Боруто. Хроники Листа.

      Стоя спокойно, в отличие от того же Боруто, Мицуки, направив взгляд в сторону пустынной улицы ночной Конохи, ожидал еще троих из членов команды. Веял ветер. На улице было изрядно холодновато, из-за чего короткие локоны светлого оттенка лезли в лицо, причиняя дискомфорт. Ветер словно пробирался даже в самые потаенные уголки его тела и души. Он отчетливо ощущал, как спину холодит прохладный воздух, но не смотря на это, все же пытался не обращать внимание. Кимоно согревало, как могло. Темная синяя ткань была теплой и в ней Мицуки чувствовал себя комфортно, но никакая ткань или шерсть, или что-то там еще, не могли согреть тот холод, что сейчас добрался до его сердца.       Мицуки было холодно во всех смыслах этого слова. Он озирался по сторонам, никак не понимая, что за чувство неминуемой опасности преследует их с самой миссии в Суну. Словно кто-то умело играл с ними в шахматы, и день изо дня Мицуки ощущал себя пешкой, нежели той же ладьей.       Сзади послышался шум. Резко обернувшись, Мицуки заметил, как из-за угла вылетела птица, махая своими крыльями и безустанно желая воспарить в небо подальше от них. На миг ему показалось, что и птица бежит прочь от какой-то опасности, ведь животные чувствуют ее намного отчетливее, чем все остальные. Ее крылья звонко ударились друг о друга, выводя Мицуки из состояния некого опьянения и тормознутости.       Впереди показалась красная макушка. Мегуми ловко перепрыгнула с одной ветки на другую, приземляясь рядом с только прибывшей Касуми. К слову, о двух аномальных девушках: одна напоминала заспанного медведя, другая бодрого, активного бурундука. Почему-то при взгляде на Мегуми в голове возник образ бурундука. Девушка улыбалась, и Мицуки, некогда холодно к ней относившийся, как и сейчас, не мог не заметить, как какая-то искра, которая всегда присутствовала в ее глазах, погасла, и она утеряла что-то, получив взамен нечто другое.       Касуми потянулась, поочередно щелкая пальцами. При каждом щелчке на лице девушки проскальзывали нотки блаженства, и, если бы кто стоял к ней ближе так же, как и он, мог бы услышать, как она тихо стонала себе под нос то выдыхая, то вдыхая. Смотря на двух джинчурики, Мицуки закусил губу, обдумывая план, кого бы к ним приставить, чтобы они не оставались одни, тем самым не подвергая их жизнь опасности.       Касуми махнула ему рукой, и Боруто ответил вместо него. Она широко улыбнулась, обнажая ровный контур зубов, и подошла к регистрационному столу, к Изумо, который положив голову на скрещенные руки, блаженно посапывал, не дождавшись трёх последних куноичи. Котецу, чтобы не заснуть, разгадывал кроссворд. Касуми, потянувшись рукой к ручке, задела бокал, из-за чего тот упал на землю, разбивая вдребезги мертвенную тишину улицы. Звук был оглушающий. Такой, словно тебе рано утром прямо под ухо резко подкинули включенный на всю громкость аудиоплеер.       Ухнула сова где-то неподалеку.       — Упс!       Касуми неловко почесала затылок, обнажая зубы в виноватой улыбке. Изумо подскочил с места, достав кунай и озираясь по сторонам, пока его не успокоил смех Котецу, заставивший его спокойно сесть на место. Касуми долго смотрела на разбитый бокал, сверля его взглядом, как будто желая еще и измельчить оставшиеся осколки. Потом она взмахнула рукой и в миг из образовавшегося из ниоткуда в воздухе длинного когтистого хвоста посыпался песок, собирая все, что разбилось воедино.       Хвост имел желтый окрас и был необычайно красиво раскрашен черными волнистыми узорами. Кончик был необычайно острым, и Касуми смазывала его ядом из лабораторий Орочимару, забирая единственное противоядие себе, а остальные разбивая назло змею. По вечерам, сидя на поляне и смотря на лунное небо, она поглаживала его кончиками пальцев, принося наслаждение своему Однохвостому демону. На ощупь кожа была мягкая, лишь в некоторых частях немного шероховатая и покрытая маленькими бугорками, напоминающими маленькие равнины на фоне огромного хвоста. Касуми преобразовывала его с помощью своей чакры, не используя для поддержания силы и вида ни капли демонической, что еще больше льстило зажравшемуся медведю у нее внутри.       Из хвоста посыпался песок. Образуя на месте, куда сыпалась большая часть, что-то похожее на маленькую горку, песок словно холодил окружающую среду еще больше, принося при этом чувство, что тебя невесомо, кончиками пальцев, касается чья-то нежная рука, поглаживающая и успокаивающая. Хвост вновь исчез, испарившись в воздухе, а Касуми вздохнула и махнула рукой, управляя песком и склеивая им разбитые осколки. Теперь бокал крошился, и когда девушка, осторожно взяв его в руки, поставила вновь на стол, то тут же рассыпался, вызывая звонкий смех Боруто, который наблюдал за этим все это время.       — Простите! — Касуми склонила верхний корпус и закусила губу, не желая вновь зевнуть. Вставать посреди ночи и плестись, Ками знает куда, ее совсем не устраивало. Пообещав себе обязательно припомнить это Орочимару, она поставила галочку рядом со своим именем в списке, подходя к Боруто и Мицуки, первый из которых приветливо махал, а второй был напряжен, как струна, но все же приподнял уголки губ, когда она подошла к ним.       — Йо!       Она приветливо подняла вверх забинтованную правую руку, левую также держа в кармане. Звякнул ремешок сумки, перекинутой через плечо, и Касуми поспешно прикрыла поднятой рукой вновь раззевавшийся рот, хмельно им улыбнувшись.       — Как делишки? — осведомилась она, хотя по ее лицу было понятно, что единственное, что интересует Касуми на данный момент, — это хороший сон и удобная горизонтальная поверхность.       — Замечательно, не считая того, что нам пришлось вас ждать добрых полчаса, — проворчал Мицуки.       — Ты еще будь благодарен, что я вообще смогла встать. Видит Ками, мне хотелось вновь накрыться одеялом и закрыться от всего мира, предаваясь блаженному сну, — мечтательно выговорила Касуми.       Сзади послышались чьи-то шаги и, долго топчась на одном месте, Мегуми все же подошла, опустив голову и неловко почесывая затылок. Боруто хлопнул ее по плечу, весело приветствуя.       — Привет, — ответила она, улыбнувшись. Мицуки вновь нахмурился. Что-то изменилось в Мегуми после разговора с Хокаге за школьной поляной. Он сверлил ее взглядом, словно желал просверлить в ней дыру. Мегуми заметила на себе чей-то пристальный взгляд, также замечая, как Мицуки глаз с нее не сводит, что-то напряженно обдумывая у себя в голове. Она ответила на его холодный взгляд не менее холодным, чем и отвернулась, не желая с начала миссии портить себе, пока что, хорошее настроение.       — Йо! Ты ведь Мегуми?       Узумаки обернулась, заслышав, как ее кто-то позвал и на ее плечо опустилась чья-то теплая рука сквозь ленты бинтов. Она посмотрела, как заинтересованно на нее смотрела странноватая девушка, оглядывая ее с головы до ног.       — Ты ведь Мегуми Узумаки? Джинчурики половины Девятихвостого Лиса? — спросила она.       Мегуми засмущалась, не ожидая, что кто-то ее знает. Она неуверенно кивнула, но, вновь воспряв духом, широко улыбнулась, протягивая руку.       — Да, это я. Только не половины, а двадцати пяти процентов. А ты? — спросила она, ощущая, как девушка отвечает на ее рукопожатие.       — Касуми Ишикава, джинчурики Однохвостого.       Мегуми вспомнила эту девушку, ее песок и то, с какой силой может столкнуться ее противник. С виду и не скажешь, что она настолько сильна и опасна: среднестатистическая девушка с красивой полуулыбкой и заинтересованным взглядом. А еще Мегуми вдруг прониклась к ней вмиг проявившейся симпатией. Взгляд у Касуми задержался на ее лице, и она грустно улыбнулась, словно поняла, о чем они обе синхронно подумали. В глазах мелькнула печаль: у Мегуми, вызванная не тем, что она живет с демоном внутри, а с тем, что ассоциировали ее всю сознательную жизнь с демоном похуже Курамы, а у Касуми наоборот — моменты с медведем были одними из счастливых. Словно две несчастные в детстве девочки, которые жили глубоко в них, вдруг почувствовали друг друга.       Мицуки напрягся еще больше. Он увидел второго человека, который смотрел на Мегуми так, словно было в ней что-то сильно отличающееся от других и о чем он понятия не имеет.       Послышался шорох тканей и чьи-то проклятия посыпались в их сторону. Парень удивленно обернулся, улыбнувшись, заметив, как Боруто вытаращил глаза.       Сердце Узумаки пропустило удар, и он зажал себе рот, чтобы смех не вырвался наружу. Захрипев, он отступил на шаг, наткнувшись на Мицуки, который плотно сжал губы, чтобы не засмеяться, и они, держа друг друга за предплечья, хрипели от веселья, осознавая, что, если сейчас хоть звук, похожий на смех, вылетит из их рта, Сарада сделает из них отбивные.       Но не заметить, как она хороша, он тоже не мог.       Боруто, наконец успокоившись, смотрел, как ее черные волосы, собранные с двух сторон в причудливые косы, развевались на ветру. Густота ее волос поражала. Боруто казалось, что ее волосы, словно крылья какого-то ночного демона, пришедшего по его душу. Они заволокли собой все пространство за ней, по крайней мере, так ему казалось. Белая рубашка, скрытая под длинной тканью юбки, наглухо была застегнута, а та самая юбка, ушитая красивыми узорами ветвистых цветков, всячески сковывала ее движения. Сарада покачивалась из стороны в сторону, словно пьяная, руки были сжаты в кулаки и доныне не видевший ее в таком наряде Боруто подметил, что в национальном она так же прекрасна, как и в своей боевой экипировке.       — Если хоть кто-то заикнется об этом балахоне на мне, я вас по стенке размажу, — пригрозила она, как только подошла к ним ближе. Никогда еще путь не казался ей таким длинным. — В этом невозможно ходить! — ворчала она.       — Получается, все в сборе.       Мицуки вышел вперед, и все члены команды окружили его со всех сторон, выстраиваясь в круг. Заведя руки за спину, он критично оглядел всех своих, ныне подчиненных, улыбаясь гордой улыбкой при виде своих друзей.       — Разделимся по два человека и каждый будет идти, окружая проводника со всех сторон. — проговорил Мицуки.       — Кто такой проводник?       — Будет нести сундук. Потом. Главная задача отряда — сохранность сундука, то есть вы должны понимать, что главная задача — защитить Сараду, потому что у нее нет чакры, — Мицуки сглотнул, смотря, как Сарада, ранее не прислушивающаяся к разговору из-за некомфортного платья, теперь смотрела на него как на злейшего врага.       — Сундук? — восклинула она. — Мало того, что одели как клоуна, так еще и решили засунуть меня в сундук? Я буду идти сама, и никто меня не заставит в него залезть, — упрямо заявила она, топнув ногой, намекая, что сказала свое слово.       По кивку Мицуки Намида, стоявшая рядом с Васаби, вытащила из-за пазухи свиток, и, резко раскрыв его, соединила пальцы в печати.       Послышался хлопок и на месте, где ранее лежал раскрытый свиток, лежал огромный сундук, с виду кажущийся невыносимо тяжелым, но на деле из-за печати, наложенной Шизуне-самой, была легче перышка. Конечно, когда в него заберется человек, он станет тяжелее, но Мицуки не думал, что Сарада будет весить тонны, поэтому был спокоен относительно проводника, которого следовало бы выбрать сразу же, и он уже с улыбкой смотрел на Боруто, понимая, что его и выберет. Вот если бы вместо Сарады была Чоу, было бы слегка трудновато, особенно если учесть, что она сейчас под действием клановой техники.       Мицуки подошел к Сараде ближе, не перешагивая через сундук, и поставил его в вертикальное положение, раскрыв для нее крышку. В раскрытом сундуке была мягкая обивка, из-за чего Касуми резко вскочила вперед с насиженного ею пня и бросилась на встречу к комфорту.       — Можно я буду в нем ехать? Можно я? — начала умолять она.       Ощупывая мягкость сундука, в котором пришлось бы сидеть, зажав руки и ноги, она расплывалась в улыбке, замечая, что у Сарады задергался левый глаз.       — Нельзя! — непреклонно ответил Мицуки и с резким хлопком закрыл крышку. Касуми надулась, отступая вперед, продолжая смотреть, как Мицуки, раскрыв маленькое отверстие с помощью рычага, показывает Сараде, как в сундук будут попадать свет и воздух, а также, как она сможет связаться с проводником.       — Кстати, о проводнике. Боруто, им будешь ты, — приказал Мицуки, хихикнув про себя. Чувство счастья за близких друзей вновь воспело в нем и ожил, почивший доныне сводник всея Конохи, а именно сводник своих лучших друзей.       — Во-первых, — проговорила Сарада, ткнув ему в грудь пальцем. Даже без чакры у Сарады была дюжина силы. Она вдавливала указательный палец с особой ненавистью, сверля его взглядом, — засунь свои замашки сводника подальше, Мицуки, сейчас не до этого. Во-вторых, этот олух себя защитить не может, а я в состоянии сама за себя постоять. В-третьх, если тебе нетерпится быстрее засунуть меня в эту деревянную тюрьму, то я скорее повешусь, чем буду там в неведении сидеть на спине у какого-то идиота. Поэтому хватит строить из себя крутого и пошли уже.       — Мы никуда не пойдем, пока ты не сядешь в сундук, Сарада. И, кстати, это было грубо. А потому я не дам приказа двигаться вперед, если ты не выполнишь приказ, Сарада. Тем более, Боруто тот, кому я доверяю даже больше, чем себе, и если я доверил ему задачу охранять суть всей миссии, значит он того достоин, — твердо говорил он. Все молча слушали, понимая, что ту снисходительность, которую Мицуки проявляет к Сараде, к другим он никак не проявит, а потому быть убитыми никто не желал. — Тем более, — уже более спокойно произнес он, поглаживая переносицу, закрыв глаза от резкой мигрени, — у тебя нет чакры и ты быстро выдохнешься, замедляя процесс прибытия в Суну. На дорогу отведено два дня. Я не знаю, как мы это сделаем, если до Суны три дня пути. Поэтому… лезь в сундук. Боруто, отвечаешь за нее головой. Они идут в середине, рядом с ними Касуми. За этой тройкой идут Ино-Шика-Чоу. Вам доверен тыл Боруто. Денки, Металл, Ивабе, Сумире, Намида, Васаби, Хару и Варго окружают их со всех сторон, Мегуми и я идем спереди. Чуть что, сразу бить тревогу, вам ясно? — предостерег он. — В бой одним не вступать, если видите, что противник вам не по зубам. Пошлите свое призывное животное. Держаться в строю, через определенное время устроим привал. А потому, теперь в путь.

***

      В лесу тихо. Перебегая из своей норки в другую, заяц играет прыгучими лапами листками, опавшими с деревьев. Согласно закону леса, тут царит непоколебимое спокойствие, не взирая, что бельчат и птиц, спрятавшихся в своих гнездах и дуплах, тревожат громкие перепрыгивания десятка шиноби с одной ветки на другую. Сова ухает, замечая, как множество подростков синхронно делают прыжки, каждый защищая что-то. Лес оживает под звуками прыжков, каждый выходит на свет, в желании увидеть, что же потревожило их непоколебимое спокойствие, сон и умиротворение.       Бежали они уже пятый час. Выдохся каждый, даже сам Мицуки, упорно делающий вид, что его ничто не сломит. Хотелось полной грудью отдышаться и сесть в тенек, в желании немного отдохнуть, не смотря, что за спиной уставшая Узумаки, выдохшийся Боруто, очевидно покрывающая его проклятиями Сарада и все остальные. Периодически Чоу кричала, что вот-вот упадет замертво от такой нагрузки, из-за чего Шикадаю и Иноджину приходилось сажать ее на спину в моменты, когда она и правда была белее мела.       Кажется, легче всего было Касуми. Создав себе песок, она ловко юркнула на него, укрывшись своей безрукавкой, и безмятежно спала. А также, не взирая на холод, что стоял в лесу, они все задыхались от жары.       Всему виной жилеты джонинов, которые никто не осмелился снять.       Понимая, что не выдержит и нескольких километров, если сейчас не отдохнет, Мицуки вместо того, чтобы прыгнуть на следующую ветку, приземлился трясущимися ногами на землю, вцепившись в колени руками. Он не долго простоял в таком виде. Как только Мегуми приземлилась рядом с ним, обеспокоенно на него посмотрев, он отвернулся выпрямляясь. Она хоть и была уставшей, не выглядала настолько плохо, как команда Сумире, все же чакра хвостатого делала свое дело. Остальные последовали их примеру и по чащобе леса в унисон раздался их полный вдох и команды джонинов из деревни Листа. Разбудить заснувшую сном младенца Касуми никто не решался, а Шикадай даже посматривал с завистью, смотря, как ей удобно.       — Передышка, — выдохнул Мицуки. — Пятнадцать минут, не больше. Держимся той группой, на которую я вас разделил. Команды Денки и Сумире идут по отдельности; нам нельзя мелькать в таком количестве. Встречаемся здесь через пятнадцать минут, кто не успеет, пусть отправит клона предупредить заранее. Все поняли?       Лишь после всеобщего кивка, каждый побрел в разные стороны. Мицуки зашагал вперед, двигаясь медленно и плавно, как он обычно ходил. Двигаться быстрее не было никакого желания, но он краем глаза присматривал, как Мегуми идет следом за ним. Он вдруг остановился, пораженный собственным решением.       Девушка, витающая в облаках, не заметила затормозившего товарища и больно ударилась ногой, наткнувшись на него, а после и на камень. Не желая и дальше встретиться один на один с холодной землей, она вцепилась в плечи Мицуки руками, неосознанно прижимаясь к нему ближе. Тот все еще был в шоке.       Почему он доверил девчонке свой тыл? Неужели и он проникся к ней тем, чем проникли другие, но пока не понял чем?       Его отрезвили холодные руки, вцепившиеся в его плечи и смявшие ткань кимоно. Он резко обернулся, заставляя ее убрать руки, и, не удержав равновесие, полетела вниз, приземлившись на колени и больно разодрав их. Понимая, что она оказалась в данном положении из-за него, он резко дернул ее вверх, из-за чего она вновь была прижата к нему, и горестно вздохнул. Им даже не о чем было говорить, желая скоротать время. Он взял ее с собой, только чтобы из-под носа не исчезла джинчурики хвостатого.       Резко оттолкнув его от себя, она посмотрела на него с некой долей гордыни и обиды. Он всего лишь фыркнул, но в душе зародилось сомнительное чувство вины, которого он не хотел ни чувствовать, ни знать о нем.       — Тут неподалеку озеро. Я вернусь через десять минут, — пробормотала она, вспрыгнув на ветку и скрываясь среди пожелтевшей листвы. Мицуки даже не успел сказать ей слово, как она уже исчезла из поля зрения.       Решив устроить перевал именно тут, он поудобнее устроился под деревом, ослабляя пояс кимоно и сгибая ногу в колене, как обычно делал, сидя на перилах в излюбленной манере.       В голову начали закрадываться мысли о Мегуми. Чувство вины никак не желало покидать его. Оно глубоко въелось в подкорку его подсознания и никак не желало покидать свое местечко, не давая Мицуки начать здраво мыслить относительно дальнейших действий команды.       Он поступил ужасно. Впервые его личная неприязнь сказалась на деле, и он клял себя чем мог, понимая, что девушка, которая всю миссию молчала, не заслужила ничем, в данный момент, такое отношение к себе. Решив, что обязательно все уладит, он блаженно прикрыл глаза, тихо вдохнув.       Спустя несколько минут, когда сознание Мицуки против его воли начало обволакивать облако сна, он отчетливо услышал шорох. Прошло меньше того времени, на которое отлучилась Мегуми, и Мицуки, насторожившись, вскочил на ноги, прислушиваясь. Включать навыки сенсора не было ни сил, ни желания. Хотелось с кем-нибудь сразиться, потому Мицуки, уловив движение за деревом неподалеку, преодолел расстояние за секунду и, резко скрутив руку противника, протиснул того к дереву, прижав всем телом и приставляя кунай к горлу.       Красные, отчего-то приятно пахнущие волосы, оказавшиеся настолько мягкими, что заставили его усомниться в его прежних предположениях, что они жестки, как картон, полезли в глаза, и он вытаращился, впервые понимая, что сегодня определенно не его день.       Он опять ободрал ее колени, ранее удачливо очищенные от грязи найденной неподалеку водой из озера. Кровь теплой струйкой поползла по ноге вниз, согревая холодную ногу. Она не могла и движения сделать, плотно прижатая его телом. Сзади ощущалась твердость его груди и Мегуми отметила, что почему-то у всегда спокойного Мицуки непозволительно быстро бьется сердце.       Мицуки сглотнул, ощущая, как его рука крепко схватилась за ее запястье, определенно оставив там красный след на будущее. Кончик острого куная пронзил белоснежную кожу шеи, и тонкая струйка крови вытекла из маленькой ранки. Не желая и дальше калечить девушку, Мицуки поспешно отпустил ее, отступая назад и смотря на нее виноватыми глазами, но никак не выдавая себя.       — Класс! — огрызнулась она, всплеснув руками и смотря на него с непрекрытой ненавистью. — Как же ты меня раздражаешь!       — Ты меня не меньше! — огрызнулся он в ответ, парируя ее нападки. Чувство вины загрызло дальше некуда, потому он закусил губу и, подлетев к ней, потащил рукой к тому месту, где сидел ранее. Девушка еле поспевала за ним, шипя от боли и проклиная Мицуки. Раздражение и ненависть к нему выросли в несколько раз, и она пообещала себе, что когда-нибудь сведет счеты, припомнив ему его ужасное поведение.       Он усадил ее на маленький пенек и сел перед ней на колени. Не представляя, что он собрался делать, Мегуми наблюдала, как он достал из набедренной сумки белую хлопковую ленту и флакончик чего-то смутно знакомого.       — У тебя был спирт? — шокированно спросила она, ненавидя его еще больше. Она плелась к озеру, чтобы промыть раны, когда у нее под носом был человек со всем необходимым.       — Был, — пробормотал он, смочив край бинта прозрачной жидкостью. Он аккуратно приложил его к ране, из-за чего девушка вздрогнула и зашипела, впившись ногтями себе в руки. Мицуки остановился, еще осторожнее дезинфицируя раны, полученные по его вине, и вновь закусил губу.       Пока он обрабатывал ее рану, Мегуми шипела от боли, всячески не в силах себя сдерживать, хотя всей душой желая не показывать этой пресмыкающейся змее свои слабости. Вспомнилось, как в детстве она часто падала с лестницы или на улице, а еще благодаря отчиму. Мать боялась к ней подходить, хотя и утешала, как могла, не желая призвать негодование супруга.       Мегуми замерла, когда он приподнял ее ногу, чтобы обвязать ленту вокруг. Она смотрела и смотрела на него, подмечая, что Мицуки первый человек, который перевязывает ее раны.       — Все, — глухо проговорил он, резко затянув кончики ленты. Бинты зафиксировали рану, и Мегуми зашипела, в упор посмотрев на него.       — А по-нежнее ты не мог?       — Ну раз не сделал — значит не мог.       На этом перепалка закончилась. Оба сверлили друг друга взглядами. Мегуми всегда боялась смотреть Мицуки в глаза, но это оказалось не чем-то сверхъестественным. Она смотрела на него бойко, дерзко и с ненавистью, зашкаливающей через края, но с благодарностью, отчего не могла не поблагодарить человека, оказавшего ей помощь.       — Спасибо.       — Прости.       Они не успели даже обдумать то, что сказали друг другу, потому что послышался чей-то крик. К своему ужасу, Мицуки узнал в нем Сараду и со всей скоростью, на которую был способен, побежал к месту, где они, очевидно, находились. Следуя к ним, что есть силы, он вдруг остановился и в буквальном смысле этого слова приложился раскрытой ладонью о свой лоб.       Сундук вместе с Сарадой находился на поверхности того самого озера, к которому ходила Мегуми, плавно покачиваясь в воде.