Боруто. Хроники Листа.

      Боруто ненавидел ждать. Вот как сейчас. Стоишь тут, напротив огромного трёхэтажного здания, непонятно для чего вообще построенного, но вполне презентабельного. Стоишь и просто смотришь, сглатывая комок вязкой неуверенности и страха. Он, засунув руки в карманы и встав в позу заспавшегося ленивца, стоял у дальней стены одноэтажного здания, где им всем выдали комнаты, и, напряженно уставившись в одну точку, думал. Все думал и думал.       Чувство некой опасности не отпускало сына Седьмого с самого утра. Он встал ни свет ни заря, потому что не мог заснуть. Перед глазами все плыло и спустя какое-то время в черепной коробке начало гудеть. Поделать ничего не получалось. Отчасти из-за упрямства, а еще из-за желания не показаться в глазах других жалким слабаком, не умеющим сразить простую головную боль.       Мицуки нигде нельзя было найти. Змей будто провалился сквозь землю и ни одна живая душа не могла ее найти, а потому он прямиком направился к комнате Сарады, желая хоть там скоротать время.       Итак, во-первых, что-то неладное сразу прокралось в голову, как только Боруто повернул за угол. Все как и обычно сновали туда-сюда, каждый занятый своим делом. Боруто увидел, как Денки в спешке несет Чоучоу ее пачку чипсов, а еще заметил, как Шикадай и Касуми пытаются поделить удобную кровать. Ивабе угрюмо сидел в углу, а Иноджин, сидя рядом, был занят своим альбомом. Никто не был связан, но все были заняты одним единственным делом.       Это и было тем, вторым.       Боруто показалось странным, что все скопились около комнаты Сарады. Но вот понять о чем речь он никак не мог, сколько не пытался, да и не старался. Первый провал произошел, когда он, сломя голову, ворвался в комнату Чоу и принялся угрожать направо и налево. Опредленно, он поступил тупо. Если бы он имел хоть каплю терпения, все бы получилось. Он бы понял, что так усердно скрывают его друзья. Но его поймала Касуми. А сейчас шел процесс второго провала.       Ведь он знал, что Боруто Узумаки не умеет ничего делать нормально.       Он осторожно перепрыгнул через забор, который представлял из себя несколько переклеенных между собой дощечек. Основную проблему составляли не дощечки. Боруто пристально наблюдал за дверьми комнаты Дайкири. Необузданный гнев плескался через края, ему хотелось немедленной смерти кому-нибудь, желательно от его руки да поскорее бы. Он сжал рукоятку катаны, все также не сводя глаз с той самой двери, где совсем недавно скрылась Сарада. Мысли о том, что этот старый, озабоченный извращенец и Сарада могут делать не давала ему покоя.       Это чувство напоминало чем-то грипп. Боруто ненавидел болеть. Ему хотелось избавиться от этой болезни, уничтожить, искоренить ее. Но с другой стороны, он продолжал болеть, не взирая на все его проклятия и угрозы. Потому что ему не был подвластен грипп.       Так же и Сарада. Она была ему не подвластна.       Прошло несколько минут. Боруто вновь посмотрел в ту сторону, куда взирал минутами ранее. Двое охранников сторожили комнату, шагая из стороны в сторону. Выглядели они странно. Казалось, что их кто-то подменил и теперь они не на своем месте. Боруто смотрел на этих двоих — ту распущенную девчонку, которая определенно положила на него глаз, и какого-то рослого мужика. Ему становилось не по себе, потому что Узумаки казалось, что он их где-то ранее видел.       Пробраться в комнату не представлялось возможности. Боруто посмотрел на огромную ель, располагавшуюся прямо над головой, гордо раскинувшую свои ветви. Она загнала Боруто в тень, из-за чего его не было видно, но он сам видел все очень хорошо. В голове витали мысли про план вторжения.       Послышались чьи-то неторопливые шаги и Боруто юркнул за угол, затаив дыхание. Стало жутко неловко, но и одновременно в душе появился некий мандраж, хлестаемый адреналином. Сделав еще один шаг назад, Боруто наткнулся на стену и глухо, едва слышно, застонал от безвыходности. Хотелось отчаянно приложиться об стену из-за своей чрезмерной любопытности и желания вечно лезть туда, где тебя не ждут.       Кто-то повернул за угол, и Боруто сделал глубокий вдох. Он максимально вобрал в легкие воздух настолько, насколько этого позволял его организм, напрягся всем телом и что есть силы пнул ногой того, кто повернул за угол. Не успел незнакомец обернуться, как Боруто, ловко огибая его, уже оказался напротив и смачно ударил кулаком в лицо. Вокруг стояла кромешная тьма.       Темнота нагоняла адреналина. Боруто глубоко дышал, слыша, как вдали завыл волк. Вой этот был настолько протяжный и настолько глубокий, что, замешкавшись, он не заметил, как пропустил удар. Кулак противника прилетел в район щеки и парень ощутил, как постепенно левая скула наливается теплотой и тяжелеет. Вой так и продолжался, отвлекая сына Седьмого. Боруто не мог понять, что в нем такого, что заставляет его всякий раз останавливаться. Словно было в этом живом вое что-то и неживое, пугающее, заставляющее задыхаться от страха. Словно этот вой предупреждал и подгонял, заставлял думать быстрее и быстрее. Он словно кричал, а не выл — подвывал настолько тоскливо, что на глаза навернулись слезы. Узумаки хотелось со всех сил сжать уши, лишь бы не слышать. Только бы не слышать этой гадкой какофонии звуков, только бы не думать, что это определенно что-то из ряда вон выходящее, что-то определенно проверено плохое, а еще хуже — ужасное.       Дальше мешкать не было возможности, да и не позволял накативший животный страх. Боруто ужасно испугался, сам не зная чего. В душе лопнул вымышленный шарик, наполненный водой, и та растеклась по всему телу. Вместо воды у Боруто был вязкий страх, неизвестно чем вызванный и чем подпитанный. Он бы никогда не подумал, что найдет в завывании животного что-то жуткое, что-то ужасное, заставившее его покрыться холодным потом. Он вытянул руку вперед, резко соприкоснулся ими, и тишину, возникшую тут, лишь изредка прерываемую чужим дыханием и звуками ударов, прорезал режущий слух звук, напоминающий колебания уличного фонаря. А потом ни с того ни с сего на правой руке появился средний шар, кружившийся вокруг своей оси, источающий потоки чакры и выглядящий довольно устрашающе. Это было заметно по испугавшемуся лицу бугая, при виде которого, в свете Расенгана, Боруто резко остановился, убрав технику и смотря на знакомого, как на умалишенного.       — Сам Ками тебя спас, идиот, — прикринул Боруто, но резко зажал рот рукой, поняв, что сглупил. Птица взлетела в небо, громко хлопая крыльями. Звук показался оглушающим и, вновь обернувшись к испуганному парню, спросил: — Что ты здесь делаешь, Варго?       Варго хлопнул глазами, ресницы ударились друг о друга, и он, недоуменно оглядевшись, выпрямился. Теперь он смотрелся более устрашающе. Хоть и Боруто был выше ростом, Варго был больше него по своему телосложению, поэтому могло показаться, что он пришел угрожать более взрослому парню. Он выпятил вперед массивную грудь и попытался сделать серьезное лицо, а потом и вовсе нахмурил брови.       Иронично приподняв бровь, Боруто скептично смотрел на него, стоя в развалочку. Он выглядел так смешно. Словно ребенок, пытающийся подраться со старшеклассником и пытающийся казаться выше ростом, чем есть на самом деле.       — Шикадай просил передать, чтобы ты возвращался в свою комнату, — пробормотал он. Однако голос его абсолютно никакого страха не внушал, поэтому Боруто прочистил горло, а потом засмелся.       — Чего?       — Шикадай сказал… — договорить он не успел. Боруто резко поймал его за воротник куртки и повернул в сторону дома.       — Смотри туда, мой друг. Видишь ту комнату? — он указывал на комнату Дайкири, где так же, как и полчаса назад, светил свет. Он по-странному замигал, и Боруто немного выступил вперед. Послышался какой-то звук и свет вновь замигал. Он напряженно вгляделся в комнату и, отпустив воротник нового друга, только сделал шаг, как Варго внезапно нарисовался прямо перед носом.       — Ты никуда не идешь, Боруто.       Возмущению сына Хокаге не было предела. Боруто усмехнулся, прикрыв глаза и посмотрев в сторону. Потом он обернулся, и взгляд его ужаснул Варго до глубины души. Он определенно мог поклясться, что в жизни не видел ничего настолько ужасного, как лицо Узумаки Боруто, искаженное гневом и яростью. Он тяжело вздыхал, вздувая и раздувая ноздри, а потом выдал смешок и безумно посмотрел на Варго. Но тот не желал отказываться от своей цели. Цель поставила Касуми, а значит, он из кожи вон вылезет. Только вот он не понимал, что для Боруто Сарада то же самое, что и для него Касуми, может даже больше. Поэтому после того, как последовал мгновенный удар в затылок, от так резко переместившегося назад Боруто, Варго ничего не помнил.

***

      Сарада, придерживая кимоно одной рукой и стараясь при этом выглядеть грациозно и женственно, вошла в покои Дайкири. Оглядевшись на замаскированных под Мидори и Самудо Иноджина и Денки, она уверенно им кивнула, переполненная решимости заставить этого мерзавца пожалеть о том спонтанном и злом поступке, который он совершил, посмев поднять на нее руку. Никто доныне не поднимал руку на Сараду Учиху. Она могла бы простить такое, матери, отцу, в минимальном случае Седьмому-саме, но никак нет какому-то выродку из богатой семейки.       Сёдзе раскрылось, являя взгляду устроенную в высшем виде комнату, совмещающую в себе и современный, и традиционный стиль. Вдали имелась кровать, а рядом с ней футон. Сарада глядела на все с искусно скрытым во взгляде презрением и натянуто и мило улыбалась, пока Дайкири с приторной улыбочкой, выпятив вперед нижнюю губу, как голодный ребенок, помогал ей присесть на футон с правой стороны стола.       — Ты сегодня прекрасна, — проворковал он. Сарада хихикнула, как и подобает легкомысленным девицами, всей душой желающим выйти поскорее замуж, и мысленно завыла от такого позора по отношению к себе. Если после этой миссии кто-нибудь про это вспомнит, она лично убьет того человека.       — Вы прекраснее меня, мой господин, — проворковала она в ответ. Взгляд этого мерзавца сразу загорелся, а Сарада на секунду повеселела, подумав, как бы на такое отреагировал Узумаки Боруто. Он бы точно сначала покраснел до кончиков ушей, а потом задирал ее, называя своей рабыней. Он бы точно не стал смотреть на нее с похотью, скорее с весельем, присущим ему, и долей сарказма, но в его взгляде проскальзывали бы искорки чего-то.       «Чего-то», — подумала Сарада.       — Я обдумывал, когда мы смогли бы сыграть нашу свадьбу, — задумчиво проговорил он, потирая подбородок. Сарада мысленно усмехнулась. В голове промелькнула мысль, что уже скоро, очень скоро он будет праздновать свою свадьбу в гробу, в сопровождении куска дерева и холодной, промерзлой земли.       — Мне не терпится, мой господин, — Дайкири расплавился, как масло под напором раскаленного солнца. Сарада про себя истерично смеялась, схватившись за живот. Вот ведь умора. Как он может быть настолько тупым?       — Мне тоже, вишенка, — возбужденно проговорил, и внезапно под столом ноги Сарады что-то коснулось. Она удивленно подняла глаза, смотря на ухмыляющегося ей Дайкири. Стало внезапно противно.       Вишенка. Серьезно? Что за бред этот старикан несет?       Сарада хотела оттолкнуть его прочь, пнуть той же ногой, скрытой столом, чтобы сделать ему больно. Ей вспомнились слова Мицуки.       «Если начнет приставать — не отвечай. Но и не отталкивай его».       И она покорно терпела, как бы ей не было противно.       Вспотевшая ладонь задрала юбку и настойчиво начала гладить кожу ноги. Сарада вспыхнула, и, как бы не пыталась совладать с собой, ничего не выходило. Ее выдавал ненавистный взгляд. Направленный на него, он так и истощал Сараду, выплескивая с годами накопленное к врагам ненавистное отношение. Как оказалось, легко направить всю злость на одного человека.       Он только протянул руку выше, как внезапно сёдзе громко распахнулось и ударилось о стену. На пороге стоял… Сарада даже не знала, как это объяснить. Что-то облаченное в длинный балахон, укутанное с ног до головы, неизвестно как стоящее еще на ногах, держащее на руке некий поднос с двумя чашками разлитого по подносу чая. Существо это было до ужаса неуклюжим, и Сарада забеспокоилась, когда в проеме между существом и сёдзе не оказались замаскированных Иноджина и Денки.       — Ты еще кто? — рявкнул Дайкири, прерванный на самом интересном. Как только он отвлекся, Сарада резко подтянула под себя ноги, мысленно благодаря своего спасителя. Дайкири гневно вскочил с места, ненавистно смотря на вошедшего или вошедшую. Сказать трудно, но это существо вдруг заинтересовало черноволосую.       — Дайкири-самаа, — писклявым голосом протянула она. — Мидори-сама велела принести вам выпить.       Дайкири минуту смотрел на протянутый к нему поднос, искоса смотря на, как выяснившуюся, служанку, хотя голос у нее был страшно сиплый. Ее лицо все еще было скрыто длинным шарфом, а сама она, как ни странно, выглядела довольно крупной для служанки. Все служанки в доме Дайкири были миниатюрными и маленькими, и голос у них не был настолько громким и басистым. Сарада уставилась на служанку. Ростки беспокойства распостранились по всему телу, и она недоуменно смотрела на ту, которая находится напротив, понятия не имея, кто это вообще. Никаких служанок в плане Мицуки не было.       Он с остервенением забрал поднос и с грохотом водрузил его на столик. Сарада заметила, что служанка исчезла, и вскочила с места, с недоверием смотря на поднос и две чашки на нем.       Определенно, там была отрава. Но Дайкири до них не было никакого дела. Но вот Сарада никак не знала, что делать дальше. Спасение Дайкири в планы не входило, как и эта чертова служанка.       Не успела она сдвинуться с места, как оказалась прижата к стене. Вновь почувствовав на себе его отвратительное вонючее дыхание, она искривила губы в отвращении. Он принюхался к изгибу ее шеи и вдруг нечаянно надавил на голову сапфирового Хагоромо Ооцуцуки. Сарада с недоумением смотрела на статуэтку Бога Шиноби и на то, как его голова откинулась. Прямо напротив Сарады отъехала стена, и она с радостью, с непрекрытым счастьем, засмеялась, не замечая, как Дайкири лихорадочно покрывает ее шею грязными поцелуями.       А потом появилась главная ошибка человечества.       Боруто Узумаки.       Он с грохотом выскочил из-за угла с боевым кличем. В своем длинном балахоне цвета морской волны, которая была в два раза больше него самого. Не рассчитав силы, он запутался в нем и полетел вперед. Сарада ничего не понимала, хлопая глазами. Что вообще здесь происходило? Каким образом здесь оказался Боруто? И значит ли это, что он видел все, что здесь происходило?       — Убери от нее свои грязные руки!       Дайкири удивленно и ошеломленно обернулся и повернулся обратно к ней, но уже с закрытыми глазами, и повалился прямо на нее. Сарада переводила взгляд с упавшего Дайкири на Боруто, пытавшегося скинуть с себя балахон, и не понимала одного. Жив ли этот идиот Дайкири?       Ответа так и не последовало потому, что внезапно в дверях появилась растрепанная макушка Денки. Он обреченно застонал, переведя взгляд на, кажется, дышащего Дайкири, и гневно взглянул на Боруто. Впервые в своей жизни.       — Что ты наделал?! — ужаснулся он, всплескнув руками. Такая паника была не понятна Сараде. От него вполне легко было избавиться. Стоило только Иноджину проникнуть в его голову, как дело в шляпе. Но Денки панически сгрыз себе весь указательный ноготь и ткнул пальцем назад. Сюда спешили людишки Дайкири.       — Вот черт!       Сарада резко схватила Боруто за рукав и потянула в сторону окна. Денки мгновенно повернулся, махая руками и подавая кому-то знаки. Сарада в общем-то не обращала никакого внимания. Она резко вывалила Боруто из окна, из-за чего он зашипел, больно ударившись поясницей. Сарада плюхнулась на него, быстро вставая с места, ловко лавируя своими ногами среди слоев юбки.       Боруто не знал, куда она его ведет. Он лишь завороженно глядел, как она, закусив губу, оглядывается по сторонам и как грызет ноготь большого пальца от волнения. Привычка, которую Сарада переняла от старухи Цунаде, которая вечно так делает. Боруто наблюдал, как Сарада обдумывает ход. Она вроде как боялась даже.       Сзади послышались топоты и чьи-то крики. Вероятно, нашли Дайкири, и теперь Сарада лихорадочно думала, как выпутаться из этой ситуации. Впереди показался тупик и ниша, под которой можно было спрятаться. Топот шагов усилился, кто-то прибавил шаг, сломя голову направляясь по их следам, и она не раздумывая толкнула Боруто в нишу, юркнув за ним.       Они стояли, тесно прижавшись друг к другу в ночной темноте, освещаемой лишь лунным, блеклым светом, который придавал атмосфере некой романтики. Боруто об этом, как ни странно, подумал сразу же. Он уткнулся носом в ее щеку, стараясь не дышать, чтобы не приносить ей неудобств. Она же вытягивала шею, смотря на дорогу, с которой они свернули, положив обе руки ему на плечи.       Вдруг показались чьи-то тени. Сарада резко отвернулась, столкнувшись с ним носами, и шумно выдохнула, никак не ожидая такой близости. Кажется, ее выдох был громким, раз двое шиноби, пристально вглядывающихся в темноту, обратили в сторону ниши свой взгляд. Боруто ощущал, как они с каждой секундой приближаются все ближе. В голову ничего не шло, что могло бы спасти ситуацию       — Эй, вы кто такие?       Внезапно что-то теплое коснулось губ. Боруто вытаращил глаза, ощущая на губах жгучий, острый поцелуй кровавых, раскалённых губ Учихи, которые с нежностью и страхом, с необычайной осторожностью и неопытностью, бросавшейся в глаза, целовала его то в уголок губ, то дарила поцелуй верхней или нижней губе. То, что она неопытна, заставило его улыбнуться сквозь поцелуй и прижать ее к себе в атмосфере, такой напряженной и блаженной одновременно.       Сарада же думала, что вот-вот взорвется. В душе, однако, что-то взорвалось определенно. Сжав руки на его плечах, она что-то промычала сквозь поцелуй, дрожа от страха и удовольствия.       Кто же знал, что она собственноручно подарит свой первый поцелуй парню, которого считала напыщенным индюком и самовлюбленным снобом?       Определенно никто.       Даже она сама никогда не позволяла себе так подумать.