Боруто. Хроники Листа.

      Мицуки проснулся раньше обычного. На часах было только четыре утра. Он повернулся набок, смотря на фотографии друзей. Ностальгия былых времен не отпускала.       Ночью он не мог заснуть, а теперь проснулся, даже не поспав и двух часов. Странное ощущение чего-то нового, неизведанного и не менее опасного было у него, словно в жизни на данном этапе произойдет нехороший коллапс. И Мицуки не знал, как расценивать это чувство. Ему было странно. Он всегда доверял своему шестому чувству, и оно его не подводило. Вот и сейчас, где-то внутри черепной коробки сидел червячок и разглагольствовал о том, что впереди будет что-то такое, что здорово потрепет ему нервы. И Мицуки честно не был готов, да и не хотел он никаких перемен. Ему всего в жизни хватало.       Решив, что размышлениями делу не поможешь, Мицуки поднялся с кровати и пошел в ванную. Он не знал, сколько простоял под душем. Все равно некая смутная тень, лежащая на душе, не хотела пропадать. Он чувствовал, как теплые капли струились по его длинным волосам, а потом по телу, и медленно разбивались о пол. Парень чувствовал себя одной из этих капель.       Стоящим на краю невесомости и боящимся прыгнуть вперед.       Выйдя из душа, он, наверное, минут пятнадцать просто смотрел на себя в зеркало и не мог поверить, что прошло уже почти семь лет с тех пор, как живет в Конохе. Он помнил себя маленьким, замкнутым, странным мальчиком, у которого не было друзей, которого все обходили стороной из-за темного прошлого его родителя. Он помнил, как постепенно, из года в год, стал самым многообещающим шиноби в деревне, вспомнил, каких трудов ему стоило стать тем, кем он был сейчас. И он был очень благодарен Боруто, потому что на протяжении всех этих долгих лет друг всегда был рядом и стал теперь неотъемлемой его частью жизни, которую он без своего друга теперь не представлял.       Раньше он бы никогда не подумал, что отрастит волосы. Его короткие светло-синие волосы очень даже ему шли, но потом вдруг начали расти, и он решил не отстригать их после того, как Седьмой и Цунадэ-сама посмотрели на него странным, теплым взглядом. Ему было пятнадцать, и он впервые тогда услышал о том, как его сравнивают с покойным Джирайей-сама. Он осторожно коснулся рукой длинной прядки и посмотрел на себя в зеркало.       Было вроде у него все, но в то же время казалось, что не было ничего. В душе было по-странному пусто.       Надев чистое светлое кимоно, он решил пойти потренироваться на полигон. Было пять утра, а значит, можно вдоволь измотать свое тело перед тем, как наступит утро всей Конохи. Сейчас навряд ли можно было бы кого-либо встретить, и он только воодушевившись этим, надел сандалии, взял свою боевую сумку и вышел за дверь, закрыв ее на ключ. На нем не было боевого кимоно и повязки. Многие могли бы посчитать его за гражданского.       Он спустился вниз и все же обернулся, смотря назад, на окно, которое было прямо над его квартирой. Свет был выключен, а значит, его новоявленная соседка еще нежилась в кровати. Его одно удивляло: как он мог столько жить с ней в одном доме, но не знать об этом?       Он и сам этому поражался.       Этот полигон находился неподалеку от дома, и Мицуки приходил сюда по большей части не для тренировок, а для того, чтобы хорошенько подумать над накопившимся и вылить все это в ожесточенную тренировку со своими же клонами. Ему легко бывало в таких случаях в дальнейшем выяснять, где у него пробелы и где ему нужно поднажать, чтобы добиться совершенного результата. Его техника Водяного Дракона, однако, была на максимуме и была сильнейшей по счету техникой в команде, наравне с Чидори и Расенганом Боруто, и клановыми техниками Сарады.       Он подошел к полигону и с облегчением заметил, что там пусто. Хотя это место, и так не пользовалось популярностью среди других. Он был единственным, кто мог засиживаться здесь часами. А все потому, что здесь и правда было уютно тренироваться. Огражденный деревьями полигон, вокруг ни души — только он и звук бьющегося друг о друга металла.       В такие моменты он успокаивался. Вот и сейчас он создал шесть клонов — его максимум в отличие от Боруто, который мог создать армию себе подобных. Все они, как две капли воды похожие на него, стояли напротив, и Мицуки усмехнулся своему такому нетипичному виду сегодня.       И правда, первым, что бросалось в глаза, — это отсутствие протектора. Мицуки носил его не снимая и мало было тех, кто мог похвастаться тем, что видели его часто без него. Исключения составляли секретные миссии, поход в баню и сон. И протектор для него был так важен, что он сам удивился, как небрежно отнесся сегодня к своему главному сокровищу, как ниндзя.       На нем не было его боевого кимоно из сине-белой атласной ткани. В ней он и правда смотрелся эффектно. Сегодня на нем были темные штаны и чистое светлое кимоно, абсолютно белое, без черточки или даже пятнышка. В этом плане он любил одеваться с иголочки и не терпел на себе грязной, смятой или не поглаженной одежды. Боруто смеялся, называя его редкостным трудягой и чистолюбиком, чем немало дразнил его. Сам-то, он ничем подобным не занимался. У него была мать, которая всегда готовила ему чистую одежду, потому что Боруто после тренировок с Саске-саном выглядел как настоящее пугало. Близкий друг его отца не жалел его нисколько. Порой их тренировки могли длиться больше десяти часов, и Мицуки искренне поражался силе воли друга. Его обычно задиристый, не шибко трудящийся в детстве друг и слова не говорил против, покорно выполняя все, что прикажет учитель. Хотя Мицуки, подумав, пришел к выводу, что, если бы его тренировал Саске-сан, он тоже бы предпочел во всем его слушать. Не каждому мила смерть от негаснущего пламени.       Клоны пошли в атаку, и он начал бой, хоть и его голова была переполнена совсем иными мыслями. Он гнал их прочь, подальше от себя, потому что нельзя, ни в коем случае нельзя. Почему каждый раз ему казалось, что он видит отблеск чего-то красного поблизости? С каждым ударом ему мерещилось, как за деревьями проходит чья-то тень и наблюдает за ним.       И у этой тени обязательно были красные волосы.       Черт бы побрал, Мегуми Узумаки. Как бы их отношения не наладились в данный момент, он ее ненавидел больше всего на свете, хотя больше нее он ненавидел только себя.       Странное у него было чувство в груди. Он теперь понял, что навязал себе мысли о том, что ему нравится Васаби. Боруто был по уши влюблен в Сараду, и ему, как его другу, тоже захотелось почувствовать, что же это такое испытывает друг. Он не думал о Васаби в пошлых контекстах, не хотел ее чем-то обидеть и был с ней мягок, сдержан и нежен, тогда как с красноволосой Узумаки его связывало немало оскорблений с его и с ее стороны, и между ними пролегала пропасть, которую он боялся перешагнуть, хотя расстояние составлял всего лишь шаг. Он не хотел быть зависим от нее. Он не хотел, чтобы его сердце билось из-за нее, чтобы он тянулся к ней. Она всегда его раздражала, так почему сейчас никак не желает оставить его в покое?       С такими мыслями он, с еще большим раздражением, накинулся на своих клонов, желая выбросить эту бестию из головы.       Он тренировался уже неизвестно сколько, когда внезапно сзади, на небольшой деревянный столб, который доходил Мицуки почти до головы, приземлился кто-то неизвестный. Мицуки поднял глаза к нему и прищурился, разглядывая игру солнечных лучей на блестящем протекторе Конохи своего учителя.       — Привет, Мицуки! — сказал Конохамару-сенсей необычайно бодрым голосом. Мицуки с ехидцей подумал, что, вероятнее всего, он снова себе что-то придумал относительно Моэги-сенсей. Его учитель никак не мог найти путь к сердцу своей рыжеволосой бывшей напарницы, хотя и дураку стало бы ясно, что не стала бы она терпеть его глупые выходки, если бы была равнодушна к нему. Но это понимали все. Кроме самого Конохамару-сенсея.       — Конохамару-сенсей? — удивленно спросил он, останавливаясь. С характерным хлопком клоны исчезли. Учитель спрыгнул на землю. — Доброе утро, — сказал Мицуки в легком поклоне.       Конохамару кивнул ему на это и озвучил цель, ради которой разыскивал своего ученика.       — Боруто и Сарада умотали на миссию, а Седьмому нужны лишние руки. Так что приведи себя в порядок и шуруй в Резиденцию, и не опаздывай. Буду ждать тебя там!       Не успел Мицуки ответить, как Конохамару-сенсей, оказавшийся клоном, испарился. Но что больше всего его удивило — это то, что друзья ушли, даже не взяв его с собой. Хотя, улыбнувшись промелькнувшей догадке, он пожелал им хороших выходных миссий. Любовных выходных.       Он быстро забежал домой и, ополоснувшись, надел свою боевую экипировку, быстро надел сандалии и взял со стола протектор, выбежав из дома. Ему было интересно, что за дело появилось для него у Седьмого.       Мицуки очень сильно его уважал. Вообще, по его мнению, было мало тех, кто не уважал и не боготворил Седьмого. В такую малую категорию входил разве что только один Боруто и всё. Другие, кого бы он не знал, все, абсолютно все, уважали Седьмого не только как ниндзя, который добился всех своих целей, но и как человека, который, настояв на своих принципах, смог одолеть всех своих врагов и восстановить мир во время войны. Даже на лице у вечно хмурого Саске-сана он видел уважение по отношению к другу, потому что Седьмой заслуживал его, как никто другой. Даже его родитель, Орочимару, уважал Седьмого, ведь, по его словам, не каждому под силу превратиться в героя, в легенду мира шиноби, из простого, побитого, жалкого мальчишки, у которого кроме криков о становлении Хокаге, больше не было других реплик.       Когда он быстро дошел до Резиденции и вошел в нужный кабинет, то остановился как вкопанный. Сначала ему показалось, что его измученное сознание вновь подкидывает ему образы этой дьяволицы, но потом успокоился. Мегуми была вполне реальной. Сидела на стуле напротив Седьмого, рядом с ней стоял Денки, а на другом стуле сидела Чоучоу. Удивившись такой странной компании, он потом с легким испугом заметил Металла, который подкрался сзади.       — Добрый день, Наруто-сама! — сказал он с почтением. Только сейчас он заметил, что в спешке забыл надеть протектор. А потом начал быстро натягивать его, еще на слегка мокрые волосы.       Мегуми глядела на него, затаив дыхание. Его волнистые локоны небрежно падали на лоб и закрывали ему лицо. В этом утреннем свете и солнечном сиянии он был прекрасен.       Когда все приготовились слушать Седьмого, то он сложил руки на груди, откинулся на своем кресле и начал с отдаленного.       — Вы знаете, что такое Икусагами? — спросил он. Мицуки нахмурился. Он как-то слышал от отца что-то похожее. Когда ответа не последовало, то Наруто продолжил: — В мире стремительно набирает оборот одна опасная организация. В отличие от других, она не стремится уничтожить весь мир и на обломках прошлого построить новый. Икусагами стравливает людей и шиноби между собой, желая, чтобы первые, с помощью научных достижений ниндзя, уничтожили вторых. В мире, по статистике, гражданского народа больше. Они живут под нашей охраной вот уже которые годы. Но Икусагами начали распространять идеи о том, что мир шиноби хочет поработить мир людей, и, поверьте, нет ничего страшнее в этом мире, чем людской страх. Даймё начали вести себя подозрительно, и эта проблема начинает охватывать не только отдельные страны, но почти и весь мир. В Конохе сейчас более менее спокойно, но в Кири вспыхивают восстания и вообще происходит что-то неладное. Все члены Икусагами — опытные шиноби, выходцы из разных слоев общества и деревень. И их там в организации не менее сотни. Это открытое предательство со стороны организации тем деревням, которым они принадлежат. Мы мало что выяснили за это время, но пока что наши информаторы тщательно собирают информацию о них. У них нет штаба, где их можно было бы выследить, и сами они, как тени. Никто не мог на данный момент ответить, откуда они пришли и куда ушли. Известно лишь, что день ото дня начало пропадать все большее количество людей, и гражданские винят в этом нас, несмотря на то, что шиноби пропало не меньше. Уже около семиста.       Мицуки слушал внимательно, анализируя каждое слово. Седьмой говорил напряженно, стараясь донести до них всю серьезность этих сведений.       — Ранее я уже отправил на миссии несколько команд. Боруто и Сарада отправились в страну Снега, чтобы выяснить странные мотивы исчезновения ста пятидесяти самураев. Иноджин, Шикадай и Ивабе сейчас в Иве, по поручению Райкаге расследуют одно дело, связанное с исчезновением большой суммы из казны, и главный подозреваемый в этом деле — шиноби из Конохи, Миджиро Мичи. Он пропал два месяца назад, теперь мы думаем, что он стал нукенином. Есть предположение, что по всему миру ведется разработка высококлассных перчаток шиноби, чтобы хоть как-то загладить ту пропасть между гражданскими и шиноби.       — Но ведь гражданские должны понимать, что они слабее, — подала голос Мегуми. Наруто задумчиво поглядел на нее.       — Вновь разгорается война, — сказал он. — Икусагами ищут что-то такое, о чем нам неизвестно, и это прямым образом связано с кланом Учиха. Я в этом точно уверен. Но вот для чего — я понятия не имею. Среди них нет Учих. Да и недавно были замечены их следы недалеко от одного из храмов, где ошивались Ооцуцуки. Что им от них надо, тоже никто не знает. Всё на месте, ничего не пропало, но тем не менее — это очень странно.       — А что вы хотите от нас, Седьмой? — спросил тихо Денки. Вид у него был напряженный и нахмуренный. Хокаге обернулся к нему. — Вы пока что единственные, кому я могу доверить следующее задание. Оно прямым образом связано с одним из вас, да и я не могу доверить такое задание девочкам из команды Сумире, — он замолк, а потом резко обернулся в сторону Мегуми.       — Кем тебе приходится Джуморами Сайторо?       Мицуки заметил, как в долю секунды лицо Мегуми побелело и она стала похожа на труп. Она напряглась, опустила голову и сделала полный вдох. Пальцы на ее руках сжались, и она вцепилась в свою коричневую юбку.       — Этот человек, — продолжил он, удовлетворившись тем, что она поняла, о ком идет речь. — имеет связь с этой организацией. Он даже ответственен за создание оружия для боевых действий на территории нашей деревни. Как странно, что я раньше никогда этого не слышал, даже не думал, — сказал задумчиво Седьмой. Мегуми, обернувшись к нему, твердо заговорила. Руки ее дрожали.       — Сколько я себя помню, это был ужасно жалкий и трусливый человек, сенсей. Он не может быть частью чего-то настолько глобального, — проговорила она с уверенностью.       — Кто это такой? — подал впервые голос Мицуки. Ему собственный голос показался донельзя хриплым и осипшим, словно он молчал на протяжении недели.       Немного помолчав, Мегуми ответила, отвернувшись в другую сторону:       — Мой отчим.       Мицуки оторопел, но сосредоточился на том, что начал говорить Хокаге.       — Мне нужно, чтобы вы пробрались в его дом — что с наличием Мегуми будет для нас легкостью, — и выяснили место изготовления оружия, а заодно и нашли мне информацию относительно Икусагами. Они, вероятно, будут выходить с ним на контакт. Вы должны мне собрать всю информацию относительно этого в течение недели, — сказал Наруто, облокотившись локтями на стол.       — Это будет сложно сделать, просто заявившись в дом, Наруто-сенсей. Он спит не менее с четырьмя телохранителями за дверью, его сторожат, как верные шавки, очень опытные ниндзя. Он до коликов подозрительный.       Мегуми пыталась одновременно и думать, и пытаться найти выход из данной ситуации. Она понимала, что, просто заявись она в дом спустя четыре года, он точно заподозрит неладное и сразу напустит на них своих шавок. Нет, она не боялась возможности нападения на них, а скорее боялась полной утечки и информации, и информатора с их стороны. Стоило найти способ приехать домой, словно для чего-то важного, при этом захватив с собой друзей. И решение пришло само собой. Точнее, влетело в открытое окно Наруто-сенсея и присело прямо на плечо Гуми.       Она посмотрела на семейного орла, с помощью которого члены семьи высылали особо важные письма. Отцепив от лапки свиток, она отмахнулась от птицы, которая тотчас же вылетела в окно и улетела прочь. Она покрутила свиток в руках, тщательно его рассмотрев, а потом, напоследок взглянув на герб клана Сайторо, открыла его и уставилась на содержимое.       Улыбка засияла на ее лице.       — Сенсей! — сказала она восторженно. — Решение есть! Оно пришло само собой! — Наруто недоуменно смотрел на ученицу.       Мицуки переводил взгляд с Гуми на свиток, и так наоборот. Разглядеть, что внутри не удавалось даже его зоркому глазу.       — У моей кузины Цуи свадьба через три дня, — сказала она, протягивая учителю свиток. — Она просит приехать и даже приглашает моих друзей. Эта лучшая затея для того, чтобы пробраться в дом. Мы приедем в качестве гостей.       И как бы Мицуки раньше не обзывал ее дурой и тому подобное, ставя под сомнение ее умственные навыки, он согласился, что удача уж точно всегда и во всем на стороне этой девчонки.