ведьмы лежат волшебные конфеты, из фантиков которых можно составлять слова. Вы знали об этом? Невилл был в шаге от того, чтобы направить на него палочку и сразу же заавадить. Гарри и самому было отвратительно придерживаться этой низкой тактики, но такой способ был действенен. Августа испытующе посмотрела на него. — Вынуждена спросить, почему вы задаёте эти вопросы, — её голос сочился ледяными нотками. — Какое отношение больница Святого Мунго имеет к расследованию убийства? — Самое прямое, — ответил он. — Ведь сегодня был убит не Ричард Аморэн, а Родольфус Лестрейндж, скрывавшийся под его видом. Невилл буквально замер. Гарри почувствовал вину за то, что снова вернул его к ужасной травме. Сейчас, когда Лонгботтом только-только оправился от горя. Разве не Поттер однажды клялся защищать своих друзей? Разве не сам себе тем далёким осенним днём он пообещал помочь Невиллу пережить ещё один страшный удар судьбы, а потом упорно убеждал его вернуться преподавать в Хогвартс? Что он, черт возьми, делает, заставляя страдать других из-за смерти рьяного Пожирателя и убийцы? Гарри горько усмехнулся: «Защищает закон». Закон, который в своё время не смог защитить Алису и Фрэнка Лонгботтомов от этих монстров. — В таком случае я понимаю ваши подозрения, — сказала Августа, своим могучим голосом рассеивая его мысли. — В свете данного открытия мы с Невиллом выступаем самыми заинтересованными в смерти этого изверга. — Нет, Гарри ещё только проводит следствие, — попыталась переубедить её Гермиона, но миссис Лонгботтом махнула рукой. — Не нужно. Я не хочу скрывать, что не могу не приветствовать совершённого преступления. Убийца, кем бы он ни был и каким бы целям не следовал, смог наказать Лестрейнджа лучше Визенгамота. Я благодарна ему за это. Гарри вздрогнул, когда она почти озвучила его мысли. — Бабушка, что ты такое говоришь? — ужаснулся внук. — Правду, самую настоящую правду, — также непреклонно ответила Августа. — Надеюсь, вы услышали, что хотели? — обратилась к Поттеру она. — Да, — признался Гарри, чувствуя перед ней вину. — Тогда попрошу вас покинуть это купе, мне пора принимать зелье, — по-прежнему вежливо сказала Лонгботтом, но спокойствие в её голосе трещало по швам. — Усыпляющий бальзам, я полагаю? — уже поблагодарив их за помощь и подойдя к выходу, напоследок спросил он. — Вы ошибаетесь, — возразила она. — Восстанавливающее зелье. От усыпляющего в моём возрасте есть риск не проснуться. Ещё раз выразив свою благодарность, Гарри вместе с друзьями вышел в коридор. Невилл последовал за ними. — Не слушай её, она говорила не всерьёз, — быстро проговорил он, окликнув Поттера. — Она действительно ненавидела Лестрейнджа, но никогда бы не смогла его убить или помогать его убийце, я уверен в этом. — Да, я верю тебе, — кивнул Гарри. — Но мне нужно привести неопровержимые доказательства, чтобы Визенгамот посчитал вас невиновными, сам понимаешь, кого будут допрашивать в первых рядах, — дождавшись кивка от Невилла, он продолжил. — И ещё… прости меня за те неприятные вопросы. — Ничего, это твоя работа, я понимаю, — прервал извинения Лонгботтом, причиняя ещё большее страдание его совести. — Тем более я не брал с вас Непреложный обет никогда не говорить об этом после того, как вы навещали родителей вместе со мной. — И всё равно Гарри не следовало касаться этой темы, — настаивала Гермиона, не веря, что её друг действительно так поступил. В те минуты Невилл показался ей даже более ужаснувшимся, чем на Защите от Темных Искусств, когда лже-Грюм демонстрировал действие Круцио. — Происходящее в этом вагоне сводит всех с ума, — тихо проговорил Лонгботтом. — Сейчас главное — найти убийцу, и не важно, какими способами, — обыденным тоном добавил он, но слова прозвучали очень зловеще. Немного помолчав, как бы позволив остальным лучше обдумать эту фразу, он спросил: — У вас, наверное, ещё остались вопросы? — Всего несколько, — признался Гарри. — Почему ты здесь? Разве ты не должен быть сейчас в Хогвартсе? — Я попросил у Макгонагалл выходной, чтобы помочь бабушке добраться, — Невилл слегка стушевался. — Предполагалось, что она воспользуется камином, но вчера бабушка прислала мне сову и написала, что передумала и хочет поехать со всеми. Я был очень удивлён её решением, она никогда не любила поезда. — Как думаешь, почему она раздумала добираться камином? — задал ещё один вопрос Поттер. — Да мало ли каких причин, — небрежно отмахнулся Рон. — Человеку никогда не поздно передумать. Вспомни, у тебя самого планы изменились в самую последнюю минуту. Лучше спроси про найденный в купе Лестрейнджа платок, эта улика будет поважнее разговоров. Гермиона недовольно посмотрела на него, но Гарри, к её удивлению, последовал совету друга: — Ты прав, — уступил Поттер. — Невилл, вопрос может показаться тебе странным, но ты, случайно, не знаешь, как выглядят носовые платки твоей бабушки? — Действительно, странный вопрос. Надеюсь, ты спрашиваешь не из личного интереса? — пошутил Лонгботтом, но потом серьёзно задумался. — Я как-то не особо присматривался раньше, а уж запоминать… Вроде бы у неё все белые, правда есть парочка алых, прям точь-в-точь цвет герба Гриффиндора, — услышав это, все трое скептически воззрились на него. — Да, я сам сначала не поверил, пока не увидел. Ей Мерлин, будто с гобеленов Хогвартса сняты. На них ещё её инициалы золотистым вышиты, — услышав это, Гарри и Гермиона переглянулись. — Может, этот её? — спросил Поттер, показав Невиллу бирюзовый платок. Тот внимательно на него посмотрел. — Немного похож, но она ненавидит этот цвет, да и инициалы всегда просит вышивать полные, говорит, что так легче потом находить. — Правильно думает. Насколько нам было бы проще, если бы здесь ещё и фамилия была, — пожаловался Рон, устав от безрезультатных поисков обладательницы платка. — Мы давно бы нашли хозяйку платка, если бы кое-кто не отвлекался, — уколола мужа Гермиона, но тот смиренно промолчал. Гарри уточнил у Невилла ещё пару моментов, прежде чем закончил допрос. Так он решил узнать у Лонгботтома, почему Джордж и Анжелина не поехали в вагоне вместе с Кэти Белл, Алисией Спиннет и Оливером Вудом, на что тот ответил: — Я и сам удивился этому, они ведь до сих пор хорошо дружат. Когда всё-таки решил спросить прямо, Джордж сменил тему, сказал что-то про то, что Анжелине нужен отдых. Мне кажется, это из-за квиддича, Алисия и Анжелина ведь раньше играли в одной сборной. Думаю, она до сих пор не смирилась с тем, что целители запретили ей играть, — с грустью предположил он. — С ним тогда ушла вся её жизнь. В последней фразе Гарри разглядел упоминание не только квиддича. Невилл замолчал, и Поттер задал другой вопрос, желая увести друга от этой темы, а вскоре и вовсе отпустил его, выразив искреннюю признательность за показания. Новая информация об Анжелине и Джордже, хоть и прояснила их выбор вагона, была слишком незначительна для того, чтобы снять с них все подозрения. Да и Лонгботтомов вместе с Малфоями, как бы сам Гарри не переубеждал Рона, было рано списывать со счетов. Втроём они опросили шестерых пассажиров, но продвинулись не так далеко. До разговора с Августой ему казалось, что разгадка уже маячит на горизонте, сейчас же она будто испарилась, скрылась, как и их неуловимый убийца, в темноте. Гарри достал чёрную, словно смоль, пуговицу, переливавшуюся в свете ламп, и внимательно на неё посмотрел в поисках ответов. Вопросов же у него накопилось слишком много, и главным из них был самый трудный: «Почему никто из допрошенных ими пассажиров не был предельно честен во всём? Почему каждый утаил что-то или соврал?» Последнюю мысль он высказал вслух, за что друзья одарили его полными непонимания и удивления взглядами.. — С чего ты решил, что нам врали? — засомневался Рон. — Малфои, понятное дело, в принципе не умеют говорить правду, но вот Джордж и Анжелина, или Августа с Невиллом — другое дело. Не думаю, что они стали бы скрывать правду или путать нас. — Тогда что это? — спросил Гарри, уставившись на пуговицу. — Улика, оставленная убийцей, — осторожно сказал Рон, обеспокоенный поведением друга. — Но как она могла оказаться в купе Джорджа и Анжелины? Ты хоть раз видел, чтобы магически прикреплённые пуговицы отрывались? — вопрошал он. — Было однажды, но они вместе с тканью отпали, — немного погодя произнёс Уизли. — Почему тогда эта одиноко лежала за ящиком с фейерверками? И как потом её могла видеть Августа Лонгботтом, если пуговица абсолютно чёрная, как и мантия? — продолжал сыпать вопросами Поттер. — Может, она уже была оторвана или болталась? Тогда убийца в спешке обронил её и не заметил, — предположила Гермиона. — Гарри, пуговице не обязательно быть другого цвета, чтобы её можно было увидеть. — Да, но ведь она совсем не большая, к тому же крепилась, скорее всего, возле самого ворота, — парировал Поттер. — Каким же зрением нужно обладать, чтобы за секунду заметить её на быстро проходящем волшебнике? — Он же толкнул Августу, — вспомнил Рон. — Тогда-то она и могла увидеть эту несчастную пуговицу. — Если бы тебя незнакомец неожиданно впихнул в купе, ты бы вместо лица пытался рассмотреть фурнитуру на его мантии? — поинтересовался Гарри, усмехнувшись. — Нет конечно, — отрицал Уизли. — А миссис Лонгботтом, если верить её словам, поступила именно так. Причём она не просто увидела пуговицу, но и запомнила её, — отметил Гарри. — Следовательно, возникает сомнение в правдивости её слов. — Так почему мы ещё здесь? Пойдёмте и спросим её об этом, — собрался разобраться во всём Рон. — Думаю, она не сможет нас сейчас принять, — не поддержал его Гарри. — Почему? — забеспокоилась Гермиона. — Думаешь, с ней что-то случилось? — Всего лишь сон, — успокоил её Поттер. — Когда мы только вошли, я увидел, как Невилл убрал в сумку пузырёк с усыпляющим зельем. Об этом Августа нам тоже солгала. Уизли не поверили своим ушам. — Гарри, ты правда считаешь, что они… — Гермиона не смогла закончить фразу, до сих пор не веря в услышанное. — Нет, не думаю, что реакция Августы на открытие личности Лестрейнджа была поддельной. Я бы куда больше насторожился, если бы она показала, что не рада смерти Рудольфуса, — сказал он. — Пока хватит об этом, нам ещё нужно успеть поговорить с Дином. Рон и Гермиона кивнули. Все трое направились в следующее купе, располагавшееся по соседству с местом преступления. Почувствовав пристальный взгляд, Гарри украдкой обернулся. Шаги друзей раздавались уже на порядочном расстоянии впереди, но он не торопился их догонять. Поттер прислушивался к своим чувствам стараясь понять, откуда за ним наблюдают. Неожиданно его позвал Рон. Гарри развернулся к нему и, не оглядываясь, прошёл к купе, подумав, что ему показалось. Но это было не так. Аврорские привычки сработали безукоризненно, но Поттер уже не мог об этом знать. Стоило ему зайти к Дину, как послышался едва различимый, незамеченный никем, даже главой аврората, скрип. Дверь купе Лонгботтомов захлопнулась почти бесшумно.