Боруто. Хроники Листа.

      У Мегуми было паршивое настроение. Она чувствовала себя хуже некуда. У нее болела голова, ее всю знобило, она хотела спать из-за того, что всю прошлую ночь не могла заснуть от того страха, что поселился в ее душе, когда Седьмой сказал, что им придется отправиться домой.       Мегуми Узумаки было семнадцать лет, она была сильной и боевой шиноби Деревни Скрытого Листа, но она все равно боялась своего садиста-отчима, как и много лет назад.       Она еще раз осмотрела свой дом и вздохнула с отчаянием. Если бы у нее была возможность отказаться от этой миссии, она бы незамедлительно это сделала. Отправляться в эту цитадель гиен то же самое, что и собственноручно броситься в пасть к голодному волку. Тебя прожуют и выбросят.       Она взяла со стола сумку, запахнула меховую шубку на себе плотнее, закинула рюкзак на плечо и, откинув волосы назад, вышла за дверь. Ключ с трудом пролез в скважину, и это было еще одним плохим предзнаменовением. Было восемь утра и группа из пяти подростков должна была вот-вот отправиться на миссию по сбору информации, и она больше всего сейчас не хотела быть частью этой маленькой группки.       Она спустилась по лестнице, заметив Мицуки. Он стоял, облокотившись на перила лестницы, и, кажется, ждал ее. Когда он заметил ее, то сразу встрепенулся, словно был занят доныне размышлениями на какую-то очень важную тему. Он был бодр, свеж и как всегда полон сил, с этой ехидной ухмылкой на лице. Мегуми скептично оглядела его то же боевое кимоно, догадавшись, что, вероятнее всего, оно утепленное. Сзади торчала боевая сумка, и он, зевнув, подошел поближе к ней.       — Доброе утро.       Мегуми кивнула ему, посмотрев вдаль. Виднелись лица Хокаге, и она, вздохнув полной грудью, уверила себя, что бояться нечего, что она просто едет на свадьбу к своей двоюродной сестре. Во имя Конохи и ради учителя, который дал ей дом и даже крупицу счастья, заменив ей отца.       — Привет, — ответила она. — Где Чоу, Денки и Металл?       — Они будут ждать нас у ворот Конохи, — ответил напарник, вышагивая рядом с ней. Мегуми была на голову ниже него и чувствовала себя ребенком. И правда, по сравнению с Мицуки, она была еще ребенком. Она знала, на что способен друг, и это хоть как-то, но успокаивало ее.       Они шли молча, каждый думая о своем. Мегуми думала о том, что же могло измениться за четыре года и как ее встретит мать, которая плакала в тот день когда она уезжала, но все равно ничего не делала те пять лет, когда они жили в особняке Сайторо. Мицуки же не мог выкинуть из головы испуганный взгляд Мегуми, когда Седьмой произнес имя ее отчима. И он решил навести справки о людях, к которым они идут у самого осведомленного человека. У одного из членов этой семьи.       — Эй, Мегуми, — обратился он к ней. Она обернулась, смотря на него вопросительно и ожидая его вопроса. — Расскажи мне о своей семье.       Мегуми усмехнулась.       Семья? Это мягко сказано.       — Что ты хочешь узнать? — спросила она. Он задумался.       — Расскажи для начала о своем отчиме, — она как-то горько усмехнулась.       — Его имя Джуморами Сайторо, ему сорок четыре года, он гадкий, трусливый и жалкий прихвостень всех, кто выше и сильнее его. А еще он суеверный. Верит во всякую дичь. Особенно в демонов, — сказала она притихшим голосом. — Красноволосых.       — А кто еще есть в доме? — не желая останавливать ее рассказ, спросил он, решив, что о самом отчиме лучше набраться терпения и ждать собственного анализа.       — Ну, — сказала она, задумавшись. — В доме живут много людей. У отчима есть старшая сестра и младший брат. Младший брат отчима, Кио-сама, вечно болеет чем-то. То у него задница заболит, то голова у него перезагружена. Он лентяй и настоящая свинья. Его жена Юко изменяет мужу с моим отчимом. Она его любовница. У них с мужем была дочь, Хоши, но она умерла в детстве, и есть еще сын, Ёичи, и он, вероятно, сын не господина Кио, а внебрачный сын отчима. Но сколько бы эта Юко не пыталась, отчим не признал, что ребенок его. Мало кто в доме осведомлен, что они спят. Только сами любовники, моя мать, которая закрывает на это глаза, я и сестра отчима, Амарэ-сан.       — Получается, в одном доме живут несколько семей? И как они все там помещаются, умудряясь не перессориться? — спросил Мицуки удивленно.       — Дом большой и никто не смеет в нем своевольничать. Каким бы отчим не казался сильным и властным, истинная власть в доме заключена в руках Амарэ-сан, его старшей сестры. Ее муж давно умер, и я не знаю, когда она переехала жить в особняк, но сколько я себя помню, она всегда была там. У нее четверо детей. Куроха, старший сын, настоящий дьявол. Я ненавижу его больше всего, — зашипев, сказала Мегуми. Мицуки взял себе на заметку посмотреть на этого шибко ненавистного кузена. — Также две дочери — Цуи и Аманаи. Разница у них в год, а если судить по характерам, то в несколько веков. Цуи — единственная, кто относился ко мне нормально. Аманаи младше на год, и она завистливая, маленькая, злобная девчонка, которая ябедничает и разносит слухи, а еще она всегда клеветала на меня. У тетки есть еще младший сын, Такао, но он был маленьким, когда я ушла из дома. Вот и все жители этого проклятого особняка.       Мегуми умолкла, думая о том, что рассказала. И правда, у отчима была большая семья, состоящая из одних только шакалов и гиен. Они были жалкими, злыми людьми, которые и могут только издеваться над людьми. Мегуми вспомнила, скольким мукам подвергались домашние слуги в случае, если они что-то сделают не так. Помнила, с каким страхом все ходили рядом с комнатой Амарэ-сан. Она часто била Гуми плетью по ногам, в случае, если она поссорится с ее любимым чадом. Куроха ломал ее игрушки, портил их, а потом начинал выть на весь дом и плакать, что она его ударила, хотя Мегуми ничего подобного не делала. Аманаи рвала ее одежду и подставляла ее. Все в доме считали Мегуми за слугу, каждый раз приказывая ей принести то, убрать это, почистить другое. И она беспрекословно делала это, боясь лишней боли, которую они могли причинить. То же происходило и с ее матерью. Ёичи всегда требовал еды и вел себя не хуже свиноподобного отца, и его мама носилась с ним, как угорелая. Мегуми ненавидела всех детей этого дома, кроме Цуи. Поэтому-то она и согласилась, потому что это был ее должок, который она должна была вернуть доброй кузине. Хотя бы присутствовать на ее свадьбе.       — Эй, Мицуки, — обратилась она к замолчавшему соседу. Тот посмотрел на нее, и она продолжила: — Пообещай мне кое-что!       Мицуки недоуменно смотрел на протянутый в его сторону маленький мизинец, а потом посмотрел на нее, не понимая, что она хочет.       — Пообещай, что, если вдруг что-то в этом доме случится, — сказала она с дрожью. — Пообещай, что ты меня спасешь!       Мицуки не раздумывая скрепил обещание, протянув в ответ свой мизинец.

***

      Они шли уже на протяжении четырех часов. Мегуми отказалась от какого-либо транспорта, ссылаясь на то, что дорога не займет много времени, хотя она просто всеми силами пыталась оттянуть тот момент, когда она придет в родной дом.       Чоучоу смотрела ей в спину, пытаясь разгадать, какие тайны скрывала Мегуми. Была у нее странная привычка все скрывать в себе. Возможно, это недоверие к другим и сделало ее отчужденной. Никто не знал, что она за человек на самом деле. И этим она пугала всех, кто не мог к ней ближе подобраться.       Мицуки шел следом за ней. Чоу видела, как они порой отводили взгляды, когда видели друг друга, напряженного глядя вперед, словно готовясь к чему-то. Чоу искренне не понимала той напряженности Узумаки, ведь по сути она просто едет домой. Но пропустить сквозь уши ее слова об ее отчиме она тоже не могла, а потому думала, что же было в прошлом этой девчонки такого, что и сделало ее подозрительной и недоверчивой, всегда ожидающей, что вместо того, чтобы ее погладить, ее обязательно пнут.       Сзади нее шел Денки. Мегуми настояла на том, чтобы все надели кимоно, говоря о том, что в той маленькой деревне, куда они пойдут, возникнет еще больше вопросов, если они будут выделяться. На них будут обращать слишком много внимания. На самой Чоу было белое кимоно, специальное сшитое по заказу матери для особо нужных миссий, таких как эта.       Денки, что шел за ней, тоже был одет в длинное кимоно, поверх был плащ. Он шел осторожно, что-то пытаясь найти в собственном телефоне и не обращая на нее внимания. Она фыркнула и посмотрела на Металла, который шел последним. Его никакими мольбами не удалось уговорить снять родной и любимый спандекс. Чоу сморщилась при виде этой безвкусицы.       Вокруг были одни деревья и она задумалась о том, что неплохо было бы найти горячие источники. Она озябла малость, смотря по сторонам. Потирая руки, она думала, что не стоит беспокоить и так напряженных друзей, а сама никак не могла сосредоточиться. Почему-то ей казалось, что миссия не будет такой затруднительной, как думали другие напарники.       Впереди уже виднелся небольшой холм, который резко шел вниз. Чоу заметила, как Мегуми на секунду остановила свой быстрый шаг и словно запнулась от собственного страха. Не заметить то, что девушка буквально тряслась, было невозможно.       Они вышли на открытый холм, чем-то напоминающий маленькую, совсем крохотную гору, в низовьях которого была маленькая деревенька, а в самом центре был расположен огромный дом. Вероятно, это и был дом клана Сайторо, в который им нужно было попасть, а слева, в углу этой квадратной деревеньки, был средних размеров завод, на котором, по словам Мегуми, изготавливали обувь, которой и закупалась деревня. Но Мицуки был уверен, что именно туда следовало попасть. Интуиция змея не подводила в критических случаях, а потому все согласились, что в течение недели во что бы то ни стало нужно попасть на этот завод.       Они осторожно стали спускаться. В ландшафте был подъем вниз и они медленно спускались. В деревне народа было много и они уже заинтересованно глядели в их сторону, что было неудивительно, но ни капли словно не удивлялись. И не странно, ведь у племянницы богатого предпринимателя, господина Сайторо, свадьба через три дня. Гости каждый день сновали туда сюда.       Но все они смотрели в основном на Мегуми. На девушку с кроваво-красными волосами, которая шла впереди с хмурым лицом, и аура ее отгоняла каждого, кто посмел бы приблизиться. И никто не мог обделить вниманием прекрасного молодого парня, который шел за ней. Они, кажется, узнали девушку с красными волосами и перешептывались, указывая на нее и Мицуки. Чоу усмехнулась. Их, наверное, приняли за пару.       Когда они начали подходить к огромному зданию, то Мегуми остановилась. Мицуки чуть не споткнулся об нее. Группа замедлила шаг, и Чоу заметила, как она глубоко вздохнула, покрепче перехватила лямку сумки и пошла вперед.       Чоу смотрела вокруг. Дом и правда был огромным. Оттуда каждую минуту кто-то выбегал или забегал, стояла ужасная суматоха и не могло не напрягать, хотя в Конохе что не день — так приключение. Но это не родной дом, а скорее прибежище врага, и тут нужно быть на стороже.       Мегуми подошла к огромным воротам и вошла в огромный двор. Все слуги остановились, смотря на ту, которой не было здесь четыре года. На ту, кому единственной удалось сбежать из этого проклятого ада. Но Чоу заметила, как одна женщина, что стояла прямо напротив, остановилась и смотрела на Мегуми с такой лаской, любовью и заботой. Вина таилась в ее глазах. Она была в сером простом кимоно, выглядела старо для своих лет уж точно. Она была скорее похожа на слугу, чем на ту, кому принадлежал этот дом на правах жены. Волосы были затянуты сзади в хвост, и были у нее они короткие. Она вообще не была похожа на Мегуми.       Как бы Чоу не относилась к Мегуми, она не могла отрицать, что была очень красивой девушкой. У нее были длинные экзотические волосы красного цвета, что уже немало выделяло ее в толпе. У нее были красивые, карие глаза, правильные черты лица, фигура тоже была что надо. Она не была похожа на эту женщину.       Но Чоу точно знала. Это была ее мать.       — Мегуми, — проговорила женщина, и в уголках ее глаз показались слезы. Но Мегуми даже не шелохнулась. Ее взгляд еще больше стал холодить все вокруг, и она проговорила напряженным голосом:       — Здравствуй, мама. Давно не виделись.       Вокруг словно стало еще холоднее.       Это был ее отчий дом. Самое ненавистное место на всем белом свете.