Боруто. Хроники Листа.

      Сегодня Сарада проснулась рано.       Она встала еще до того, как первый луч света, проникающий через щель задернутых темных штор, озарит комнату своим белоснежным сиянием. Сон сошел слишком резко, как только она заслышала странный шорох, пронесшийся рядом с дверью. Чуткий сон шиноби дал о себе знать. Она резко села на кровати, смотря на дверь и не понимая первое время, что происходит. За дверью послышались тихие звуки чьих-то шажков, и Сарада уже автоматически потянулась рукой к набедренной сумке, вытаскивая острый кунай. Она пристально вгляделась в дверь, прислушавшись к тишине, возникшей за другой стороной.       Вероятно тот, кто являлся полночным странником, ходил очень медленно и тихо. Желая все же удостовериться, кто же это, она поднялась с кровати, одетая в свою черно-белую пижаму, наспех собрав волосы в причудливый низкий хвост и надевая тапочки. Не желая спугнуть кого бы то ни было, Сарада не стала включать лампу, прекрасно зная, что железяка, занимающая место на ее тумбочке рядом с будильником, который требовался крайне редко, издавала жуткие пиликанья, когда его включали. Поправив надетые очки механическим движением среднего пальца, Сарада двинулась к двери, двигаясь настолько тихо, насколько было возможно.       Осторожно отворив дверь, она мигом уставилась на чью-то тень, скрывшуюся на лестнице, ведущей на первый этаж. Все же спрятав кунай в ближайший шкафчик с одеждой, засунув его туда как можно глубже, Сарада подозрительно огляделась вокруг, заслышав, как на кухне щелкнул включатель. Догадка посетила ее неожиданно и, плотно затворив за собой дверь, Сарада направилась к комнате младшего брата, замечая, что дверь не заперта, а кровать Горо пустует. Желая узнать, что ему понадобилось в ночь на кухне, она закрыла его дверь и размеренным шагом направилась вниз, замечая, что часы, висевшие на стене в коридоре, показывают три часа ночи. Значит, еще не утро, подумалось ей.       Она аккуратно ступила ногой на скрипящие половицы. На кухне горел свет и слышались чьи-то копошения. Осторожно приоткрыв дверь, Сарада недоуменно уставилась на младшего брата, который, поднявшись на тумбу, пытался дотянуться до хлопьев, которые были убраны на третью полку. Ручки маленького мальчика, который отчаянно тянулся к своему трофею, до него не дотягивались, и он обреченно и злостно пыхтел и кряхтел, что-то бормоча себе под нос. Рядом с его ногой стояла, наверное, ранее вытащенная из холодильника бутылка молока, и, в последний раз сделав рывок, Горо встал на цыпочки, ощущая подушечками пальцев, как гладка поверхность коробки хлопьев, как вдруг его маленькая ступня что-то задела, и он, не рассчитав силы, полетел вниз, задев тем самым и молоко, которое лужей растеклось по полу и тумбе. Но упасть ему так и не удалось.       Он крепко закрыл глаза и сжался в комок, ощутив под собой теплоту и силу чьих-то рук. Медленно приоткрыв левый глаз, Горо расплылся в улыбке, замечая над собой доброе, веселое лицо сестры, которая крепко держала его на руках.       Сарада осторожно посадила его на стул и потрепала по черноволосой макушке. Он заулыбался, подставляясь под ее ласковые движения, ощущая небывалое тепло от прикосновений ее рук к себе. Однако, переведя взгляд на разлитое молоко, он вдруг закусил нижнюю губу и поднял на сестру виноватый взгляд, который она не сразу поняла, а после, переведя взгляд в ту сторону, куда смотрели его глаза, она по-доброму усмехнулась и вновь потрепала его по голове.       — Не беспокойся, — проговорила она, отступив на шаг и вытаскивая из шкафа тряпку. Она намочила ее, преждевременно закрыв дверь, чтобы не разбудить родителей, и осторожно начала удалять следы их пребывания ночью на кухне. Горо увлеченно болтал ногами в воздухе, пока Сарада убирала устроенный им беспорядок, что-то напевая под нос. — Кстати, — вдруг опомнилась девушка, подняв на него свои черные, такие же, глаза, — что ты делаешь ночью на кухне, Горо?       — Я не съел ужин, решив вместо этого посмотреть новую серию своего любимого мультсериала. Когда мама позвала меня съесть оставленную мне порцию, я снова отказался, перекусив печеньками, — пояснил он. Забавно жестикулируя руками и поражая сестру красочностью своей мимики, Горо продолжал свой рассказ. — Потом я пошел спать. Я уснул. Я спал, — говорил он серьезным тоном, вызывая у Сарады смех, который она маскировала под кашель, делая увлеченное и серьезное лицо в ответ на его реплики. — Но потом я проснулся, сестра. И тут я понял, что я голодный. Я пролежал много. Очень много. Но я так и не уснул вновь и решил все же поесть. Поэтому я и спустился сюда. Мама не разрешает днями напролет есть хлопья, вот она и убрала их так высоко, — пробубнил он напоследок, кивком указывая на злосчастную коробку хлопьев.       Юная Учиха все же не сдержалась. Из ее рта полился поток чистого лучистого смеха, который она пыталась прекратить как можно быстрее, не желая разбудить старших, а Горо смотрел на нее благоговейно и гордо выпятил подбородок, гордясь собой за то, что развеселил сестру.       — Так, — сказала она, наконец уняв поток своего смеха, — я сейчас разогрею тебе онигири, малыш.       Он тихо захлопал в ладоши, смотря, как сестра закончила с уборкой и, выжимая грязную тряпку в раковину, убрала ту прочь. Потом она открыла холодильник, с верхней полки достав тарелку с оставленным именно для него онигири, и поставила в микроволновку греться. Горо смотрел на ее спину, облаченную в белую ткань пижамы со звездочками, подаренную ей мамой, и восхищался собственной сестрой.       Будучи просто на кухне в сопровождении маленького ребенка она стояла ровно, держала спину и имела довольно грозный вид, когда смотрела на заевшую микроволновку, которая, под тяжелым взглядом химе, вновь ожила, понимая, что если так и продолжать, то смерть от руки ненавистницы можно не ждать. Достав из нее разогретую для младшего брата еду, Сарада раскрыла перед ним скатерть, заварила ему кружку горячего чая и поставила перед ним наполненную тарелку, сев напротив с кружкой черного чая, зажатой между ладонями.       Горо уплетал за обе щеки, словно его долго не кормили. Сарада с умилением наблюдала за ним, понимая, что всего этого ей не хватало в Ото, этого семейного тепла и уюта, которые накрыли ее с головой, стоило ей только переступить порог отчего дома. Смотря на свою семью, свою нынешнюю семью, она хотела в будущем иметь что-то похожее на это. Смотреть по вечерам, как ее маленькие черноволосые дети кушают, переговариваясь друг с другом, наблюдать, как муж учит детей понятиям и основам техник и ниндюзцу, и в голове в таких случаях возникал образ небезызвестного блондина с его задорным смехом, и она сразу же откидывала эти мысли прочь, понимая, что это абсурд.       — Как пхофла мифия? — спросил Горо с набитым ртом. Сарада хихикнула, прикрывая рот рукой, наблюдая, как братик шепелявит.       — Нормально, — ответила она, понимая, что лукавит, но истинного смысла, который бы она хотела до него донести, она была уверена, он не понял бы.       — Тогда почему братик не пришел, как только вернулся? Обычно он привозит мне сувениры, — задумчиво сказал Горо, запивая онигири чаем и уставившись в одну точку задумчивым взглядом. Сарада же выгнула бровь, посмотрев на него.       — Братик?       — Ну, братец Боруто, — уточнил он, почесав пальчиком кончик носа.       Сарада замерла, наблюдая, как Горо в точности повторяет ее движение, когда она чем-то озадачена. Добро усмехнувшись, она заметила, что тарелка опустела, и встала из-за стола, подходя к раковине.       — Уверена, он сегодня зайдет к нам. К тому же, он обязательно придет к папе, и ты его поймаешь, — приободрила она его. Тот счастливо закивал, не заметив, как в дверях появился массивный силуэт, с недоумением оглядывающий своих детей, которые ночью оккупировали кухню.       — Вы что, проголодались в три ночи? — спросил Саске. Горо подскочил с места, подбегая, топая босыми ногами по дощатому полу. Саске подхватил сына на руки, опустившись вместе с ним на ближайший к двери стул. Сарада домыла тарелку, убрав ее в сушку, и посмотрела вопросительно на отца, уже заварив ему чашку чая.       — Ну, — замялся он, смотря на расположившегося на его коленях Горо, который с увлечением, облокотившись на грудь отца, рассматривал впадинку между его ключицами, — там, наверное, должны быть помидоры, Сарада.       Дочь поняла все без лишних слов. Она достала из холодильника аккуратно нарезанные помидоры, ранее посоленные и, положив в две тарелки, одну подала отцу, другую обрадовавшемуся Горо, который пересел на стул рядом, с упоением поглощая любимые Учихами помидоры. Сарада, к слову, от родных тоже не отличилась. Отложив отдельно и себе, она села напротив отца, туда, где ранее сидел Горо, и все трое черноволосых, черноглазых Учих замолчали, прекрасно и уютно чувствуя себя в тишине родного дома.       Сакура лишь умилялась, смотря, как-то, о чем она мечтала все свое детство и всю свою молодость, сейчас предстало перед ней, развернулось прямо под носом, и по щеке потекла одинокая слезинка радости. Ведь она так мечтала, чтобы когда-нибудь в сердце Саске-куна вновь появился очаг теплоты, и теперь она с любовью наблюдала, как он с теплотой и трепетом смотрел на их детей, так быстро выросших. Первой ее заметила Сарада.       — Мама? — удивленно проговорила она. Мальчик радостно заулыбался, замечая, как блаженно отец прикрывает глаза, когда нежные материнские руки скользят по его плечам, останавливаясь на мускулистой груди.       — Смотрю на вас и думаю, что больше и мечтать не о чем, — мечтательно говорит Сакура, смотря на Сараду и Горо, которые поглощены лишь только помидорами. Она смотрит на них ласково и нежно, как будто они все еще грудные младенцы, которых вот-вот дадут ей в руки, и сама не понимает, как слезы вновь хлынут к глазам.       — Мам, почему ты плачешь? — недоуменно спрашивает Горо. Саске мгновенно поворачивает голову, ловя слегка щетинистой щекой теплую слезинку, скользнувшую к ее подбородку. Сакура улыбается.       — Это от радости, что мечты сбылись, сынок.       Никто из детей Учиха не понял, в чем, собственно, подвох, но Саске лишь усмехнулся, положив в рот дольку помидорки, и также улыбнулся. И все же мечты плаксы Сакуры сбылись. И самому на сердце от этого тепло. Потому что вся его семья в сборе.

***

      Сарада вышла из дома ровно полчаса назад и ровно столько же ждет Касуми тут, стоя у цветочного магазина Яманака — итого час. Посмотрев на часы, она поняла, что время давно пробило за шесть, а подруги все нет. Скамейка, которую она заняла, теперь казалась ей пустынной. Уличный шум становился все тише, и девушка думала, что же могло заставить Касуми, которая никогда не опаздывала, задержаться, как вдруг Иноджин, вышедший из магазина, протянул ей чашку горячего кофе.       — Ждешь кого?       — Ага, — ответила она, благодарно ему улыбнувшись и отпивая обжигающий напиток. Взгляд приятеля скользнул по чьей-то тени, и вдруг прямо перед ними всплыл образ Химавари Узумаки, которая направлялась в их сторону. Она плавно огибала людей, идущих ей навстречу, и уже через несколько минут стояла перед ними. Сарада перевела взгляд на Иноджина. Тот несколько засмущался, лихорадочно почесывая затылок и приглаживая и так прямые волосы.       — Сарада-чан, Иноджин-кун! Как хорошо, что я вас встретила! — протараторила она, устремив взгляд вновь в толпу. Кажется, девушка торопилась куда-то, оглядывая наручные часы, и, вновь посмотрев на них, что-то пробурчала под нос про безответственных Боруто и Мицуки, проговорив: — Папа назначил всем участникам экзамена завтра в девять встречу. И команде Звука тоже. Передашь им, Сарада-чан? Ты ведь их знаешь.       Не успела Сарада кивнуть, как Химавари, проносясь мелким ураганом, улетела прочь от цветочной лавки, оставляя и Сараду, и Иноджина задуматься, что же нужно господину Хокаге от участников экзамена. Все же подумав, что, возможно, их наградят званиями чуунинов, они успокоились, и Сарада задала столь мучивший ее вопрос:       — Почему ты ей не скажешь? — ехидно поинтересовалась она. Иноджин удивленно посмотрел на нее, а после сделал вид, словно не понял, о чем речь. — Не строй из себя дурачка, Иноджин. Я тебя с детства знаю. Почему бы просто не сказать?       — Кто бы говорил, Сарада, — подколол он в ответ, и алая химе сразу поняла, о ком идет речь. Поджав губы, она отвернулась, заслышав, как он засмеялся.       — Понимаешь, Боруто меня покромсает на части, а потом измельчит и пустит по ветру. Умереть от рук друга — перспектива не из лучших.       — Врешь ведь, — парировала Сарада. — Ты не трусливый. Тут что-то другое.       — Ну…       — Просто он — бесхребетная трусливая свинья, которая сожрала мои чипсы, — закричала Чоучоу, указывая на него пальцем и сверкая глазами. Выглядела она взбешено. — Не ты ли говорил, что от них толстеют, бессовестное ты существо, Иноджин?       — Это ты от них толстеешь, а мне раз в месяц можно. И вообще, я был голоден, поэтому отвянь, — отмахнулся он, вновь скрываясь в магазине, преспокойно становясь за стойку и поливая очередной цветочный горшок, в то время как Чоучоу метала молнии, приземлившись на скамейку рядом с Сарадой.       — А ты чего тут? — спросила она, слегка успокоившись.       — Жду Касуми.       На миг в глазах Чоу вспыхнул огонь, а потом она их подозрительно прищурила и посмотрела на Сараду недобрым взглядом, от чего по телу прошлись мурашки. Сарада нервно хихикнула и не успела заметить, как Чоучоу, опустив голову, вцепилась руками в ее плечи, а от самой девушки исходил злой поток чакры. Сарада вновь нервно хихикнула.       — Ты. Променяла. Меня. На. Какую-то. Касуми? — прорычала она. Сарада недоумённо смотрела, и в глазах ее плясали чертики радости, ведь получается, что она остается для Чоу самой дорогой подругой, как и та для нее.       — Не волнуйся, Чоучоу Акимичи, в моем огромном, просто бездонном сердце будет место и для такой пухлой девушки, как ты.       Наконец она объявилась. Закинув руки за голову, Касуми размеренно шагала, прикрыв глаза. На ее лице застыла полуулыбка. Уголки ее губ были приподняты, но зубы не обнажены. Чоу перевела на нее испепеляющий взгляд.       — Я не пухлая! — вскричала она, вскакивая с места, и, прищурив темные глаза, смотрела на спокойную Касуми, которая засмеялась, ухватившись за ее щеки. Не ожидавшая столь примитивного удара со стороны противника, Чоу уставилась на расплывшуюся в довольной улыбке Касуми, которая потрепала ее за щеки.       — А вот мне нравятся пухлые люди! — поговоривала она, пока тискала ее за кожу. Причем делала она это осторожно, даже ласково, словно не желая причинить неудобства, и Чоу хмыкнула. Определенно, ее реплика заставила Чоу пересмотреть свое отношение к ней. — А то, ведь у Сарады нет ни грамма мяса в теле. Лишь кожа и кости. И кому будет нужна такая тощая девушка, как она?       — Поверь, я найду своей подруге жениха, Касуми, — уверенно проговорила Чоу.       — Ты где была? — прервала их Сарада, заметив, что обе подруги уже на пути объединиться, чтобы начать ее с кем-либо сводить. Ей сполна хватало Мицуки, который не упускал случая подколоть их с Боруто. Порой это и правда ужасно раздражало, но когда Касуми вдруг блаженно улыбнулась, словно была под хорошей дозой какого-то наркотика и вздохнула, Сарада уставилась на нее, замечая, как она вздыхает.       — На экскурсии в доме семьи Нара, — ответила она. Чоу и Сарада резко остановились. Каждая была в меру удивлена и обескуражена. Чоу тем, что Касуми, судя по ее мечтательному выражению лица, пришелся по вкусу Шика, а Сарада тем, что подруга так спокойна говорит об этом, зная, что после этого ее не оставят в покое.       — Так, так, так, — заговорчески проговорила Чоу, расплывшись в ехидной улыбочке, а-ля, гуру в деле. — неужели тебе пришелся по вкусу Шика?       Касуми посмотрела в ответ на нее и с тем же преспокойным выражением лица продолжила путь как ни в чем не бывало, словно и не было этого провокационного вопроса со стороны Чоу. Сразу стало ясно, что комментировать данную мысль Касуми никак не намерена, из-за чего Чоу надулась. Из-за угла показался Чоджи-сан, и Чоу мигом с ними попрощалась, направившись к отцу. Тот, увидев дочь, расплылся в улыбке, и Касуми засмотрелась на них, став вдруг грустной. Сарада не могла не заметить странной перемены настроения подруги. Она ободряюще положила руку ей на плечо, отвлекая Касуми на себя. Та повернулась, устремляя взгляд в небо, и тихо проговорила:       — У меня плохое предчувствие, Сарада.       Учиха также устремила взгляд в небо, замечая, как темные тучи постепенно обволокли небо. Наверное, завтра будет дождь. Касуми неотрывно смотрела в небесную даль, что-то обдумывая, а чувство, что что-то плохое должно произойти, не покидало и Сараду.       — Пришли новости с юга? — спросила она. Касуми, не отвлекаясь от своего разглядывания, нахмурила брови и достала из кармана безрукавки клочок бумаги. Сарада нахмурилась еще больше и взяла протянутый лист. Как только глаза скользнули по нескольким словам, ее губы сжались, и Сарада сжала листочек в руке. Костяшки пальцев побелели, а сама она вдруг поняла, что интуиция Касуми никогда не подводила.       — Выспись этой ночью, Сарада. Возможно это последняя ночь нашей тихой, безмятежной жизни. Потому что все, что сейчас происходит, больше напоминает затишье перед бурей.