Боруто. Хроники Листа.

      Возвращались они в Коноху с помощью воздушного парома. Огромной птицы, которая, по словам Горо, была такой же громадной, как и папина фиолетовая штука, как он тогда выразился, только размерами чуть меньше. Как Мицуки ехидно тогда подметил, Сусаноо Саске-сана в два раза больше этого парома, да и если уж его штурмовать, то можешь заранее распрощаться с жизнью. Не было ничего отдаленно связывающего воздушный паром и фиолетовое чудище. Да вот только разве кто поймет детский ум?       Сейчас, удобно разместившись в одном из удобных кресел, Мицуки разглядывал своих друзей с разных точек зрения. С той стороны, которую он раньше не замечал. На которую не обращал внимание. Он с облегчением наблюдал, как Боруто, рьяно жестикулируя, что-то пытался рассказать и объяснить Сараде. Между ними, казалось, стерлись все неловкости, изгладились все углы, которые только были, и это определенно не могло не радовать взор. Они сидели рядом, то что-то обсуждая, то о чем-то активно начиная спорить, и Мицуки радостно отметил, что такими они нравятся ему куда больше, чем страдающие влюбленные идиоты, которых ему приходилось поддерживать. Хотя и это не могло не радовать.       Чоучоу вновь поедала, по словам Иноджина, какую-то гадость. Это точно было что-то калорийное. Ее рот двигался размеренно и спокойно, а на лице было выражение величайшего наслаждения.       Иноджин сидел рядом с ней, точнее по правую руку от нее. Зажав в руках альбом, он что-то увлеченно рисовал, перебрасываясь с Чоучоу фразами, стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить Шикадая, задремавшего на левом плече Чоу. Он спал, сложив руки на груди, а голова его покоилась на плече Акимичи. Выглядела эта троица самой дружной и самой гармоничной из всех них. Мицуки нравилось наблюдать за их действиями, а наблюдать за их совместным боем, так вообще было его любимейшим занятием. Ему нравилось оценивать их как противников. Они всегда действовали синхронно, стараясь быть всегда едиными. В команде семь, что во времена Сарады, что во времена Гуми, не было полной сплоченности, единства на уровне души. Может, они этого не достигли, а по мнению Конохамару, они вообще ее не замечали, но Боруто всегда рвался вперед, Сарада его отчитывала за это, а сам бедный Мицуки был вечно третьим лишним, который всячески старался предотвратить любой разлад, возникающий в их команде. Зачастую, именно с командой номер десять, Конохамару-сенсей устраивал им спарринги. Желая вновь приударить за Моэги-сенсей, он стравливал их между собой и мигом улетучивался, за что его потом не хило прикладывала дама его грёз, и очередной спарринг оканчивался тем, что им приходилось откачивать съехавшего с катушек сенсея, безумно влюбленного в свою бывшую сокомандницу.       За их сенсеем всегда ходили самые разные слухи. Он так знаменит, ехидно подумал Мицуки. Конохамару-сенсею приписывали роман с Ханаби Хьюга, за что ему изрядно досталось от Седьмого. Ходили слухи, что он завсегдатай дома тайю, находившегося на окраине Конохи. Но команда семь знала, что давняя дружба Конохамару-сенсея переросла для него во что-то большее, чем просто дружба. Только вот Моэги-сенсей не воспринимала его всерьез, и ее можно было понять. Так думали и Сарада, и Мегуми, и Мицуки. Только один Боруто, не в обиду тётке, все же поддерживал его во всех начинаниях, и именно он зачастую забирал того, вдребезги пьяного, из бара после очередного отказа, всячески после этого помогая добиться внимания любимой женщины.       К слову о Мегуми, про которую он так случайно вспомнил. Мицуки машинально обернулся в ее сторону, смотря на то, как Металл что-то весело ей рассказывает. Мегуми улыбается ему искренне, и Мицуки вдруг посещает мысль узнать, о чем это они так мило беседуют. А потому, без задних мыслей, он поднялся с места, стараясь идти размеренно и спокойно. Он подошел к ним тихо, наконец заставив девушку оторвать взгляд от ужасно счастливого Металла и перевести его на него.       — Тебе чего? — в своей обыденной манере спрашивает она, хотя Мицуки может жизнь на кон поставить, поспорив, что она умеет быть милой. За этот месяц, что он фактически провел в ее обществе, он как-то привык, что, закрываясь ото всех, Мегуми старалась быть всегда рядом, не желая чувствовать себя одинокой. Он не возражал. Грубая, недружелюбная при других Мегуми оказалась довольно доброй и милой.       — Да ничего, — проворковал он, садясь рядом с ней, — решил узнать, о чем вы тут так весело беседуете, — солгал он. Себе солгать не получилось и он признал, что просто привык к ее обществу, не желая теперь вести с ней борьбу.       — Ничего особенного, — ответила она. — Металл говорил про то, что после возвращения нас ждет настоящий ад.       — Да-да, — поддержал ее Металл. — Удон-сенсей говорил, что нас будет ждать очень много работы.       — Очень много работы будет ждать ленивого старика Конохамару, — пробубнил Боруто, сидящий напротив. Сарада удивленно покосилась на него.       — Почему это? — удивленно спросила она.       — Потому что он окончательно съехал с катушек, — возмущенно проговорил Боруто. — Мало того, что он в хлам напивался в местном баре, так потом еще и ко всему прочему этот бар разнес, и начал приставать к какой-то официантке, спутав ее с Моэги-сенсей. Мне кажется, еще чуть-чуть и он точно сойдет с ума.       — Ох уж эта любовь, мой друг, — с видом знатока любви, проговорил Мицуки. — Она губит людей.....       — Говорит человек, который никогда не любил, — скептически проговорила Мегуми, скрестив руки на груди. Мицуки ехидно уставился на нее, ожидая пояснений. — Что? — недовольно спросила она, покачав головой.       — А с чего это ты взяла, что я никогда не любил? — спросил он, воодушевившись тем, в какое русло перетекает их разговор.       — Ну может и любил, но не по-настоящему. Настоящая любовь — это адская боль, а ты скорее похож на обожравшегося сметаной Шими-сана, который вечно разгуливает по улицам Конохи, словно он тут Хокаге, а не Наруто-сенсей, — засмеялась она, и ее смех подхватили все, качая головой от того сравнения, что она сделала с Молодым Змеем.       «Надо же», — подумал он, — «сравнить меня с котом».       — А ведь и правда, — вдруг подала голос Чоу, оторвавшись от еды. — Моя мама тоже говорит, что истинная любовь проверяется страданиями. Хотя доказательств у нее нет. У них с отцом все как-то ванильно, само собой вышло.       — Повезло им, — задумчиво проговорила Сарада. — У моих родителей было не все так гладко.       — А я бы вот, например, хотел бы, чтобы у меня все запутано было, — проговорил Металл. — Отстаивать честь любимой девушки, вести за нее войну, возможно даже похитить ее, если ее семья не согласится выдать ее за меня.       — Ты что несешь, Металл?       Это, конечно, был фурор. По мнению Мицуки, самой счастливой парой из предков были именно чета Акимичи. Он знал по рассказам, как нелегко приходилось Сакуре-сан и Хинате-сан, потративших столь времени на ожидания своих любимых, которые были заняты войнами и решением личных проблем.       А потом он задумался над тем, каким он видит для себя любовь. Он как и прежде придерживался того мнения, что от женщин одни проблемы, но ему бы тоже хотелось иметь в будущем семью. Однажды отец спросил его, что он намерен делать после того, как станет джонином. Вернется ли в Ото, ведь Орочимару был Отокаге деревни Звуки, и он, как прямой наследник, мог унаследовать трон, созданный отцом деревни. Но он не хотел. Он хотел сделать карьеру в Конохе, завести семью, чтобы видеть, как растет на смену им новое поколение. И лежа в палате на протяжении месяца, он явственно осознал, что Васаби категорически не подходит под роль женщины, которая должна идти с ним по жизни. Она ему нравилась, но он понимал, что, возможно, у них ничего не получится в дальнейшем. А потому и всякого рода мыслишки зародились в его голове.       Но смотря на лица счастливых друзей, он вдруг подумал, что еще будет время подумать о проблемах насущных, которые роем заселились у него в голове.       А сейчас можно смело смотреть вперед и ждать еще час.       Впереди была старая добрая Коноха.