Боруто. Хроники Листа.

      Денек в Конохе выдался жаркий несмотря на то, что на дворе стояла холодная зима. Снега не было. Лишь холодный дождь, что буквально прошлой ночью смыл все со своего пути, и холодный пронизывающий ветер. Но слово жаркий, конечно, было сказано с огромным преувеличением. Отсылкой к этому служило лишь одно. Ярко светило солнце. И больше ничего.       Касуми лежала на той же поляне, где и обычно, только теперь под ней был теплый, нагретый ею же песок, который не давал ей замерзнуть. Вообще, по идее, джинчурики не должны замерзать, но к Касуми Ишикава это не относилось никоим образом. Как только на смену теплым денькам приходили холодные, она начинала мерзнуть. Все шло поэтапно. Поначалу начинали замерзать пальцы, потом ее брал озноб. До гриппа, кстати, никогда не доходило. А то и к лучшему. Не время ей было болеть.       Было как-то грустно видеть темные тучи взамен небесным красотам, которые так были любимы ею. Яркое солнце сейчас светило ярко и ослепляюще, но пасмурное небо оставалось по прежнему хмурым, что никак не хотело укладываться в голове у куноичи. Почему, думала она, небо такое бледное?       На смену радужным и спокойным денькам в ее сердце тоже пришли темные тучи, которые перекрыли весь кислород. Теперь не было покоя, который, как и казалось теперь Касуми, был мнимым развлечением ее исполосованной души. Ей хотелось покоя — она создала жалкую иллюзию, пытаясь тем самым себя утешить. Никакого на самом деле покоя не было. Ни в раннем детстве у маленькой Хотару Судзуки, у которой умерла мать от неизлечимой болезни, ни у Касуми Ишикавы, которая нашла отца спустя долгие годы разлуки.       Эта мысль не давала ей покоя. Она пыталась заснуть — не получалось. Пыталась играть в сеги — надоело. Пыталась поесть — кусок в горло не лез. Пыталась говорить — слов не находила. И так по кругу до бесконечности, которая будет длиться вечно изо дня в день, если она что-нибудь непременно не предпримет.       Хотелось и выть, и спать, и есть, и блевать, и кричать и все такое, но у нее ничего не выходило. В голове был полный кавардак, который никак не желал рассеиваться. Она была в полном замешательстве, наедине со своими терзаниями, не желая ни с кем делиться новостью о том, что нашла своего давно потерянного отца, который, вероятнее всего, ее бросил, и теперь разрывается между желаниями найти его или оставить все, как есть. Первое, конечно, перевешивало, но в голове Касуми шли отчаянные дебаты на тему того, что тем самым она навлечет беды только на свою многострадальную голову, нажив себе вдвое больше врагов, чем уже есть, и подвергнув свою жизнь неминуемой гибели, которая последует, как только она ступит на этот извилистый путь, полный интриг и лжи.       Но она хотела его найти. И непоколебимое решение, которое она приняла еще в детстве, ни капли не ослабло, чтобы изменить ее мнения относительно этого. Она жила ради этого момента. Нельзя было пасовать в тот момент, когда все, казалось бы, шло прямо в руки.       Хотелось заснуть уже, но сон не шел. Взяв горстку песка, она завороженно наблюдала за тем, как песок сквозь пальцы ускользает вновь из ее рук, а потом медленно оседает ей на живот. Меховая безрукавка защищала ее от проникновения его в одежду, сохраняя тем самым тепло и заставляя ее блаженно заурчать.       — Привет, — прозвучал чей-то знакомый голос.       Касуми лениво повернулась в сторону человека, который подал голос. Красные волосы развеивались при легком касании ветра, и выглядело это так красиво на фоне яркого света, словно непредвиденный закат решил внезапно нагрянуть. Длина воистину поражала. Касуми удивленно наблюдала, как длинные волосы, шелковистые на первый взгляд, словно летают. Как будто каждая прядь обрела невидимые крылья и порхает сама по себе. Темные глаза смотрели пристально, наблюдали, даже как-то подозрительно прищуренно смотрели в упор. На ней была куртка цвета ее бордовой юбки и такого же цвета футболка. Ее образ так и кричал об огромном наличии красного оттенка, так похожего на саму девушку. Единственным отблеском была ее светлая кожа.       Касуми вновь лениво отвернулась и махнула рукой. Желания проводить светские беседы напрочь отсутствовали, и она просто хотела побыть одна. Наедине с самой собой, только чтобы ее никто не отвлекал думать о том, что же ей делать дальше.       Но вроде бы девушка не поняла. Мегуми присела рядом с ней на холодную промерзлую землю и даже не шелохнулась. Кажется, она вообще не мерзла при таком-то холоде. Подтянув под себя колени, она обняла их обеими руками, положив на них голову, и так же задумчиво, как и Касуми поглядела вдаль на бескрайние горы, виднеющиеся далеко впереди и казавшиеся непреодолимым препятствием на пути у каждого, кто посмеет прийти к подножию.       Наступило молчание, которое одновременно было им и на руку, но, с другой стороны, еще больше нагнетало обстановку. Касуми мало что знала о Мегуми. Пару тройку раз она перебрасывалась с ней несколькими фразами, во время миссии им приходилось часто видеться, а после и в госпитале Суны Касуми лично поблагодарила ее за то, что она перелила Сараде кровь, а потом всё. Больше они не виделись, разве что мельком успели переглянуться во время похода на горячие источники.       Вывод напрашивался сам. Касуми могла сделать вывод о людях очень быстро, но вот шиноби Конохи заставили ее попотеть, думая о том, что же они все-таки за люди такие. Крепкие орешки с буйным нравом и идеалами, которые заставят любого захохотать от наивности. Но они были такими свободными и такими спокойными, что Касуми тоже хотелось верить в эти наивные идеалы и иметь ту же веру в людей, которую имели они.       — У тебя есть семья? — вдруг спросила Касуми, сама не ожидая от себя того, что прервет затянувшееся молчание. Мегуми удивленно повернулась на ее зов, а потом, как-то тоскливо усмехнувшись, вновь обратила взгляд вдаль.       — Да, — только и ответила она, и больше ничего. Однако Касуми не хотела так быстро заканчивать разговор, который вдруг открыл ей глаза. Она всегда могла найти ответ на желанный вопрос, разговаривая об этом с другими.       — А где они сейчас? — спросила она, готовая для надобности просверлить в Мегуми дырку.       — Они живут на границе страны Огня и Ветра. Ты слышала о стране Рек? — Касуми кивнула, намекая продолжать. — Там довольно красиво весной. И всегда слышен шум воды. Это успокаивает.       — Если тебе там нравилось, то почему ты здесь? — спросила увлекшаяся девушка у своей задумчивой собеседницы. Мегуми, усмехнувшись, обернулась к ней.       — Если там красиво, это еще не значит, что мне там нравится, — грустно проговорила она, и взгляд ее даже несколько ожесточился при следующих ее словах. — Моя бы воля, я бы видеть больше в жизни не хотела эту деревню, но Наруто-сенсей настаивает, чтобы я хоть изредка при миссиях навещала мать.       — А отец?       — Мой отец бросил мать, когда я еще не родилась, — пояснила она. — Хотела бы я знать, какой он, но, оказывается, он давно уже откинул коньки, — невесело проговорила Мегуми. Наконец, осмелившись спросить, Касуми задала интересующий ее вопрос.       — А если бы он был жив, ты бы хотела его найти?       На минуту задумавшись, Мегуми все же ответила.       — Думаю, что да. Я не знала отцовской любви. Мой отчим вечно меня бил, поэтому я бы хотела найти человека, которому природой заложено любить меня.       Касуми замолчала. Следовало переварить услышанное.       Мегуми просидела еще минут пятнадцать, наслаждаясь тишиной, а потом заметив, что Касуми, прикрыв глаза и сладко засопев, укрывшись своей безрукавкой, уснула. Она встала, напоследок бросив взгляд на скалу Хокаге, и ушла, засунув руки в карманы. Она бы хотела стать Хокаге. Но если уж Сараде суждено стать следующим лидером деревни, она бы хотела по меньшей мере принести пользу этой самой деревне, которая приютила ее и стала настоящим домом.       Касуми и правда уснула. Она даже сама не заметила, как сон накрыл ее пуховым теплым одеялом, забирая с собой в царство вечного покоя и счастья. Она потому и любила спать, потому что во сне испытывала самый настоящий покой, душевное умиротворение и видела во сне то, чего у нее не было наяву. Ей давно уже не снились кошмары. А потому можно было расслабиться лишь во сне, откинув все опасения, зная, что демон, дремлющий внутри нее, за огромное расстояние учует надвигающуюся опасность.       Ей снился дом. Маленькая дряхлая лачужка на берегу тихого мелкого озерка, которое находилось недалеко от домика. По утрам оно имело свойство отражать кристальную белизну, по ночам — темная гладь напоминала мрак. А на берегу стоял какой-то человек, протягивая к ней руки, призывая утонуть в его нежных объятиях. Он был смутно знаком, точнее напоминал ей кого-то, но кого — она понять не могла. Светлые волосы, которые были раскиданы по черепной коробке то тут, то там. На нем была рубашка и потрепанные штаны, а сам человек выглядел лет на двадцать пять, не больше, но казался смутно знакомым, хотя Касуми могла поклясться, что никогда его не видела ранее. Он вновь поманил ее рукой и раздался тихий, мелодичный голос, сопровождаемый добрым взглядом.       — Хотару.       Она резко села, пытаясь отдышаться, и мгновенно схватилась за сердце, пытаясь привести в норму сбившееся дыхание и оглядываясь по сторонам, в желании узнать, где она находится и что только что случилось. Тот человек из сна знал имя маленькой девочки и звал ее с такой любовью, что у Касуми защемило сердце. И осознание того, кто этот человек, пришло мгновенно. Теперь наяву она сразу поняла, кто этот человек, она уяснила, кого он ей напоминает, и знала, кто он и что из себя представляет. Это был ее отец, который был как две капли воды похож на нее саму.       Все еще стараясь отдышаться, она согнула ноги в коленях и, зажав между ними пульсирующие виски, закрыла глаза руками. Голова раскалывалась, требовала покоя. Она тяжело дышала, не зная, как в первую очередь угомонить свое сердце, которое готово было выпрыгнуть у нее из груди. Еще раз осмотрев темные вкрапления вен, которые в ярком свете дня выглядели несколько зловеще, она поняла. Ответ сам пришел к ней.       «Иди». — Словно, проговорил ветер и подтолкнул ее. Касуми продолжала смотреть на свои руки и, твердо уверенная в своих решениях, наконец встала с места, не переставая глядеть на них. На доказательство того, что она представитель Кровавых Кукловодов Судзуки.       «Куда на этот раз?» — раздался в голове ленивый голос демона.       «На поиски свободы». — вторил ему такой же ленивый голос его сосуда.