Боруто. Хроники Листа.

      Возможно, это было не лучшей идеей возвращаться именно сюда, но сколько бы Касуми не думала, она понимала, что Ото — ловушка для идиотов. Возможно, она бы пошла туда, следуя указаниям тех данных, что были найдены во время миссии, но Ото вдоль и поперек был переполнен всякими «птичками» и никакого Хибики Судзуки, сероглазого мужчину с длинными пшеничными волосами там никогда не видели. И, возможно, уже и не увидят.       Это было странно искать отца спустя столь долгий промежуток времени, и сейчас Касуми вдруг осознала, что не желает этой встречи. В глубине души маленькой сиротки всегда теплилась надежда на то, что отец просто ушел на долгую миссию, в конце концов героически там же погиб с именем семьи на устах. Что угодно, даже то, что его взяли в плен и пытают который год. Все, что угодно, только не сама мысль о том, что он их бросил.       Однако она понимала, что он так и поступил. И единственное, что ей было интересно и не давало покоя вот уже столько лет, — зачем он так поступил? Была ли на то весомая причина или же эта его личная прихоть?       Суна была ее отрадой. Ей всегда здесь нравилось. Ветрено, прохладно, словно она попала в свой сказочный сон. Да и чего таить, медведю здесь тоже очень даже нравилось. И сколько бы он не ворчал, она знала, что это правда.       Капюшон ее длинного желтого плаща откинулся от сильного ветра. Было темно и, вероятнее всего, оставалось совсем мало времени до того, как начнется песчаная буря. Неподалеку была затхлая таверна. Она выглядела убого и побито, снаружи казалось, что она перетерпела немало бед и страданий. Впрочем, чего ожидать. В данный момент Касуми, Варго и Хару находились на окраине деревни Песка, а далеко впереди Касуми даже видела ненавистные очертания своего старого сиротского дома.       Было холодно. Зима давала о себе знать. Касуми завернулась в плащ сильнее, натянула капюшон, сдавливая из-за сильного ветра светлый локон. Волосы растрепались, а еще хотелось есть и спать. Она нормально не спала вот уже третий день, а едой начала пренебрегать уже в Конохе, с тех самых пор, когда новость об отце отняла весь покой.       Особенную напряженность создавали двое сокомандников, которые настояли на том, чтобы идти с ней. Настоял Варго, а Хару не смогла его бросить. Касуми так и думала. Они шли наравне с ней, и что правда заставляло ее терпимо к ним относиться, так это то, что они ни разу не посмели возразить или что-либо другое. По правде сказать, она бы не вынесла, если бы помимо моральной травли, они бы еще зудели под носом.       Таверна, привлекшая взгляд, теперь не казалась такой уж ужасной идеей. Касуми свернула в проулок, заметив, что Варго и Хару тоже последовали за ней. Они выглядели измотанно и их качало из стороны в сторону. Трава под ногами, вся просохшая и уже превратившаяся в слякоть, захрустела, дверь скрипнула и из таверны выковылял какой-то пьяный старикан, косо покосившись на них. Касуми даже не обратила на него внимание. Оглядев пьяный состав всей таверны, она пришла к выводу, что к завтрашнему дню они непременно покинут это убогое место. Если бы не песчаная буря, ноги бы ее не было в таком месте.       — Касуми-чан, я думаю, нам следует поесть, — проговорила Хару, отвлекая ее от собственных мыслей. Касуми кивнула и подошла к барной стойке.       Администраторша была полной женщиной, мило флиртующей с каким-то пьяным мужланом, и выглядело это настолько гадко, что Касуми хотелось блевать. У нее были большие голубые глаза, грязные длинные волосы, которые каскадом ложились на плечи, делая ее вид еще хуже, застиранный и запачканный неизвестно чем фартук прикрывал юбку длинного платья, однако не закрывал огромного выреза на груди, позволяя женщине бесстыже светить своими грудями перед этим пьяницей. Он что-то шептал ей на ухо, при этом она гадко хихикала и мерзко смеялась, а потом снова хихикала. Кажется, она в упор не замечала Касуми и ее друзей.       — Простите, — проговорила Ишикава, привлекая ее внимание. Женщина гневно зыркнула в ее сторону и, бросив мужчине взгляд из-под опущенных ресниц, направилась к ним. Касуми вновь огляделась вокруг: грязные столы, пьяные мужчины и так по кругу, словно в водовороте. Ее голодный желудок дал о себе знать несвоевременно, и она повернулась к женщине, смерив ее своим скептическим взглядом.       — Что у вас есть поесть? — спросила она.       Женщина закатила глаза нахальности какой-то девчонки-подростка, но предпочла промолчать. Девушка явно была не из слабых, раз ей хватило смелости войти в эту обитель грязи и опасности, а еще тому был подтверждением протектор, предательски выглядывающий из кармана безрукавки.       «Суна» — отметила женщина и поспешила мило улыбнуться.       — Есть рамен, овощное рагу и жаркое.       Касуми предпочла съесть овощное рагу, тогда как Варго и Хару выбрали рамен. У нее не было никакого желания набивать живот, хотя она и была голодной. Ей просто хотелось утолить этот жгучий голод, заткнуть его и идти дальше. Каждый шаг — на ступень ближе к отцу.       Заказ принесли спустя полчаса. Женщина, фыркнув, положила поднос на стол, разбрызгав бульон рамена по столу, чем нехило взбесила Касуми. Однако устраивать потасовку у нее не было никакого желания. Хватало и того, что Касуми была раздражена хуже некуда. Из-за этого бесился и демон внутри.       Они сели за свободный стол, который находился ближе к окну. Касуми взглянула наружу. Как ни странно, но на часах уже было девять ночи, а бури все не было. Тишина снаружи была ужасно давящей, а шум внутри заставлял ее закипать все больше и больше.       Касуми положила в рот тушеный картофель и, тщательно прожевав, проглотила. У нее было странное ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Она жевала и глядела, жевала и глядела. Не было никого подозрительного — одни пьяницы и несколько женщин, заявившихся после них. Зачем они пришли и дураку стало бы ясно.       Однако чувство некой слежки не покидало.       Слева в центре зала сидел мужчина огромных габаритов, зажав в объятиях какую-то молоденькую девицу. От вида этой картина Касуми передернуло. Она оглядела весь зал и не могла понять, что же не так. Даже сенсорные способности не помогали. Она посмотрела на потолок, заметив огромное окно наверху. Второй этаж выглядел еще более убого, чем первый, и казался недееспособным к применению. Там тоже никого не оказалось, хотя Касуми могла поклясться, что, возможно, кто-то все же промелькнул там. Но уставший и измотанный организм списал все на то, что, вероятнее всего, это очередной пьяница, который снимает здесь комнату.       Однако следующие слова не могли не привлечь ее. Если честно, то она даже не могла сказать, когда этот человек появился в таверне. Он сел на стул за барной стойкой и попросил женщину налить ему кружку пива. Его уже, наверное, недельная щетина старила его, живот выпирал из-под свитера, и Касуми с уверенностью могла сказать, что несло от него тоже за километр. В такие моменты она ненавидела то, что являлась джинчурики.       — Говорят, — сказал он тихо, но Касуми благодаря демону прекрасно слышала его слова, — что последний представитель клана Судзуки объявился в Суне, — сказал он заплетающимся языком. Касуми напряглась. О том, что она из клана Кровавых Кукловод знало слишком мало людей. Он не мог говорить о ней.       — У них еще остались наследники? Неужели последний представитель когда-то оставил потомство? Я думала, этот клан вымер, — задумчиво ответила женщине.       — Не правда, не правда, — запричитал мужчина, качнув головой. — Зуб ставлю, он будет здесь завтра.       — Да кому он вообще нужен? — женщина продолжала натирать бокалы. Касуми вся покрылась мурашками. Еда была забыта.       — Говорят, господин Кадзекаге назначил немаленькую сумму за его поимку. Он стал нукенином, и можно хорошо заработать, если поймать его, — сказал мужчина.       Женщина задумалась. Касуми подозрительно оглядела ее с ног до головы, пока та не крикнула.       — Коконоэ, тут для тебя дельце есть!       Из-за ширмы, отделяющей зал от склада, появился огромный гигант, сверля мужчину яростным и злым взглядом. Мужчина, однако, не обратил никакого внимание.       — Если ты заплатишь мне хорошую сумму, то я, так уж и быть, соглашусь выдать тебе его местоположение, — сказал мужчина. Женщина усмехнулась и, открыв кассу, отсчитала 5 монет, а потом придвинула их к мужчине. Тот улыбнулся, закинул монеты в карман, и зашептал ей что-то на ухо. Потом, вероятнее всего, закончив, он поднялся и решил все же снять себе комнату на ночь. Попрощавшись, он поднялся на второй этаж.       Когда Варго и Хару, обратившие также внимание на него, обернулись, Касуми не было за столом.       Она вспорхнула по лестнице и, прижав кунай к шее мужчины, приперла его к стенке. Он зажался и готов был закричать, как вдруг она надавила сильнее, выпустив несколько капель крови.       — Я заплачу вам вдвое больше, чем та женщина, — сказала она. Мужчина непонимающе посмотрел на нее. — Скажите мне все, что вам известно о Хибики Судзуки.       — Клянусь всем, что у меня есть, я понятия не имею, о чем вы говорите! — зашептал он. Касуми надавила кунаем сильнее, и он зарыдал. Она зарычала от раздражения и уже готова была и правда убить его. — Единственное, что я знаю, так это то, что завтра в одиннадцать утра он будет в домике на том холме, — мужчина дрожащим пальцем указал в сторону окна, но Касуми, кроме кромешной темноты, ничего разглядеть не сумела. Но почему-то уверенность в том, что там и правда был дом все же присутствовала. Однако, как только мужчина расслабился, не ощутив давление куная, она снова приставила нож к его шее и зашептала:       — Если ты меня обманул, — угрожающе протянула она, — клянусь, я убью тебя этим же кунаем.       Это было последнее, что мужчина слышал, прежде чем в беспамятстве откинуться на дощатый пол.       Касуми в два шага преодолела все ступеньки. Нужно было переждать до утра и выдвигаться в путь. Варго вскочил, как только заметил ее.       — Касуми-чан! — вскрикнул он. Она раздраженно на него поглядела. Вид у нее был потрепанный и уставший. Однако огонь решимости в ее глазах все еще горел.       — Остановимся здесь на ночь, — проговорила она. — Я расскажу обо всем позже.       После этих слов, поговорив с женщиной и сняв три номера, Касуми поднялась наверх и откинулась на жесткую кровать. Но, сколько бы она не старалась, сон к ней никак не шел.