Боруто. Хроники Листа.

      Закат в Конохе был восхитителен. Тысячи оттенков красного переливались на свету, поочередно и медленно заменяя друг друга. Слышался щебет птиц — тихий скрежет где-то на ветке сопоставлялся свисту свирели, нечто несуразно простое — чему-то неизмеримо сложному.       Касуми лежала на той самой поляне, смотря в небо. Солнце постепенно скрывалось за горизонтом, оставляя в напоминание о себе лишь душный воздух. По мнению куноичи, в Конохе было ужасно жарко. В Суне, в это время года, под конец дня, всегда восхитительно прохладно, но здесь казалось наоборот. Каждый человек излучал свое тепло, из-за чего на улице было невозможно свободно вздохнуть.       Именно в это время, казалось, вся Коноха разом успокоилась, решила устроить перерыв, забыв обо всем, что есть на белом свете, и Касуми была одной из тех немногих, кто решил просто воздержаться от каких-либо действий, решив на время забыть о скором возвращении в Ото.       На самом деле, возвращаться никуда не хотелось. Вечно скитаясь неизвестно где, не имея настоящего дома, где можно было бы остаться навсегда, наконец появилось место, где ей захотелось осесть. Захотелось завести кучу друзей и как все нормальные подростки веселиться, не отличаясь от других чем-либо. Хотелось ночами напролет разговаривать с кем-то под звездами и рыдать из-за парней, и больше всего в жизни Касуми ненавидела в себе именно эту черту, да и сейчас проклинала себя из-за нее. Чрезмерная пассивность по отношению ко всему, усмехнулась она, водя рукой в воздухе. Чего же я добьюсь, если вечно буду лежать под открытым небом?       Вопрос, заданный самой себе, остался без ответа.       Послышались чьи-то осторожные, мерные шажки. Хару ходила, расставляя ноги в равной мере, всегда придерживаясь дисциплины во всем. Она поправила рукав кимано, также устремив взгляд в небо, и села рядом, не зная, о чем говорить, но прекрасно понимая, что и в молчании им друг с другом всегда будет комфортно.       — Тебе нравится в Конохе? — спросила Касуми, даже не обернувшись. Она вновь подняла руку, водя ею по воздуху, мечтая в душе, что так же плавно скользит рукой по легкой перине облаков. Это придавало чувства некой свободы, которую так она желала, но которую никак не могла получить, понимая, что душа находится в тисках боли и обиды, направленной на отца, которого сердце так отчаянно желало найти.       — Тут мило, — робко ответила Хару. Сцепив руки на коленях, она краем глаза наблюдала за необычайно задумчивой Касуми, которая все никак не могла прийти к ответу в дилемме, решающейся в ее сердце. — На самом деле, тут намного светлее, чем в Ото, — неловко хохотнула Хару, толком не зная, что и сказать. Они с Касуми были знакомы больше пяти лет, больше, чем Касуми была знакома с Сарадой, но с той девушка могла говорить часами напролет, не жалея голоса.       — И то верно, — согласилась Касуми. — Правда тут жарковато, но это терпимо. Ты бы хотела остаться здесь навсегда? — вдруг сказала она в следующую минуту.       Выражение лица Касуми приобрело более серьезные черты, нежели было до этого, и она впервые за все время их разговора устремила на Хару взгляд, из-за чего та смутилась, быстро опуская глаза, не желая смотреть в столь бездонные омуты Касуми, которые словно проникали глубоко-глубоко, заставляя терять в себе всякую уверенность.       — Не понимаю тебя, Касуми-чан. Ты имеешь в виду остаться здесь еще немного? — спросила она. Та покачала головой.       — Нет, — сказала она, — я имею ввиду… остаться здесь навсегда. Осесть. Купить себе квартирку и зажить тихо, мирно, забыв обо всем на свете.       — Но ведь тебя здесь ничто не держит, кроме Сарады, — запротестовала Хару, в глубине души испытывая жгучую, стыдливую радость, проклиная себя за это, ведь если Касуми останется в Конохе, Варго забудет о ней на некоторое время, а после и навсегда.       — Поэтому я и хочу остаться. Неважно где, Хару, главное там, где душе необычайно спокойно и не тревожно. Тут я ощущаю именно такое спокойствие, без тревожных мыслей о будущем, словно время на этой минуте остановилось и больше не будет страхов и подозрений.       — Не понимаю тебя, Касуми-чан, — искренне удивившись, сказала Хару. — Я вообще не улавливаю ход твоих мыслей.       — Ты и не поймешь, — ответила она. — Чтобы понять, нужно испытать то чувство скованности, которое не дает душе вздохнуть. Мне иногда кажется, что меня засунули в просторный мешок. Мне там комфортно, но это — не свобода. А я хочу….       — Все равно не понимаю, — вновь запротестовала Хару. Касуми поджала губы, отвернувшись и понимая, что им с Хару все равно никогда не найти общий язык. Слишком уж они разные и слишком у них разные идеологии и взгляды на эту жизнь. — Варго просил встретиться, — неуверенно робко оповестила девушка. — Может, уже пойдем?       — Ты так хочешь, чтобы я пошла? — усмехнулась Касуми. Оскал, возникший на лице Ишикавы, ясно давал понять, что она имеет понятия и о скрытой влюбленности Хару, отчего та вспыхнула, сливаясь цветом со спелым помидором.       — Да, — неловко ответила Хару. Сокомандница лишь кивнула, ловко вставая с насиженного места и поправляя съехавшее платье. Скинув с себя травинки, Касуми откинула челку с глаз, направившись в сторону улицы, замечая, что Хару поспевает за ней, перебегая через клумбы, которые она так искусно огибала.       Дороги в Конохе хорошие. Вообще, в Конохе ей нравилось всё. Выходя из-за угла в следующий переулок, Касуми остановилась, поджидая, когда медик поспеет за ней. Затерявшись среди людей, сокомандница каждый раз с легким поклоном приносила извинения за свою неуклюжесть, поминутно кого-то задевая или плечом, или рукой, или чем-то еще. Хару еле поспевала за вечно порхающей Касуми, что при ходьбе, что при жизни, и она это понимала очень хорошо.       Варго ждал их в «Ичираку Рамен». Когда они вышли на улицу, где и был расположен шикарный ресторан, некогда бывшая простая забегаловка, то сразу его увидели. Он сидел у окна, радостно им махая рукой, кажется, уже заметивший их. Касуми горестно вздохнула, понимая, что следующие полчаса ей придеться терпеть мямли Варго, потому что того требовали вежливость и учтивость. Как и она говорила ранее: «друзей у нее мало, а это меньшинство она терять не собиралась».       Рядом пробежал мелкий сорванец, сшибая всё на своем пути. Напоминая маленький, никому не приносящий физического урона ураган, но тем не менее толкающий людей мальчуган ловко перепрыгнул через поставленный у какого-то магазинчика столик и, не заметив идущую впереди светловолосую женщину, которая отвлеклась от созерцания дороги и что-то искала в своей сумочке, налетел на нее. Мальчик издал писк, напоминающий треплющегося птенца, и пока женщина, упавшая на землю, пыталась подняться, затерявшись среди многочисленных пакетов, он вовремя сбежал подальше, испугавшись определенной встряски со стороны сбитой им женщины. Касуми, оставив Хару в одиночестве смотреть на счастливого Варго сквозь окно, разделяющее их и несколько метров, подошла к женщине, ловко собирая в пакет раскатившиеся в разные стороны спелые красные яблоки.       — Ох! — пробурчала светловолосая женщина, потирая бок, который нещадно приносил массу болезненных ощущений. Касуми, ухватив ее под локоть, помогла подняться, за минуту собрав в пустой пакет разлетевшиеся персики. Когда женщина посмотрела на нее своими огромными сияющими зелеными глазами, в которых плескались ярость и гнев, Касуми узнала ее. Не кто иная, как сама Темари из Песка.       — Вы в порядке, Темари-сан? — спросила Касуми, держа в руках пакет с яблоками и персиками. Женщина вздохнула, кажется, пытаясь прийти в себя, а потом мило улыбнулась. Улыбка ее была настолько яркой, что вселяла собой уверенность в других. Сохранившиеся еще с молодости нахальные нотки, прозвучали в ее голосе.       — Ох уж эти дети. Совсем распоясались. Вот бы я им надавала, — пригрозила она, смотря в сторону унесшегося мальчика, но не тая во взгляде ни капли злости или ярости, скорее веселье от минувшего случая.       Потом она обернулась, смотря, как Касуми, свесив голову на бок, заинтересованно разглядывает знак клана, пришитый на рукаве и спине, с любопытством оглядывая его под каждым возможным углом. Темари посмотрела на девушку не менее заинтересованно, а потом для надобности кашлянула, привлекая ее внимание. Касуми отчужденно подняла голову, переводя взгляд на женщину, а после лучезарно улыбнулась, указывая на ушибленный бок.       — С вами все в порядке? — еще раз спросила она. Темари удивленно посмотрела на столь странную девушку. При мысли о ней в голову пришел хамелеон, моментально меняющий окрас. Словно секунду назад она была любопытной, маленькой девчушкой, разглядывающей приглянувшуюся куклу в витрине магазина, а сейчас сияющая лучезарной улыбкой молодая красавица с необычными искрящимися глазами.       — Все хорошо, — ответила Темари спустя несколько секунд. Потом она вновь перевела взгляд на пакеты, которые девушка держала в руках, и только протянула руку, как бок вновь заныл, принося ужасные боли и колики. Пришлось за него схватиться, вызвав на лице девушки выражение легкого искреннего беспокойства. Ее брови смешно и как-то по-детски сдвинулись на переносице, а нос сморщился.       — Думаю, — задумчиво проговорила она, с неуверенным лицом оглядывая ее, — что все же вы не правы. Вам не хорошо.       — И то правда, — согласилась Темари, схватившись свободной рукой за близстоящий столб. — Нужно зайти завтра к Сакуре, уж она-то придумает, что делать с болезненным боком, — усмехнулась она.       — А сейчас вам следует отдохнуть, — уверенно проговорила Касуми, вопросительно посмотрев на Темари, после задав свой вопрос: — Давайте я вас провожу. Где ваш дом, Темари-сан?       Темари несколько опешила от столь доброго отношения к совершенно чужому человеку и вдруг вспомнила эту девушку. Пацифический взгляд, царящий на ее спокойном умиротворенном лице во время экзамена, сейчас сменился беспокойным. Девушка, казавшаяся равнодушной ко всему миру, оказалась доброй по натуре и сейчас смотрела на нее выжидательно. Понимая, что упускать случай ни в коем случае нельзя, Темари хитро улыбнулась и кивнула, указывая в сторону Резиденции Хокаге.       До Резиденции они дошли молча. Темари, принявшая услужливо поданную ей руку Касуми, шагала медленно, украдкой посматривая на спокойно шагающую рядом девушку, которая с интересом оглядывала всё вокруг.       — Вы остались здесь потому, что вам здесь понравилось? — вдруг спросила она, задав Темари самый неожиданный вопрос, увлекая ее вон, подальше от прошлых мыслей. Та удивленно замолчала, не понимая в чем суть.       — Что? — недоуменно спросила она.       — Я имею в виду, — проговорила Касуми, все также смотря по сторонам с добродушной улыбкой, — вы остались жить в Конохе потому, что вам понравилось?       Наконец суть дошла и до Темари, и она весело рассмеялась.       — Суна мне нравилась куда больше Конохи, да и до сих пор нравится. Кровь тянет тебя туда, откуда ты родом, и я по сей день скучаю по холодным вечерам Сунагакуре. Но, если бы мне предоставили шанс выбирать между ними, я бы выбрала Коноху, — мечтательно проговорила Темари, вспоминая холодные песчаные бури, за которыми они наблюдали втроем, сидя по вечерам в кабинете Гаары и попивая чай до того, как она вышла замуж.       — Почему? — вновь спросила Касуми.       — Потому что здесь мой дом, — как само собой разумеющееся ответила Темари, продолжив путь.       — Но ведь и в Суне ваш дом.       — Там моя семья, но здесь две половины моего сердца. Ты ведь Касуми, да? — спросила Темари, желая перевести тему. Разговаривать о чем-то столь личном она никогда не любила. Девушка дернулась, переводя на нее взгляд, и слегка покраснела, а потом усмехнулась.       — Простите, что не представилась. Мое имя Касуми Ишикава.       Дом семьи Нара оказался внушительным, но таким по-странному отдаленным, словно спрятанным от мира, что Касуми на секунду опешила, разглядывая уютный дом, казавшийся маленьким импровизированным раем. Он был довольно большим, но казался каким-то пустынным, словно женщина, живущая здесь, внесла лепту Суны в конохский домик. Тут был довольно красивый, ухоженный палисадник, который приковывал взгляд. Множество деревьев, которые мелькали в глазах на каждом шагу. Касуми слегка растерялась, никогда не видевшая столь странного зрелища в своей жизни. Темари, проковылявшая к сёдзи, оставив позади удивленную девушку, усмехнулась, позвав ее к себе.       Касуми себя ждать не заставила. Поспешив за женщиной в дом, она оставила фрукты на столе, резко поклонившись, как только заметила время на часах. Условившись встретиться с Сарадой в шесть, она совсем забыла о времени. Темари, так отчаянно не желающая отпускать девушку, которая показалась ей ужасно странной, чем и привлекла грозную куноичи, преминула воспользоваться всем, что попадется на ум, но девушка оказалась непреклонна.       — Мне правда пора, Темари-сан, — усмехнулась Касуми, наблюдая недовольный взгляд женщины и натягивая на тонкую щиколотку застежку от сандалии.       Злая из-за того, что справиться с надоедливой застежкой, которая зацепилась об другую, не удавалось, Касуми не на шутку разозлилась, по столь простым причинам. Она ненавидела, когда у нее на пути к осуществлению какой-либо цели лежали какие бы то ни были препятствия. Сейчас застежка от сандалии казалась злейшим врагом, и Касуми сама не понимала, с чего это всё, вплоть до этой чертовой застежки, которая пытается отсрочить ее уход.       — Ты вернулась, мама?       Касуми удивленно замерла с поднятой вверх ногой. Посмотрев вперед и столкнувшись с яркими изумрудами, она не нашла ничего более подходящего, кроме как лучезарно улыбнуться и неловко хихикнуть.       Наплевав на злосчастную застежку, Касуми кое-как сплела две веревки вместе, смотря, как сонный, помятый Шикадай уставился на нее, как на что-то невероятное, что могло случиться в стенах их дома.       Выглядел Нара слишком домашне. Парень, который на экзамене казался всем точкой опоры своей команды, прикрываемый своей ленью от чужих приставаний, сейчас был одет в помятую футболку, домашние бриджи и сонно потирал себе голову, смотря на нее. Переведя после взгляд на мать, он в миг стал серьезен, как никогда ранее.       — Что случилось, мама? — обеспокоенно спросил он, подходя к держащейся за бок женщине. Та усмехнулась несколько помятому и смущенному виду сына и хмыкнула.       — Ничего особенного, сынок. Упала. Проводи нашу гостью. Будет неприлично, если кто-то не проводит ее, а у меня болит бок, — приказала она, опускаясь на стул. Касуми внутренне ударилась головой об стену и заскулила. Странные, очень странные ощущения, которые не дают покоя.       Не успела она выйти и соскочить с деревянного балкончика, обдуваемого легким прохладным вечерним ветерком, как была остановлена тихим, вкрадчивым голосом, нагнавшим ее со спины.       — Касуми! — позвал ее Шикадай, спускаясь по лестнице, которой она преминула воспользоваться. Девушка, испытывающая некую неловкость, все же была той самой Касуми Ишикава, а потому она уверенно и слегка нахально обернулась, выжидающе смотря на парня, который что-то ожидал, смотря в небо и, как и прежде, почесывая затылок, другую руку спрятал в кармане. — Спасибо, что помогла маме, — поблагодарил он, посмотрев на нее. Взгляд у нее смягчился, и она мило улыбнулась, кивнув ему. — Как я могу тебя отблагодарить? — спросил он.       Девушка от его вопроса опешила, не ожидая такого исхода событий, но быстро прикинула все возможные варианты. Вариант не заставил себя ждать, пришел в голову моментально.       — Сыграешь как-нибудь со мной в сёги?       Не дождавшись ответа, она обернулась, отгоняя неизвестно откуда взявшегося ворона, который пытался клюнуть ее в нос, по-странному весело гаркая. Касуми, всячески от него отмахиваясь, скрылась за пределами стен, отделяющих их дом от остального мира, и Шикадай на секунду замер, отрешенный от всего на свете, смотря на место, где секунду назад стояла девушка. Все же было в ней что-то, что притягивало внимание ленивого Нары, и спать расхотелось. Теперь-то он понял, кого напоминает ему Касуми Ишикава. Она подобна игре, которую нужно пройти, которая завораживает, в отличие от других, своей сложностью прохождения уровней и своей загадочностью. Обернувшись, в окне он увидел ехидную улыбку матери и, зайдя в дом, проходя мимо кухни, направляясь в гостиную, услышал ее голос:       — Неужели тебе расхотелось спать, сынок?       А спать и правда расхотелось.